Сабрина Джеффрис - Загадочный виконт

Луиза захлопала в ладоши, и собравшиеся, правда, без особого энтузиазма присоединились к ней.

— Вот глупая девчонка! — с досадой прорычал лорд Дрейкер.

Регина метнула в его сторону быстрый взгляд:

— Надеюсь, у вас не хватит жестокости ее разочаровать? Он грозно посмотрел на нее, и она невольно поежилась.

— Чума на вас обеих, — проворчал Маркус. Но безропотно встал и двинулся туда, где его ждала Луиза.

Регина поудобнее устроилась в кресле, сгорая от желания узнать, действительно ли у виконта прекрасный голос или это всего лишь обычное преувеличение, столь понятное и простительное для любящей сестры. Но как только прозвучали первые аккорды и комнату заполнил глубокий, сочный баритон, на губах Регины появилась удовлетворенная улыбка. Ну, кажется, сюрпризы еще не кончились! Оказывается, даже огнедышащие драконы умеют петь! Да еще как!

Она отдала должное сообразительности Луизы — действительно, идея оказалась прекрасная. Только продемонстрировав впечатляющие таланты лорда Дрейкера, можно заставить собравшихся хоть немного смягчиться.

Кстати, и вещица, которую он исполнял, была подобрана на редкость удачно — «Последняя летняя роза». Регина мысленно зааплодировала Луизе, поздравив ее с удачной мыслью. Та заметная хрипотца, которая делала голос виконта похожим на львиный рык, когда он говорил, во время пения придавала ему глубину и неотразимую чувственность, а его суровое лицо удивительно соответствовало меланхолическому содержанию песни, где сожаление о быстро пролетевшей юности сменялось печалью от сознания неизбежности смерти.

Судя по всему, прекрасное исполнение захватило всех — лица собравшихся были преисполнены неподдельной взволнованности. Даже Регина, считавшая себя в некотором роде знатоком, когда речь шла о пении, поймала себя на том, что испытывает невольное волнение, в особенности в те моменты, когда голос виконта опускался до низких, бархатных нот, заставляя ее трепетать и напоминая о том, каким взглядом он иногда смотрел на нее…

Именно так он глядел на нее и сейчас. У Регины захватило дух. А стоило ей услышать о «краске на нежных щеках», как она почувствовала, что ее лицо заполыхало огнем. Но это еще не все. К финалу всеобщее возбуждение постигло апогея. Когда из уст виконта прозвучала последняя, преисполненная глубокой скорби фраза о тех, «кто обречен оставаться один в этой юдоли скорби», Регина едва удержалась от того, чтобы не броситься ему на шею, пообещав разделить с ним его одиночество.

Господи помилуй, подумала она, с трудом взяв себя в руки, какой невероятный талант! Судя по всему, тронута была не она одна. Не успела прозвучать последняя нота, как в комнате воцарилась звенящая тишина. А вслед за этим разразилась буря аплодисментов.

К величайшему удовольствию Регины, сам виконт, похоже, был весьма тронут таким искренним признанием его таланта. Он смущенно поклонился, пробормотал несколько слов благодарности и стал пробираться к своему месту.

Но сияющая от счастья сестра успела схватить его за руку:

— Нет-нет, не уходи. Спой еще! Виконт замотал головой:

— Вряд ли кто-нибудь захочет послушать меня еще, ангелочек. Думаю, мое место с радостью займет какая-нибудь из дам. — Взгляд Маркуса остановился на Регине. — Уверен, что леди Регина не откажется порадовать нас какой-нибудь арией.

Все захлопали, но сама Регина с гулко бьющимся сердцем могла только молча смотреть в глаза Маркусу. «Что у него на уме?» — думала она. Действительно ли ему хочется услышать, как она поет? Или он просто решил устроить очередное представление в расчете на публику?

— Да, да, — присоединилась к нему Луиза. — Попросим леди Регину спеть нам.

Вокруг захлопали с таким энтузиазмом, что она просто не могла отказаться. Впрочем, чувствуя на своем лице обжигающий взгляд виконта, она все равно не решилась бы на это.

Но стоило ей только встать и сделать несколько шагов, как Луизе пришла в голову новая идея.

— О, может быть, вам спеть дуэтом? — Мысль эта явно пришлась ей по вкусу, потому что лицо ее просияло. — Да, спойте «Для чего ты мучаешь меня?». У леди Регины как раз подходящий голос. И потом, эта мелодия моя самая любимая!

У Регины упало сердце. Большую часть модных песенок и арий она знала наизусть, но в той, о которой говорила Луиза, было более двадцати пяти четверостиший, и Регина просто не смогла их запомнить. А читать их с листа ей, видит Бог, было не по силам.

Она машинально продолжала пробираться вперед, только постаралась незаметно замедлить шаги.

— О нет, Луиза, только не эту! Прошу тебя. Как насчет арии Частити? Помнишь: «О, светлый херувим…»?

Луиза как-то странно посмотрела на Регину:

— Но ведь это же не дуэт.

— Да, да, конечно. Ну тогда, может быть… э-э-э… как насчет… — Господи, ну почему ей, как назло, ничего не идет на ум?

— Вам не нравится дуэт, выбранный моей сестрой? — холодно поинтересовался лорд Дрейкер, пока Регина лихорадочно рылась в памяти в поисках чего-нибудь подходящего. — Или тот, с кем вам предстоит петь?

В гостиной повисла зловещая тишина — в воздухе чувствовалось напряжение, как часто бывает перед грозой. Регина не на шутку струхнула.

— Нет, нет… я хочу сказать… я просто не…

— Стало быть, и то, и другое, — подвел итог виконт. И, обернувшись к залу, с едкой усмешкой бросил: — Прекрасная дама не станет петь дуэтом, поскольку она привыкла всегда быть в центре внимания. И разделить его с другим человеком, особенно с тем, кто…

— Лорд Дрейкер, для вас письмо, очень срочное, — раздался чей-то голос из глубины зала. Все головы разом повернулись к двери. Там, с вымученной улыбкой на губах, стояла леди Айверсли.

Глаза виконта сузились.

— Откуда?

— Из вашего имения. Думаю, вам будет лучше прочесть его немедленно. — Леди Айверсли с улыбкой обвела взглядом толпу гостей, по которой волной пробежал шепоток. — Но, надеюсь, это не помешает всем остальным насладиться концертом. Луиза, прошу тебя, дорогая, сыграй что-нибудь. А леди Регина не откажется спеть для нас. Правда, леди Регина?

По липу виконта было заметно, что он собирается еще что-то сказать. Но хозяйка, заметив это, тут же непререкаемым тоном добавила:

— Если вы последуете за мной, сэр, я отведу вас к нарочному.

Лорд Дрейкер под взглядом леди Айверсли скорчил недовольную гримасу, но смирился.

— Прошу прощения, — ледяным тоном пробурчал он. И широкими шагами направился к выходу, оставив Регину дрожащей от страха — так трепещет приговоренный к смерти, узнав о помиловании.

Но огромное чувство облегчения, охватившее ее, мгновенно сменилось гневом. Какого черта, какая муха его укусила?! Неужели он понятия не имеет о том, как следует вести себя в обществе? Да, надо честно признать, что ситуация выходит из-под контроля. Появление леди Айверсли пришлось как нельзя кстати. Еще бы чуть-чуть и… Но почему, почему он всегда говорит такие ужасные вещи?!

Достаточно только посмотреть на остальных гостей — все в шоке. Этот дикарь умудрился уничтожить все, чего добилась Луиза, — от прекрасного впечатления не осталось и следа. И тут уж даже леди Айверсли с ее сообразительностью ничем не могла помочь.

Но нельзя же позволить, чтобы все надежды хозяйки на удачный вечер пошли прахом?!

Подойдя к пианино, Регина шепнула Луизе на ухо:

— Ты можешь сыграть «О, светлый херувим…»?

Луиза кивнула. Потом, понизив голос, холодно прошептала:

— Прости, я не подумала, что тебе так неприятно петь дуэтом с Маркусом.

— Маркус тут ни при чем. Я не знаю слов того дуэта, вот и все.

И хотя по лицу Луизы было заметно, что она не поверила, тем не менее она промолчала. Дождавшись, когда прозвучат первые аккорды, Регина запела, но даже любимая ария была бессильна поднять ей настроение. Если уж Луиза не приняла на веру ее объяснение, то ее брат — и подавно. Да и все остальные тоже. Наверняка все уже пришли к выводу, что она намеренно нанесла ему оскорбление.

Но, если честно, вина за это лежит не только на ней одной. Маркус повинен ничуть не меньше — ведь он даже не дал ей возможности предложить спеть что-то еще.

Собственное бессилие сводило Регину с ума. Но не может же она оставить без поддержки Луизу и Саймона? А раз так, придется как-то мириться с этим наглецом. Да, может, и не все еще потеряно? Где-то в глубине души он наверняка еще помнит, что значит вести себя как джентльмен. Придется постараться пробудить все то лучшее, что еще осталось в нем. А оно, безусловно, есть, решила Регина, ни один человек не мог бы петь так, как пел виконт, если его душа мертва.

Шагая за Кэтрин по коридору, Маркус изо всех сил старался взять себя в руки. Это было нелегко — вслед за ним летел нежный голос леди Регины, преследуя его, словно песнь сирены… Почему он вдруг вспомнил о сирене? Может, потому, что у нее тоже такое же холодное, бесчувственное сердце?

Пропади она пропадом!

— Ну и где нарочный? — буркнул он.

Кэтрин, повернувшись, посмотрела на него в упор:

— Тебе не хуже моего известно, что никакого нарочного нет! И письма тоже! Я придумала это, пока ты окончательно не испортил Луизе настроение!

— Я?! — искренне поразился Маркус. — По-моему, ты спутала меня с этой гарпией, подругой Луизы!

— Ты обиделся, потому что она не захотела с тобой петь? А не ты ли в этом виноват, а? Весь вечер ведешь себя как грубое животное! Что же до леди Регины, так она не сделала ничего, кроме как…

— …сговорилась со своим братцем погубить Луизу. Кэтрин отшатнулась, словно он ее ударил.

— Что?!

— Знаешь, раз уж ты не в курсе, так и не мешай, хорошо? — буркнул Маркус через плечо, направляясь обратно в зал. — А теперь, если ты меня извинишь, я должен…

— Ну уж нет! — Кэтрин, расправив плечи, решительно преградила ему дорогу. — Не вздумай вернуться! В любом случае я тебе не позволю!

Словно крохотный терьер, всерьез решивший, что способен справиться с разъяренным медведем! Маркус едва удержался, чтобы не рассмеяться ей в лицо. Но ссориться с женой брата ему совсем не хотелось. А обижать ее — тем более.

— Уж не собираешься ли ты отослать меня в постель без ужина, а, Кэтрин? — хмыкнул Маркус, решив обратить все в шутку.

Она вспыхнула:

— Не глупи. Просто хочу, чтобы ты подождал тут, пока не закончится концерт. А после, за обедом, можешь, если есть охота, заняться любимым делом — говорить людям грубости. Но тогда по крайней мере твоими жертвами станут только те, кто будет сидеть рядом с тобой.

— Вот и чудесно! — рявкнул Маркус. Он ушам своим не верил — чтобы милая, кроткая Кэтрин встала на сторону леди Регины?! Быть того не может! — Тогда я до обеда посижу в кабинете Айверсли. Будем надеяться, что у него там найдется что-нибудь выпить. — Шумно фыркнув, он двинулся туда, решив, что с него достаточно.

Но Кэтрин последовала за ним.

— Если напьешься, все будет только хуже, поверь мне. Леди Регина и так уже наверняка считает тебя грубым и неотесанным мужланом. Хочешь убедить ее в том, что ты еще и пьяница?

Маркус холодно взглянул на нее:

— Я не дам и фартинга, чтобы узнать, что думает обо мне леди Задавака! Захочется мне напиться — пойду и напьюсь! Хватит меня учить! Лучше возвращайся к своим гостям, пока я не передумал, — и тогда твоим гарпиям и впрямь не поздоровится!

Кэтрин взглянула на него так, что было ясно — она едва сдерживается, чтобы не взорваться. От напряжения даже губы у нее побелели. Потом, взяв себя в руки, она надменно кивнула, расправила плечи и последовала к гостям.

А Маркус, ворвавшись в кабинет брата, прямиком направился к буфету, где стоял графин с виски. Он налил себе полный бокал, одним духом опрокинул его и замер, смакуя обжигающий вкус.

Но голос леди Регины проник за ним и сюда, в кабинет, такой же чистый и нежный, как горный хрусталь, — в противоположность низкому, бархатному голосу его сестры. Чума на этих женщин, мрачно подумал Маркус. До конца вечера еще далеко, а она уже нарушает условия их соглашения.

Вообще говоря, он должен прыгать от радости — ведь его план сработал, да еще как! Осталось совсем немного. Леди Регина уже не желает иметь с ним ничего общего. Она выставила его на посмешище, причем на глазах у Луизы, что не могло не рассердить его сестру. А именно этого он и добивался. Все вроде бы идет как надо… тогда почему он так зол?

Потому что успел заметить выражение ее лица в тот момент, когда Луиза предложила им исполнить дуэт. Причем любовный, вот смех-то! Интересно, какая муха укусила его сестричку? Неподдельный ужас, овладевший леди Региной, был так явно написан у нее на лице, что ошибиться было невозможно. Конечно, она тут же постаралась вернуть себе невозмутимость, но слишком поздно. Можно легко догадаться о ее мыслях: «Исполнить любовный дуэт с виконтом Драконом?! Святители небесные, что обо мне подумают?!» А что решат? Что у них роман, конечно. А она бы скорее умерла, чем допустила это.