Сабрина Джеффрис - Загадочный виконт

— Тимми! Боже, спаси нас и помилуй! Тимми!

— Ничего страшного. — Регина обняла испуганную женщину за плечи, а Маркус внес мальчика на кухню.

Поспешно оглядев сына и рану у него на ноге, кухарка, похоже, убедилась, что молодая хозяйка говорит правду, и из груди ее вырвался облегченный вздох.

Регина, заметив посреди кухни стол, повелительно махнула мужу:

— Клади его туда. — Потом повернулась к кухарке: — Слушайте внимательно. Мне нужна иголка, крепкая нитка, много чистого белья — сухого и влажного. Лучше всего подойдет полотно, только чистое! И мазь Тейлора, если она у вас есть.

— Есть, миледи, как же не быть! — Кухарка метнулась к шкафу и принялась суетливо хлопать дверцами ящиков. — И иголка есть. И нитки найдутся — те самые, которыми я зашиваю животы фаршированным курам. Эти подойдут? — Тут ей на глаза попалась одна из горничных, и кухарка набросилась на нее с руганью: — А ты что стоишь, раззявив рот?! А ну живо беги за мазью! Видишь — ее светлость ждет!

Перепуганная девушка улетучилась. А дородная кухарка, подбоченившись, обернулась к сыну.

— Право слово, миледи, этот парнишка когда-нибудь вгонит меня в гроб! — запричитала она. — Дня не проходит, чтобы он не поранился! — И, смахнув слезы, принялась раскладывать на столе все, о чем просила Регина.

— Мальчишки все такие! — со слабым подобием улыбки кивнула в ответ Регина. — С ними одна головная боль!

Но стоило ей только взять в руки иголку с ниткой, как Тимми, только что вопивший благим матом, моментально побелел как полотно и жалобно заскулил.

Маркус крепко взял его за руку:

— Тихо, тихо, парень, успокойся. И не дергайся, ты же мужчина. Сейчас она зашьет твою рану, и все будет хорошо, вот увидишь. А теперь крепко держи меня за руку и не стесняйся, жми, если будет очень больно.

Тимми на мгновение даже вопить перестал. Он поднял на хозяина круглые от удивления глаза и растерянно заморгал. Все дети, жившие по соседству, боялись его до судорог, и это почему-то сильно огорчало Маркуса. Поэтому когда Регина, воспользовавшись моментом, воткнула иголку в ногу мальчика и тот не задумываясь вцепился в руку Маркуса и заорал, у Маркуса словно камень с души свалился.

— Тихо, тихо, малыш, — приговаривал он. — Держись крепче. Уже недолго.

Мальчик закусил губу, но не отвел глаз от лица Маркуса.

— А вам было так же больно, милорд, когда вы заполучили этот шрам? — наконец не выдержал он. — Наверное, вы тоже свалились с изгороди, как я, да?

— Ш-ш-ш, Тимми! — зашикала на него мать, бросив на хозяина извиняющийся взгляд.

— Нет, его сиятельство получил шрам, сражаясь с одной старой ведьмой, — вмешалась Регина. — Она хотела наложить на него страшное заклятие и даже занесла над его головой раскаленную кочергу, так ей хотелось заполучить Каслмейн. Но хотя его сиятельству было очень больно, он не отступил и держался твердо. Так же, как ты сейчас, мой храбрый мальчик.

Убедившись, что зареванная мордашка маленького Тимми слегка прояснилась и грудь уже не вздымается, как у испуганной пташки, Маркус спрятал непрошеную улыбку. Его матушка наверняка выцарапала бы Регине глаза, узнав, что новоявленная невестка назвала ее старой ведьмой.

— Ну вот и все, — объявила Регина, аккуратно откусив конец нитки. — Видишь? И не так уж больно, верно? Теперь можно избавиться от этой штуки. — Она осторожно сняла импровизированную лангетку, потом, отодвинувшись, полюбовалась ровными стежками.

Кухарка всплеснула руками:

— Ваш хорошенький шарфик! Боже, как жаль! Боюсь, он пропал, миледи!

— Ничего страшного. — Регина насмешливо покосилась на Маркуса, и губы у нее раздвинулись в улыбке. — Его сиятельство купит мне новый, не так ли?

— Хоть десять, — буркнул он. — Сколько пожелаешь.

Кухарка и горничная остолбенели, а потом украдкой обменялись изумленными взглядами. Маркус закусил губу. С таким же успехом можно было пасть перед собственной женой на колени — пусть все видят, в какого слюнявого идиота он превратился по милости этой Цирцеи.

— Ну, раз уж вы тут справились, — неловко пробурчал он, — пойду-ка я, пожалуй, посмотрю на эту изгородь.

Как только Маркус вышел за дверь, мимо него пронеслась посланная за мазью горничная. В руках у нее была коробка, полная склянок и бутылок. Хлопнула дверь, и он услышал, как она воскликнула:

— Прошу прощения, миледи, только я не умею читать, поэтому не знаю, какая из них с мазью! Вот и принесла разом все.

Сердце Маркуса ухнуло в пятки, и он ринулся назад. Он ворвался на кухню как раз в тот момент, когда кухарка протянула коробку Регине:

— Вот, миледи. Пойду-ка поищу очки. Побледневшая до синевы Регина принялась копаться в коробке.

— Нет, это лауданум. Нам он ни к чему.

Он отобрал у нее бутылочку. Интересно… он покосился на жену и увидел, что она с тревогой наблюдает за ним.

— Да, это лауданум.

В глазах Регины вспыхнула радость, и она как будто разом расслабилась.

— Я почувствовала это, Маркус. Почувствовала буквы! Первая не очень была похожа на «л», но я каким-то шестым чувством угадала, что это она. И сразу же увидела, что это действительно «л».

Слуги таращились на них, но Маркусу было все равно.

— Попробуй еще.

Регина дрожащими руками вытащила вторую бутылку.

— «Т»… это она? Мазь Тейлора? Маркус отобрал у нее бутылку. — Да.

— А щипать будет? — тоненьким голоском спросил Тимми, заставив обоих вернуться к действительности.

— Совсем чуть-чуть, — пообещала Регина, сунув коробку с лекарствами Маркусу в руки.

Натерев ногу мазью, она забинтовала ее полоской чистой льняной ткани.

— Боюсь, останется шрам. Но тут уж ничего не поделаешь.

— Ох, прямо не знаю, как вас благодарить, миледи! — заохала кухарка.

— Ерунда. — Регина завязала аккуратный узелок и отступила в сторону. — Рада, что смогла помочь.

Потребовалось еще какое-то время, чтобы успокоить Тим-ми и его мать, но наконец поток благодарностей иссяк, и Маркус с Региной вышли из кухни.

— Я вижу, ты меня не обманывала насчет госпиталя, — пробормотал он.

Регина бросила на него удивленный взгляд:

— Выходит, ты мне не поверил?

— Очень хотел поверить. Но, если честно, знай я, что ты обладаешь такими талантами, никогда не решился бы предложить тебе руку и сердце!

Она зарделась от удовольствия.

— Зато я терпеть не могу копаться в саду, помнишь?

— Ничего. Я что-нибудь придумаю. — Накрыв ее руку своей, Маркус довольно усмехнулся. — Не такая уж ты никчемная жена, дорогая!

— Подожди, ты еще увидишь, как я вышиваю, — засмеялась Регина.

— Я уже видел достаточно. И вполне удовлетворен, — искренне сказал он.

Они уже вошли в дом, и откуда-то издалека до них донеслось смутное жужжание голосов. Регина потянула Маркуса за рукав.

— Все равно… — прошептала она, — как ты думаешь, может, стоит вернуться… ну, к урокам чтения? — Наткнувшись на его недоумевающий взгляд, она смущенно улыбнулась: — Я подумала… наверное, не нужно терять времени. А ты как считаешь?

Оглушительный взрыв хохота, от которого едва не рухнул потолок, заставил сбежаться всех слуг, которые были в доме. Пока они таращились на хозяина, от толпы отделился один и неловко подал Маркусу запечатанное письмо. Маркус не сразу вспомнил, что перед ним один из лакеев Айверсли.

— Это вам, милорд.

Маркус весь потемнел и с треском сломал печать. Но когда он повернулся к Регине, лицо его было перекошено яростью.

— Что случилось? — побелев, дрожащим голосом спросила Регина.

— Мы немедленно возвращаемся в Лондон.

— Сейчас?

— Да. Этот негодяй, твой братец, попытался похитить Луизу.

К тому времени как часом позже они выехали из Каслмейна, Регина уже места себе не находила от страха.

— Маркус, прочти мне письмо! — взмолилась она. — Ведь знаешь же, что я сама не могу!

С той самой минуты, как муж сделал свое ошеломляющее заявление, он не сказал ей ни слова. Не обращая внимания на ее просьбы прочитать письмо, Маркус рявкнул, чтобы немедленно подали экипаж и уложили его саквояж — на тот случай, если обстоятельства сложатся так, что ему придется заночевать в Лондоне. Но когда Регина велела собрать и ее вещи, муж смерил ее мрачным взглядом. И опять-таки промолчал.

И вот теперь они наконец остались вдвоем. Карета, подпрыгивая на ухабах, стремительно неслась по дороге. Маркус с угрюмым видом молча смотрел в окно, в то время как Регина просто умирала от любопытства. — Маркус, прошу тебя… — Ты и без того знаешь, что в нем.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он повернулся к ней. В глазах его сверкнул гнев.

— Ты ведь с самого начала знала, что задумал Фоксмур, разве нет?

— Нет!

— А как же тогда твои стоны насчет того, что тебе, мол, срочно нужно в Лондон, поскольку ты беспокоишься из-за Луизы? Ты знала, что он собирается натворить!

Регина с трудом проглотила застрявший в горле комок.

— Если честно, я боялась, что он может попытаться сделать что-то… увидеться с ней, например. Но мне и в голову бы не пришло, что он может решиться на похищение! Саймон никогда не был таким…

— Расчетливым? Не был готов пойти на все ради власти?

— Безрассудным, — поправила она. — Уму непостижимо, чего он этим добивался!

— Навсегда погубить ее репутацию! — прорычал Маркус. — Он собирался встретиться с ней на улице, среди бела дня, на глазах у всех усадить ее в свой экипаж! Будь он проклят!

— О нет! — простонала она. — Их кто-то видел?

— Слава Богу, нет. Но если бы не находчивость мисс Тремейн, которая, увидев, как Луиза чуть свет выскользнула из дома, последовала за ней, ему бы удалось ее увезти.

— Это я виновата. Если бы…

— И в чем же ты виновата? — Маркус, скрестив руки на груди, впился мрачным взглядом в лицо жены.

Регина в полном отчаянии подняла на него глаза. Придется признаться ему во всем. Лучше уж сделать это сейчас — до того как разъяренный Саймон решит опорочить ее в глазах мужа.

— Маркус, постарайся понять, — умоляюще пролепетала она. — Если бы я хоть на мгновение представила, что замыслит Саймон…

— Так почему это твоя вина? — ледяным тоном перебил Маркус.

Сердце у Регины упало.

— Потому что в ту ночь после бала в «Олмаке» Саймон признался мне, что намерен нарушить свое слово не видеться с Луизой. Поклялся, что так или иначе устроит ее свидание с его высочеством. Но я и подумать не могла, что у него хватит духу зайти так далеко…

Лицо Маркуса стало похожим на маску.

— Поэтому ты и не предупредила меня?

— Я надеялась, что Сайсели сможет этому помешать. И ведь ей это удалось, разве нет?

Он наклонился к ней. Глаза его горели.

— Репутация Луизы могла погибнуть навсегда! А ты не сочла нужным мне сказать!

Ладони у Регины вспотели.

— Да, я не осмелилась. Саймон пообещал, что если я это сделаю, если сообщу о его планах тебе или самой Луизе, он в отместку поклянется, что я с самого начала знала обо всем. — Глаза ее наполнились слезами. — Он угрожал сказать тебе, что я приехала в Каслмейн по его просьбе.

— А разве не так? — с едкой иронией спросил Маркус.

— Но ты же сам не веришь, что я участвовала в этом! Ты же не можешь думать, что я согласилась бы причинить зло Луизе!

На скулах Маркуса заходили желваки.

— Теперь я уже не знаю, чему верить!

— Но если я знала, тогда для чего я оставила с ней Сайсели?! Ведь она нужна мне самой!

Застывшее лицо Маркуса чуть заметно смягчилось.

— Ты должна была рассказать мне все. И об этих угрозах тоже. Тогда я был бы начеку.

— И ты бы поверил мне, а не ему? — Регина пожала плечами. — Прости, но Саймон был достаточно жесток, чтобы открыть мне глаза. Он сказал, что раз ты даже сейчас не веришь, что я буду верна тебе, как ты сможешь поверить, что я не лгала тебе с самого первого дня?

Хриплое проклятие сорвалось с его губ.

— Твой брат самый настоящий мерзавец!

— Возможно. Но он был прав. — Почувствовав на себе его взгляд, Регина со вздохом добавила: — И потом, даже если бы я все тебе рассказала, что бы ты сделал? Увез бы Луизу с собой? Медовый месяц втроем? Или вообще запер бы ее в Каслмейне?

— Запри я ее, — буркнул он в ответ, — глядишь, ничего бы не случилось!

— Конечно. Но вряд ли это помогло бы ей найти себе мужа. — Регина строптиво выпятила подбородок. — Я поступила так, как сочла правильным, — я велела Сайсели быть начеку и сделать все, чтобы помешать ему добраться до Луизы. И Сайсели поступила так, как я сказала.

— Но если бы Сайсели не удалось им воспрепятствовать, репутация Луизы была бы погублена…