Лиза Хендрикс - Заговор невест

Она замерла.

– Во-первых, он в Дублине. А во-вторых, я гонялась за ним, как ищейка, чтобы сделать свою передачу, а когда наконец загнала его в угол, то сказала ему, что люблю его, и соблазнила…

– Я этого не слышал.

Она прижала ладонь ко рту.

– А я не говорила. Извини. Все равно Оливер сделал вечером это объявление. Если женщины думают, что я имела в виду бойкот, то что подумал Брайен, как по-твоему?

– Ого! – воскликнул Финн. – Ну ты ведь не можешь все так оставить?

– Он не отвечает на мои звонки. Я еще три раза звонила ему сегодня утром, пока собирала вещи.

– Ты – репортер. Ты знаешь тысячи способов справиться с этим.

– А что потом? Я же не могу ворваться к нему, сунуть микрофон ему в лицо и потребовать, чтобы он ответил перед народом.

– Почему бы и нет?

– Иди к черту. Он в ярости, и я его не виню. Я и сама злюсь на себя сейчас. Мне хочется заползти куда-нибудь в пещеру и прятаться там до тех пор, пока не настанет время выйти из нее и предстать перед Оливером в понедельник утром.

– Где ты будешь?

– Не знаю. В отпуске, – уныло ответила она. – Может, это мой последний отпуск на какое-то время. Вот. – Она вынула свой телефон из сумки и вручила ему. – Возьми его. Я не хочу, чтобы Оливер использовал его для того, чтобы меня выследить. Если возникнет что-то важное, оставь сообщение на моем домашнем автоответчике. Я пару раз его проверю. Увидимся в понедельник перед расстрелом.

Она быстро чмокнула Финна, села в машину и поехала прочь из Килбули, убеждая себя, что не заплачет. До тех пор, пока не окажется там, куда едет. Где бы это место ни оказалось.

– Что значит – уехала? – Брайен вцепился в край стойки так, что хрустнули пальцы.

– Мне очень жаль, Брайен. Они с мистером Келлехером уехали около часа назад, после ухода полицейского.

– Здесь была полиция? Почему?

– Только один полицейский, но… О, какой позор! Кто-то из Килбули взломал их фургон и украл все пленки, которые они с таким трудом сняли. Мне смертельно стыдно за всю деревню. Здесь, считала я, мы в безопасности от этой чепухи – от преступности и банд, – и вот…

Брайен быстро потерял нить лекции миссис Фицпатрик на тему о преступности и морали, так как его мозг старался переварить новую информацию. Все пленки украдены. Вызывали полицейского. Тара уехала. Что происходит, в конце концов?

– Вы знаете, куда она поехала? – перебил он ее, не дослушав.

– Нет, не знаю. Полагаю, в Дублин. Мне кажется, вы разминулись в дороге как раз возле Энниса.

Брайен был уже в дверях, когда она еще не закончила говорить, и вышел под пробивающиеся сквозь тучи лучи солнца, которое старалось спасти этот день от очередного ливня. Час назад. Значит, она будет в Дублине к вечеру. Он мог либо поехать за ней в город, либо остаться на месте и позвонить. В отличие от него Тара ответит на звонок хотя бы для того, чтобы на него накричать. Она не из тех, кто позволяет телефону звонить без конца.

Телефон. У нее есть мобильный телефон. Он достал свою трубку из машины и отыскал карточку, которую она оставила в гостинице в Данлоу. Он набрал ее номер и долго слушал гудки. Она ведет машину и, может быть, ответит не сразу.

– Привет. Это телефон Тары. Сейчас она подойти не может, но…

Брайен с трудом сдержался, чтобы не выругаться.

– Келлехер, это Брайен Ханрахан.

На другом конце воцарилось долгое сердитое молчание. Наконец Келлехер заговорил:

– Я бы сказал, парень, что давно пора, но на самом деле уже слишком поздно.

– Где она?

– Не знаю.

– Келлехер, я знаю, что ты ее покрываешь, но…

– Говорю тебе, я не знаю. Она просто сбежала. Сказала, что собирается заползти в какую-нибудь пещеру до понедельника.

– Я слышал, у вас украли пленки?

– Украли. Включая те, на которых снят ты, если тебя это волнует.

Брайен открыл было рот, но понял, что любое возражение прозвучит неубедительно. И какая разница, что думает о нем Финн Келлехер?

– Меня больше интересует та, другая передача, над которой она работала, – ответил он.

– Какая другая?

– О женщинах и о том, что они затеяли.

– А женщины что-то затеяли? – удивился Финн.

– Не умничай. Вы весь вечер снимали их в пабе.

– Ах, это! Эти пленки тоже пропали.

– Что на них снято?

– Так вот в чем дело, да? Может, заодно спросишь, что было на всех пленках? – ехидно сказал Финн. – А теперь извини, у меня тут большое движение на дороге. – Он дал отбой.

– Чертов осел! – Брайен захлопнул свою трубку и сунул ее в карман.

Он все равно обратится к Таре напрямую, но позже, в конце поездки, на последних милях дороги между Эннисом и Килбули. Она, вероятно, ничего ему не скажет. Но еще оставался Томми.

Он направился к дому Ахернов.

– Извините. – Пег подняла голову и показала на материю, сползающую на пол с кухонного стола. – Сейчас много работы.

– Мне надо поговорить с Томми, если он дома.

– Он у себя в комнате. – Пег махнула рукой куда-то в противоположный конец кухни. – Работает над своими скрипками. Там такой беспорядок! Томми!

Голова Томми просунулась в дверь.

– Что? О, Брайен. Заходите.

– Через минуту будет чай, – сказала Пег. – Чайник еще горячий.

Брайен вошел вслед за Томми в его комнату. Крохотная комнатушка вмещала узкую кровать, стул и большой верстак, вокруг которого громоздились кучи стружек.

– Когда твоя мать сказала, что ты работаешь над скрипками, я подумал – ты их полируешь или что-то в этом роде.

– Я все делаю здесь, подальше от сырости. У меня нет настоящей мастерской, а в году не бывает столько ясных дней, чтобы я успел закончить хотя бы один инструмент, если бы работал на улице. Так что когда мы сюда переехали, мы с папой настелили этот пол из винила, чтобы я мог здесь делать свои скрипки. Только очень сильно лаком пахнет, когда я начинаю отделку.

На полке лежало несколько скрипок в различной стадии готовности, разных цветов, от светлой слоновой кости грубо отделанных заготовок до темного красно-коричневого уже готового инструмента. В каждом изгибе чувствовалась элегантность Страдивари.

– Господи, какие они красивые, Том!

– Дело не в том, как они выглядят, – объяснил Томми, – а в том, какой у них звук. – Он снял с колышка смычок, натянул его и взял с полки темно-коричневую скрипку. Сыграл одну быструю фразу, потом помедленнее и закончил на долгой ноте, такой нежной, что в горле у Бранена встал комок. – Эта вполне годится.

– Ты зарабатываешь на них что-нибудь?

– Я только начинаю. Если повезет, эта передача мисс О’Коннел поможет и с этим, и с нашим ансамблем.

– Бабушка говорила, что тебя показывали вчера вечером. Но я не видел.

– Я тоже, – рассмеялся Томми. – Мы играли в пабе «Нос епископа». Но мама видела, и она говорит, что мы там хорошо выглядели. Мне уже звонили сегодня утром. Один человек хочет, чтобы мы в следующем месяце сыграли в Дублине.

– Отлично! – Брайен хлопнул Томми по спине. – Когда-нибудь мне придется говорить: «Я знал его, когда…» Наверное, мне надо начинать подыскивать нового конюха, чтобы заменить тебя.

– Пока не надо, – ответил Томми. – Это только разовый ангажемент.

Вошла Пег с чаем, и им потребовалось несколько минут, чтобы выпроводить ее и перейти к делу.

– Вы пришли не для того, чтобы разговаривать о скрипках, – сказал Томми,

– Это правда, – Брайен уставился на молочно-коричневую жидкость в чашке. – Я пришел, чтобы выяснить, что именно ты слышал во вторник вечером в пабе.

Томми пристально посмотрел на него.

– Вы считаете, что я прав, да?

– Я знаю, что-то происходит, и Тара – мисс О’Коннел – каким-то образом в этом участвует. Мне бы хотелось знать, что ты видел. Может быть, я смогу догадаться.

– У меня есть идея получше, – хитро улыбнулся Томми. Он подался вперед, и голос его упал до шепота: – Вы бы хотели посмотреть сами пленки?

– Что?

– Тихо! Моя мать – одна из них. Хотите?

– Не говори мне, что именно ты взломал фургон телекомпании.

– Господи, конечно, нет. Кем вы меня считаете, обычным вором?

– Тогда как…

– Я знаю, где они. По крайней мере надеюсь, что знаю. Нам придется подумать, как до них добраться, и тогда мы выясним наверняка. Вы согласны?

Брайен протянул ему руку, и они обменялись рукопожатием.

– Тогда пошли отсюда, – шепнул Томми. – Нам надо составить план, и лучше, чтобы в соседней комнате не сидел наш враг.

Заботливая мамаша Пег Ахерн – враг? Брайен громко рассмеялся.

– Пойдем. Я как раз знаю такое место.

Проведя остаток дня в попытках связаться с Тарой, вечер – в стараниях не говорить с бабушкой о Таре, а ночь – в снах о Таре, Брайен на следующее утро был готов сделать все, что нужно.

Он под каким-то предлогом не поехал с бабушкой на мессу и послал ее туда с Линчем за рулем, потом отправился в деревню и оставил машину у паба. Если кто-то заметит ее, то может подумать, что он намеревается после мессы выпить пива.

Брайен вошел в кафе Дигана, где Томми слонялся в одиночестве уже почти полчаса.

– Она на мессе, – сообщил Томми.

– Ты уверен?

– Я видел их три минуты назад. Они уехали обе – Эйлин и ее мать.

– Значит, путь свободен.

– Как только уедут остальные соседи.

Они ждали под навесом у входа в пустое кафе Дигана до первого звона церковных колоколов.

– Наверное, они уехали до твоего появления, – предположил Брайен. – Давай приниматься за дело.

Они вернулись к пабу, сели в машину Брайена и проехали мимо дома Макенрайтов, потом развернулись, медленно покатили в обратную сторону и остановились за углом соседнего дома. Быстро оглядевшись, вышли из машины и пошли к дому Эйлин.

И вдруг дверь соседнего дома открылась. Томми побледнел и замер.

– Доброе утро, Томми. Привет, Брайен, Вы еще не в церкви? Я слышал колокол.

– Доброе утро, Эмон, – небрежно проговорил Брайен. – Доброе утро, Бернис. У тебя новое платье?

– Это старье? Оно у меня уже сто лет.

– Наверное, этот цвет тебе идет.

– Ты мне льстишь, – улыбнулась Бернис. – Вам лучше поторопиться, ребята, если не хотите опоздать на мессу.

– Мы скоро приедем, – успокоил ее Брайен. – У нас тут просто небольшой спор, который мы хотим закончить, перед тем как идти в церковь.

– Ясно. Ну, до встречи. – Эмон с женой сели в машину и уехали.

– Я туда не пойду, – дрожа от страха, сказал Томми.

– Пойдешь. Ведь только ты знаешь, где там что находится.

– Но я же говорил, что не создан для этого. Посмотрите на меня. Эмон всего лишь поздоровался, а я вспотел так, словно нахожусь в Сахаре.

– Ты пойдешь в дом, – заявил Брайен. – Вперед!

Он в последний раз оглянулся, схватил Томми за рукав и потащил его к двери черного хода. Через минуту они уже были внутри.

Томми плюхнулся на кухонный стул и вытер лицо рукавом.

– Ладно, – произнес Брайен. – Где может быть эта коробка?

– В платяном шкафу, наверное, – пожал плечами Томми. – Проверь прихожую и комнату ее матери. Я посмотрю в комнате Эйлин и в кладовке.

Они разделились, и Брайен начал просматривать вещи в шкафу в прихожей, а Томми исчез за дверью.

На дне шкафа стояли ряды женских туфель и сапожек, но под ними ничего не скрывалось. Полка для шляп выглядела более обнадеживающе, на ней стояла большая белая коробка. Брайен, открыл его, убедился, что в ней нет ничего, кроме перчаток и шарфиков разных цветов, и тут ему пришло в голову, что он понятия не имеет, сколько пленок могли снять Тара и Финн за две недели и каких размеров коробку они ищут.

Он закрыл шкаф и толкнул дверь в спальню Эйлин.

Томми стоял перед туалетным столиком и держал в руке фотографию, на которой были сняты они с Эйлин. Если Брайен не ошибался, она была сделана год или два назад в Баррене. Томми поцеловал кончики пальцев и приложил их к лицу Эйлин на снимке. Лицо его исказилось от боли. Брайен дал ему еще секунду, потом кашлянул. Смущенный Томми поднял взгляд.

– Извините. Я тут задумался на минуту. Вы что-нибудь нашли?

– Пока нет. А каких размеров эта коробка, которую мы ищем?

– Примерно вот такая. – Томми показал руками прямоугольник. – И такой высоты. На ней какой-то рисунок. Не помню, какой именно.

– Много от тебя помощи.

– Я ведь смотрел в окно, – запротестовал Томми.

– Ладно, ладно. Я проверю комнату ее матери.

– Подождите-ка. – Томми склонил голову набок, прислушался, глядя в окно. – Господи! Это машина Эйлин! И она приближается!

Гудение мотора становилось все громче, и Брайен напрягся. Он отошел в глубину комнаты Эйлин и закрыл дверь.

– Нет. Она была слегка приоткрыта, – прошептал Томми и раздвинул руки на несколько сантиметров, демонстрируя щель.

Брайен быстро приоткрыл дверь.