Сьюзен Кинг - Заклятие ворона

Дункан кивнул жене. Она поднялась на помост, уверенная, что братья идут следом. Подойдя к Кеннету, Фрейзеры окружили брата.

Вперед выступил Хью. Элспет удивилась, услышав его обращенную к чиновникам речь. Хью говорил на гэльском, не заботясь о том, где представители власти найдут переводчика.

– Я – Хью Фрейзер, лэрд замка Ловат, вождь клана Фрейзеров. Мы прибыли сюда, чтобы поддержать нашего брата Дункана Макрея, незаконно приговоренного к смерти. Ни Дункан Макрей, ни брат наш Кеннет Фрейзер не виновны! – Он взглянул на Дункана и шагнул назад. – Теперь пусть говорит Макрей.

Дункан повернулся к членам Тайного совета, перевел речь вождя. Те кивнули – настороженно, выжидающе.

Стоявший по правую руку от Элспет Эласдар негромко переводил слова Дункана. Впрочем, в этом почти не было необходимости. Обращаясь к представителям закона на шотландском, Дункан ради Фрейзеров многое сразу же переводил на гэльский.

– Я признаю, что нарушил мирный договор, подписанный между кланами Фрейзеров и Макдональдов, – говорил Дункан. – Однако я сделал это только ради спасения жены, которую схватили и хотели предать смерти двое Макдональдов.

Оглянувшись, Дункан протянул руку жене. Элспет встала рядом с ним, крепко сплетя свои пальцы с его.

– На моем месте так поступил бы любой. Но я невиновен в смерти Рори Макдональда, в убийстве которого меня обвинили. Он первым напал на нас и в схватке сломал себе шею. Этому есть свидетели – моя жена и ее брат Магнус Фрейзер, чьи раны, нанесенные одним из Макдональдов, не позволили ему проделать долгий путь из гор в Эдинбург. Если необходимо, он предоставит письменное свидетельство.

Килкарди, наклонившись к судье, что-то пробормотал. Оба с сомнением взглянули на Дункана. Судья покачал головой.

– Они не хотят его слушать! – через плечо бросила Элспет Эласдару. – Нужно послать кого-нибудь в дом к настоятелю собора, к королеве!

– Тихо! – шикнул на нее Эласдар. – Королева не выносит вида плахи. Дункан знает, что делает. Молчи и слушай.

– Никто, кроме меня, не должен понести наказание за нарушение договора, – продолжал Дункан. – Но по закону от поручителя должны сначала потребовать выплаты штрафа и лишь потом, в случае отказа, судить его и вынести приговор. Я готов заплатить штраф.

Двое облеченных властью чиновников хмуро обменялись мнениями. Судья знаком предложил Дункану продолжать. Килкарди кивнул.

– Обвинения в шпионаже и измене государству, которые привели меня на плаху, – ложь от начала и до конца, – сказал Дункан. – Их изложил Тайному совету Роберт Гордон, и он же свидетельствовал против меня в суде. Я знаю, что изменникам родины адвокаты не положены, но поскольку я ни в чем не виновен, то буду сам защищать себя. Сейчас. Здесь.

Дункан оглянулся на Фрейзеров. Келлам и Эван вытолкнули вперед Роберта и застыли рядом, опустив огромные ладони на узкие плечи тщедушного адвоката.

– Роберт Гордон обвинил меня в шпионаже и измене. Я докажу, что он переложил на меня собственные преступления.

– Он лжет! – завопил Гордон. – Он что угодно скажет, лишь бы спасти свою шею! Это французский шпион, я предъявил доказательства! – Роберт забился под руками Фрейзеров.

Дункан презрительно отвернулся:

– Роберт Гордон затаил на меня обиду. Вы знаете, что я – один из тех адвокатов, кто подписывал смертный приговор вождю клана Джорджу Гордону, графу Хантли, и его сыну Джону. Узнав, что я взял в жены его сестру по матери, Роберт решил отомстить.

Килкарди с судьей снова посовещались. Наконец Килкарди обратился к Дункану:

– Где доказательства?

Элспет увидела, как от звериной ненависти исказилось лицо Роберта. Он повернул голову, Элспет встретилась с ним взглядом и в ужасе отшатнулась.

Дункан снова обернулся к Фрейзерам, и Келлам протянул ему несколько сложенных листков.

– У Роберта Гордона были очень серьезные причины обвинять меня в шпионаже. Таким образом он надеялся скрыть собственную измену. – Дункан передал бумаги Килкарди. Тот молча просмотрел их и протянул судье.

– Но мы их уже видели! – воскликнул тот. – Только эти… эти адресованы Роберту Гордону!

Дункан кивнул:

– Адресованные мне письма – фальшивые, но скопированы с настоящих. Два из них написаны Роберту членами совета клана. Гордоны подробно описывают, каким образом надеются восстановить могущество своего клана. – Дункан замолчал, дожидаясь, пока судья найдет нужные страницы и прочтет их. – Остальные письма – это ответы Роберту высокопоставленных особ французского двора. Вельможи благодарят его за сведения, касающиеся тайного плана возвышения Гордонов в Шотландии. Там упоминаются и довольно крупные суммы, выплаченные Роберту за услуги и на нужды заговорщиков.

Роберт побелел от ярости и, похоже, готов был зубами вгрызться в удерживающие его на месте руки Фрейзеров.

– Этот человек ненавидит меня! Ненавидит всех Гордонов! Не верьте ни единому его слову…

Хью выдернул из-за пояса кинжал и приставил к горлу Роберта. Тот моментально умолк. Судья кивнул:

– Французам весьма на руку возвышение католического клана Гордонов… Это заметно упрочило бы позиции католической церкви в Шотландии. – Он еще раз перелистал бумаги. – Судя по этим письмам, Роберт Гордон неплохо заработал. – Судья поднял голову. – Магистр Гордон, обвинения серьезны, доказательства не вызывают сомнений. Вы арестованы.

Килкарди громовым голосом что-то рявкнул стражникам, те затопали по помосту. Хью опустил руку с кинжалом. Стража подхватила Роберта, стащила с помоста и двинулась вместе с ним через толпу к замку.

Элспет вздрогнула. Ее брат… Из-за его преступлений Дункан едва не лишился головы!

Между тем судья и начальник караула замка снова о чем-то заспорили. Килкарди потрясал письмами. Судья кивнул раз. Другой.

Элспет не понимала ни слова, и даже перевод Эласдара не помог ей разобраться в том, что же происходит между представителями власти. Но и тон Килкарди, и его жесты, и радостный стук собственного сердца подсказывали, что Дункан доказал свою невиновность!

Толпа на площади неожиданно заволновалась, зашумела. С громким криком, размахивая свернутым листом бумаги, к помосту мчался какой-то человек. Взлетев по ступенькам, задыхаясь, он обратился к Килкарди. Тот поманил к себе Дункана.

Бумага из рук гонца перешла к Килкарди, затем к Дункану. Элспет заметила печать красного воска и ленты, которыми был перевязан документ.

– Что это? – Она оглянулась на братьев.

Эласдар, судя по всему, был доволен. Прислушавшись к разговору между Килкарди и Дунканом, он ухмыльнулся. На лице Хью тоже расцвела улыбка. Ничего не понимая, Элспет перевела взгляд с радостных лиц братьев на Дункана.

В этот момент ее муж оглянулся и протянул руку. Элспет устремилась к нему в объятия.

– Что случилось? Что это за бумага? – с замиранием сердца спросила она.

– Приказ отложить казнь. – Он с улыбкой протянул руку за документом, который подал ему Килкарди. – Королева приносит свои извинения. Сегодня утром, когда в замок прибыл гонец от графа Морея, она была у настоятеля собора. Морей только вчера получил мою записку и сразу же взялся за дело. Вернувшись в замок, королева прочитала письмо брата и послала гонца к начальнику караула с требованием отменить казнь.

Дункан развернул перед Элспет свиток. Сам указ Элспет прочитать не могла, но сразу же разобрала подпись в левом углу листа.

– На словах гонец передал – королева очень надеется, что приказ не опоздает.

– Но он опоздал! – воскликнула Элспет. – Ты сам избавил себя от смерти!

– Я ничего не смог бы сделать без помощи твоих братьев, – возразил Дункан. – И указ тоже появился вовремя. Меня хотели задержать в тюрьме в связи с другими обвинениями. Теперь с этим покончено. Мне необходимо в течение года выплатить штраф. И все.

Эласдар с широкой улыбкой остановился рядом.

– Да благословит Господь это ангельское личико, как народ называет нашу королеву!

– Да благословит Господь это ангельское личико, – шепнул Дункан, заглянув в глаза жене. – Если бы не ты, королева так не спешила бы с гонцом. – Он ласково провел ладонью по щеке жены. – Это был смелый шаг. Спасибо, любовь моя.

– Нет, – качнула головой Элспет. – Теперь я знаю, что такое настоящая смелость. Я видела ее сегодня в тебе. В братьях. В нашей королеве.

В глазах Дункана мелькнуло удивление, но он не стал задавать вопросов. Только улыбнулся.

В толпе раздались одобрительные возгласы, кто-то принялся скандировать имя Дункана, кто-то зааплодировал. Дункан обернулся, приветственно махнул рукой. Элспет обняла его за талию, теснее прижалась к нему.

– Видение меня обмануло, – сказала она.

Сердце ее пело от счастья.

Дункан прижался щекой к золотистой макушке.

– Помнишь, сколько раз я повторял, что не умру? – Он протяжно выдохнул. – Но твое видение все же оказалось правдой.

Элспет отстранилась, в страхе подняла к нему лицо.

– Что ты говоришь, Дункан?! Ты же свободен! Тебе ничего не грозит! – Она украдкой глянула на черные фигуры судьи и Килкарди, вновь повернула голову к мужу…

И поняла. Видение показало ей Дункана с повязкой на глазах, в рубахе с оторванным воротом, грубый помост с плахой.

Но смерти Дункана она не видела.

– Все случилось точно так, как я видела, – шепнула Элспет. – Точно так.

Дункан кивнул. Кончиком пальца он приподнял ее подбородок.

– Кто знает, что нас ждет впереди. Судьбы своей я не знаю. Но знаю, что мы созданы друг для друга. Нас ничто не разлучит. Я всегда буду рядом! Всегда, Элспет. жена моя!

Одна-единственная слезинка сорвалась с ее ресниц, проложила блестящую дорожку на щеке.

– Это что же, предсказание Того, Который Видит?

Он улыбался, смахивая прозрачную капельку.

– Может быть. Главное – это правда.

Теплый ветер, предвестник лета, взметнул волосы Дункана, когда тот поднялся на уступ скалы в Кинтейле и оглянулся. Горы вокруг расцвели зеленью и пурпуром вереска. Чуть в стороне от Дункана, на большом сером валуне сидела Элспет, точно сказочная фея, распустившая по плечам изумительные золотисто-рыжие пряди.

Дункан в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние и остановился перед женой.

– И как же это ты сюда забралась? Там, внизу, вся родня уже с ног сбилась, тебя разыскивая!

Элспет с улыбкой подвинулась, похлопала ладошкой по валуну рядом с собой.

– Садись и успокойся, Дункан Макрей! Я и так сижу в замке как привязанная. Неужели ты отнимешь у меня ту каплю свободы, что еще осталась?

Дункан со вздохом опустился на камень, вытянул длинные ноги к самому обрыву.

– Тебя и впрямь стоило связать. Ну разве так можно? А вдруг бы поскользнулась, упала?

– Да я же недалеко ушла! Ну не бурчи, как старый дед! Даже твоя бабушка так со мной не носится. Ты же сам показал мне это место две недели назад, помнишь? Мне здесь понравилось… – Элспет блаженно вздохнула, откидываясь спиной на прогретую скалу. Зеленая с синим накидка натянулась на набухшей груди и заметно округлившемся животике. – Теперь уж, пожалуй, не скоро сюда поднимусь. С ним, – она приложила ладонь к животу, – по камням не побегаешь, как раньше.

Дункан с нежностью посмотрел на жену. За последние месяцы он привык к ее неожиданным слезам, к частым перепадам настроения. Иннис успокоила его, сказав, что с рождением малыша все пройдет.

– Хоть бы меня предупредила. Пошли бы вместе. Я бы тебе немножко помог.

– Зачем? – возразила Элспет. – Я же не больна, Дункан! И прекрасно себя чувствую. А он родится только через два месяца. Честное слово, я бы выше не пошла, не волнуйся. Помнишь, куда мы забрались в самый первый раз? – Она подняла руку, показала на вершину горы в барашках облаков. – Здесь так хорошо дышится…

Дункан обвел взглядом простирающуюся перед ними величественную панораму. Далеко внизу, словно игрушечный, приютился у подножия холма замок Далси, а вокруг него разлилось сине-зеленое море Долины фей.

Повернув голову, он заметил на склоне холма пятерых горцев в таких же, как на Элспет, клетчатых накидках. Окликнул их, приложив ко рту ладони. Помахал и снова окликнул, пока наконец один из них – Эван, судя по темно-рыжим волосам, – не услышал и не махнул в ответ.

Элспет тоже замахала братьям. Кеннет повернул назад к замку, за ним потянулись и остальные Фрейзеры.

– Мне хотелось побыть одной, подумать, – сказала Элспет. – Братья не знают ни сна ни отдыха. Все бы им плясать и петь до глубокой ночи.

– Праздник все-таки. Ты тоже пела вчера вечером.

– Верно. До сих пор волынка в ушах звучит… Знаешь, о чем я думала? – Элспет заглянула ему в глаза. – О братьях. У тебя были родные. У меня двоюродные…

Дункан нахмурился:

– А как же брат по матери?