Городская юридическая консультация располагалась не слишком удобно. Подъезд к ней был затруднён, да и машину поставить было негде. Стоянка перед офисным зданием забита до отказа. Пришлось покружить по округе с интересом вопросом для себя: на кой ему всё это сдалось? Но проклятое любопытство не давало плюнуть, развернуться на светофоре и уехать. Так и катался минут пятнадцать, пока не удалось пристроить машину на стоянке перед частной клиникой. А от неё уже пришлось шагать пешком. Фойе тоже не внушало оптимизма, вахтёр, седой мужчина в возрасте, совершенно не тянувший на звание охранника, кинул на Дмитрия странный взгляд, когда тот прошёл мимо его конуры. А Дмитрий Александрович оказался в длинном коридоре, и остановился, осматриваясь и определяясь. А, заметив на стене наклейки с указанием, отправился по ним. Консультации были отданы несколько просторных кабинетов в самом конце коридора. Минимум обстановки, в основном письменные столы и несколько шкафов для бумаг. У дверей на стульях люди, судя по всему, в очереди, а в кабинетах за столами сотрудники, погрязшие в бумагах и телефонных разговорах. Но, надо сказать, что телефоны звонили не переставая. Правда, трубку снимать никто не торопился, и трезвон, судя по всему, никому не мешал.

Харламов проигнорировал очередь, открыл дверь в один кабинет, Машу не обнаружил, и прошёл к следующему. И улыбнулся, как только вошёл. За тремя столами женщины, которые вскинули на него удивлённые взгляды, за крайним – молодой человек, тот выглядел ошарашенным. И вот Дмитрий Александрович вошёл, остановился и улыбнулся всем сразу. Сунул руку в карман брюк костюма от Brioni, и поздоровался, со всей присущей ему вежливостью.

- Всех приветствую.

- Дмитрий Александрович… - Самую старшую из дам Дмитрий знал, даже имя её помнил – Юлия Сергеевна. – Какими судьбами к нам?

- Да вот…

Харламов старался улыбаться вежливо, а сам всё косился на Машу. Та его появлению не обрадовалась. Помрачнела, и бумаги на столе в порядок приводила, делая вид, что его появление её не заинтересовало нисколько, но надолго её выдержки не хватило, и у неё вырвалось нечто язвительное:

- Видимо, Дмитрий Александрович решил с небес спуститься и посмотреть, как простые смертные существуют. Или помещение попросторнее присматриваете, господин Харламов?

Дима головой качнул, с видимым прискорбием.

- Сколько ехидства в двух предложениях. Ты себя превзошла.

- Вы меня плохо знаете.

- Даже так? – Он кинул заинтересованный взгляд на Юлию Сергеевну. – Правда, такая язва?

Та переводила настороженный взгляд с него на молодую сотрудницу. Красноречиво поджала губы и ничего не ответила. Да ответа от неё никто и не ждал. А Дмитрий прошёл к Машиному столу, смотрел на неё сверху. Она занималась бумагами, усердно смотрела в стол, а не на него, и это выглядело глупо.

- Маша.

Она голову вскинула и взглянула на него в гневе. И одними губами проговорила:

- Уйди.

- Мне нужно с тобой поговорить.

- Не хочу.

- Вот что ты упрямишься? Тебе же не пятнадцать.

- Не пятнадцать, - согласилась она, правда, говорить старалась как можно тише. Но это точно не спасало. Столы стояли рядом друг с другом, даже шёпот можно было прекрасно расслышать. А Маша от волнения и негодования шёпотом говорить никак не могла, ей кричать хотелось. А Харламов стоял, как скала, нависал над ней, и двигаться с места не собирался. Он чего-то ждал от неё, только непонятно чего. Что она бросится ему на грудь с благодарностью за то, что он решил её пожалеть? Ведь если пришёл, значит, какие-то слова у него для неё заготовлены? Или новый контракт принёс? В расширенной версии?

Маша отложила бумаги, и на Харламова посмотрела с настороженностью.

- Я уже всё сказала. Добавить мне нечего.

- Ну и дура.

Она уставилась на него, серьёзно нахмурилась, а на щеках проступил нервный румянец.

- Знаете, Дмитрий Александрович, это уже переходит всякие границы.

- Да ладно тебе потерпевшую разыгрывать. - Дима сдвинул манжет белоснежной рубашки, посмотрел на часы. И предложил: - Поехали, пообедаем? Не здесь же говорить.

Словно подслушав его сомнения, дверь открылась, заглянула женщина, явно из потенциальных клиентов.

- По очереди можно?

- Я работаю, - шикнула на него Маша.

- А обед когда?

Маша подарила ему надменную улыбку.

- Когда я на него заработаю. Это же бесплатная консультация.

Харламов внушительно хмыкнул, оглянулся за своё плечо.

- Юлия Сергеевна, отпустите девочку на час. Я её хоть покормлю, бедняжку. А то ведь одни глаза на лице остались.

- Я не голодная, - встряла Маша, даже со стула привстала, но Дмитрий усадил её обратно, положив руку на плечо. Чтобы Маша не могла выглянуть из-за его спины и попасться на глаза начальнице.

Юлия Сергеевна рукой на него махнула.

- Забирайте, Дмитрий Александрович. Иначе вы ведь всё равно не дадите ей работать.

- Я не такой приставучий. Просто беспокойный. - Он подхватил Машу под локоть, заставляя подняться. - Пойдёмте, Мария Павловна. Не зря же я в вашу контору полквартала пешком шёл.

Маша возмущённо фыркнула, глянула на начальницу, поняла, что от той поддержки никакой и молча взяла сумку и телефон. Юлии Сергеевне явно было не по душе появление Харламова в её вотчине, и она хотела, чтобы он поскорее их покинул. И ради этого она готова была пожертвовать Машей. И чтобы ускорить процесс, пригласила посетительницу пройти за её стол.

- Машка, прекрати хмуриться, - попросил Дима негромко, когда они шли по коридору. - Или ты с таким лицом проснулась?

- С таким проснулась, - созналась она.

- Вон оно как, - присвистнул развеселившийся Харламов. - Но меня это радует. Значит, дело не во мне.

Маша отвернулась от него и вздохнула.

Хорошо ему, его хоть что-то радует, а она который день сама не своя. С тех самых пор, как будущая свекровь открыто дала понять, что не жаждет видеть её в невестках. А если это всё же произойдёт, то ненадолго. И Маша не поверила никаким убеждениям Анны Александровны. Брачный контракт не был просто бумажкой. Это был способ вышвырнуть её из жизни Стаса в тот момент, который сочтёт подходящим его семья. Ей определят содержание, как состарившейся куртизанке, и укажут на дверь. И Маше остаётся только ждать этого дня и жить в этом ожидании. А разве это возможно?

Поначалу она жутко разозлилась. И даже не на Анну Александровну, а на того, кто такие проблемы в их благородной семье, как оказалось, решает. Прилетела в офис Харламова, подгоняемая неистовым негодованием, высказала ему всё, что тогда на ум пришло. А позже, оказавшись на улице и осознав, что лишь усугубила свою ситуацию, окончательно расстроилась. И расклеилась. Настолько, что дома разрыдалась, как девчонка. И не из-за контракта, не из-за того, что услышала сегодня о себе, а просто потому, что сказки так и не случилось. И стать счастливой, как она нарисовала в своих мечтах, у неё снова не получится. Не будет ощущения лёгкости и полёта, не будет идеальной семьи, её всегда будет преследовать брачный контракт и память о том, что она недостойна. После всего, что она сделала, после всех усилий, стараний, любви и заботы, которые она вложила в отношения со Стасом, она недостойна, простушка. Анна Александровна ей этого в глаза опять же не сказала, но когда говорила о Машиных родителях, о том, что они со Стасом разного поля ягоды, в её глазах Маша видела оттенок высокомерия и недовольства тем, что сын поставил её в такую ситуацию. Что ей приходится переступать через себя и искать повод для общения с людьми, которых она не считает ровней для себя.

Когда Стас приехал, Маша реветь уже прекратила, но он сразу отметил покрасневшие глаза и нос. Принялся расспрашивать, а она возьми да и расскажи ему. Следом испугалась, смотрела в непонимающие глаза Стаса, он, на самом деле, не понимал, Маше даже в какой-то момент показалось, что не верит. И тогда она показала ему контракт. И даже сказала, сказала, кто его составил. Хотя, это было и не обязательно, Стас и без того бы догадался. Но Маше хотелось выговориться, и Харламова поминала чаще, чем жаловалась на Анну Александровну. Та Стасу матерью приходилась, и он её любил, а на Дмитрия можно было повесить пару лишних собак.

В итоге, Стас сорвался с места, заявил, что поедет к родителям и во всём разберётся, и этому Маша уже не сильно обрадовалась. Испугалась, что переборщила, начала уговаривать Стаса подождать до утра, остыть, но тот был неумолим. Маша его таким впервые видела. Стас был мрачен, серьёзен, расстроен и всё вчитывался в текст контракта, но вряд ли что-то в нём понимал, слишком злился. А потом он уехал, обещав позвонить и даже вернуться, но не позвонил и не вернулся. Маша ждала его полночи, пыталась звонить сама, но телефон оказался отключён. И думай что хочешь. И она думала, думала, чего только себе не придумала за прошедшую ночь. Итогом стали красные от недосыпа глаза, тёмные тени, что залегли под ними, и хмурая, несчастная физиономия с самого утра. А теперь вот ещё и Харламов пожаловал, видимо, в желании её окончательно морально добить. Закончить дело сестры.

- Жуткое место, - пожаловался тем временем Дмитрий, шагая по тротуару. Маше приходилось подстраиваться под его шаг, чтобы не отставать. - Негде оставить машину. Пришлось парковаться у Генкиной клиники.

- У какой?

- У Колесникова.

Маша не удержалась от смешка, правда, он вышел горьким.

- Клиника доктора Колесникова для вас Генкина клиника.

Дмитрий улыбнулся, они остановились у пешеходного перехода, и он попросил:

- Руку дай.

Маша машинально подала ему свою руку, и они перешли через дорогу. Руку её Харламов так и не выпустил, будто забыл. А Маша чувствовала себя несмышлёным ребёнком. Она почти всегда себя так чувствовала рядом с ним. И это было неприятно, но Маша далеко не сразу ловила себя на этом чувстве, изначально просто подчинялась. Голосу, взгляду, жесту. А Дмитрий Александрович ещё и не забывал давать наставления.

- Я тебе говорил, что нужно для того, чтобы быть успешным адвокатом?

- Да. Уверенность в себе, умение врать и улыбаться, когда тебе в лицо плюют.

Дима посмеялся над её объективностью.

- В принципе, ты всё правильно запомнила. Но это начальная подготовка, так сказать. Пункт второй: заводить нужные знакомства. И делать это так, чтобы тебя запомнили. - Он кинул на Машу особенный взгляд. - Но без особой пошлости, дорогая. Хорошо?

- А пункт номер три?

- Не экономить на представительских расходах.

- А сколько их всего, этих пунктов?

Дима рукой неопределённо покрутил.

- Десять… Максимум пятнадцать.

- Здорово. А на каком месте мой диплом?

- Именно твой? На пятнадцатом.

- А ваш?

Он секунды три раздумывал.

- На пятом.

- Зачем я вообще сегодня проснулась?

- Чтобы составить мне компанию за обедом.

Харламов привёз её в шикарный ресторан. Если до этого Маша считала “Мартинику” особым в городе заведением, то по сравнению с ней ресторан французской кухни “Шарль”, казалось, вот-вот готов засиять мишленовскими звёздами. По крайней мере, впечатление производил именно такое. И Маша знала, что сюда нельзя просто зайти пообедать или поужинать, все столики были расписаны на неделю вперёд. А то и на две. Здесь собирались люди важные, деловые и состоятельные. Здесь не танцевали вечерами, не пели песни и не смеялись громко. Здесь тратили и зарабатывали большие деньги, прямо за аккуратными ресторанными столиками, прикрывая свою заинтересованность, а то и откровенную алчность, льняными накрахмаленными салфетками. А Дмитрий Александрович переступил порог “Шарль” с хозяйской выправкой и уверенностью. Им без разговоров выделили столик, хотя Харламов небрежно обронил в разговоре с встретившим их метрдотелем, что в последний момент решил заехать пообедать именно сюда.

- Очень рады вас видеть, Дмитрий Александрович. Сегодня изумительный соус к стейку.

- Отлично. Я сегодня хищник, Пал Палыч. Девушка подтвердит.

Пал Палыч кинул на Машу оценивающий взгляд и расплылся в улыбке.

- Уверен, вашей даме у нас понравится.

- В этом я не сомневаюсь.

Их проводили за столик, усадили по всем правилам этикета, а Маша осторожно окинула взглядом зал. Посетителей было немало, Харламов даже кивнул кому-то, после чего устроил руку на узком подлокотнике стула, и на Машу стал смотреть. Посоветовал:

- Расслабься. Нет ничего плохого в том, чтобы придти пообедать в деловом костюме.