- Не сошлись характерами. – Голову подняла, на родственницу посмотрела: - Люся, ты же знаешь, что подготовка к свадьбе – это первое серьёзное испытание для пары. Пока держались за руки и клятвы давали, всё было хорошо. А как только стало серьёзно, начали всплывать претензии друг к другу, недомолвки и недовольства. К тому же, выяснилось, что Маша была не совсем честна со Стасом. Придумала про свою семью какие-то небылицы, видимо, постеснялась сказать правду о родителях.

- А что с её родителями?

Анна Александровна театрально взмахнула рукой.

- В том-то и дело, что ничего! Они обычные люди, наверное, хорошие люди. А она придумала им мнимое благосостояние, профессии. Ты понимаешь? Вот из таких мелочей и складывается общая картина о моральных принципах человека. Если она врёт по мелочам, стараясь казаться лучше, чем есть, то чего ждать от неё в дальнейшем хорошего? Стас это понял. Несмотря на то, что сейчас ему больно, он понимает, что маленькая ложь рождает большое предательство. Как можно жениться, изначально зная, что тебя обманывают? А вот Дима… Диму я никак не пойму.

Люся вздохнула.

- Диму может понять только сам Дима. Не думаю, что тебе стоит о нём переживать. Я не знаю человека, который смог бы его обмануть.

- Глупости, - отрезала Анна Александровна. – Он отличный адвокат, я не спорю. Но, прежде всего, к моему огромному огорчению, он мужчина. А мужчины, особенно в его возрасте, порой глупеют от красивой мордашки. И ты сама говоришь, что вот вчера Маша была со Стасом, а вот сегодня она уже с другим. И то, что этот другой, оказался моим братом, меня больше всего беспокоит. У этой девицы, похоже, нет никаких моральных устоев. – Анна Александровна замолчала, Люся тоже обдумывала что-то в молчании, они некоторое время провели в тишине, после чего Анна Александровна огорчённо махнула рукой. – И никто из них не хочет ко мне прислушаться. Даже Стас. До сих пор на меня цыкает, как только я Машино имя произношу. Понятно, что ещё переживает.

- Тогда не говори ему ничего, - нашлась Люся. – Пусть мальчик успокоится. Боря говорил, что они не встречаются, вот и ладно. Может, и обойдётся.

- Может и обойдётся, - повторила за ней Анна Александровна, правда, для себя никаких выводов так и не сделав.


Визит Анны Александровны в офис, они так и не обсудили. Дима не захотел, точнее, даже не упомянул имени сестры, а Маша, с тревогой ожидавшая вечера, не стала настаивать. Харламов притворялся спокойным, всячески демонстрировал душевное равновесие, Маша приняла его игру, хотя и чувствовала, что он напряжён. О разговоре с сестрой он всё-таки думал, и, судя по всему, был им крайне недоволен. А Маше оставалось лишь предполагать, что он от неё услышал. То, что речь шла о ней, о её персоне, сомневаться не приходилось. Анна Александровна офис покидала тоже крайне недовольной. И Маше было очень, очень любопытно, что в ответ на все предостережения и недовольства сказал Харламов. Защищал ли он её? Сказал ли, как к ней относится? Что от него услышала Анна Александровна, что её голос по окончании разговора был пропитан раздражением и возмущением до крайности? Но Маша понимала, что она вряд ли узнает ответы на свои многочисленные вопросы, даже если задаст их Диме напрямую. В лучшем случае, если он скажет, что это касается только его и сестры, а в худшем… в худшем, он заявит, что она лезет не в своё дело, и отчитываться он ни перед кем не обязан. Если перед любимой старшей сестрой отчёта не держит, то кто она такая? Лишь девушка, что у него ночует и мажет ему по утрам тосты всякой полезной творожной гадостью. Так это он позволил ей это делать, и вряд ли от неё зависит, сколько это продлится.

Прошло какое-то время, и все назревшие вопросы стали казаться несущественными и потеряли остроту. Харламов, успокоившись, стал вести себя, как обычно, а залезть к нему в голову, а уж тем более в душу, Маше было не дано. При ней Анна Александровна не звонила, Дима не выбегал с телефоном из комнаты, не понижал голос и не врал после, что звонили по работе. Странно, Маша была уверена, что Харламов не способен опуститься до столь банальной лжи, но однажды поймала его на ней, и после долго раздумывала о причинах. В отношениях с Дмитрием Харламовым ей часто приходилось раздумывать над его и своим поведением, поступками и реакциями. Из-за неопределённости в отношениях многие, казалось бы, понятные вещи, воспринимались неоднозначно и даже провокационно. Вечерами Маша всё чаще стала ловить себя на том, что за Димой наблюдает. Он занимается своими делами, сидит за компьютером, изучает документы, по телефону говорит, а у неё словно нет более интересного занятия, чем смотреть на него. Смотрит, а о чём думает – не понятно. И ей не грустно и не печально. Маша начала понимать, что чего-то ждёт. Развязки, слова, взгляда, что-то, что определит её внутреннее состояние.

- Придётся ехать в Москву, - сказал Харламов, с усталым вздохом устраиваясь рядом с Машей на диване. Она сидела, пристроив на коленях ноутбук, а Дима вытянулся рядом, протянул к ней руку и накрутил на палец прядь волос. Маша головой мотнула, знала, что он намеренно её отвлекает, но Дима лишь улыбнулся. Пощекотал её под подбородком.

- Дима, - попросила она.

- Ты меня слышишь?

- Слышу. И помню, пятнадцатого.

- Нет, ехать придётся девятого. Заседание перенесли.

Маша отвлеклась, на Харламова посмотрела.

- Дима, десятого свадьба.

Он недовольно поджал губы, но всего на секунду. После чего кивнул.

- Я помню. Ты уедешь к родственникам.

- К родителям, - поправила она его.

- К родителям, - послушно повторил он. – А мне придётся брать с собой Медведцкую.

Маша улыбнулась, кинула на него быстрый взгляд.

- Ты расстроен?

Харламов почесал нос.

- Я знаю, на что ты намекаешь, хулиганка. И да, в каком-то смысле я расстроен.

Маша недоверчиво хмыкнула. Передразнила его:

- В каком-то смысле он расстроен! Димочка, ты можешь просто сказать: я буду по тебе скучать!

- Маня, я буду по тебе скучать, - послушно повторил он, правда, тон был насмешливым. Маша решила не обращать на это внимание и не принимать насмешку близко к сердцу. В конце концов, это Дмитрий Харламов и никто другой, не ждала же она от него переизбытка нежности? Поэтому она протянула руку и погладила его по ноге, вроде бы успокаивающе.

- Я знаю, что будешь. Но это всего на выходные. Я вернусь и… погружусь в работу с головой.

- Только этого от тебя и жду. – Дима взглянул через её плечо на экран компьютера. – Чем ты занимаешься весь вечер?

- Думаю, что подарить Светке на свадьбу.

Дима пристроил подбородок на Машином плече.

- Думаю, она бы не отказалась от квартиры.

- Я бы тоже не отказалась.

Он посмеялся, обнял её.

- Тогда купи что-нибудь приземлённое. Только деньги не дари, муж у неё ещё тот хорёк.

- Ты же говорил, что он будет самым лучшим мужем на свете?

- Дома – да, а вот в свободное от супружеских обязанностей время…

Маша специально дёрнула плечом, Харламов зубами щёлкнул. Снова рассмеялся.

- Я шучу. Сестре не рассказывай.

- Может, им коляску купить?

- Думаешь, обрадуются?

- А что тогда?

- Телек. Плазменный, во всю стену.

Маша на него глянула, в задумчивости.

- Ты серьёзно?

- Более чем. Чем ещё заниматься, находясь в браке? Только телек смотреть.

- Димочка, ты такой романтик.

Он разулыбался.

- Есть такое.

Маша вздохнула, всерьёз задумавшись над его предложением. В конце концов, пришла к выводу:

- Дорого. Для сестры не жалко, а вот для её новоиспечённого супруга…

- Я добавлю, - сказал он и поцеловал её в плечо. Сунул руку под Машину футболку, погладил по животу.

Маша развернулась в его руках, отставив ноутбук в сторону. На Харламова навалилась и обняла.

- Дим, может, ты всё-таки приедешь? К субботе успеешь вернуться.

Он щёки надул, явно демонстрируя полное отсутствие энтузиазма по поводу её предложения.

- Мань, я не люблю свадьбы, я же тебе говорил.

- А меня?

Они глазами встретились, секунда, и Маша задорно улыбнулась. Дима хохотнул, ущипнул её за ягодицу. Передразнил:

- А ты меня? Тогда не заставляй.

Она уронила голову ему на грудь. По-детски хныкнула. Но когда Харламов её обнял, а руки заскользили по её телу, довольно выдохнула и вытянулась вдоль его тела.

- Не буду заставлять, - проговорила она примирительно.

Димка её целовал, а она думала о том, что это будет их первое расставание. В существующих обстоятельствах. Он уедет в Москву, а она к родителям. Всего несколько дней, а она не будет иметь никакого понятия о том, где он, что он, сколько спал и вовремя ли поужинал. Надо же, оказывается, она успела привыкнуть знать о том, чем занят Дмитрий Харламов. Интересно, а он сам догадывается о том, что она всё это знает? Ориентируется в его графике лучше его секретаря, ведь та не несёт ответственности за завтраки и ужины шефа. А она, Маша Смирнова, несёт. Правда, Харламова это вряд ли волнует. Для него, как для любого мужчины, женская забота естественна.

- Пойдём в постель?

Он с дивана поднялся и подал Маше руку. Она протянула к нему обе и игриво улыбнулась.

- Пойдём.

Дима разулыбался, наклонился и легко подхватил её на руки. Настолько легко, что взвалил на плечо, а Маша сначала ахнула, вцепилась в его плечи, а затем рассмеялась.

Конечно, наутро от лёгкого, игривого настроения Дмитрия Александровича и следа не осталось. К тому времени, когда Маша проснулась, Дима уже работал, точнее, сидел на кухне, пристроив ноги на стуле по соседству, и с кем-то говорил по телефону. Говорил деловито, вид имел занятой, при этом поглаживал живот над поясом пижамных брюк и морщил нос. А когда увидел заспанную Машу в дверях кухни, подмигнул ей. А она ткнула пальцем в табло электронных часов на стойке, и проговорила одними губами:

- Семь утра.

Харламов же развёл руками и попытался скроить виноватую физиономию. Правда, вышло у него не очень. Он обсуждал дела, точнее, дело, говорил по существу, но протянул к Маше руку и погладил её по спине. А она зевнула. Она точно не была жаворонком, в отличие от Димки. Но включила чайник и открыла холодильник, собираясь заняться завтраком.

- Ты хоть душ принять успел? – спросила она, когда Дима выключил и отложил телефон.

Он с хрустом потянулся.

- Сейчас приму. Мне к девяти в прокуратуру. – Дима поднялся, в один шаг приблизился, обхватил её руками и прижался губами к Машиной шее. Она засмеялась, в стол вцепилась, когда Харламов от пола её приподнял. Попыталась его оттолкнуть, чтобы он не мешал ей готовить завтрак. Напомнила: - Иди, иди в душ, Дима.

- Иду.

В дверь позвонили, не успел Харламов закрыть за собой дверь ванной комнаты. Он выглянул, крикнул:

- Мань, открой! Это курьер!

Маша выключила газ, кинула взгляд на часы, удивляясь про себя, что за курьер работает в такую рань, и направилась к входной двери. По пути запахнула халат и пригладила волосы, губы облизала. А дверь открыла без всякой опаски. Димка же сказал, что курьер…

Это оказался не курьер. На пороге стоял Стас, и если Маша в первый момент впала в ступор от растерянности, глядя на бывшего жениха, то он как-то сразу нахмурился, подбородок отяжелел, а взгляд превратился в стальной. Стас стоял и смотрел на неё, ничего не говорил. А Маша окончательно растерялась. Рука сама собой поднялась к вырезу халата на груди, но это лишь усугубило впечатление. Хотя, куда уже хуже?

Пришлось сдавленно кашлянуть. Стас сверлил её взглядом, ничего не говорил, и Маша вынуждена была сама что-то сказать. Но почему-то кроме его имени на ум ничего не шло.

- Стас…

От звуков её голоса он ещё больше напрягся, подбородок вздёрнул. Вроде бы кивнул в такт каким-то своим мыслям. Маше совсем не хотелось знать о его мыслях и словах, что он сейчас для неё подбирает.

- Димка дома? – спросил он глухо.

Маша кивнула, от двери отошла, позволяя Стасу войти в квартиру. Сказала:

- Он в душе.

На губах Стаса возникла неприятная усмешка. Да и было заметно, что он с трудом сдерживается. На Машу старался не смотреть, без конца отворачивался, прошёл в гостиную и тут же повернулся к ней спиной. Руки в бока упёр. А Маша чувствовала себя предательницей. То, чего она так боялась, чего так хотела избежать в последние недели, свершилось. И она предательница, обманщица, и, наверное, изменщица. Ведь она на самом деле Стасу изменила. Просто он об этом не знает, но её это мучает.