В субботу Тихоновы собирались отметить тридцатилетие свадьбы. В кругу самых близких людей, который неожиданно расширился до пятидесяти человек. Маша из близких друзей родственников мужа так сразу и десятка вспомнить не могла, а они насчитали пятьдесят. Но им виднее, конечно. А ей, в связи со знаменательной датой в семье, необходимо купить новое платье, сногсшибательное, чтобы в первую очередь порадовать мужа, а затем уж впечатлить Анну Александровну. Хотя, можно было несколько сместить приоритеты, и первенство отдать Анне. Надо думать, что и Харламов против не будет. Если его родственники ахнут при виде неё, для него это будет лучшим подарком, даже на собственную годовщину.

За три года совместной жизни с Димкой, Маша начала привыкать к его притворной самостоятельности. Харламов выпячивал грудь колесом и любил подолгу говорить о том, что он ни от чьего мнения не зависит, но Маша прекрасно знала, что сестре не откажет ни в чём. Особенно, если той придёт в голову пожаловаться на судьбу или жизненные перипетии, то Дима побросает все дела и посвятит всё своё время проблемам сестры. А Анна Александровна, зная о слабости брата, этим не редко пользовалась. И Маша подозревала, что делает это из ревности к ней. Конечно, она ни за что бы не спросила об этом в открытую. Уже давно поняла, что поднимать эту тему себе дороже, только накалять атмосферу в собственной семье и лицезреть в течение нескольких последующих дней недовольное лицо мужа, без надежды что-либо доказать или объяснить. А свою семью надлежало оберегать от ссор и недовольств, да и не так уж тесно Маша общалась с Тихоновыми, чтобы воспринимать недопонимания в отношениях с Анной Александровной чересчур остро. В какой-то момент, вскоре после замужества, решила, что ей надлежит смириться с тем, что она не идеал, ни по какому пункту, и всегда будет подвергаться пристальному вниманию и недоверию. Но что поделать, мужа-то она от этого любит не меньше. И именно из-за любви к нему вот уже пару часов выбирает платье, ищет самое лучшее и подходящее. Всё остальное лишь мелочи, что окружают их маленькую семью.

А у них семья, самая настоящая, и не такая уж маленькая, их теперь трое. Иногда Маша будто останавливала жизненный круговорот и давала себе минуту оглядеться и удивиться. И порадоваться за себя. Ведь всё, на самом деле, сложилось так, как она когда-то мечтала. Да, не с тем человеком, да, неожиданно, но, в итоге, у неё любимый муж, маленькая дочка и любимая работа, которую она когда-то выбрала для себя, определила направление, в котором будет двигаться всю сознательную жизнь, и пошла этой дорогой. Не свернула, хотя был момент сомнения. А сейчас успевает всё, чем удивляет и себя, и родителей, и даже мужа порой. Димка точно не ожидал, что она захочет выйти на работу ещё до того, как Дашке год исполнится. А Маша вдруг осознала, что круговорот домашних дел её убивает, а нечастые визиты в залы суда дадут ей и необходимый толчок, и вернут интерес к жизни, и не особо повлияют на привычную жизнь в их доме. Харламов точно перемен не заметил, кроме того, что пару раз в неделю подвозил жену до офиса или здания суда. Поначалу посмеивался, но через месяц смирился, и даже, как сам шутил, «по блату», подбирал для любимой жены дела поинтереснее, уже зная, что именно может Машу всерьёз зацепить.

Конечно, работа интересовала её. О карьерном росте думать прекратила, да и куда расти под началом мужа, работая в его фирме, и даже печалиться по этому поводу Маша со временем перестала. Куда больше её в данный момент жизни занимала семья. Что могло быть лучше, чем наблюдать за тем, как Дмитрий Харламов кормит годовалую дочку кашей или купает её вечерами, с энтузиазмом играя с ребёнком в резиновых уточек. Это было настолько мило, в исполнении именно Харламова, что Маша в такие моменты готова была позабыть обо всём на свете и никогда не вспоминать про работу. Лишь бы случались почаще вот такие вечера, когда Димка расслабляется, успокаивается, и кроме двух своих девочек, его никто не интересует в целом свете.

- Девушка, я возьму платье, - объявила Маша продавщице, когда поняла, что слишком задержалась у зеркала, и уже некоторое время думает не о платье, и не о предстоящей субботе, а о своей жизни.

- Замечательный выбор, - заучено, но от этого не менее радушно похвалили её, а Маша мысленно согласилась. Выбор, на самом деле, неплохой. Ей по-прежнему идут тёмные, броские цвета. А в семейной жизни необходимо время от времени становиться броской, совершать неожиданные поступки, чтобы удивить любимого мужа, да и себя саму. Вспомнить, что жизнь за дверью дома не заканчивается. На кухне, в детской и даже в спальне не заканчивается. Вокруг огромный, интересный мир, и Маша чувствовала, что желает насладиться им в полной мере.

И для начала неплохо было бы вытащить Харламова в отпуск. Пару раз намекала, но он то ли в самом деле не понимает, то ли весьма удачно притворяется. Видимо, ждёт, когда жена рассвирепеет и скажет ему всё в лицо. Странно, что Дмитрий Александрович за два года брака не запомнил, что ничего хорошего это не сулит. Лично для него.

Но всё-таки семейная жизнь вносила серьёзные коррективы. И теперь нельзя было вернуться домой из торгового центра, после покупки самого классного за последние два года платья, просто сияя улыбкой и помахивая пакетиком с дорогой покупкой. Когда-то Маша поступала именно так, но те времена давно прошли. Сегодня она дома оказалась, только пройдясь по целому списку дел. Покупка платья была верхним пунктом в этом списке, дальше шли дела поскучнее. Встреча с клиентом в кафе, затем не забыть заехать в магазин за продуктами, заскочить в прачечную, потому что уже третий день забывала забрать Димкин костюм, который Дашка заляпала кашей на прошлой неделе. По пути как раз бюро по персоналу, навестить, точнее, напомнить о себе, и вновь озвучить требования для новой домработницы. Они искали домработницу уже два месяца, но, видимо, адвокатская натура давала о себе знать, они с Димкой не на шутку подозрительными стали, и кандидатки их никак не устраивали. А домработница им нужна была отчаянно. Хорошо хоть с няней повезло, и на несколько часов в день Маша со спокойной душой могла оставить дочку на приходящую няню, Люсину знакомую. После полугода безвылазного сидения дома с ребёнком, Маша, не скрываясь, взвыла, Харламов перепугался, судя по всему, пожаловался кому надо, и вскоре в их доме появилась Ольга Николаевна, которая спасла Машино психическое здоровье. Ольге Николаевне Маша была рада и благодарна, но знала, что Анна Александровна наверняка решила, что она слабачка. Взяла и сдалась, через полгода. Вот Анна Александровна была идеальной матерью, всегда. Точнее, не так. Она идеальная мать до сих пор. И какое отношение к этому имеет возраст её чада, правда? Ему всего лишь тридцать зимой исполнится.

Из машины Маша вышла, о платье успев позабыть. Оно осталось на заднем сидении автомобиля, а она выскочила, прижимая плечом к уху телефон, разговаривая с мамой, и открыла багажник, чтобы в первую очередь достать пакеты с продуктами. Мама расспрашивала о Даше, параллельно рассказывала о внуке, о трёхлетнем Сашке, который совсем недавно пошёл в сад, но никак не мог привыкнуть и капризничал. А Света, по молодости и глупости, всерьёз эти капризы не воспринимала, её больше заботили отношения с мужем, который то уходил, то возвращался, а папа уже всерьёз грозился оторвать дорогому зятьку голову.

- Мама, я не знаю, что тебе сказать, - говорила Маша в трубку, шурша пакетами. – Я, конечно, могу поговорить с Димой, чтобы он дал ему по шее. В очередной раз на полгода хватит, а дальше? Давайте дружно плюнем, и пусть они разведутся.

- Маша, ты говоришь так, будто я мечтаю навсегда остаться его тёщей. Но Света не хочет с ним разводиться.

- Господи, когда она повзрослеет?

- Надеюсь, что ближе к твоему возрасту.

- Как-то долго ждать.

- Как Дашенька?

- Хорошо. Ест, играет, плачет, изводит родителей. Всё в меру. У неё вылезло два зуба впереди.

- Как я соскучилась по ней.

- Тогда приезжайте с папой. Берите Сашку и приезжайте. А Света с Глебом побудут одни. Может это что-то решит?

- А Дмитрий Александрович?

Маша глаза закатила.

- Мама, прекрати звать его Дмитрием Александровичем. Две недели назад он сидел на твоём диване и лопал пироги, а ты всё – Дмитрий Александрович, Дмитрий Александрович!.. Это странно. В конце концов, он твоей дочери ребёнка сделал.

- Фу, Маша.

Она рассмеялась, и с лёгкостью сдала супруга:

- Это влияние Дмитрия Александровича.

Маша поставила пакет с продуктами на землю, закрыла багажник, щёлкнула брелком сигнализации, а когда повернулась, застыла от неожиданности. И удивления. Наверное, да, удивление присутствовало, всё-таки она видела Стаса впервые за три года. Она отвыкла от него, даже думать о нём отвыкла, вспоминала только, когда Тихоновы заговаривали о сыне. И вот он вернулся, стоит неподалёку, рядом со сверкающим спортивным автомобилем, привычный и знакомый, совершенно не изменившийся… и одновременно совсем другой, взрослый мужчина, а не мальчик, которым уезжал три года назад, потерянным и растерявшимся. А сейчас он смотрел на неё со знакомой улыбкой.

Маша не сразу справилась с собой, только с мамой разговор закончила, пообещав перезвонить вечером, руку опустила, и всё присматривалась к Стасу, будто не до конца верила, что это он.

- Стас. Когда ты вернулся?

- Вчера, - ответил он и улыбнулся шире. – Привет.

- Привет.

Он от машины отошёл, направился к Маше, а она всё ещё не знала, как реагировать. Потом всё-таки улыбнулась ему. И проговорила:

- Ты вернулся. Я не верю.

- Серьёзно?

- И Анна Александровна, наверное, не верит своему счастью.

- Это да, мама в восторге. – Стас остановился перед ней, окинул долгим взглядом. – А ты совсем не изменилась.

Маша голову на бок склонила, прищурилась, уличая его.

- Ты мне льстишь.

- Нисколько. – Он на пакет у её ног кивнул. – Помочь?

- Конечно. – Вспомнила про костюм мужа в чехле и новое платье, забытое в машине. Снова полезла в салон. Прижала всё это к груди, а когда они вместе направились к подъезду, сказала: - А ты говоришь, что я не изменилась. Я теперь скучная домохозяйка. Со всеми вытекающими. Кстати, об этом. Дима знает, что ты вернулся?

- Да, я ему звонил. И приехал к нему. Привёз подарок для родителей, что он заказывал.

- Ах да, картина.

- Классный подарок. Твоя идея?

Маша скромно пожала плечами, но тут же разулыбалась. Стас тоже улыбнулся.

- Я знал, что это ты.

Они вошли в кабину лифта и оказались близко друг к другу. Маша старательно смотрела на закрытые двери.

- Ты, правда, домохозяйка?

Она пожала плечами.

- Иногда я работаю. Но совсем немного, чтобы не заскучать. Дима был против, но потом согласился. – И призналась: - Я немного истерила, и его доставала.

Стас хмыкнул.

- Не представляю себе этого.

- Спроси у дяди, он тебе много интересного расскажет.

Открыв дверь квартиры, Маша тут же услышала детское хныканье. Посмотрела на часы.

- Дашка проснулась. Ты проходи, отнеси продукты на кухню и располагайся. Я на несколько минут.

Ольга Николаевна её с порога успокоила:

- Только проснулась. Сейчас маму увидит и успокоится.

Маша разулыбалась дочке, протянула к той руки и вынула из кроватки. Даша потёрла кулачком сонные глазки и обняла маму за шею, сразу успокоившись, как и говорила няня. А Маша пригладила тёмные волосы дочки, покачала её на руках.

- Моя хорошая, мама вернулась. Переделала все дела. – Поцеловала её в щёку.

- Маша, у вас гости?

Она оглянулась на няню.

- Это Стас, племянник Дмитрия Александровича. Он вернулся из Европы. Совершенно неожиданно…

- Тогда идите к нему, а я Дашу покормлю.

К Стасу пришлось вернуться. Маша нашла его на кухне, он стоял у окна, сунув руки в карманы брюк, и со спины был похож на Димку. Странно, но это было так. А раньше Маша не замечала.

- Хочешь кофе?

Он обернулся.

- Я отрываю тебя от дел?

- Не выдумывай. Я рада тебя видеть. Прошло три года, Стас.

- Да. Целых три года. – Он окинул взглядом просторную кухню, присел на подлокотник кресла Харламова. – Многое изменилось, как ты и говорила. Как дочка?

- Только проснулась. Я вас познакомлю, чуть позже.

- Мне любопытно. На кого она похожа, на тебя или Димку?

- Наверное, на нас обоих. И это страшно, Стас. Даже я это понимаю.