Симона Элькелес - Закон притяжения

— Я сказал тебе спасибо?

— Несколько раз.

— Хорошо. Потому что ты не представляешь, насколько я тебе благодарен.

Я укрываю его избитое тело одеялом.

— Знаю.

Когда я собираюсь выйти из комнаты, слышу, как его дыхание сбивается и учащается. Он тянет ко мне руку.

— Не уходи. Пожалуйста.

Я сажусь на краешек кровати, пытаясь угадать, чего он так боится. Карлос обвивает руку вокруг моего бедра и прижимается лбом к моей коленке.

— Я должен защитить тебя, — едва слышно говорит он.

— От кого?

— El Diablo[67].

— El Diablo? Кто это? — спрашиваю я.

— Сложно объяснить.

Что бы это значило?

— Попробуй уснуть, — говорю я ему.

— Не могу. Все тело болит.

— Знаю. — Я глажу его по руке, которая обвита вокруг меня, пока его дыхание не выравнивается. — Хотела бы я тебе помочь, — шепчу я.

— Ты и так помогаешь, — бормочет он, упираясь носом мне в коленку. — Только не оставляй меня, хорошо? Все меня оставляют.

Как только у меня появится возможность выскользнуть из его комнаты, я позвоню Алексу и расскажу ему и своему папе о том, что случилось. Я уже могу представить, как сильно Карлос будет мне «благодарен». Готова поспорить, он будет в ярости.

Я ДЕРЖУСЬ ЗА КИАРУ, чувствуя отчаянную необходимость защитить ее. Если бы я только мог двигаться, не чувствуя себя чуть живым дерьмом, то не лежал бы сейчас в постели, убаюкиваемый мягкими прикосновениями ее пальцев. Хотя сон и кажется мне сейчас чем-то спасительным, я не хочу выпускать Киару из виду. Родригес может навредить ей, и я не могу этого допустить. Пока Киара в безопасности, está bien[68]. Мне нужно также предупредить маму и Луиса. Нужно только поспать, чтобы боль ушла… хотя бы пару минут. Киара водит пальцами вверх-вниз по моей руке, и это помогает немного ее унять. Ничего страшного, если на несколько минут я позволю себе уснуть.

Меня будит звук открывающейся двери. Я вдруг понимаю, что Киары больше нет рядом. Конечно, я не ожидал, что она действительно останется стеречь мой сон. Я пробую сесть, но кости, мышцы и суставы настолько затекли, что все тело этому сопротивляется. Сдавшись, я остаюсь лежать на боку под одеялом, надеясь, что в комнату вернулась Киара, а не ее родители… или, например, Брэндон. Если этот ребенок сейчас запрыгнет на меня, это может не очень хорошо кончиться.

Я открываю глаза.

— Киара?

— Да.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты одна.

— Не могу.

Черт. Я проваливаюсь головой глубже в подушку в слабой попытке спрятать последствия драки на своем лице.

— Карлос, скажи мне, что происходит. Немедленно, — требует Вестфорд очень напряженным и по-военному сухим тоном. Обычно он очень добродушный и спокойный… но не сейчас.

— Ввязался в драку, — еле отвечаю я. — Через пару дней буду в порядке.

— Ты ходить можешь?

— Да, но, пожалуйста, не заставляйте меня доказать это прямо сейчас. Может быть, позже. Может быть, завтра.

Вестфорд стягивает с меня одеяло и чертыхается. Не думал, что этот чувак на такое способен.

— Лучше бы вы этого не делали, — бормочу я. На мне нет рубашки, и он видит мои раны и синяки во всей красе. Я смотрю на стоящую возле кровати Киару. — Ты предала меня. Я просил тебя не говорить им.

— Тебе нужна помощь, — оправдывается она. — Тебе не справиться с этим в одиночку.

Вестфорд садится на корточки так, чтобы поравняться со мной лицом.

— Мы едем в больницу.

— Ни за что!

Я слышу шаги в коридоре.

— Как он? — раздается беспокойный голос Алекса.

— Ты весь город позвала на меня посмотреть или только половину? — спрашиваю я Киару.

Мой брат бросает на меня всего один взгляд и качает головой. Он трет руками лицо, на котором отражается смесь раздражения и злости. Это не его вина — моя. Выбирал я это или нет, но я вляпался в дерьмо и сам из него выберусь. А сейчас я просто хочу, чтобы все оставили меня в покое, потому что я не желаю говорить о том, кто устроил драку и почему она вообще случилась.

— Я в порядке. Буду, по крайней мере, — убеждаю я его.

Лицо Вестфорда такое озабоченное, словно он переживает за своего собственного сына. Профессор говорит Алексу:

— Он отказывается ехать в больницу.

— Он не может, — говорит ему брат.

— Это безумие, Алекс. Какие люди не обращаются в больницу, когда им нужна медицинская помощь?

— Такие, как мы, — отвечаю ему я.

— Мне это не нравится. Совсем не нравится. Мы не можем просто сидеть и ничего не делать. Посмотри на него, Алекс. Он же еле держится в сознании. Мы просто обязаны что-нибудь предпринять. — Я слышу, как Вестфорд меряет шагами ковер. — Хорошо. У меня есть друг Чарльз, он доктор. Я могу позвонить ему и спросить, не сможет ли он подъехать и осмотреть Карлоса. — Он снова опускается на один уровень с моим лицом. — Но если он скажет, что тебе необходимо в больницу, — говорит он, грозя мне пальцем, — ты поедешь, даже если мне придется тащить тебя из дома, кричащего и вырывающегося.

Кстати о кричащих и вырывающихся…

— Где Брэндон? — спрашиваю я. Я не хочу, чтобы малыш видел меня, пока не сойдут отеки.

— Когда Киара сказала нам, что произошло, Колин отвезла его к бабушке. Он останется там на несколько дней.

Жизнь всей их семьи повергнута из-за меня в хаос. Словно недостаточно того, что я ем их еду и занимаю место в их доме. Теперь они вынуждены увозить ребенка из дома из-за моего прокола.

— Извините, — говорю я.

— Не беспокойся об этом. Киара, я пойду позвоню Чарльзу. Почему бы нам не оставить Карлоса наедине с братом?

О черт. Это последнее, чего я хочу. Когда дверь за ними закрывается, Алекс подходит к кровати.

— Выглядишь дерьмово, братишка.

— Спасибо. — Я смотрю в его глаза, красные от полопавшихся сосудов, и гадаю, плакал ли он, когда узнал, что меня избили. Я никогда не видел, чтобы Алекс плакал, хоть мы и были с ним вместе в трудные времена. — Ты тоже.

— Это были люди Девлина, да? Киара сказала мне, что ты упомянул El Diablo.

— Это они подставили меня в школе. Вчера ночью меня забрали — против воли. Они сказали, что я теперь один из них.

— Это бред.

Хоть мне и больно от малейшего движения, я начинаю смеяться.

— Скажи это Девлину, а вообще-то… Я шучу. Даже не вздумай приближаться к нему. Ты не станешь в это ввязываться. Оставь все как есть. Я серьезно.

Я начинаю подниматься, чтобы удостовериться, что Алекс меня слушает. Он мой брат, моя кровь. Хоть он и действует мне постоянно на нервы, я все же хочу увидеть, как в будущем он закончит колледж и заведет себе бегающих повсюду назойливых мини-Алексов и мини-Бриттани. Эта ситуация с Девлином… я не могу гарантировать, что выберусь из нее. Я морщусь от боли и задерживаю дыхание, пытаясь принять сидячее положение, жалея про себя, что не могу быть сильнее и притвориться, что мне не больно. Ненавижу чувствовать себя слабаком и показывать окружающим, что мне плохо.

Алекс кашляет несколько раз и отворачивается, словно не может больше смотреть на мои мучения.

— Не верю, что это снова происходит. — Он прочищает горло и вновь поворачивается ко мне. — Что сказал Девлин? Ты, должно быть, нужен ему по какой-то определенной причине.

Чем больше он узнает, тем глубже погрязнет в этом дерьме. Я не могу позволить, чтобы это произошло.

— Я что-нибудь придумаю.

— Ага, как же. Я не уйду отсюда, пока ты мне не расскажешь все, что тебе известно.

— Что ж, тогда, думаю, ты тут надолго. Лучше устройся поудобнее.

Вестфорд стучится и снова входит в комнату.

— Я позвонил своему другу Чарльзу. Он уже в пути.

Миссис Вестфорд появляется в комнате в следующую же секунду с подносом в руках.

— Бедняжка, — говорит она, ставя на стол поднос и подбегая ко мне. Она внимательно изучает мою рассеченную губу и синяки на лице. — Как это произошло?

— Вам лучше не знать подробности, миссис Вестфорд.

— Ненавижу драки. Они ничего не решают. — Она ставит поднос мне на колени. — Это куриный бульон, — объясняет она. — Моя бабушка говорила, что он все лечит.

Я не голоден, но мама Киары так горда приготовленным супом, что я проглатываю ложечку только для того, чтобы она перестала так взволнованно на меня смотреть.

— Ну как? — спрашивает она.

На удивление, теплый солоноватый бульон с лапшой не встает мне поперек горла.

— Просто отлично, — благодарю я ее.

Все они смотрят на меня, словно курицы-наседки. Я чувствовал себя лучше, когда Киара была рядом, но теперь я уязвим и не хочу никого видеть. Кроме нее. Куда же она пропала?

Когда приезжает доктор, у него уходит около получаса на то, чтобы осмотреть все мои раны.

— Ты, конечно, угодил в ту еще драку, Карлос. — Он поворачивается к Вестфорду. — Дик, с ним все будет в порядке. Сотрясения мозга нет, глубоких ран тоже. Ребра ему, конечно, помяли. Я не уверен, что у него нет внутреннего кровотечения, но выглядит он нормально. Подержите его дома пару дней, и ему должно стать лучше. Я вернусь в среду, чтобы еще раз осмотреть его.

Когда все спускаются вниз поужинать, Киара проскальзывает в комнату и останавливается у изножья кровати, глядя на меня.

— Прости, что рассказала им о случившемся. Но ты не настолько неуязвим, как думаешь. И еще… — Она наклоняется так, чтобы наши лица были на одном уровне. — Теперь, когда я знаю, что ты будешь в порядке, я решила не жалеть тебя. Если ты продавал наркотики, лучше тебе в этом признаться. Я знаю, что те деньги в конверте, который ты засунул в подушку, ты заработал, торгуя вовсе не магнитным печеньем.

— Ты мне нравилась гораздо больше, когда меня жалела, — отвечаю я. — И ты слишком высокого о себе мнения. Твое печенье я бы даром никому не впарил, не то что продал. И я не торгую наркотиками.

— Скажи мне, откуда ты взял деньги.

— Сложно объяснить.

Она закатывает глаза.

— У тебя всегда все сложно, Карлос. Я хочу помочь.

— Ты только что сказала, что больше не жалеешь меня. Зачем тогда помогать?

— О, у меня очень эгоистичные мотивы. Я просто не могу смотреть, как мой лжебойфренд страдает от боли.

— Так, значит, дело не во мне, а в тебе? — спрашиваю я ее.

— Да. И, к твоему сведению, ты испортил мне бал.

— Каким это образом?

— Если ты не заметил постеров, развешанных по всей школе, он через неделю. И если ты не можешь даже ходить, то уж точно не будешь в состоянии танцевать к вечеру субботы.

В СРЕДУ КАРЛОС НАСТАИВАЕТ на том, чтобы пойти в школу. Он говорит, что чувствует себя лучше, хоть я и вижу, что он двигается медленнее обычного и ему до сих пор больно. У него фингал под глазом, и его губа все еще опухшая, но это только придает его образу брутальности. Большинство учащихся во «Флэтайрон» косятся и показывают на нас пальцем, когда мы проходим мимо них по коридорам. Каждый раз, как Карлос замечает на нас особенно пристальный взгляд, он обнимает меня. Играть роль его девушки — не самое веселое занятие, когда все на нас пялятся. Но мы вместе, и я восхищаюсь тем, как стойко он игнорирует все сплети.

Я обедаю вместе с Таком, когда Карлос подходит к нам.

— Вау, — говорит мой друг. — У меня слезы выступают от одного взгляда на твое лицо. Сделай одолжение, носи маску. И повязку на этом ужасном глазу.

Прежде чем я успеваю пнуть Така под столом, Карлос берется за спинку его стула и наклоняет его.

— Заткнулся бы ты, неудачник.

— Вообще-то, меня зовут Такер, — говорит Так, соскальзывая со стула, но держась из последних сил.

— Мне плевать. Мне нужно поговорить с Киарой наедине.

— Перестаньте ссориться, вы двое, — говорю я ему. — Карлос, ты не можешь просто приказать Таку уйти.

— Даже если я хочу пригласить тебя на бал?

Я закусываю губу. Он ведь это несерьезно. Это невозможно. Он никак не может пойти со мной на бал, когда всего три дня назад едва мог двигаться. Даже сегодня я вижу, что он изо всех сил старается не морщиться, когда ему приходится наклониться, чтобы достать из шкафчика учебник или сесть на стул. Доктор велел ему двигаться, чтобы не ослабеть, но он не супергерой, даже если хочет им казаться.

Так показывает на пол.

— Может, ты еще и на одно колено встанешь? Потому что все и так уже на вас таращатся, ребята. Я могу сделать фото на телефон и отправить команде, готовящей выпускной альбом.

— Так. — Я смотрю на своего лучшего друга. — Отвали.