Дарья Лаврова - Закон случайностей

Я сопротивлялась. Вернее, пассивно сопротивлялась. Я не перечила им, но и не делала ничего из того, что мне говорили. Я просто не понимала, чего они хотят от меня и зачем это нужно.

Зачем? Я никогда не страдала от недостатка поклонников, а с четырнадцати лет встречалась с парнями. Подруги при всей их гламурности, макияже и каблуках не могли похвастаться тем же.

Они могли долго вздыхать по старшеклассникам, строить планы по привлечению их внимания, все просчитывали, а в итоге делали сотни глупостей и отпугивали молодых людей.

Такое чувство, что их раздражало отсутствие косметики на моем лице. Особенно в сочетании с вниманием, которое мне оказывали знакомые парни.

Однажды на одной из больших перемен добрые подруги отвели меня в туалет. Я уже стала бояться, что меня будут бить, но все обошлось. Меня усадили на унитаз и начали красить.

Красили долго. Я чувствовала, как на веках появлялись жирные стрелки, как ложились на щеки румяна, как возникал контур на губах. Художницы, блин. Они любовались мной и фоткали на мобильник.

Посмотреть на себя мне не дали.

Когда я вернулась в класс, рядом с моим местом сидела новенькая девочка. Ее представили Машей. Я попросила у нее зеркало, и она тут же протянула мне пудреницу.

В зеркале я себя не узнала. Посидела так один урок, а на следующей перемене умылась и снова почувствовала себя человеком.

За неделю мы с Машей подружились. Вернее, Маша подружилась только со мной из всего класса. Остальным девчонкам она почему-то не понравилась.

Ей было все равно, как я выгляжу, нравлюсь ли я парням и как я крашусь. Сама она почти не красилась. Говорила, что лучше поспит лишний час, и красилась только по праздникам. Причем делала это лучше всех моих одноклассниц, вместе взятых.

Единственное, что она в себе изменила, это цвет волос. За два года Маша была и зеленой, и сиреневой, и малиновой. В итоге остановилась на ярко-красном. Волосы красиво завивались. Машка часто закалывала их в высокий пучок.

Девчонкам она по-прежнему не нравилась. Последнее время они говорили, что Маша похожа на героиню фильма «Аватар». Это не было комплиментом.

– …Знаешь, о чем я думаю? – спросила меня Маша после того, как мы вместе позавтракали. Ей очень нравилось докапываться до самой сути.

– О чем?

– Я думаю, что ты что-то скрываешь, – сказала она. – Недоговариваешь про Женю. У вас все в порядке?

– Ну-у… – задумалась я. – Мы не виделись три недели, а так все хорошо.

– Ты уверена, что это из-за его экзаменов?

– Не уверена, но…

Сложно сказать. Мне даже самой себе трудно признаться в том, что Женя – замечательный, умный, симпатичный, внимательный и заботливый Женя – мне не нужен.

Мне все равно, почему он не может со мной встретиться. Я не скучаю по нему. И скорее всего, наверное, даже не расстроюсь, если мы вдруг расстанемся. Хотя это уже не будет «вдруг» – все уже месяц к этому идет.

– Мне все равно, – закончила и улыбнулась.

Маша удивленно на меня посмотрела.

Я всегда начинаю смеяться, когда вижу ее такой растерянной.

– У меня есть идея, – собралась с мыслями Маша. – Он сейчас дома?

– Должен быть, – ответила я. – Ботанит круглосуточно.

– Значит, хочет есть.

– Почему ты так решила?

– Я читала, что студенты иногда так увлекаются подготовкой к экзаменам, что даже забывают поесть. Давай купим на рынке курицу-гриль и еще чего-нибудь. А ты зайдешь к нему домой, типа «мимо проходила, решила зайти, скучаю».

– А дальше что?

– Дальше сама придумаешь, – засмеялась Маша.

Мы дошли до рынка и выбрали курицу-гриль. Я оставила Машку кататься на качелях на детской площадке соседнего дома, а сама пошла к Жене.

Нажала на звонок. Тишина. Через минуту нажала еще раз. Только сейчас за дверью послышались быстрые шаги. Казалось, Женя бежал откуда-то, теряя на ходу тапки.

– Привет! – поздоровалась я, держа в руках копченую курицу. Должно быть, это забавно смотрелось со стороны. – Сюрприз!

– Привет, – без эмоций ответил Женя. Он не ждал меня. И даже не пытался изобразить радость. – Это мне?

– Ага, – прошла в квартиру, улыбаясь, как полная дура. – Ты же, наверное, голодный совсем.

Села у окна на кухне и нажала на кнопку чайника. Как же здесь все-таки тесно. Не то что на кухне у Мануэлы.

Зато у нее не висят на стене сломанные часы с кукушкой…

– А я как раз с рынка иду… Проходила мимо, решила заглянуть на пару минут. Ты что, не рад?

Женя растерянно прошел за мной и остановился в дверях кухни. По нему не было заметно, что он истощен жаждой знаний и хороших оценок.

– Я рад, но…

– Извини, что не позвонила. Как-то не подумала…

«Привет вам, гигантские морды! Можете купаться в лучах моего величия!» – донеслось из маленькой комнаты.

Ах вот оно что! Мальчик смотрит мультик. Как это мило!

– О, ты смотришь «Мадагаскар»! – улыбнулась я. – Обожаю этот мультфильм. Я тебе говорила, что собираю пингвинов?

– Не говорила. А каких пингвинов?

Сегодня мне было неуютно рядом с Женей. Между нами будто стена какая-то выросла за эти три недели. Я улыбаюсь, пытаюсь шутить и говорить, но с каждым словом мне все труднее и труднее.

Да и Женя какой-то странный. Еще более молчаливый, чем обычно. Замкнутый. Неужели его так волнует мое присутствие?

– Всяких, – ответила я. – Пойдем, может, вместе посмотрим? – предложила я. – Потом я домой пойду, а ты будешь готовиться к экзамену.

– Знаешь, наверное, не получится… – нерешительно начал Женя.

– Что не получится?

Он сел рядом на табуретку, вздохнул и закрыл глаза руками.

– У тебя проблемы? – спросила я. – Ты не сдал какой-то экзамен?

– Я не один, – сказал он. – Я хотел тебе раньше сказать, но… боялся. Наверное, нам лучше не видеться больше. Я сдал сессию, завтра уезжаю в Питер до осени. В сентябре мне дают комнату в общаге, так что квартиру я освобожу в ближайшие сутки.

«Я пошутил, куколка. Целы твои люди. Тихим ходом на шлюпке бороздят океан», – сказал пингвин из «Мадагаскара».

Меня бросил парень. Уже во второй раз. Я одна. Теперь уже точно одна и вряд ли завтра начну встречаться с кем-то другим. У меня не оказалось под рукой запасного варианта.

Мне не страшно. Только странное чувство стыда и неловкости. Все это хочется поскорее забыть. Я не любила Женю. И не любила себя в этих отношениях. Это-то и неприятно.

Но уже появилось то, что каждый раз будет напоминать мне о Жене. Теперь всякий раз, видя пингвинов или смотря «Мадагаскар», я буду снова чувствовать этот дурацкий стыд и противную неловкость.

С того момента, как я оставила Машку на детской площадке, прошло всего двадцать минут. Она сидела все там же, лениво раскачивая ногой качели и читая журнал.

– Ты чего такая довольная? – удивленно спросила подруга.

– Мы расстались.

– И ты этому радуешься?

– А что мне, плакать, что ли? – засмеялась я. – Если бы не он, я бы сама его кинула через месяц.

– Ну и правильно, – сказала она. – Ты никогда не убивалась из-за парней. Так и нужно. Зато теперь ты свободна для новой любви.

Мы медленно возвращались к моему дому. Как только я открыла дверь, Маша быстро пробежала в мою комнату и включила комп. Совсем не может без Интернета.

Я помыла руки и пошла за Машей. Она стояла рядом с приоткрытой дверцей шкафа и вертела в руках белую капитанскую фуражку. Черный козырек, золотистая цепочка и якорь спереди.

Машка не только наглая, но еще и чересчур любопытная.

– Что-то белое торчало из шкафа, – сказала она, подняв на меня глаза. – Я решила поправить, а она упала мне в руки. Прикольная вещь! Похожа на настоящую. Откуда у тебя такая?

Машка стояла у зеркала и примеряла кепку.

– Это подарок, – сказала я.

– Да? – улыбнулась она. – Кто подарил?

– Нет, – засмеялась я. – Это я купила в магазине сувениров. Год назад еще.

– Ух ты! А кому ты собралась его дарить? То есть… нет, почему до сих пор не подарила?

Глядя на Машку, я прилегла на диван в коридоре. Она все улыбалась перед зеркалом, примеряя кепку то так, то эдак. А я не знала, как ответить на ее вопрос. Наверное, придется рассказать все с самого начала.

В воскресенье вечером, как только я устроился перед монитором, чтобы посмотреть третий сезон «LOST», в комнату зашла мама и сказала:

– Позвони Андрею.

– Зачем? – не понял я.

Андрей мой двоюродный брат. Он на десять лет старше меня, живет в Москве. Я видел его, наверное, раза три, да и то так давно, что не вспомнить. Мы не общались. Даже номера его мобильного у меня не было.

– Мне сегодня сон приснился, – сказала мама.

– Какой? – Я все еще ничего не понимал.

– Нужно позвонить Андрею, – повторила она. – Я говорила только что с тетей Ниной, она так обрадовалась. Сказала, что Андрюшенька обязательно что-нибудь придумает, у него ведь столько знакомых. Я записала телефон.

Она отдала мне лист бумаги с номером.

– Надеюсь, он поможет тебе с работой, – продолжила мама. – Сейчас ведь такое время. Без связей вообще никак. Так что ты завтра с утра позвони ему. Говори нормально, не груби, не выражайся.

– Угу, позвоню, – отозвался я.

– Или он тебе позвонит, – все не унималась мама. – Я им твой номер тоже дала.

Андрей позвонил сам на следующее утро.

– Никита, у меня есть десять минут, – с ходу начал брат. – Давай с тобой немного поговорим.

– Ну, давай, – нерешительно ответил я.

– Ты ведь парень общительный? – спросил он. – Легко с людьми общий язык находишь?

– Вообще, как бы, да, – сказал я. – У меня много друзей.

– Отлично. Значит, коммуникабельный. Как у тебя с английским?

– Не знаю. Пять лет в школе учили вроде. А нужен английский?

– Нужен, – ответил Андрей. – Сможешь рассказать, как ты продавал наушники? Или просто о себе рассказать?

– Конечно! – обрадовался я. – Это же просто!

– Хорошо. В общем, я сегодня утром говорил с директором агентства. В понедельник у него есть время, и он может с тобой пообщаться. Слушай внимательно. Это кадровое агентство. Знаешь, чем занимаются такие организации?

– Я читал в Инете, – сказал я. – К ним приходят люди, заполняют всякие анкеты, и агентство ищет им работу.

В Инете не очень хорошо писали о кадровых агентствах, даже о самых крутых, международных.

– Не совсем так, – сказал Андрей. – Чаще все немного наоборот. У агентства есть клиенты – крутые компании, банки и все такое. Они платят большие деньги, чтобы по их заказу находили самых лучших специалистов. Понимаешь?

– Ага, – ответил я. Мне снова стало хорошо и радостно. – Так это что, получается, меня отправят работать в крутой банк?

– Нет, – сказал Андрей. – Ты сам будешь работать в агентстве, если не облажаешься в понедельник на собеседовании.

– Но я же ничего не умею… вообще без понятия, что там делать.

– Тебя научат, не бойся. Там проходят интенсивное обучение в процессе работы. Агентства часто берут совсем молодых без опыта, чтобы научить всему. Поторчишь там годика три, а потом перейдешь в компанию.

– Не понимаю… Как это?

– Будешь подбирать людей для компании, в которой сам же работаешь, а не для кого-то там. Понял?

– Вроде да.

– Тогда записывай адрес.

Записал адрес на квадратном клочке бумаги. Это в центре Москвы. Судя по описанию, офис находится на набережной Обводного канала. Наверное, красиво.

– Тебя ждут в десять утра. Не опаздывай. С собой возьми паспорт, нужно будет выписать пропуск. И вот еще, телефон запиши. Позвонишь, тебя встретят. И это, Никит, оденься поприличнее. Брюки там, рубашку.

– Хорошо, поищу, – ответил я.

– Ну давай, удачи. Кстати, агентство называется «Три девицы».

Интересно, кто додумался до такого названия? Стыдно будет знакомым сказать. Сплю и вижу – меня зовут Никита, я работаю в кадровом агентстве «Три девицы». Придется придумать нормальное название – специально для таких случаев.

В десять утра я уже сидел в драном кожаном кресле с отломанной ручкой. Ждал, что меня встретят. Рядом стоял заляпанный телефон – дисковый, с трубкой на крученом проводе.

Справа в стеклянной будке сидели два недовольных охранника. Один очень худой – печальный. Второй – пухлый, с усами и веселыми глазами.

Место это мне не нравилось. Я смотрел по сторонам, пытаясь угадать, с какой стороны появится Юлия.

Через три минуты за турникетом возникла девушка в длинной юбке.

– Никита? – спросила она, глядя на меня.

– Да! – ответил я, резко вскочив с кресла. – Здравствуйте!

– Пойдемте за мной, – сказала Юлия и, развернувшись, вышла во внутренний двор. Выход в него оказался в двух метрах от турникетов.

Юлия шла молча и не оглядываясь. Я смотрел на ее фигуру сзади и думал, что она могла бы быть и постройнее. Самой Юлии было на вид лет двадцать пять.