Он все испортил. Просто размашисто перечеркнул. У меня дыхание перехватило от злости. Благодарным? За мое доверие? Меркантильная тварь…


- Ах ты сука! Ты что думаешь, мне от тебя вознаграждение нужно?! – у меня затрясло руки.


- Я, блядь, имел в виду другое! Что…- Зимин со злостью смотрел в мое перекошенное лицо


- Пошел на хуй отсюда! – Выкрикнула я, вцепляясь пальцами в столешницу, чтобы его не ударить. -Торгаш хуев! Все деньгами меряешь!


- А вот про финансовую составляющую вознаграждения я ничего не говорил, дорогая. – Прицокнул он языком, криво улыбнувшись и сменив злость во взгляде на вызов. - Это ты сама предположила. Знаешь, что такое оговорка по Фрейду?


Ком подкатил к горлу. Все. Хватит. Не хочу больше. Я на мгновение прикрыла глаза, подавляя мелкую дрожь переходящую в судороги по всему телу. Сердце билось с бешенной силой. Ненавижу!


- Я сказала тебе идти на хуй! Вон! Из моей квартиры и из моей жизни!


- Ну окей. – Протяжно произнес Зимин, вставая из-за стола. - Антоша завтра тебя отвезет. В половину четвертого возле подъезда ждать будет. А дальше разойдемся, как в море корабли. Спасибо за хороший вечер!


- Да пошел ты! – крикнула я захлопнувшейся двери.


Ночью я не спала. Утром не пошла на занятия. Меня мелко потряхивало. Я заглотила таблетку феназепама, и почувствовала, как медленно вырубаются эмоции. Правда, мозги теперь тоже херово функционировали, но нет худа без добра – мне как раз и не нужно соображать сегодня.


До обеда я была твердо уверена, что расскажу все. А после, выпив нейролептик, уже не очень. Зимин никак о себе не напоминал, и мне становилось только хуже. Хоть бы что-то написал, сука такая. Хоть бы что-то. Но телефон молчал, напрягая мои нервы до состояния натянутых струн. Успокаивало только то, что я попрусь на допрос не одна. Пусть и с его человеком.


Я долго рылась в гардеробной. Выбрала черную юбку карандаш и темную приталенную блузку. Волосы собрала в шишку, зафиксировала шпильками. Паспорт в сумку, на плечи шубу и в половину четвертого я спустилась вниз.


Черный седан БМВ припаркованный у подъезда мигнул фарами. Адвокат Зимина.


Сев на заднее сиденье я опознала в водителе того самого Антона, отвозившего нас со Славой в ресторан в новогоднюю ночь. Я поздоровалась, он кивнул и начал выезжать.


- Саш… Славик велел на тебя не давить, мол чтобы болтала все, что вздумается, - тихим голосом начал он, выруливая на шоссе.- Но так, для справки… Славик много человек кормит. У некоторых семьи, ипотека и кредиты… Короче, ладно, я ничего не говорил.


Я безразлично пялилась в окно. Но видно выражение «отвали» читалась даже в моем профиле, на который через зеркало заднего вида бросал взгляды Зиминский адвокат.


Эмоций не было вообще. Может феназепам так хорошо действовал, а может я уже перегорела настолько, что было все равно, чем закончится.


Мы приехали в отдел. Нас не особо рьяно обыскали на входе. Проходя через раму металлоискателя я вспомнила о ключах в кармане, но сигнала не было. Опустив глаза, я заметила, что вилка от этой херни валялась возле розетки. Нда. А я-то думала…


Дежуривший на входе мент без особого интереса заглянул в мою сумку, попросил вынуть тетради и упаковку колготок чтобы дно сумки осмотреть. Пока он переписывал мои данные из паспорта в журнал, я с удивлением смотрела на эту упаковку колготок. В крупную сетку. А в углу резким, стремительным почерком Зимина написано «Надень их сегодня для меня:)». Ну да. Я с этой сумкой неделю назад прискакала к нему после учебы, а вечером мы собирались пойти в бар, только у него внезапно клиент наметился, и он вернулся домой далеко за полночь. А я эту сумку, не выложив из нее ничего, закинула в гардеробную, обнаружив, что темно-синяя с замшевыми вставками лучше сочетается с высокими сапогами, купленными давно, но распакованными только тогда. Зимин тогда ещё ужаснулся высоте шпильки. И долго ворчал, что я на них расшибусь, а я смеялась и гарцевала в этих сапогах и в одном нижнем белье перед ним, удовлетворенно наблюдая, как ему все труднее удерживать образ недовольства. А потом он с меня их снимал, целуя каждый миллиметр освобожденной кожи, и, дойдя до колена, рухнул сверху на меня, крепко обнимая и прижимая к себе. Зарылся лицом в мои волосы, тихо прошептав, что ему  никогда и не с кем не было так хорошо…


- Саш? – судя по удивленному взгляду Антона, звал он впавшую в анабиоз меня не в первый раз. И даже, наверное, не во второй.


Я растерянно на него посмотрела. Он кивнул в сторону лестницы в конце коридора и сообщил, что следователь нас ждет. Я, вздохнув, пошла вслед за ним и дежурным, ведущим нас по длинному проходу.


Мне тоже никогда и ни с кем не было так хорошо, Зимин…


Внутри все стянуло в такой больной ком, что я неслышно всхлипнула от ужаса, и, боясь потерять решимость, дрогнувшим голосом попросилась у дежурного в туалет.


Он кивнул в сторону двери у лестницы и покорно остановился.   Антон нахмурено посмотрел на меня, но я уже захлопнула за собой дверь.


Туалет был маленький, обложенный пожелтевшим от времени кафелем. С потолка на длинном проводе свисала тусклая лампочка, не столько освещавшая обшарпанную обстановку, сколько поганившая зрение. Я ухватилась пальцами за края раковины и исподлобья посмотрела на свое отражение в зеркале. Господи, что же я делаю…


Достала косметичку. Нарисовала стрелки на глазах, на губы алую помаду. Расстегнула три верхние пуговицы, фактически вываливая грудь из блузы. Распустила волосы и быстро сделала начес для объема. Стянула неверными пальцами колготки, и распаковала подарок Зимина. Слишком крупная сетка, я такие колготки называла проститутскими. Подтянула юбку так, чтобы она походила на мини. Бросила взгляд в зеркало. Я напоминала себе  шлюху. Хорошую, дорогую шлюху.


Сердцебиение участилось, но внезапно, я почувствовала себя увереннее. Проклинать себя буду потом. Раз решилась, поздно сдавать назад.


Я распахнула дверь. У Антона, ожидавшего меня прислонившись спиной к стене и мирно трепавшемся с дежурным, по лошадиному вытянулось лицо, вселив в меня уверенность. Дежурный, оценивающе прошедшийся взглядом по обновленной мне, пошло улыбнулся.


- Антош, надеюсь это ненадолго. – Капризно надув губки произнесла я, хлопнув ресницами. – Ты обещал сводить меня в тот итальянский ресторан сегодня, а мне еще надо домой переодеться…


«Антоша» нахмурился, пытаясь сообразить, что я удумала, и пошел к лестнице.


Поднявшись на второй этаж все так же в сопровождении дежурного, мы ждали, пока он доложится следаку, у дверей кабинета которого мы остановились. Антон, быстро стрельнув глазами в камеру на потолке, только раскрыл рот, чтобы что-то сказать мне, скучающе осматривавшей маникюр, но дверь распахнулась и выходящий дежурный сообщил, что мы можем заходить.


Кабинет был небольшим, обшитым сайдингом под дерево. В углу комнаты у стены сейф, вдоль стен стеллажи, напротив окна письменный стол с компом, в который пялился немолодой азиатской внешности дядька в форме. Он поднял на нас с Антоном глаза и приглашающе кивнул на стулья перед своим столом.


Я, скинув шубку, покачивая бедрами, широко и глуповато улыбаясь, прошествовала к столу, заметив, как взгляд следака задержался на моем декольте. Села, скрестив ноги и незаметно приподняв юбку так, что полы заканчивались едва ли не на три ладони выше колена. И снова следак это оценил.


А вот Антоша никак не мог понять такие разительные перемены во мне, и к моему внезапному оголению не проявил интереса. Он поймал мой взгляд, и едва заметно повел бровью. Но я ничем не могла ему намекнуть, ибо чувствовала, что следователь смотрит на меня. Я облизнула губы и улыбнулась Антону так, словно обещала подарить рай, как только мы останемся наедине, что конечно, не укрылось от мента.


- Я старший следователь Тасымов Альберт Ринатович, - представился следак, тщательно стараясь не опускать глаза ниже моего подбородка.


- Ой, ну думаю мне представляться не нужно, - кокетливо хихикнула я, склонив голову и наматывая прядь волос на палец.


Он моргнул, хотел было что-то сказать, но вместо этого быстро зачитал мне мои права и обязанности, сделав акцент на том, что со мной случится, если я буду лжесвидетельствовать или укрывать от следствия информацию. Я с грустью покивала, сделав вид задумчивый и глупый.


- Вам знаком такой человек, как гражданин Зимин? – следак одновременно с вопросом застучал по клавиатуре.


- Зимин? – я, сделав большие глаза, посмотрела на Антона. Тот, кажется, наконец, допер, что я хочу сделать, однако лицо адвоката было непроницаемым.


- Это фамилия Славы. – Ровным тоном «пояснил» мне Антон.


- Славика? А да, знаю. – Радостно улыбнулась я следаку, и согласно покивала. – Он клевый!


- Клевый… - задумчиво глядя на меня, повторил Альберт Ринатович.


 Наваждение в его взгляде уступило место анализу. Я поняла, что сейчас мой спектакль будут проверять на реалистичность.


- Вы ведь в медицинском учитесь, верно?


- Да, на второй курс перешла. – Охотно покивала я, чувствуя, как похолодели пальцы.


- И Зимин является ассистентом кафедры статистики на ноль двадцать пять ставки. Он у вас преподает?


- Кафедры чего? Я в меде учусь. К чему мне статистика, вы что? – Выпучила глаза я. – У нас вот анатомия, гистология, латынь, биохимия есть, уход за больными, еще три какие-то там… Или четыре. А нет, пять. У нас еще за каким-то хреном физкультура… Наверное чтобы быстро от злых пациентов убегать…


Чувствуя ватную нарастающую ватную слабость в ногах под пристальным взглядом  следователя, я тщательно копировала манеры и интонации  моей бывшей недалеко однокурсницы, отчисленной после первой сессии, когда ей в третий раз попался тот же самый билет и она с абсолютной уверенностью доказывала комиссии профессоров биологии, что митоз это когда растения кислород вырабатывают.


Следак смотрел на меня сейчас так же как профессора на бывшую однокурсницу.


- Как давно вы знакомы с Вячеславом Зиминым? – Тасымов снова застучал по клавиатуре.


- Ой, ну не знаю… месяца два-три, наверное… - я возвела глазки в потолок, будто бы вспоминая.


- Как вы познакомились?


- Нас Антоша свел, - я посмотрела на титанически спокойного адвоката, и пошло ему улыбнулась.


- Гражданин Грановский? – брови Тасымова приподнялись, он бросил быстрый испытывающий взгляд на Антона. – А с ним как вы познакомились?


- Вопрос личного характера, к делу отношения не имеющий, - очень резко ответил Антон, мягко, с толикой искушения улыбнувшись мне. Все-таки дошло наконец.


- Гражданин Зимин когда – либо посвящал вас в… свои дела? – с едва заметной заминкой продолжил Тасымов.


- Ну, он говорил что-то… про машину… - неопределенно ответила я. – Что машину ремонтирует… он, наверное, слесарь или что-то такое…


Тасымов, отодвинув клавиатуру,  внимательно посмотрел в мои глаза. Его взгляд был тяжелым и серьезным. Я ему глуповато улыбнулась. И он, наконец,  поверил. С толикой соболезнования посмотрел на Антона и начал в различных вариациях задавать вопросы про Зимина, в целом, касающиеся одного и того же – чем занимается Слава. Я красиво улыбалась, взглядом трахая адвоката, отвечавшего мне чуть надменной, одобрительной улыбкой, горестно вздыхала, и делала дурацкие предположения, что Зимин работает в автосервисе. Да и в целом, неоднократно намекала, что все, что меня в Зимине привлекало, да и в Антоне тоже, это деньги.


Тасымов верил. Я видела это в ставшем скучающим выражении лица, в монотонных интонациях, в частых взглядах на мои коленки и декольте.


Следак достал из ящика стола фотографии и пододвинул мне. Я с огромным трудом удержала образ туповатой шлюхи.


- Вам знакомы эти люди?


Лысые. Те самые, что заплатили Зимину в первый вечер пятьсот тысяч. На мою карту. Господи. Фотки сделаны в суде. Лысые стояли полубоком, и отчетливо было видно, что их руки закованы в наручники.


- Ну да… - нахмурено вглядываясь в фотографии, кивнула я, краем глаза заметив, как  Антон сжал подлокотник. Я ткнула пальцем в Стаса, и неуверенно произнесла, - вот это, кажется Джиган…


- Кто? – Тасымов впился в меня взглядом, явно что-то почувствовав.