Бертрис Смолл - Залог страсти

– Нет, люди любят королеву Марию, но наказания изменникам не избежать, – мрачно ответила Джин.

– Особенно Дарнли! – свирепо прошипела Анабелла.

– Ему в первую очередь.

Но Дарнли, к ярости Анабеллы, вышел сухим из воды. Королева вела за собой четыре тысячи человек, включая графов Кроуфорда, Атолла, Гленкирха, Сазерленда, Дуна и, конечно, Босуэлла. Лорды Ситон, Ливингстон и Флеминг, братья трех Мэри, также соединили силы с королевскими. Вместе с членами своих кланов они приблизились к Эдинбургу, жители которого вышли, чтобы приветствовать королеву.

Анабелла была в бешенстве.

– Он точно участвовал в заговоре! – кричала она. – Он был там! Запер королеву, чтобы она не могла защитить мастера Риччо! Сделал все, чтобы старый дьявол Рутвен захватил его! Как он может бесстыдно клясться, что был ни при чем?! Он ненавидел Риччо! Ревновал к нему! Однажды даже предположил, что ребенок у королевы от Риччо!

– Отчасти именно поэтому его пощадили. Все дело в ребенке, который родится от Дарнли. Но пока Дарнли формально не признает его своим, законность младенца всегда будет под вопросом. Дарнли – трус и вряд ли заявит, что ребенок не его. Но мы не можем подвергать опасности права будущего шотландского короля. Дарнли нужно умаслить и объявить невинным. Как только ребенок родится, все пойдет по-другому, – пояснил Ангус.

– Королева ненавидит его. Она не станет по нему скучать, – усмехнулась Анабелла.

Не будет, конечно. Ангус видел, как Мария Стюарт смотрит на Джеймса Хепберна. Видел, как желание друга борется с чувством чести. Но если Генри, лорд Дарнли, человек, считавший себя королем Шотландии, будет мертв, Босуэлл преодолеет угрызения совести, несмотря на свою недавнюю женитьбу, и будет ухаживать за королевой. Брак между Джеймсом Хепберном и Джин Гордон был политическим союзом. Между ними нет любви, и Ангус знал, что Босуэлл уже подумывает о разводе. Джордж Гордон, брат Джин, не станет возражать, тем более если его сестра останется после развода богатой женщиной.

Но Ангус ни с кем не делился своими соображениями. Анабелла оправилась после потери ребенка. Апрель подходил к концу, и им давно пора было отправляться в Дун.

Ангус послал гонца к Мэтью, вернувшемуся домой несколько недель назад, с известием о приезде. Еще один гонец был выслан вперед с приказом позаботиться о ночлеге по всему маршруту.

Они оставили Бернсайд-Хаус в ясное солнечное утро и путешествовали медленно, потому что Ангус беспокоился за здоровье жены.

Через десять дней они остановились на холме, чтобы полюбоваться башнями замка Дун, за которыми на майском солнце сверкало синее море. Холмы были усеяны цветами. Повсюду мирно паслись овцы. В лугах щипали траву коровы. Ангус ощутил, как сердце наполняется радостью. Взяв руку Анабеллы, он улыбнулся.

– Наконец-то, – прошептала она.

Счастье на ее некрасивом лице привело его в восторг. Она любила Дун так же сильно, как он. И он любил ее так же сильно, как любил Дун.

Через несколько недель после того, как они освоились дома, граф послал Мэтью на восточную границу, в Рэт, за мистрис Агнес Бэрд. Мэтью вез письмо от Анабеллы с рассказом о потере ребенка. Лэрд и его жена были опечалены новостями и возмущены, что это Дарнли украл у них внука.

Агнес уже исполнилось пятнадцать. Она считалась самой хорошенькой из сестер: веселые глаза, синие, как летнее небо, и пышные каштановые волосы с золотистыми прядями в них. Мэтью не мог не заметить ее изящную фигуру с тонкой талией и красивой грудью, казавшейся не такой пышной, как полгода назад. И если тогда она выглядела интересной, сейчас стала восхитительной.

Вещи Агнес были собраны за несколько дней, так как она не знала, когда приедет провожатый, и не готовилась заранее. Мэтью и его люди были вполне согласны подождать. Через неделю они собрались в обратный путь. Агнес, вне себя от приятного волнения, вскочила в седло.

Леди Энн и ее муж распрощались с младшей дочерью.

– Помогай сестре и не слишком обременяй ее, дитя мое. Я знаю, твой визит обрадует ее.

– Обещаю быть хорошей, мама, – послушно сказала Агнес. Отец лукаво ей подмигнул. Она очень стремилась поскорее начать это путешествие, которого так долго ждала. И так стремилась поскорее покинуть Рэт, где было ужасно скучно с тех пор, как три сестры вышли замуж и уехали к мужьям. Мирра жила далеко на севере, и вряд ли они когда-нибудь увидятся. Сорча жила поблизости, ведя примерно такой же образ жизни, как Бэрды. Там не развлечешься! Зато Анабелла жила в настоящем замке на море! Агнес никогда не видела моря, и ей не терпелось поскорее на него взглянуть.

И в довершение всего ее сопровождает красивый мужчина.

К удивлению Мэтью, Агнес оказалась превосходной и ни на что не жаловавшейся спутницей. Таков был ее характер или всему причиной оказалась новизна путешествия? Он не знал, но благодарил Бога. Желая поскорее увидеть старшую сестру, Агнес даже торопила Мэтью, и тот, радуясь ее любви к приключениям, с радостью согласился. Они добрались до Дуна на день раньше предполагаемого срока.

Анабелла и Ангус ждали их во дворе. Агнес спрыгнула с лошади и подбежала к сестре. Они обнялись.

– Дай мне взглянуть на тебя, Агги, – прошептала Анабелла, отстраняя сестру. – О боже! Ты еще выросла и наконец обзавелась грудями! Пойдем в зал. Расскажешь все, что случилось в Рэте за последние месяцы!

Граф выступил вперед и расцеловал розовые щечки невестки.

– Добро пожаловать в Дун, сестричка Агнес, – приветствовал он.

Агнес вежливо присела.

– Спасибо, милорд. И спасибо за то, что послали своего брата сопровождать меня. Мэтью оказался прекрасным спутником, хотя немного медлительным. Он совсем не умеет подгонять лошадь!

Рот Мэтью удивленно приоткрылся.

– Полагаю, в Рэте все хорошо, – с усмешкой сказал Ангус. Он уже видел, что девушка будет прекрасным дополнением к обитателям этого дома.

– Да, – кивнул Мэтью. – Лэрд и его жена здоровы, но опечалены вашей потерей и надеются, что скоро появится другой ребенок.

– Значит, мистрис Агнес считает тебя идеальным спутником, – поддел Ангус младшего брата. Мэтью вспыхнул.

– Интересная маленькая плутовка, – пробормотал он.

Мужчины присоединились к женщинам в зале, где Агнес брала чашу с вином у слуги.

– По-моему, Анабелла, ты уже не так некрасива, – услышали мужчины. – Тебя даже можно назвать хорошенькой.

– Потому что я счастлива, – тихо ответила Анабелла.

Ангус сел рядом с женой на диванчик у большого очага и сжал ее руку. Она ответила тем же.

«Он любит ее! – подумала Агнес. – И я хочу того же. Мужчину, который полюбит меня. Как повезло моей сестре! Но она заслужила свое счастье!»

– Мама пишет, что у тебя много поклонников, – заметила Анабелла.

– Они хотят меня только из-за моей красоты, – презрительно бросила Агнес, – и золотых монет, которые папа дает мне в приданое. МЕНЯ они не хотят. Я никогда не походила на Мирру, которая была счастлива своей красотой и думала, что этого достаточно. И на Сорчу тоже не походила. Она радовалась, что вышла замуж в семью более влиятельную, чем Бэрды. И на тебя я не похожа. Ты была на седьмом небе, когда получила мужа, поскольку никто не думал, что такая некрасивая девушка вообще выйдет замуж. Все считали, что ты останешься в Рэте и будешь ухаживать за родителями, когда они состарятся, и тем самым освободишь будущую жену Робби.

Хотя графа разозлили бестактные речи невестки, Анабелла просто рассмеялась.

– Да, мне повезло получить самый ценный приз. Это лучший муж на свете! Никогда не знаешь, что случится, Агги. Не отчаивайся. Ты и твоя истинная любовь когда-нибудь найдете друг друга. В конце концов, тебе только пятнадцать.

– Сорча вышла замуж в шестнадцать, – напомнила Агнес.

– Значит, в течение следующего года что-нибудь прекрасное случится и с тобой, – пошутила Анабелла и, погладив сестру по щеке, добавила: – Я так рада, что ты со мной, Агги. Я скучала по тебе, и мне нужно многое показать тебе в Дуне.

Агнес приехала в конце мая, и дом сестры показался ей настоящим чудом. Подобно Анабелле, она никогда раньше не бывала в таком большом жилище и не видела моря. Вода, волны, взмывающие над ними чайки – все ее восхищало. Она полюбила полыхающие закаты. Как-то в ясный день Анабелла уговорила Мэтью повести Агнес на крышу, чтобы посмотреть на великолепный вид.

Мэтью, громко ворча, поднялся по узкой лестнице на крышу одной из квадратных башен. Агнес не отставала ни на шаг. Открыв маленькую дверцу, он осторожно вышел, взял Агнес за руку и подтянул наверх. Вместе они подошли к каменному парапету, идущему по краю крыши.

– Посмотри на море и скажи, что видишь, – попросил он.

Агнес увидела то, чего раньше не замечала.

– Там земля! Это остров?

– Нет, северная оконечность Ирландии, – ответил он. – Ее можно заметить только в очень ясный день. Ирландцы часто совершали набеги на Шотландию, но на моей памяти ни разу не попытались напасть на Дун. Возможно, для них мы слишком сильны.

– Нельзя взять лодку и поплыть туда? – спросила она.

– Да, при хорошем ветре мы смогли бы, – кивнул он, восхищаясь ее любовью к приключениям. – Но зачем?

– Посмотреть, что там. Почему бы нет?

– Потому что я управитель Дуна. У меня много обязанностей. Такова жизнь. Мужчина трудится. Женщина ведет дом и рожает детей.

– В таком случае я могла бы поплыть туда сама, – задорно объявила Агнес. – А ты скучал бы по мне?

Он поперхнулся.

Агнес неоткуда узнать, что он много думает о ней, с самого ее приезда в Дун.

– Нет, – нагло солгал он. – Не скучал бы.

Он ждал, что она либо заплачет от разочарования, либо уничтожит его презрением.

Но Агнес ответила понимающей усмешкой.

Мэтью вдруг стало не по себе.

– Если ты все увидела, – напряженно выдавил он, – прости, у меня много важных дел. Вернемся в зал.

Он спустился по маленькой подвесной лестнице, которая вела с крыши на каменный пол площадки, и поднял руки, чтобы помочь ей.

Июнь перетек в июль и август. Агнес вполне освоилась в доме сестры. Ангус предложил ей остаться еще на несколько месяцев. Анабелла согласилась с мужем, и Агнес пришла в восторг. В Рэт послали гонца, который вернулся с разрешением родителей.

Сестры ежедневно выезжали на прогулку. Охотились с мужчинами и стреляли в мишени для лучников, установленные во дворе. Проводили ленивые сентябрьские дни, лежа на лугу и болтая.

Дни становились короче и холоднее. По вечерам они спешили в теплый уютный зал, где играли в шахматы с Ангусом или Мэтью. После потери ребенка граф очень берег жену, но в длинные осенние ночи его желание вновь пробудилось, и он чувствовал, что она испытывает то же самое.

Как-то в конце дня он застал ее в зале одну и, поцеловав руку, прошептал:

– Я тоскую по тебе. Мне хочется вновь держать тебя в своих объятиях.

Серые, лучившиеся теплом глаза смеялись.

– Я думала, ты никогда не спросишь, – выпалила она, к его удивлению. – Мне тоже не хватало тебя. Несколько недель назад Джинни сказала, что я совсем поправилась, но ты, казалось, больше интересовался возможными набегами англичан и скотом, чем мной.

– Я старался заниматься всем, что сможет отвлечь меня от мыслей о постели жены, – широко улыбнулся он.

– Тогда приходи, – тихо пригласила она.

– А как насчет ужина? – спросил он, глядя на слуг, которые накрывали на высокий стол и тащили раскладные стулья из боковой ниши, где они хранились до очередного случая.

– Ужин все равно будет накрыт, сидим мы за высоким столом или нет, – рассудила Анабелла. – Но если предпочитаете раньше поужинать, я склонюсь перед вашим решением.

Она присела, покинула зал и, поднявшись в спальню, развязала узлы завязок, державших вместе юбку и лиф.

Юбка упала на пол. Она развязала и спустила нижние юбки и, переступив через груду ткани, сбросила туфли. Не в силах самостоятельно снять лиф, она решила дождаться мужа. Ему понравится раздевать ее.

Она распустила длинные волосы и принялась расчесывать, едва сдержав смех, когда Ангус ворвался через смежную дверь.

– Расшнуруй лиф, – попросила она, повернувшись к нему спиной.

Он немедленно принялся за работу и, стащив лиф, отбросил в сторону. Анабелла зачарованно наблюдала, как руки мужа развязывают бант на сорочке и стягивают ее вниз. Он взвесил на ладонях ее прелестные груди, слегка сжал и застонал от наслаждения. Ладони стиснули упругую плоть, загрубевшие подушечки больших пальцев потирали твердеющие соски.

Вжав жену в перину, граф встал на колени и стал распутывать ее подвязки. Медленно скатал тончайшие чулки со стройных ног, прокладывая языком дорожку по теплым бедрам, целуя каждый пальчик на ноге, отчего Анабелла, боявшаяся щекотки, нервно хихикала.

Каждый дюйм ее тела пульсировал. Она с огромным усилием встала, чтобы раздеть его: он был в одних штанах и рубашке. Она развязала завязки рубашки, стянула ее с плеч. И, прижавшись голыми грудями к гладкой теплой коже его груди, стала тереться сосками.