Джойс ничего не ответила. Убеждение в том, что Эфи была с Ричардом, давно и крепко укоренилось в ее сознании, как, впрочем, и у всех остальных жителей Вест-Линна, а такую многолетнюю уверенность очень трудно поколебать. Правдива ли с ней Эфи? Она знала, что ее сестра солжет, не задумываясь, чтобы оправдаться.

— Эфи, — наконец заговорила она. — Правильно ли я тебя поняла? Разве ты не сбежала отсюда с Ричардом Хэйром? Разве ты не жила с ним?

— Да нет же! — взорвалась Эфи, глаза которой горели от злости. — Жить с ним?! С убийцей нашего отца! Стыдись, Джойс Хэллиджон, только человек, который сам порочен, мог бы предположить такое.

— Я искренне прошу простить меня, если я была несправедлива к тебе, Эфи. Не только я, но все в Вест-Линне были уверены, что ты — с ним, и мысль об этом неотступно преследовала меня.

— Да вы тут все просто людоеды какие-то, в таком случае! — с негодованием ответила Эфи.

— Все так считали, кроме мистера Карлайла, — продолжала Джойс. — Он мне говорил два или три раза, что не верит в это.

— У мистера Карлайла больше здравого смысла, чем у всего Вест-Линна, — удовлетворенно заметила Эфи. — Жить с Ричардом Хэйром! Да я бы лучше жила с бритым наголо краснокожим индейцем, у которого по всему телу татуировка вместо одежды, а также шестнадцать жен.

— Но куда же ты, в таком случае, отправилась? Почему ты вообще уехала?

— Это не имеет значения. Вы же не полагаете, что я стала бы жить в этом коттедже, с его призраками, ночными кошмарами и всей этой чертовщиной, населяющей те места, где произошли убийства?

— Что же ты делала все это время? Где ты была?

— Я же сказала, что это не имеет значения, — повторила Эфи. — Мне кажется, Вест-Линн был не настолько добр ко мне, дабы я лезла из кожи вон, чтобы удовлетворить любопытство его обитателей. Сначала я поскиталась, конечно, но потом обосновалась прочно, не хуже тебя.

— Ты замужем? — спросила Джойс, отметив про себя слово «обосновалась».

— Ни за какие коврижки, — ответила Эфи. — Я слишком дорожу своей свободой. Нет, возможно, меня удалось бы убедить выйти замуж, если бы появилась какая-то из ряда вон выходящая партия; однако для того, чтобы я дала согласие, это должна быть действительно необыкновенная партия. Я, так же, как и ты, служу горничной у одной дамы.

— Вот как! — с облегчением сказала Джойс. — Ты довольна? Это хорошее место?

— Сносное. Платят недурно, хотя работы очень много, а моя леди — настоящая мегера. Мне было очень хорошо с прежней хозяйкой: я была чем-то вроде компаньонки и служила там, пока она не умерла. Представь себе: она заставляла меня молиться вместе с ней и читать Библию днем и ночью.

— Мне приятно это слышать! — воскликнула Джойс. — Должно быть, это пошло тебе на пользу.

— Несомненно, — согласилась Эфи, и Джойс не сумела распознать иронический тон. — Обычно сначала она читала одну главу, потом — я, а после этого мы молились. Не правда ли, это очень благотворно действует на человека?

— Просто замечательно, Эфи, Я уверена, что тебе это пошло на пользу.

— Да уж, без сомнения. Она оставила мне тридцать фунтов, когда умерла, что значительно превышало мое жалованье. Лично мне более всего нравились псалмы, поскольку они короче и действуют умиротворяющим образом.

— Да, они так успокаивают! — эхом отозвалась Джойс. — Эфи, я снова буду любить тебя и гордиться тобой, как в то время, когда ты появилась в нашей семье.

Эфи звонко рассмеялась.

— Ты, как, впрочем, и все остальные мои земляки, всегда думала обо мне слишком плохо. И все равно я никак не пойму, с чего ты взяла, будто я сбежала с этим Диком Хэйром, — добавила она, не в силах забыть обиду.

— Ну, сама посуди, — ответила Джойс. — Вы оба исчезли.

— Но не вместе!

— Почти. С разницей в несколько дней. К тому же, у тебя не было ни денег, ни друзей.

— Откуда тебе знать, что у меня было, а чего не было? Но я бы лучше умерла с голоду на могиле отца, чем воспользовалась средствами Хэйра, — продолжала Эфи, снова распаляясь. — Как вы могли сомневаться в этом!

— Если бы ты написала мне хоть одну строчку, Эфи! Тогда это дело представилось бы в совершенно ином свете. Твое молчание способствовало тому, что я составила неверное суждение о тебе.

— Да уж, неверное суждение! Ведь мне же никогда не нравился Дик Хэйр. Он же был просто полуразмазня.

— Ты поощряла его визиты к нам.

— Ну… это я не отрицаю. Он говорил со мной о браке, а для того, чтобы стать настоящей дамой, можно смириться и с полным размазней. Если бы я знала, кем он окажется на самом деле, я бы сразу же послала его ко всем чертям. Где он, кстати? Его еще не вздернули, иначе я бы услышала об этом.

— Его не видели здесь с того самого дня, Эфи.

— И ничего не слышно о нем?

— Ничего. Большинство людей считает, что он в Австралии или же какой-то другой стране.

— Самое подходящее место для него: чем дальше от дома — тем лучше. Надеюсь, он получит по заслугам. Лично я сходила бы посмотреть на его повешение.

— Ты так же настроена против него, как судья Хэйр. Будь его воля, он бы отдал на растерзание собственного сына.

— Упрямый старый верблюд! — нелестно отозвалась Эфи об общественных и личных качествах достопочтенного г-на судьи. — Я не защищаю Дика Хэйра — для этого я его слишком ненавижу, но, возможно, если бы отец обращался с ним иначе, он бы вырос другим человеком. Впрочем, давай поговорим о чем-нибудь другом: от этой темы у меня всегда мурашки по телу. Кто тут всем заправляет?

— Мисс Карлайл.

— Ну, конечно. Я могла бы и сама догадаться. Все такая же свирепая?

— Она мало изменилась.

— И не изменится до могилы. Послушай, Джойс, я не хочу встречаться с ней: она может наброситься на меня, как она частенько это делала в прошлом. Мы с Корни Карлайл всегда недолюбливали друг друга.

— Тебе нечего опасаться встречи с ней. Она уехала на неделю в Линборо, погостить.

— Вот это хорошая новость на черный день! Тогда кто же здесь распоряжается?

— Я, — ответила Джойс. — Хозяин очень редко вмешивается.

— Он не собирается жениться? — продолжала Эфи.

— Откуда мне знать? Сейчас, похоже, нет. Несколько месяцев, а может быть, недель, назад возник слух, будто он женится на мисс Луизе Доубид, но вскоре об этом перестали говорить.

— Луиза Доубид! Одна из дочек этого старого уродливого баронета?

— Да. Однако сэр Джон Доубид вовсе не уродлив.

— Не уродлив! Да у него же нос длинный, как дымовая труба на литейном заводе. Ну, как бы то ни было, м-р Карлайл, должно быть, сыт семейной жизнью по самое горло.

— Леди Изабель умерла, — поспешно проговорила Джойс.

— Так же, как и королева Анна. К чему рассказывать мне то, что всем известно?

— Я напомнила тебе о ее смерти, чтобы ты не говорила о ней дурно, — сказала Джойс. — Какие бы провинности ни числились за леди Изабель, они умерли вместе с ней.

— Умерли или нет, память о них жива, — воскликнула Эфи, — и ты с таким же успехом можешь запретить солнцу светить, как людям — высказывать свое мнение. Хорошо, что Ист-Линн избавился от такой дряни!

Джойс подняла руку.

— Эфи, замолчи. Ты не имеешь права судить о леди Изабель, не зная фактов.

— Да я все факты знаю наизусть, — невозмутимо ответила Эфи. — Можешь не сомневаться: мы без устали судачили о них у леди Маунт-Северн.

Джойс удивленно взглянула на нее.

— Какое ты имеешь отношение к леди Маунт-Северн?

— Ну, здравствуйте. Я служу у нее.

— У леди Маунт-Северн?

— Почему бы и нет? Вот уже два года. Впрочем, надолго я там не останусь; она слишком ядовитая особа, на мой взгляд. Это случилось вскоре после того, как я устроилась на это место; у нее гостила кузина, некая мисс Ливайсон, и они только об этом и говорили.

— Но не в твоем же присутствии?

— Я все слышала, — сказала Эфи, многозначительно кивнув. — Слышала все до последнего слова.

— Ты, должно быть, подслушивала возле двери.

— Возможно, — невозмутимо ответила Эфи. — Мне хотелось знать подробности, а когда я решусь узнать что-либо, я не остановлюсь на полпути из-за каких-то пустяков. Расскажи мне о ней, Джойс.

Джойс покачала головой.

— Что тут рассказывать. Она была одной из самых прекрасных леди и одной из самых добрых хозяек…

— О, я понимаю, — с невыразимым презрением перебила ее Эфи. — Она для тебя была сущим ангелом.

— Да, почти. Пока этот гад ползучий не повстречался на ее пути.

— Следи за своими манерами! — рассмеялась Эфи. — Ругаться — невежливо.

— Я буду проклинать его всю жизнь, — сердито ответила Джойс. — Если это приблизит час расплаты, которой ему — попомни мои слова — не избежать.

— Леди Маунт-Северн во всем винит ее.

— А лорд Маунт-Северн придерживается другой точки зрения, — в сердцах ответила Джойс.

— Да, об этом я могла бы кое-что рассказать. Он считает, что в этом отчасти виновата леди Маунт-Северн. Ведь сэр Фрэнсис — ее кузен. Она была хороша собой?

— Чудо как хороша.

— Красивее меня? — воскликнула тщеславная Эфи, оглядывая себя в зеркале.

— Ах, Эфи: какие ты глупости говоришь!

— Большое спасибо. Конечно, я не могу сравниться с ней, потому что она была леди Изабель, а я — просто Эфи Хэллиджон. Всякий считает, что может осуждать меня за глаза, но иногда даже ангелочки-леди грешат: они, видишь ли, не все абсолютно безупречны. Какой-то странный поступок для ангела: оставить своих детей.

— Эфи, ты разве не понимаешь, что мне этот раз говор чрезвычайно неприятен? — гневно воскликнула Джойс.

— Пожалуй, это и в самом деле неприятная тема, — спокойно ответила Эфи. — Она не должна была поступать таким образом, чтобы после об этом не судачили. Она вскоре надоела ему, несмотря на свою красоту: ему, как говорят, и другие тоже надоедали. Теперь он женат.

— Да, — с возмущением заговорила Джойс, — непонятно только, как молодая леди, наделенная хоть малой толикой утонченности и добродетели, может выйти замуж за человека с такой скандальной репутацией.

— Леди не слишком строги к подобного рода вещам, — рассмеялась Эфи, которую забавляло искреннее порицание, написанное на лице Джойс. — Конечно, если мужчина хорош собой, как он.

— Ты видела его у леди Маунт-Северн?

— Нет. Я видела его, но не там. С того самого случая с Карлайлами он не смеет и носа показать у них: милорд сразу же выкинет его за дверь. Какой, должно быть, ужас — это железнодорожная катастрофа!

Джойс зябко повела плечами.

— Да, это была ужасная смерть.

— И, я скажу, вполне заслуженная, — продолжала Эфи, заметив, вероятно, что подобная манера вести разговор раздражает Джойс.

И тут Джойс не выдержала.

— Послушай, Эфи: я любила свою хозяйку, и я по-прежнему люблю ее, несмотря на то, что случилось. Если ты собираешься говорить о ней дурно, тебе придется сделать это в каком-нибудь другом месте, но не в доме м-ра Карлайла, где ее так почитали.

— Будь по-твоему, — равнодушно ответила Эфи. — Она уже отправилась к праотцам, так что не имеет смысла спорить об этом. Мистер Карлайл дома?

— Он придет к обеду. Думаю, ты не отказалась бы выпить чаю вместе со мной и Уилсон в детской.

— Я как раз подумала, что ты могла бы чем-нибудь попотчевать меня, — воскликнула Эфи. — Я собираюсь пробыть в этих краях до завтра: миледи отпустила меня на два дня, поскольку собиралась ехать к своей старой бабушке, ужасной особе, к которой она не может взять горничную; вот я и подумала, что поеду взглянуть еще разок на эти места. Ну что ты смотришь на меня так озадаченно, будто ты боялась, что я попрошу о великом одолжении: позволить мне переночевать здесь. Я остановлюсь в «Маунт-Северн Армз».

— Я вовсе не об этом думала, Эфи. Снимай свою шляпку.

— В детской полно детворы?

— Там всего один ребенок. Мисс Люси и мастер[17] Уильям сейчас с гувернанткой.

Уилсон встретила Эфи высокомерно-снисходительно, памятуя об истории с Ричардом Хэйром. Однако Джойс объяснила ей, что она заблуждается, что ее сестра в глаза не видела Ричарда и была так же решительно настроена против него, как и все остальные. При этом известии Уилсон сразу сделалась сердечной и разговорчивой, придя в восторг от перспективы вдоволь поболтать в этот вечер. Рассказ Эфи о себе и о том, что произошло с ней за время ее отсутствия, не назовешь абсолютно полным, но это было намного лучше того, что ожидала услышать Джойс, и она была просто на седьмом небе. Когда м-р Карлайл вернулся домой, она разыскала его и рассказала ему обо всем: о возвращении Эфи, о ее службе у леди Маунт-Северн и, главное, о том, что она в глаза не видела Ричарда Хэйра.