Барбара Картленд - Замок мечты

Она зашагала по заброшенному саду. Ветер наклонял ветки, загораживая ей дорогу, а длинные усики неподстриженных роз хватали её за рукава и юбку.

Подойдя к деревянной калитке, за которой начиналась горная тропинка, Виола удивлённо замерла на месте: из калитки опрометью выбежала Мэг и, не проронив ни слова, закрывая лицо клетчатым пледом, промчалась мимо.

Через несколько секунд появился Дэвид, бледный и расстроенный, прижимая к груди альбом с рисунками.

— Виола! Ты не видела Мэг?

— Видела. Она только что пробежала мимо. Мне показалось, что она была очень расстроена. Неужели вы поссорились? Этого не может быть!

Дэвид рассмеялся, но его смех был отнюдь не радостным, а скорее горьким и нервным.

— Нет, мы не поссорились. Я хочу жениться на Мэг, но она, хотя и не видит ничего дурного в моём богатстве, уверена, что Роберт не примет ни единого пенни от неё, если это будут мои деньги. Мэг не может покинуть брата, пока у него такие проблемы с замком. А я думал, что унаследованное нами состояние принесёт нам только счастье. Как же я ошибался!

Виола содрогнулась.

— Боюсь, что Гленторраны будут только рады, когда мы уедем отсюда, — с тоской проговорила она. — Что ж, им не придётся ждать долго. Сейчас я направляюсь в деревню, чтобы поговорить с Льюисом Уайлдером и попросить его взять нас с собой в Лондон. Он уезжает уже сегодня вечером. Все деловые вопросы, требующие наших с тобой решений, можно будет уладить незамедлительно, как только мы вернёмся к кузине Эдит.

— Сегодня вечером!

— Да, Дэвид. Чем быстрее мы уедем отсюда, тем лучше. Всякий раз, когда Роберт смотрит на меня с такой откровенной неприязнью и презрением, я…

Она умолкла, оборвав себя на полуслове, — комок подступил к её горлу.

Брат окинул её строгим взглядом и заявил:

— Виола, я не поеду с тобой в Лондон.

— Не поедешь?

Дэвид вдруг показался ей выше ростом и старше. Перед ней стоял настоящий потомственный граф, юношеская нерешительность которого растаяла без следа.

— Виола, что бы ни произошло между тобой и герцогом — это твоё дело. Я не стану вмешиваться. Но я люблю Мэг и знаю, что как только уеду отсюда, то у меня уже более никогда не будет возможности доказать ей свою любовь.

— Но между вами всегда будут стоять деньги!

Дэвид кивнул, рассеянно перелистывая альбом и разглядывая рисунки девушки, которую полюбил.

— Если мне придётся отказаться от них, значит, так тому и быть! Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы завоевать сердце женщины, которую люблю.

— Но ты же не можешь остаться здесь, в замке? Где, ради всего святого, ты будешь жить?

Он улыбнулся.

— Не сомневаюсь, что смогу найти себе пристанище в деревне. Я буду рисовать, и продавать свои картины гостям. Я не трону ни пенни из своего наследства, и, в конце концов, моя любимая Мэг поймёт, что я никуда не собираюсь уезжать от неё.

Виола вздохнула.

Она не могла винить Дэвида за его решение.

Она знала, что ему всегда претила карьера бизнесмена. Та ответственность, которую собиралась взвалить на свои плечи она, его наверняка убьёт.

Ах, если бы она могла последовать его примеру! Но она знала, что это невозможно.

Разве могла она хоть на миг подумать о том, чтобы жить на расстоянии какой-нибудь мили от Роберта, регулярно, быть может, видеться с ним в деревне, наблюдать, как он отчаянно борется за то, чтобы сохранить поместье, и при этом не иметь возможности прийти ему на помощь?

Нет, она этого не вынесет.

Шагнув вперёд, она поцеловала Дэвида в щёку.

— Мэг очень повезло, — прошептала она. — И я уверена, что уже очень скоро она поймёт это сама.

Виола отвернулась.

— Пожалуйста, передай миссис Ливси, Дэвид, чтобы она не ждала меня к обеду.

Он с тревогой поднял глаза на тёмные тучи, наперегонки несущиеся по свинцовому мрачному небу.

— Ты промокнешь, Виола! Подожди хотя бы пару минут, пока пройдёт этот шквал. Мне не нравится погода, наплывающая с гор. Мэг говорит, что летние грозы бывают здесь весьма сильными.

Но Виола в ответ лишь сердито тряхнула головой.

Сейчас ей хотелось только одного — оказаться как можно дальше от замка, прежде чем появится герцог, и она снова увидит холодное презрение на его лице.

— Это — всего лишь вода. Не растаю же я, в конце концов. Господи, неужели ты забыл, как сильно мы промокли, когда затонул корабль? Я буду бежать всю дорогу! Если начнут сверкать молнии, обещаю, что укроюсь где-нибудь, не беспокойся. Отсюда до деревни совсем недалеко, так что ничего со мной не случится.

Дэвид долго смотрел ей вслед, и, когда сестра исчезла за поворотом подъездной дороги, за которым начиналась тропинка в скалах, он повернулся и стал подниматься по крутым каменным ступеням, ведущим к дверям замка.

Роберт, герцог Гленторран, был очень зол — зол на Виолу, но более всего на себя самого!

Он поцеловал девушку против её воли!

Так мог бы поступить какой-нибудь подлец или мерзавец, человек, которого в приличном обществе не пустили бы и на порог.

Свистом подозвав собак, он в бешенстве выбежал вон из замка, промчался через сад и выскочил на вересковую пустошь.

Не обращая внимания на дождь, который уже лил как из ведра, он устремился вперёд, раздвигая ногами вереск, сбивая тростью головки чертополоха и сухие ветки, осмелившиеся вцепиться ему в килт.

Да, он бесцеремонно поцеловал её, но она заслужила подобного с собой обращения!

Он ведь любил её, а она вздумала играть его чувствами, выставила его на посмешище и причинила ему душевную боль, вселившую в нём уверенность, что эта рана не заживёт никогда.

Он вдруг вспомнил старую цыганку, которая однажды забрела в замок на Рождество и стала гадать на судьбы — его, Мэг и их гостей.

Гадалка предсказала, что сердце Роберта разобьёт мужчина, живущий по ту сторону большой воды.

Тогда он лишь посмеялся и заплатил цыганке какую-то мелочь, думая, что большей нелепицы ещё в жизни не слышал.

Но теперь…

Герцог отбросил со лба промокшие волосы и стал всматриваться сквозь пелену дождя на бурное море.

Что ж, старая ворожея оказалась права! Когда вчера вечером этот американец, Льюис Уайлдер, рассказал ему об огромном состоянии Виолы и её брата, он почувствовал, как сердце его разбилось на тысячу острых осколков. Он ведь только собрался сделать ей предложение, но разве теперь мог он просить её руки?

Весь мир сочтёт его авантюристом, человеком, готовым жить за счёт собственной жены. Общество никогда не поверит, что он влюбился в прелестную молоденькую девушку, у которой, по его мнению, не было за душой ни гроша — как и у него самого.

Нет, они все станут злорадно посмеиваться и перешёптываться за спинами Роберта и Виолы, да так, что в любой компании ему будет трудно высоко держать голову.

Он был слишком горд, чтобы хоть на миг всерьёз задуматься о подобной возможности.

Эх, если бы он не любил Виолу так сильно!

Всё в ней казалось ему безупречным и совершенным. Её улыбка, её чувство юмора, то, как живо она интересовалась всем, что видела вокруг, её длинные золотистые волосы и яркие синие глаза, её способность сопереживать людям из самых разных социальных слоёв.

Да, она была для него идеальной женщиной, и в тот момент, когда он уже думал, что она станет его женой, выяснилось, что для неё всё это было лишь игрой.

Ведь Виола после появления в замке могла просто сказать ему, что обстоятельства в её семье изменились. Разве не было бы это самым естественным и порядочным поступком?

Вздохнув, он свистом подозвал собак, с довольным видом вынюхивавших кроликов в мокром вереске, и повернул обратно к замку.

Он не мог отвести взгляд от потрясающего здания — даже когда оно было окутано туманом, он отчётливо различал все его волшебные башенки и шпили.

Это было его наследство, и он с горечью спрашивал себя, как долго ему ещё предстоит бороться с нищетой и отгонять волков от дверей.

Выражение лица герцога было печальным.

«Пожалуй, мне следует сделать следующий шаг и попросить Виолу выйти за меня замуж, — размышлял он. — Именно так на моём месте поступило бы большинство мужчин, и плевать они хотели на сплетни. Я ведь сам говорил, что пойду на что угодно, лишь бы спасти Гленторран, — но нет, такой мотив был бы просто безнравственным».

Внезапный раскат грома, прозвучавший прямо над головой, заставил его осознать, что гроза, собиравшаяся всё утро, наконец-то достигла Гленторрана.

Небеса обрели угрожающе лиловый оттенок, а свинцовая поверхность моря вздыбилась, испещрённая белыми барашками, — это ветер срывал пену с бурных волн.

Будучи мрачнее тучи, герцог развернулся и зашагал вниз по склону к замку.

Он ничуть не сомневался в том, что Виола с братом в самом скором времени покинут Гленторран.

Он знал, что его сестра будет очень расстроена, но сейчас ему было не до этого.

— Чем скорее они уедут, тем лучше, — огрызнулся он на собак, и те повернули к нему свои изумлённые морды. — Дрянная девчонка!

Промокший до нитки, роняя капли воды на чёрно-белую плитку, герцог ворвался в главный зал замка.

Ему навстречу спешила миссис Ливси.

— О, ваша светлость! Вы промокли насквозь!

Но герцог небрежно отмахнулся от её причитаний.

— Это всего лишь вода, миссис Ливси. Полноте, не суетитесь! Прошу вас уведомить леди Виолу о том, что я хотел бы немедленно побеседовать с ней у себя в кабинете.

Миссис Ливси нахмурилась.

— Леди Виола ушла в деревню, ваша светлость.

Он непонимающе вскинул брови.

— Что? Когда она ушла?

— Н-не знаю в точности, ваша светлость.

— Она уехала верхом или поехала на кабриолете?

Миссис Ливси покачала головой.

— Полагаю, она ушла пешком, ваша светлость.

Герцог резко развернулся и направился обратно к обитой железными полосами входной двери.

Распахнув её, он с ужасом посмотрел на сплошную пелену дождя.

Зигзаги молний полосовали небо, а над головой оглушительно рокотал гром. Его вдруг охватило предчувствие беды. Внезапно он понял, что сейчас для него не имеет никакого значения, что Виола не сказала ему правду о своём богатстве.

Сейчас самым важным для него было то, что женщина, которую он любил, оказалась одна в самом центре разразившейся бури.

Не сказав более ни слова, он велел собакам оставаться на месте, а сам выскочил за дверь и со всех ног бросился по подъездной дорожке в сторону горной тропинки, ведущей в деревушку Гленторран.

* * *

Гроза, надвигавшаяся с гор, ещё только приближалась, когда Виола добралась до окраины рыбацкой деревушки. Она с опаской покосилась на быстро темнеющее небо, но в душе её бушевал такой ад, что тёмные тучи ничуть не испугали её.

Она сказала себе, что не станет оборачиваться, чтобы взглянуть на холм, на котором возвышался замок со своими затейливыми башенками и шпилями, пронзающими небо. Нет, отныне замок стал тем местом, любоваться и любить которое она не имела никакого права.

Это был дом Роберта, его Замок мечты, который к ней более не имел никакого отношения.

Сейчас ей хотелось лишь поскорее добраться до гостиницы «Гленторран Армс», отыскать Льюиса Уайлдера и договориться с ним о совместном возвращении в Лондон.

Она уедет одна, потому что Дэвид вознамерился остаться здесь, в Шотландии, и бороться за Мэг, девушку, которую полюбил.

На глаза Виоле навернулись жгучие слёзы, и она смахнула их ладошкой. Во всём была виновата только она одна.

Ей надо было сразу же сказать Роберту правду, а не растягивать изо дня в день удовольствие от их, не омрачённого деньгами общения.

Обогнув последний поворот, она остановилась.

На обочине дороги стояла Хитер Лайалл, жена Фергуса, с большой плетеной корзиной у ног.

— Хитер! Доброе утро!

Шотландка присела перед нею в коротком реверансе.

— Леди Виола! Что вы здесь делаете в такую погоду? Этот мелкий дождик очень скоро перейдёт в ужасную грозу, и вы промокнете насквозь!

Виола растерянно засмеялась.