Барбара Картленд - Замок мечты

На мгновение левую ногу Виолы пронзила острая боль, но она всё же встала на колени и потянулась к Иэну.

В следующий миг вновь загрохотал гром, налетел сильный порыв ветра, и ялик затанцевал, словно необъезженный мустанг.

Протянув руки, Виола схватила Иэна и прижала его к груди.

Она развернулась, чтобы вылезти из лодки, и у неё вырвался протяжный стон отчаяния.

Последний рывок скачущего ялика ослабил узел верёвки, которой тот был привязан к железному кольцу, вделанному в стенку набережной, и верёвка развязалась.

Виола в ужасе смотрела, как конец верёвки выскользнул из кольца и с плеском упал в воду. Словно лошадь, сорвавшаяся с привязи, ялик развернулся вокруг своей оси и уже через несколько мгновений рванул прочь от берега, направляясь в открытое море.

Виола застонала, когда ялик бодро запрыгал по бурным волнам. Она принялась отчаянно озираться по сторонам в поисках вёсел, но вскоре сообразила, что в лодочке их нет.

Волны уже начали захлёстывать утлую посудину, и маленький Иэн сообразил, что его замечательное приключение — вовсе не такое забавное, как ему представлялось.

Виола заметила, как предательски задрожала у него нижняя губка, и испугалась того, что у малыша может начаться истерика.

Она быстро подалась к нему, подхватила его на руки и усадила себе на колени, пытаясь своим телом закрыть от ветра и дождя.

— Тише, Иэн. Не плачь, родной мой. Всё будет в порядке. Посиди тихонько, будь хорошим мальчиком.

Виола с ужасом огляделась по сторонам.

Движимый отливом ялик медленно, но неотвратимо шёл к выходу из гавани.

Виола в отчаянии оглянулась на береговую линию, но там по-прежнему никого не было.

Разве что… да, сквозь пелену дождя она разглядела чью-то фигуру, бегущую по горной тропе вдоль обрыва. Дождь на мгновение ослабел, и она увидела, что это был мужчина.

Это был герцог!

Пока она оцепенело смотрела на него, герцог сорвал с себя куртку и с разбегу прыгнул в серую взбаламученную воду.

— О, Роберт! Любовь моя! Будь очень осторожен! Господи, молю Тебя, позаботься о нём в бесконечной милости Своей и не дай погибнуть Роберту Гленторрану!

Виола молилась так горячо и неистово, как ещё никогда в жизни не молилась. Она со страхом следила за тем, как голова герцога всё чаще скрывается под водой, но сильные руки вновь и вновь выталкивали его на поверхность, приподнимая над белыми гребнями бушующих волн, пока он пробивался к ней сквозь бурные воды.

Она знала, что ничем не сможет ему помочь.

Ей оставалось лишь смирно сидеть и удерживать на ровном киле ялик, швыряемый из стороны в сторону сталкивающимися валами волн.

И ещё ей надо было заботиться об Иэне. Как она сможет посмотреть в глаза Хитер и Фергусу, если позволит случиться беде с их единственным сыном?

Но ведь и Роберту грозила смертельная опасность.

Разве сможет она жить дальше, если что-нибудь случится с ним?

А потом, когда ей стало казаться, что герцог уже безнадёжно проигрывает свою битву со стихией, когда она всерьёз испугалась, что море вот-вот поглотит его, её молитвы были услышаны.

Чёрные тучи разошлись — всего на миг — солнечный луч коснулся воды, словно золотой палец, и сильный ветер в мгновение ока сменился лёгким бризом.

Волнение тут же утихло, и герцог сделал последний стремительный рывок к маленькой лодчонке.

Он ухватился за плавающий в воде швартовый конец верёвки и, подтянувшись, вцепился руками в борт лодки, в которой сейчас сосредоточилось всё, что было дорого его сердцу.

Он взглянул на Виолу, и, к своему невероятному изумлению, она увидела, что он улыбается!

— Леди Виола, вы позволите задать вопрос? Могу я поинтересоваться, что заставляет вас с завидной регулярностью барахтаться со своими друзьями в морской пучине?

— О, Роберт, я так боялась, что вы утонете!

Герцог вновь улыбнулся. Он выглядел невероятно привлекательным с тёмными промокшими волосами, прилипшими ко лбу.

— В этой гавани? Не думаю. Мы с Фергусом на спор переплывали её всякий раз, когда я приезжал в Гленторран, будучи совсем ещё мальчишкой. А в прошлом году мы купались здесь даже на Рождество, когда нам пришлось проламывать лёд! А теперь слушайте меня, Виола, и делайте, как я скажу. Я хочу, чтобы вы пересели к другому борту лодки и крепко прижали к себе Иэна.

Герцог обратился к Иэну:

— А ты, молодой человек, и дальше оставайся храбрым маленьким парнишкой, скоро мы вернём тебя домой.

Виола осторожно передвинулась на самый край деревянной скамьи, и, когда солнце вновь скрылось за тучами, а ветер с рёвом стал набирать силу, герцог подтянулся на руках и перевалился через борт ялика.

Промокшая рубашка облепила его тело, словно вторая кожа.

На мгновение Виола забыла о том, что они с герцогом уже не друзья, и протянула руку, чтобы убрать мокрые волосы, упавшие ему на лоб.

Одновременно с ней он поднял правую руку, чтобы сделать то же самое, и пальцы их встретились и переплелись.

У Виолы перехватило дыхание, когда она заглянула в тёмные глаза человека, которого так страстно любила.

Но сейчас было не самое подходящее время для разговоров, равно как и для выяснений того, почему сердце вдруг замерло у неё в груди.

Ялик вдруг резко повело в сторону, когда очередной шквальный порыв ветра принял его в свои объятия.

Виола оглянулась и со страхом отметила, что выход из гавани стал ещё ближе.

Даже здесь, под прикрытием скал, море было бурным, но там, за пределами гавани, творился сущий кошмар.

— Роберт, что нам делать? Как мы вернёмся на берег?

Герцог нахмурился.

— Смотрите, вон там — рыбацкая лодка Фергуса. На время шторма он всегда ставит её на якорь на глубине. Он должен быть на борту. Если мы сумеем добраться туда, то окажемся в безопасности!

— Да-да! — вдруг закричал Иэн и стал тыкать куда-то ручонкой.

Обернувшись, они действительно увидели Фергуса. Стоя у поручней, тот с ужасом смотрел на сына, которого уносили прочь прилив и ветер.

— Если бы только у нас были вёсла!

Герцог негромко выругался себе под нос, затем, подавшись вперёд, сжал руки в кулаки и резко ударил ими по соседней скамье.

Виола негромко вскрикнула, когда щепки полетели в разные стороны, но доска, очевидно, и так полусгнившая, с лёгкостью переломилась, и Роберт ухватил кусок скамьи, чтобы использовать его как весло.

Мощным движением рук герцог послал лодчонку в сторону Фергуса.

— Отличная работа, Роберт! Вы спасли нас!

Герцог упрямо покачал головой, не прекращая ожесточённо работать импровизированным веслом и пытаясь удержать ялик на прямом курсе.

— Ещё нет, моя дорогая девочка, ещё нет. Смотрите! Видите водовороты у рыбачьей лодки? Это подводные течения, сильные и предательские. Боюсь, у нас будет только одна попытка передать Иэна на борт.

Виола сжала губы так, что они превратились в прямую линию, и застыла, крепко прижимая к груди мальчугана.

Она понимала, что им грозит смертельная опасность, но сердце её пело от счастья, потому что герцог назвал её «своей дорогой девочкой»!

— Просто скажите, что я должна делать.

— Смотрите, Фергус сбросил через борт верёвочную лестницу. Как только мы окажемся рядом с ней, я попытаюсь удержать ялик на одном месте, а Фергус быстро спустится по лестнице. Передайте ему Иэна, а потом Фергус поможет подняться на борт и вам.

— А как же вы, Роберт? Нет, я вас не оставлю, я никогда не брошу вас одного!

Казалось, что взгляд его тёмных глаз проникал ей в самую душу.

— Виола, любимая, вы должны спастись. Доверьтесь мне. Если вы испытываете ко мне хоть какие-либо чувства, сделайте так, как я прошу.

— Я всегда буду верить вам, — прошептала Виола и подобралась, потому что времени для разговоров уже не осталось.

Течение подхватило ялик, и тот поравнялся с рыбацкой лодкой.

А там Фергус, балансируя на конце верёвочной лестницы с ловкостью человека, всю жизнь проведшего в море, уже протягивал к ней руку. И Виола, уже не думая ни о чём, встала, покачнувшись, подняла малыша на вытянутых руках и передала отцу.

Облегчённо вздохнув, она смотрела, как Фергус в мгновение ока поднялся по верёвочной лестнице и передал сына кому-то на палубе.

Затем он быстро спустился по штормтрапу и вновь протянул к ней руку:

— Быстрее, леди Виола! Хватайтесь за меня!

— Виола! Прыгайте! Немедленно!

В голосе герцога прозвучала неприкрытая тревога.

Но, когда она выпрямилась, готовясь прыгнуть на раскачивающуюся лестницу, яростный порыв ветра подхватил ялик и понёс его, кружа и подбрасывая, прочь от рыбачьей лодки.

А Виола с криком опрокинулась на спину в ледяную воду, уже наполнившую утлую посудину.

Следующие несколько мгновений отложились в памяти Виолы бесконечным кошмаром.

Ураган, словно разъярившись оттого, что у него отобрали одну жертву, вознамерился, во что бы то ни стало отыграться на других, и ветер и дождь яростно набросились на ялик, закружили его и погнали к выходу из гавани, подставляя под удары гигантских волн.

Виола почувствовала, как своими сильными руками герцог прижал её к себе.

Она ощутила прикосновение его чувственных губ к своему лбу и перед тем, как очередная волна перевернула ялик, услышала, как он прошептал:

— Я буду любить тебя до конца своих дней.

В это мгновение ялик перевернулся.

Герцог вынырнул на поверхность, задыхаясь и хватая воздух широко раскрытым ртом.

— Виола!

Проплыв несколько ярдов, он стал в изнеможении озираться по сторонам.

Вот она!

Виола лежала на воде, и волосы золотистым ореолом окружали её голову. Несколько мощных гребков — и герцог оказался возле неё.

Она была без сознания, на лбу у неё красовалась свежая ссадина, и он понял, что она получила травму во время падения с лодки.

— Господи милосердный, помоги мне спасти её! — взмолился он и, поддерживая её безжизненное тело на плаву, из последних сил стал грести к далёкому берегу, позволив течению подхватить себя и нести в безопасное, как он полагал, место.

Сейчас он был уверен лишь в одном — то, что произошло в течение этих нескольких секунд, открыло перед ним одну простую истину: он понял, что больше никуда и никогда не отпустит от себя любимую.

* * *

Виола спала, и ей снился удивительный сон.

Стояла зима, и она каталась на коньках по льду замёрзшего озера. Она ощущала порывы ледяного ветра на своём лице, а ноги и руки у неё онемели от холода. Но она чувствовала себя совершенно счастливой, потому что рядом, держа её за руку, был мужчина, которого она любила.

А ещё она знала, что если поедет чуть быстрее, то немедленно окажется в раю, где никто и ничто не сможет причинить ей зла…

Ресницы Виолы затрепетали, и она открыла глаза.

Она лежала на усыпанном галькой берегу, и голова её покоилась на руках герцога.

Виола закашлялась, закашлялась, застонала, попытавшись сесть, и задрожала как осиновый лист, когда холод вцепился в неё ледяными пальцами, забираясь под насквозь промокшую одежду.

В следующий миг над ней склонилось встревоженное лицо герцога.

— Виола! Любимая, с тобой всё в порядке? Не двигайся. Ты ударилась головой о борт, когда падала в воду. Господи боже, Виола, я уже подумал, что потерял тебя!

Она ощутила, как его сильные руки приподнимают её раскалывающуюся от боли голову.

Их поцелуй стал воплощением её мечты, настоящим объяснением и признанием искренних чувств, которые они питали друг к другу.

— Роберт, любовь моя, где мы?

Герцог, ласково убирая с её висков промокшие пряди золотистых волос, поднял голову и огляделся.

— На маленьком пляже неподалёку от замка. Я хорошо знаю это место. Мальчишкой я часто играл здесь. Когда ялик перевернулся, течение вынесло нас сюда. Ты совсем замёрзла! Но не волнуйся, Фергус наверняка поднял тревогу, так что помощь уже идёт к нам. Совсем скоро мы доставим тебя целой и невредимой обратно в Гленторран.

Виола не моргая смотрела в его тёмные глаза.

— Ты спас мне жизнь, — прошептала она.