— Джессика! — воскликнула я. — Что с вами?
Ее глаза были закрыты, темные длинные ресницы лежали черным полукругом на бледной коже. Она была в обмороке.
Я положила ее у стены и собиралась бежать за помощью, когда она открыла глаза и непонимающе посмотрела на меня.
— Вы были в обмороке, — объяснила я.
— В обмороке? — повторила она. — О… я… теперь я в порядке. Все прошло.
Я опустилась на колени рядом с ней.
— Ничего такого… просто обморок. Это из-за высоты… я боюсь высоты. Мне стало плохо.
— Может, позвать кого-нибудь?
— О, пожалуйста, нет. Я в порядке. Ничего страшного. Просто минутная слабость. Правда, я уже почти пришла в себя.
— С вами часто такое случается?
— О… с кем не бывает. Еще раз извините.
— Позвольте, я отведу вас в вашу комнату.
— Благодарю.
Она стояла еще немного неуверенно, но выглядела вполне нормально.
— Пожалуйста, не поднимайте шума, — попросила она с улыбкой. — Это — чепуха. Просто небольшое головокружение. Надеюсь, вы забудете о том, что здесь случилось, и никому об этом не скажете?
— Если вы так хотите.
— Спасибо.
Мы вернулись в круглую комнату, и Джессика сказала:
— Мне бы хотелось посмотреть на портрет той леди Менфрей, о которой вы говорили.
— Сейчас? Может, вам лучше пойти в свою комнату и отдохнуть?
— Все прошло. А мне действительно очень любопытно.
— Картина здесь.
Я провела ее в комнату, где висел портрет. Она посмотрела на него, затем на меня.
— Черты лица не совсем ваши, — признала она, — но в таком платье вас вполне можно принять за даму из прошлого.
— Как и любого в подобном наряде.
— Это мы, без сомнения, узнаем на балу. Значит, это она была леди Менфрей, когда умерла та гувернантка? Я все-таки считаю, что она ее убила.
— По-вашему, она похожа на убийцу?
— Разве убийцы выглядят как-то по-особому? Убийства совершают самые обычные люди. Именно потому им это удается. Если бы убийц выдавала внешность, жертвы были бы настороже и ничего бы не вышло. Нет. Она знала, что гувернантка ждет ребенка от ее мужа. Представьте себе ее состояние. Как бы вы себя чувствовали на ее месте? Они, должно быть, ненавидели друг друга — жена и гувернантка. И вполне резонно предположить, что одна могла попытаться убить другую.
— Я этому не верю, — сказала я. Она улыбнулась — скромной улыбкой, словно инцидента в башне не было и в помине.
— От этого история только выигрывает, — пробормотала она.
Большой вестибюль в Менфрее был самой замечательной частью дома. Сводчатый потолок, поддерживаемый деревянными балками; превосходная старинная лестница с висящими по стенам рыцарскими доспехами, которые, как говорили, принадлежали Менфрею, воевавшему во Франции с Генрихом VIII; галерея с живописными полотнами, возвышение, на котором сегодня сидели музыканты. Выглядело это действительно потрясающе, в особенности после того, как из оранжереи принесли кашпо с экзотическими растениями, тогда как наши родные гортензии — розовые, голубые, розовато-лиловые, белые, разноцветные — в огромных вазах, обернутых пурпурным бархатом, были расставлены на равном расстоянии по всей комнате. Лестницу украсили листьями — мне все это напомнило о приемах, которые обычно устраивал мой отец.
Фанни помогла мне одеться. Она молчала, и я подумала, не знает ли она чего-либо, что скрывает от меня, из боязни причинить мне боль.
Но пока я смотрела на свое отражение в зеркале и топазовый цвет платья, как всегда, заставлял мои глаза сиять ярче, а украшенная драгоценными камнями сетка придавала такую же яркость моим волосам, я чувствовала себя неуязвимой.
— Я расчешу ваши волосы, чтобы они блестели, — сказала Фанни. — У нас еще уйма времени.
Она сияла сетку, положила ее на стол и, прикрыв мои плечи белой накидкой, принялась расчесывать мне волосы.
— Сегодня вы выглядите счастливой, — сказала она. Ее глаза встретились с моими в зеркале. Она стояла, словно пророчица, со щеткой в руке и пристальным, мрачным взглядом. — Дай бог, чтобы вы такой и остались, — добавила она.
— Не очень долго, Фанни, — поторопила я. — Не забывай, нынешним вечером я — хозяйка. Мне еще надо проверить, все ли готово.
Гостей приветствовали не как на обычном балу. Приезжая, они попадали в руки Пенджелла или других слуг-мужчин, разодетых в великолепные куртки синего атласа, отделанные серебряным шнуром, в белые бриджи и пудреные парики; затем предполагался, собственно, маскарад и ужин, а потом — разоблачение. Мы решили устроить бал-маскарад, сочтя, что так будет интереснее. Атмосфера таинственности, которую создают маски, только добавляла балу веселья, поскольку людям обычно нравится прятаться и оставаться неузнанными, равно как и раскрывать инкогнито других.
Менфреи должны были смешаться с толпой гостей, чтобы никто не догадался, что мы и есть хозяева, — до тех пор, пока маски не будут сброшены, и тогда мы станем принимать поздравления и выслушивать слова благодарности.
Мне надо будет присматриваться к мужчинам в римских тогах. Впрочем, Бевила я все равно узнаю, даже среди тысячи. Нам прислали две римские тоги, как в смущении сообщил мне Уильям Листер, который и спросил, не следует ли отослать одну из них обратно. Он заказывал римский костюм для Бевила и наряд перса — для себя.
— Ладно, у нас уже нет времени, — сказала ему я. — Значит, в Менфрее будут два римлянина. Можете не сомневаться, среди гостей окажутся еще несколько.
Уильям согласился со мной.
Сэр Энделион был кардиналом; Уолси, Мазарини или Ришелье — я точно не знала, но он легко мог сойти за любого из них. Леди Менфрей по какой-то горькой иронии достался наряд Екатерины Арагонской.
Я подумала о том, как изменился сэр Энделион. Но была ли это правда перемена? Возможно, это озорство жило в нем всегда и только ждало минуты, чтобы вырваться наружу? Тогда мне еще не раз предстоит иметь дело с его последствиями.
Я вздрогнула.
— Вас знобит? — спросила Фанни.
— Нет, просто из окна дует.
Фанни отошла и закрыла окно.
— Вот теперь мне нравится. Ваши волосы так и сияют. А теперь — где эта штука?
— «Штука» — это неуважительно, Фанни. Нужно говорить «сетка» или «украшение».
— Ну, для меня это все равно хорошенькая штучка. Даже не знаю. Она вам так идет. Вы выглядите какой-то другой… когда я ее на вас надеваю.
— Какой… другой, Фанни?
— Я не знаю… словно вы не отсюда… а откуда-нибудь еще.
— Что ты хочешь сказать?
— Не спрашивайте меня. Мне просто пришло в голову… — Ее лицо вдруг сморщилось, словно она собиралась плакать.
— Фанни! — вскричала я. — Что с тобой?
— Я — глупая женщина, это правда. Но это просто потому, что я хочу видеть вас счастливой…
— Но я счастлива, Фании. Я счастлива, говорю тебе.
Она грустно посмотрела па меня — я вспомнила, что именно так она обычно и смотрела на меня в прошлом, — и пробормотала:
— Вам не одурачить Фанни.
Я сразу узнала Джессику. Она единственная из дам была одета без причуд, и мне виделся за этим хитрый расчет, ибо она сразу же привлекала к себе внимание всех и каждого. Она сама сшила платье из сиреневого шелка, почти пуританское в своей простоте: юбка до пят и лиф, который сам по себе выглядел бы чопорно, но па ней производил обратное впечатление, подчеркивая безупречную фигуру. Ее темные волосы были гладко уложены по обе стороны лица и собраны в простой узел на затылке. Она изображала гувернантку ушедших времен. Увидев ее, я затаила дыхание.
— Я вижу, вы меня узнали, несмотря па маску, — сказала она. — Как вам нравится мой костюм?
— Он такой…
— Простой? Я изображаю гувернантку.
— Он очарователен. Что вас навело на эту мысль?
— Вы ведь нарядились как хозяйка дома давних времен, но вы ведь и есть хозяйка дома. Тогда почему бы и мне не нарядиться тем, кто я есть? Сшить все это не составило труда, и я полагаю, больше никого в подобном наряде не будет. Эта идея возникла, когда мы говорили в тот день в заброшенном крыле дома.
— Я понимаю.
— Как по-вашему, та гувернантка ведь выглядела примерно так? — спросила она. — Мне кажется, похоже. Я посмотрела альбомы. Этот наряд — примерно того же времени, что и ваш. Интересно, заметит это кто-нибудь или нет.
— Я полагаю, вряд ли.
— Но если кто додумается, будет забавно.
Я отошла от нее и двинулась через зал. В тот же момент ко мне подскочил римлянин, и я сначала решила, что это Бевил.
— Вы просто восхитительны в этом наряде. — Голос принадлежал Уильяму Листеру.
— Благодарю вас. Я уже видела две тоги. Я ведь говорила вам, что их будет в изобилии.
— Здесь просто вавилонское столпотворение — все страны, все эпохи.
— Я хочу пойти убедиться, что с ужином все в порядке.
— Позвольте сопровождать вас.
— Нет, пожалуйста, лучше побеседуйте с Марией Стюарт. У нее такой вид, словно она в темнице, а не в Менфрее.
Я заметила, как мимо меня проследовал кардинал, — он сопровождал Марию-Антуанетту. Мой галантный свекор вспомнил юность.
Мы решили, что музыка на балу тоже будет из разных времен и стран, и в этот момент как раз заиграли «Голубой Дунай». Ужин был накрыт в трех комнатах, украшенных цветами и гирляндами. Я поговорила с Пенджеллом, который уверил меня, что все в порядке, а потом вернулась в бальную залу.
— Позвольте вас пригласить?
Еще один римлянин. На мгновение мое сердце замерло. Я подумала, что это — Бевил, который нарочно изменил голос, чтобы разыграть меня, но иллюзия быстро рассеялась.
В бальной зале было слишком тесно, да и мой партнер не блистал изяществом, но это, похоже, не слишком его заботило, ибо он скорее хотел поговорить.
— Должен признаться, я знаю, кто вы, — сказал он мне.
— Это настолько понятно?
— Нет. Но я уже видел вас в этом платье раньше.
Теперь я узнала голос и очертания рта. Они стали жестче, с тех пор как исчезла Гвеннан.
— Так это вы, Хэрри.
— Меня выдали?
— Вы сами себя выдали, упомянув платье.
— Мне кажется, это было так давно.
— Хэрри…
— Ладно. Вам странно, с чего это я вздумал говорить об этом. Теперь все это уже в прошлом, и она мертва.
— О, Хэрри, — произнесла я, — это было так глупо. Она даже не…
— Не любила его? Наверное. Но меня она, впрочем, тоже не любила. По-моему, она не любила никого, кроме себя. Она была из Менфреев.
В его голосе звучала боль, и я всем сердцем жалела его. Он не забыл; возможно, даже и не простил.
— Она ужасно страдала, Хэрри.
Он промолчал, и я заметила, как его губы сжались, словно моя фраза доставила ему удовольствие. Бедняга Хэрри, он любил ее; похоже, Менфреи правда владели какими-то особыми чарами, которыми привязывали к себе людей. Я подумала о своих чувствах к Бевилу; как бы он ни обращался со мной, это ничего не меняло. Возможно, так было и с Хэрри, который до сих пор не исцелился от своей любви к Гвеннан.
Может быть, подумала я, он и политикой занялся, чтобы отвлечься от своих переживаний, а может, видел в соперничестве с Бевилом своего рода месть.
— Вы меня жалеете, Хэрриет, — неожиданно сказал он, словно прочитав мои мысли. — Вы думаете, Гвеннан сломала мне жизнь, а теперь меня ждет еще одно унижение, когда люди продемонстрируют мне, что не желают видеть меня своим представителем в парламенте.
— Но почему здесь, Хэрри? — спросила я. — Почему не где-нибудь еще?
— Вам не нравится, что я стану соперником вашего мужа?
— Не в том дело. В конце концов, вы — старый друг семьи. Я знаю, мы все притворяемся, что это не важно, но в каком-то смысле… Я бы предпочла, чтобы вы выставили свою кандидатуру где-нибудь еще.
— По-вашему, здесь у меня нет шансов?
— Менфреи испокон веку занимали это кресло.
— Но одно время Ланселу представлял ваш отец. Почему бы традиции не быть нарушенной снова?
— Но… он принадлежал к той же партии.
— Партию можно и сменить.
Я заметила, что его губы скривились в ухмылке, и поняла, что, если ему удастся отобрать место в парламенте у Менфреев, это будет его сатисфакцией за оскорбление, нанесенное ему Гвепнан.
В нем чувствовалась какая-то одержимость, и это мне не понравилось.
— Вас ждет разочарование, Хэрри, — сказала я.
— Вы говорите как жена парламентария. Я от вас ничего другого и не ждал, Хэрриет.
— Почему бы вам не попытать счастья где-нибудь еще?
— Мой дом — здесь, — сказал он, — в этом мы на равных с Менфреями. Думаете, они меня выживут? Не на того напали.
Мы ненадолго присели, и он снова заговорил о Гвеннан. Я видела, что перед ним встают картины прошлого, которое он не в силах забыть. Конечно же этот бал должен был воскрешать в его памяти тот, другой, когда они были вместе, и Гвеннан в голубом бархатном платье, веселую, взволнованную собственной дерзостью и тем, что она танцует на балу, где никто не ожидал ее видеть. Хэрри, наверное, тогда совсем потерял голову от ее чар. Неудивительно, что сегодня он так печален.
"Замок Менфрея" отзывы
Отзывы читателей о книге "Замок Менфрея". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Замок Менфрея" друзьям в соцсетях.