Виталий, напротив, был неподдельно восхищен прошедшей ночью. Утром он без обиняков заговорил о том, что ничего не мешает им узаконить свои отношения. А Евгения испугалась. Нет-нет, не так быстро, ей надо подумать, после развода и месяца не прошло! И постаралась не замечать горького недоумения в глазах Виталия...

Без пяти час, когда желудок Евгении намекнул на приближение обеденного времени, ей звонит Варвара и сообщает, что если у Евгении Андреевны нет других планов, то Валентин Дмитриевич приглашает её присоединится к остальным сотрудникам и отправится вместе на обед. Недалеко от офиса есть одно небольшое кафе, где готовят по-домашнему, и цены вполне приемлемые.

Евгения соглашается и выходит по коридору в холл, где уже собрались другие работники фирмы. Оказывается, их достаточно много.

Женщин, кроме нее, трое, а мужчин человек десять, ей неудобно посчитать точнее. Всему свое время. Она ещё удивлялась, что президент перво-наперво не познакомил её со всеми. Оказывается, вначале она привыкала к кабинету, а теперь знакомилась с коллегами в непринужденной обстановке.

Пышет сорокоградусным жаром. Здесь легко оценить комфортность её кабинета - легкая прохлада, свежий воздух... Благо, идти им недалеко.

В кафе они входят не через главный вход, а со двора. Он тоже неплохо оформлен, безо всяких там мусорных баков поблизости и глухих каменных заборов. Просто другой вход в банкетный зал с уже накрытыми длинным столом.

Сотрудники "Евростройсервиса" рассаживаются по местам, и так получается , что её место оказывается рядом с каким-то красивым белокурым мужчиной, который предупредительно отодвигает её стул и бормочет по-английски, что он очень рад.

- Петр Васильевич, прошу, - кивает президент сидящему справа от него мужчине, - Только коротко, чтобы мы успели пообедать.

Слева от Валентина Дмитриевича оказывается Варвара, и Евгения видит, как он ухаживает за нею, время от времени спрашивая, что положить ей на тарелку. Начальник охраны перехватывает её взгляд и усмехается: ну что, убедилась? Небось, мне не поверила!

Евгения отмечает про себя, что все сотрудники фирмы молоды, не старше сорока. Зря такую зверскую мину делает главный охранник! Она вовсе не собирается осуждать кого-то . Она даже думает, что будь мужчиной, тоже увлеклась бы Варварой. Несмотря на высокомерное выражение лица, девица явно не глупа, а её большие голубые глаза в сочетании с вьющимися белокурыми волосами, мало кого могут оставить равнодушным.

Между тем Петр Васильевич начинает свою проникновенную речь.

- Господа, подобные обеды, напомню, за счет фирмы, стали уже традицией. Иными словами, всякий раз, когда у нас появляется новый сотрудник, мы собираемся вместе, чтобы в непринужденной обстановке познакомиться с ним, Или с нею, как в данном случае!

Он простирает руку в сторону Евгении и она от неожиданности привстает.

- Референт президента - Евгения Андреевна Лопухина. Советник по вопросам архитектуры. Отличный специалист. Так совпало, что сегодня мы знакомимся ещё с одним человеком. Правда, не нашим сотрудником, а представителем американской строительной фирмы Дэвидом Гроупером!

Белокурый мужчина рядом с Евгенией, услышав свое имя, встает и кланяется. А сев, спрашивает у Евгения. - Сегодня - мой первый день работы в фирме.

- У вас хорошее произношение, улыбается ей американец.

- Благодарю, - отвечает она и думает, что мама её сейчас гордилась бы.

- Если позволите, пока Петя вещает, я поухаживаю за Евгенией Андреевной тоже по - английски обращается к ним другой её сосед. - Он завелся недолго, а голод - не тетка!

Американец вдруг начинает смеяться, Петр Васильевич, который не сказал ещё ничего смешного, останавливается на середине фразы.

- Он сказал, голод - не тетка, - рассказывает для всех американец, продолжая хохотать. - Голод - дядька? Какой у вас, русских, оригинальный юмор! Мне говорили, но я не представлял, что настолько! Ха-ха!

Судя по всему, английский за столом знают почти все. Лишь кое-кто склоняется к соседу и шепотом переводит слова Дэвида Гроупера.

- Какие эти американцы беспардонные, - слышит Евгения негромкое замечание одной из женщин.

- Хозяева жизни, мать твою! - соглашается уже погромче сидящий рядом начальник охраны.

- Это - наш главный бухгалтер, - говорит шепотом на ухо русский сосед Евгении. - Ирина Максимовна. Но все зовут её просто Ирочкой. Вы подружитесь с нею, не пожалеете. Большая умница! Президент ею очень дорожит .

- А кто такой Петр Васильевич?

- Рыба - прилипала, - неприязненно говорит сквозь зубы сосед. - Моя бы власть... Совершенно ненужный для фирмы человек! Мне не понятна слабость к нему Валентина Дмитриевича. Когда - то они работали вместе в тресте... Старая дружба, что ли? Но шефа не назовешь сентиментальным!

Почувствовав вежливое, холодное внимание, американец наконец соображает , что его смех не ко времени, и сконфуженно замолкает. Петр Васильевич собирается с духом, чтобы продолжить пламенную речь, но президент трогает его за руку:

- Угомонись, Петруша, раз уж так получилось , закругляй свой спич, обедать будем!

Тот глянул , не то, чтобы зло, но неодобрительно. И Евгения тоже это отмечает. Раньше она не придала бы этому значения: подумаешь, кто-то на кого-то посмотрел с неодобрением. Теперь видит, и удивляется своей прозорливости. Она будто стремительно взрослеет, поняв, что теперь она женщина , которая не может больше плыть по течению, а должна не только заботиться о себе, но и осматриваться вокруг... Понадобится ли ей это когда-нибудь она не знает, но в свою копилку наблюдений аккуратно складывает.

- Персонально прошу у Евгении Андреевны, - обращается к ней президент , - за то , пьем за неё и чокаемся водой, но это тоже общее решение - в рабочее время обходиться без спиртного!

Теперь и Евгения замечает , что на столах нет ничего, кроме ситро, колы, лимонада и... пива!

- Пиво есть, - соглашается Валентин Дмитриевич, проследив за её взглядом, - но оно - тоже безалкогольное.

- Я очень рада! - искренне говорит она - сегодня не придется насиловать себя и принимать внутрь столь нелюбимый ею алкоголь, но другие? Неужели президенту удалось сплотить вокруг себя принципиально новый коллектив?

Она замечает и удивление американца. Должно быть, он кое-что по-русски понимает, и это никак не вяжется с его представлением о русских. Чтобы здесь, в России, его встречали прохладительными напитками!

Когда все выходят из-за стола, перед Евгением будто ненароком оказывается Эдуард Тихонович. И он явно навеселе . Ну вот, теперь все становится на свои места, а она чуть не испугалась, что попала куда-то в другое измерение.

- Для вас, конечно, закон - не закон ? - замечает она.

- А у нас с собой было, - говорит он словами Жванецкого и опять так оглушительно хохочет, что идущий следом за нею американец испуганно вздрагивает, теряет ориентацию и с размаху налетает на него.

- Айм сорес ! - бормочет он ошарашено.

- Эдик, - - обращается к нему президент, - если ты не научишься убавлять свою громкость в приличном обществе, придется тебя во время застолий оставлять в офисе, для охраны.

Тот немедленно умолкает. К счастью, он стоит от шефа довольно далеко и ничем не выдает себя.

Валентин Дмитриевич окружает американца усиленной заботой, а к Евгении подходит главный бухгалтер.

- Ирина, - она протягивает руку.

- Евгения.

- Если не возражаете, часов после трех я забегу к вам , - говорит она в какой-то особой певучей манере. - Пошепчемся, познакомимся поближе. Нас ведь в фирме совсем мало, мы должны держаться друг друга.

Евгения согласно кивает.

- Мы могли бы посидеть в моем кабинете, - продолжает Ирина, - но это такой проходной двор! Мы с Ладой, - она кивает на стоящую поодаль миловидную женщину, - за день так устаем от посетителей, что от посетителей , что готовы уединиться хоть в туалете, чтобы от них отдохнуть!

Евгения ещё не привыкла сидеть одна. Много лет люди вокруг нее, шелест бумаг, телефонные звонки знаменовали собою привычную деловую обстановку, а здесь... Трудно привыкается - быть одной. Даже просматривая папки с чертежами и фотографиями, она нет-нет, да и прослушивается: не идет ли кто-нибудь по коридору к её кабинету?

Но Ирина все равно появляется неожиданно.

- Здравствуйте, в вашей хате! - шутит она, открывая дверь . - Как вам понравился интерьер?

- Выполнен с большим вкусом.

- Спасибо, - довольно говорит она, опускаясь в кресло, - я, знаете ли, когда в университет поступала, до последнего раздумывала, куда мне идти: в экономисты или в дизайнеры? Эти акварели я на нашем Арбате выбирала. Эти акварели я на нашем Арбате выбирала. Согласитесь, написано ребятками небесталанными. В принципе, и фирме они обошлись недорого, и помогли талантливой молодежи дожить до стипендии или до родительской зарплаты...А как вам бар?

- Вы имеете в виду тот, что в кафе? - спрашивает Евгения, подбирая слова. - Но же в него не заходили.

- Я имею в виду ваш бар. Тот, что куплен на , так сказать, представительские деньги.

Евгения уже откровенно ничего не понимает.

- Мой бар? Представительские?

- Ладно, не буду вас больше мучить. ! - она отодвигает в сторону с обычной полки вазу с шефскими гвоздиками, пустую хрустальную пепельницу и открывает незаметную за ними дверцу.

- Вот это да ! - ахает Евгения - А как же ваш сухой закон?

- Так я же говорю вам, представительские! То есть, на случай, если к хозяину кабинета придет важный гость. Разве главный бухгалтер - не важный?

- Важный. А там и рюмки есть? - Евгения пытается заглянуть в шкаф поверх её плеча.

- И рюмки. И посуда. - Ирина открывает другую дверцу - этакий мини-сервант. - Есть и где эту посуду помыть.

- Я видела. А спальни здесь нет?

- Спальни нет. Есть комната отдыха, но в кабинете у шефа. Хватит словес! - решительно говорит она. - Пора знакомиться!

Вынимает из кармана юбки апельсин и большую шоколадку.

- Пожалуй, коньяк-это круто. А вот "Мадеру" можно попробовать.

- Сюда никто не зайдет?

- Валентин Дмитриевич такой привычки не имеет. Он предварительно звонит... Я у вас первый гость или к вам уже кто-то заходил?

В её голосе звучит плохо скрываемый интерес.

- Были. Начальник охраны пытался преподать правила дурных манер.

- Он вам понравился?

- Как может понравиться такой хам?!

У Евгении мелькает мысль, не слишком ли она откровенничает с незнакомым человеком, но её возмущение манерами Эдуарда Тихоновича так велико, что она не хочет отказать себе в удовольствии высказаться по этому поводу. В конце концов та, кто увлекается подобным мужчиной, должна быть готова к тому, что не совсем другим женщинам он может понравиться !

- Кому поп, кому попадья... - неопределенно говорит Ирина и вдруг, будто открывается клапан котла, и горячий пар со свистом вырывается наружу - так начинают клокотать в ней эмоции. - Я - идиотка! Круглая дура. Знаю ведь, что он за человек, но с каждой, вновь появляющейся женщиной я стараюсь сойтись накоротке, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию и выведать, не положила ли она глаз на дорогого сердцу Эдика?! Это как болезнь, от которой нет лекарства: хочешь - горькую пей!

По щеке её скатывается слеза.

- Я же видела, как он на вас смотрел! И подумала: ещё одна!.. Вы его выгнали?

- Я вежливо попросила его покинуть кабинет.

- Теперь он станет вас преследовать, пока не добьется своего... Так было и со мной.

Она задумывается. Какая-то мысль её тревожит, но она пока её не высказывает.

- Не замужем?

- Разведена. - Евгения намеренно не уточняет, что тому событию меньше месяца.

- Значит, препятствий нет, - бормочет Ирина, будто в забытьи.

Евгении становится жалко её.

- Если вы обо мне, то ошибаетесь, у меня есть жених. Он не посмотрит, что ваш главный охранник - такой шкаф, наподдаст, мало не будет! - совсем по - детски хвастается она.

И удивляется, как на глазах оживает от такого пустяшного заверения убитая горем женщина.

Вот тебе и Ларошфуко! Выходит, не про русских он сказал, будто умный не может быть влюблен как дурак. Это француз не может, а русский не только может, но ещё и других успокаивает: любовь зла - полюбишь и козла ! Так-то!

- Ты меня презираешь? - безо всякого перехода обращаясь на "ты", спрашивает у неё Ирина.

- Жалею, - честно отвечает Евгения.

Главный бухгалтер открывает штопором бутылку и разливает понемногу в бокалы.

- Приспичило шефу референта завести, - грустно говорит она. - Неужели на эту должность мужика не нашлось!

- Что ты себя обманываешь ?! - Возмущается Евгения, тоже отбросив "выканье". - Разве дело во мне ?

- Я знаю, в нем!