Так они вчетвером и прибредают к бару с открытой верандой.

- Пора, однако, согреться, - говорит Роберт, и вдвоем с Виталием они идут к стойке, где собралась небольшая очередь.

Женщины садятся за свободный столик.

- Ты смотришь на меня изучающе, - замечает Юлия. - Хочешь о чем-нибудь спросить?

- Боюсь, это будет бестактно.

- Ты не бойся. Раз тебе что-то кажется ненормальным, надо выяснить, почему.

- Роберт... Он так с тобой разговаривает, будто постоянно чем-то раздражен.

- А это так и есть. Пять лет назад я ему изменила...

- Пять лет назад!

- Но как? Не просто раз оступилась, а почти два месяца жила с другим мужчиной. Хочешь знать, чем все кончилось? Блудная жена вернулась в лоно семьи. Робик умолял одуматься, обещал, что все простит и забудет! Я вернулась, но оказалось, что забыть невозможно. Ни ему, ни мне. Мужчина может изменить пятьдесят раз и забыть об этом, но одну твою измену он будет помнить всю жизнь! Удивляешься, что я тебе так сразу все выложила? Я привыкла, что об этом все знают: моя мама, его мама, мама того человека... Они все накинулись и стали растаскивать нас в разные стороны. Во имя какого-то блага. Это было благом для всех, кроме нас самих.

Она грустно улыбается.

- Женя, не верь, будто принося кому-то в жертву свою жизнь, ты творишь добро. Люди - не боги. И кроме жизни у них ничего нет. Помнишь, с каким надрывом говорил Островский? Тот, что написал "Как закалялась сталь". Он умирал молодым и кричал людям: "Жизнь дается человеку один раз. И прожить её нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы..." Идеологи исказили смысл его слов. Говоря о бесцельной жизни, он вовсе не имел в виду борьбу за коммунизм! Бесцельная жизнь, значит, жизнь без любви. Разве не для того мы приходим в этот мир, чтобы искать и найти свою половинку? И жить вместе с ней в любви и согласии. Счастливо.

Юлия невесело смеется.

- Думаешь, с жиру бешусь? Мне просто жить тошно!

- Ну, ты загнула!

- Наверное. Мечусь по жизни, не отходя от плиты. Я ведь и институт заочно окончила. Теперь домохозяйка с дипломом. В случает чего, смогу сама зарабатывать себе на хлеб...

Мужчины между тем приносят за столик напитки и легкую закуску.

- Не хочу я этот дурацкий "Мартини" - вдруг резко говорит Юлия. - Я буду виски с "кока-колой"!

- Что с тобой, опять истерика? - раздраженно спрашивает Роберт.

- Я хочу напиться. И забыться. Или заснуть и не проснуться! - бормочет она и вдруг начинает плакать.

- Извините, друзья, но, кажется, нам лучше уйти, - говорит Роберт.

- Оставь меня! - пытается вырваться Юлия, но муж держит её крепко.

"Не вырвется! - понимает Евгения. - Странная женщина с кукольным личиком, которую никто не принимает всерьез. Женщина, у которой есть все, кроме главного... Уж не сестры ли мы с ней?"

Юлия обмякла, точно резиновая кукла, из которой вместе со слезами вышел воздух. Муж подхватывает её на руки и уносит.

- Что это с нею? Заболела? - растерянно спрашивает Виталий.

- У неё больная душа, - задумчиво говорит Евгения.

- Отдохнули! - сплевывает он. - Уехали подальше от всех проблем! Может, все-таки посидим, выпьем?

- Давай лучше погуляем, - предлагает Евгения. - Мы же тут ещё ничего не видели.

Она берет его под руку, и они долго гуляют, вдыхая пряный запах южных растений, настоянный на морском соленом воздухе. К концу прогулки оба начинают зевать и, придя в номер, засыпают, едва коснувшись подушек...

Будит их не солнце, которое давно поднялось, а настойчивый стук в дверь. Евгения набрасывает халатик и идет открывать.

- Вы до сих пор спите? - изумляется Роберт. - До конца завтрака осталось полчаса!

- Сорок минут, - выдвигается из-за его плеча Юлия.

Она так хороша, свежа, голубые глаза так чисто сияют, что Евгения думает, уж не приснилось ли ей вчерашняя сцена?

Они с Виталием быстро собираются. Благо, есть и где гостей принять, и где переодеться.

- Может, усугубим? - предлагает Виталий. - Мы ведь вчерашнюю выпивку так и принесли непочатой. Женя пить не хотела, а мне одному одиноко было.

- Вы - как хотите, а я не могу, - отказывается Роберт. - Я сегодня за рулем - после обеда повезу вас в дельфинарий.

Евгения была как-то в дельфинарии - на платной туристической экскурсии, но она не прочь съездить ещё раз.

- Давайте уж вечером доберем все, от чего днем откажемся, - предлагает она. Ничего спиртного пить ей не хочется.

- Ты, Женечка, настоящий друг, - шутливо приобнимает её за плечи Роберт. - За это я поведу тебя... с другими нашими товарищами в ночной ресторан.

- Фу, а то я уж было испугался, что горло так вхолостую весь отдых и продеренчит! - выпаливает Виталий.

Они смеются. И, по совету "старожилов", сразу взяв с собой купальные принадлежности, спускаются в ресторан к завтраку.

После завтрака, пройдя метров пятьдесят по усаженной цветами аллее, все четверо подходят к пресловутому лифту на море.

В пункте проката пляжа мужчины берут себе лодку, маски и ласты, а для женщин - водный велосипед. Евгения отмечает его несколько необычную конструкцию. Он не такой громоздкий, как прежние модели, легко маневрирует - не надо буквально выворачивать ступни, чтобы развернуть его в нужном направлении. Кроме того над ним парусиновый сине-зеленый тент - не всем, совершающим прогулку нравится жариться под палящим солнцем. Словом, велосипед - такой мини-катерок с педалями. Здесь даже есть небольшой отсек, куда Юлия выгружает банки оранжа, пепси-колы, пакетики с солеными орешками, хрустящими чипсами...

- Красотища! - хлопает в ладоши Юлия. - Отплывем подальше и часа два будем кайфовать одни, без этого мерзкого сильного пола!

Евгения удивленно смотрит на неё - подруга говорит без тени улыбки.

- Думаешь, рисуюсь? Нисколько. Я вполне могу обойтись без мужчины. К сожалению, не без его денег. Не бойся, я не лесбиянка. Просто с той поры, как умер Левушка..., - голос её на секунду прерывается, - секс потерял для меня всякий интерес.

- Левушка - тот, о ком ты рассказывала?

Юлия, судорожно вздохнув, только кивает.

- Его мать сказала, что он поправлял раму на лоджии. Вроде, её ветром покорежило. Сорвался и упал на асфальт. С восьмого этажа... Я не верю, что он мог оступиться... Как они его мучили! Мало ли других женщин, уйди, пожалей двоих детей! Коле тогда годик исполнился... А меня? Родная мать по щекам хлестала и кричала: "Шлюха!"

Они молчала, делая вид, будто что-то ищет в своей сумке.

- Они думают, теперь у детей есть мать. Ее вполне может заменить робот, умеющий стирать и готовить. У него хоть истерик бы не было...

Она без предупреждения с размаху прыгает в воду, отчего у Евгении екает и сжимается сердце. Но Юлия выныривает и, легко поднявшись на руках, взбирается на велосипед.

- Не волнуйся. Роботы самоубийством не кончают!

- Я думала, в наше время такой любви не бывает, - говорит, чтобы хоть что-нибудь сказать, Евгения.

- Поэтому и живешь с Виталием? - проницательно спрашивает Юлия.

- Если честно, то ему я вовсе не жена! - выпаливает Евгения. - То есть, предложение он мне сделал, но согласие я не дала.

- Все думаешь?

- Уже не думаю. Вернее, думаю, как сказать ему о своем решении: я не хочу быть его женой!

- Для Виталика это будет шоком. Он уже смотрит на тебя, как на свою вещь.

- Еще бы! Все шмотки, что на мне, куплены им.

- В том-то и беда, что они считают, будто любую женщину можно купить.

- Наверное потом, что многие из нас продаются.

- Увы! Матери не прививают дочерям чувство собственного достоинства. От нищеты все. Мол, главное, найти выгодную партию. Иначе, говоря подороже себя продать. И не важно, какой фигурой ты будешь в этой партии: королевой или пешкой?

- Кстати, о королевах, - говорит Евгения, - ты случайно в шахматы не играешь?

Глаза Юлии выражают изумление столь резким поворотом разговора, но проследив за взглядом Евгении, она тоже видит лодку, на которой лихо гребут к ним их крутые мужчины.

Глава двенадцатая

У дома Евгении они оказываются около девяти часов вечера и, к огромному её облегчению, Виталий говорит:

- Женечка, ты не обидишься, если я поеду сегодня к себе? Анжелика столько дней была одна! Я беспокоюсь. Она, вроде бы, девица взросла, но я все равно волнуюсь: мало ли что?

- Конечно поезжай! Разве можно на это обижаться? Мой Никита с бабушкой, и то я беспокоюсь, а девчонка - одна!

Перенасыщенные впечатлениями дни отдыха даже утомили её. Хочется побыть одной, сложить разрозненные кусочки в одну картину: аттракционы с жуткими американскими горками, каруселью и тиром, в котором она выиграла маленького плюшевого зайца: прыгающие через кольцо дельфины, ночная прогулка на теплоходе, теннисный корт, волейбол и даже бильярд. Нешуточное сражение с Юлией за огромной шахматной доской. Кажется, смотреть на их матч собрались все мужчины дома отдыха. Две женщины за шахматами - редкое зрелище...

- Спасибо тебе! - она целует Виталия в щеку с таким трепетом, будто расстается с ним навсегда.

Он тоже что-то тревожное чувствует.

- Как, оказывается, я к тебе привык!

Крепко сжимает её за плечи и выдыхает прямо в ухо:

- Я заеду за тобой утром, отвезу на работу. А ты выполни мою маленькую просьбу, ладно? Позвони мне перед сном!

- Зачем?

- Пожелать спокойной ночи.

- Но это может быть поздно.

- Ничего, мой телефон стоит на тумбочке возле кровати, а у другого я отключу звук.

- Хорошо, - улыбается Евгения, - обязательно позвоню!

Она заходит в свою квартиру будто после месяца отсутствия соскучившаяся по знакомым вещам, знакомым запахам. Ее гнездышко. Она примет душ, что-нибудь наскоро себе приготовит, заварит свежий чай и ляжет в постель с хорошей книжкой.

Но сначала обязанности. Она звонит матери.

- Мам, я вернулась, здравствуй! У вас все в порядке?

- С приездом, дочь! Хорошо отдохнула?

- Отлично.

- И у нас все хорошо. Приготовься к тратам. В школе деньги собирают по сто рублей с человека.

- Зачем так много?

- Вот и я удивляюсь. То на шторы, то на переоборудование класса в компьютерный. Какой-то спонсор им оборудование передал. Остальное - на плечи родителей... Подожди, Никита хватает трубку. Никакого почтения к бабушке! Ребенок соскучился.

- Ма, привет! Говорят, ты тоже на море ездила.

- А тебе в лагере понравилось?

- Класс! Я и сувениры привез: тебе и бабуле. Ей уже отдал, а тебе при встрече. Смотри, бабушка, не говори, что это...

- Я тебе тоже кое-что привезла.

- Ура-а! А что?

Она улыбается, слыша, как бабушка выговаривает внуку:

- Кто о чем, а вшивый все о бане! Мама привезла тебе игрушечный пистолет!

- Правда, ма, что?

- Новый плэйер, вместо твоего, сломанного.

- Ура-а-а!

Через ломкий юношеский басок прорываются звонкие мальчишеские ноты.

- А когда ты к нам приедешь? - интересуется отпрыск.

- Завтра привезу, - улыбается она и про себя вздыхает: "Был бы второй ребенок, не обижались бы, что сыночек эгоистом растет!"

О таком плэйере Никита даже не мечтает. Не из каких-нибудь третьих стран, фирменный, японский! Кажется, она уже начала привыкать к шикарной жизни. Только фирма? А хватит у тебя на неё денег, Лопухина, если ты с Виталиком расставаться собралась?

Она раздевается, собираясь идти в душ, и только тут вспоминает, что целую неделю не только не видела Надю, но даже по телефону с нею не говорила! Разве не были они подругами столько лет? Что же вдруг случилось? Появился Вовик. Он отнимает у неё слишком много времени или высказывается против их дружбы?

Ну нет, Вовики приходят и уходят, а подруги остаются! Она звонит Наде. Берет трубку Иван - серьезный человечек, производное матери Надежды.

- Добрый вечер, Иван Михайлович! - по-взрослому здоровается с ним Евгения, что мальчик очень любит.

- Здравствуй, тетя Женя! Почему ты так долго не звонила?

Тут же слышится сопение, голос Надежды: "Отдай трубку, я тебе сказала!" И упрямое: "Я ещё не поговорил!" Шлепок и хныканье.

- Распустила я этих мужиков! - говорит ей Надя. - Привет! Опять запропала? Я дня тир тебе звонила - ни звука, ни грюка! У меня такие события, а радостью поделиться не с кем! Мы с Володей в субботу регистрируемся. Ты - свидетельница со стороны невесты.

- Вот это да! - искренне радуется за подругу Евгения. - Поздравляю.

- Твои-то дела как?

- Только что с моря вернулась. Даже переодеться не успела. Соскучилась по тебе, первым делом звоню.

- Ты, мать, даешь! - в голосе Нади чувствуется восхищение и неприкрытая зависть. - Когда ты все успеваешь? Ты же только что на работу устроилась! Не говоря уже о мужиках...