- Это вы принесли нам удачу! - потирает руки шеф.

- Может, в новом свете другие объекты вас уже не волнуют? - нарочито безразлично спрашивает она.

- Волнуют, ещё как волнуют! Работаем, и не отвлекаемся на глупости! строго говорит он.

Не успевает Евгения вернуться в кабинет, как ей звонит... Надя!

- Женька! - возбуждённо говорит она, - если б ты только знала, Женька!

- Ваня чувствует себя хорошо, холодно замечает в ответ на её восторги референт президента.

- Ты становишься похожей на благочестивую матрону, окружённую кучей детей и не помышляющую о грехе.

- Володька тебя искал, - бормочет Евгения, удивлённая собственным менторством. Неужели она дожила до того, что может читать мораль подруге?

Хотя бы поинтересовалась, как у неё дела, а не тыкала в нос якобы брошенным ребёнком. Неужели у Лопухиной так плохи дела, что уровень её стервозности резко скакнул вверх?

- Надя, прости меня. Сама не знаю, что на меня нашло! Расскажи, как у тебя дела? Или по телефону сказать не можешь?

- Почему не могу? Могу. Я сегодня дома. Лежу, прихожу в себя. Все знают, что из института я увольняюсь, потому могу на работу и не приходить. Ванька не слишком тебе досаждал?

- Нет. Он - хороший парень.

- Он тебя тоже любит. Думает, что ты - её родная тетя.

- Ну и пусть думает. Я постараюсь соответствовать... Где ты была?

- На море. Я сказала моему новому знакомому, что подруга вернулась с моря, а мне съездить так и не удалось. Он и предложил исправить эту ошибку. Ночное море - изумительная картина. Мы не спали всю ночь. И плавали в лунной дорожке.

Евгения ошарашенно молчит.

- Ты меня слышишь?

- Слышу.

- Он предложил мне выйти за него замуж.

- А ты?

- он пока женат. Я сказала, если он успеет оформить все до субботы, ему и карты в руки!

На мгновение у Евгении мелькает мысль, не Эдик ли её таинственный новый знакомый? Но она отбрасывает её, как совершенно нелепую. Как же тогда быть с той, которую он приручил?

- Ты мне не скажешь, кто это? - спрашивает она у Нади.

- Потерпи... Если до субботы ему удастся на мне жениться, ты его увидишь. Не удастся - зачем тогда тебе и знать?

- Надь, а почему ты решила поступить именно так? Разве можно в таких делах полагаться на волю случая? Все-таки жизнь - не рулетка.

Фу, без морали у неё сегодня никак не получается! Даже слова на ум идут не простые, сердечные, а все какие-то бумажные, поучительные. Чужую беду - руками разведу, а своей ума не найду! Нет, не то. Ей хочется для Нади лучшей доли. Хочется уберечь от собственных ошибок...

- Я чувствую, что он - мой. Вот пусть заодно и пройдет испытание. Добьется - значит я в нем не ошиблась. Не получится - значит, не судьба! Другого я не хочу. Опять месяцами тайком встречаться, прятаться? С ним я этого не хочу! Пусть рулетка. И на кону жизнь. Проиграть страшно, но зато, если выиграешь, награда будет достойной...

- Счастья тебе, - говорит Надя.

- Спасибо, - голос Нади слегка подрагивает; как бы она не храбрилась, ей явно не по себе.

- Что бы не случилось - я с тобой!

- Я знаю, - говорит она тихо.

В конце дня Евгения чувствует себя так, будто ей в голову, по выражению Аристова, гвоздя забили. Куда бы она ни шла, что бы ни делала, он мешал ей сосредоточиться на чем-то другом, кроме Надиной проблемы.

Задумчивая, она села в машину к Виталию и даже не сразу заметила, что он не заводит машину, а изучает выражение её лица.

- У тебя проблемы? - наконец спрашивает он.

- Надя замуж выходит.

- Ты говорила, - кивает он.

- Но пока неизвестно, за кого.

Брови Виталия удивленно ползут вверх.

- Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!

- Попрошу без намеков! - сердится Евгения, но это помогает ей сбросить оцепенение и стать прежней деловой и энергичной Евгенией.

- Таля, нам надо успеть: заехать к моей маме - повидаться с нею и с сыном, кое-что им отдать. Надо купить цветы Нине и к восемнадцати часам прибыть к ней на день рожденья на улицу Гоголя.

- Успеем!

И действительно успевают, да так, что вообще приходят первыми из гостей.

Квартира у Аристовых четырехкомнатная. Толяну пришлось постараться, чтобы купить такую. Сначала они жили в однокомнатной малосемейке, потом получили двухкомнатную, которую через многоступенчатый обмен и доплаты превратили в нынешние хоромы. В квартире три лоджии, балкон - все отделано со вкусом, как говорится, по последнему слову.

Сейчас в квартире дверь приоткрыта, мол, гостям можно не звонить, а заходить запросто.

- Хозяева! - кричит с порога Евгения.

Выходит на её зов Нина, раскрасневшаяся, хорошенькая, в кружевном белом фартуке.

- Женечка! - именинница расцеловывается с нею и знакомится с Виталием.

С тем, что подарок куплен без него, Витали. Приходится смириться, зато он не может не шикнуть, покупая цветы - сорок прекрасных чайных роз. Столько лет сегодня имениннице. Польщенная Нина порывисто чмокает его в щеку. Евгения вручает ей миксер, и тоже получает поцелуй.

На шум наконец является хозяин дома в смокинге и рубашке с бабочкой. Господи, Толян в смокинге! И без кожаных перчаток! Евгения невольно бросает взгляд на его руки - на правой лишь золотой перстень с печаткой. Толян купил его давно, с первой удачной сделки и теперь носит, как талисман.

Он знакомится с Виталием и, наверное, сильно прижимает его руку, потому что на лице гостя на мгновение появляется гримаса боли. До чего же вредное существо, этот Аристов, даже в такой день не может вести себя прилично!

Нина убегает на кухню, наказав мужу заниматься гостями.

- Ты хорошо выглядишь! - равнодушно бросает он Евгении и отворачивается, сосредоточив свой взгляд на Виталии. - Прошу вас, проходите!

Он усаживает их на диван перед телевизором с видеомагнитофоном и сует в руки Евгении пульт.

- Посмотри, у нас новая комедия. В Америке ещё на экраны не выпустили...

И обращается к Виталию:

- Вы на машине? Я могу поставить её на автостоянку, перед домом. Закрытый бокс, надежная охрана. Тогда за столом вы сможете чувствовать себя свободно. До дома доедете на такси, а утром... Утром я могу подать машину к подъезду. Если сомневаетесь, спросите у Жени - я родился за рулем!

- Во всем, что касается машин, Толяну можно доверять безоговорочно, поддерживает его Евгения.

- Только машин? - спрашивает Толян и смотрит на неё в упор.

- Ладно, не заедайся! - говорит она спокойно, а сердце почему-то начинает биться у неё гораздо чаще, чем нужно. - Тебе можно доверять во всем!

- Спасибо, - кланяется он и берет у Виталия ключи, которые тот отдает ему с великой неохотой.

- Машину подать к твоему подъезду?

- К моему, - кивает Евгения, делая вид, что жутко увлечена происходящим на экране.

Когда Толян уходит, она берет за руку Виталия.

- Не напрягайся, ничего с твоей машиной не случится. Раз уж так получилось, давай с тобой сегодня расслабимся.

- Давай, - бледно улыбается тот, - но если бы я знал, что здесь такие порядки, я мог бы машину оставить дома, чтобы сюда доехать на такси... Впрочем, не обращай внимания, во мне проснулся куркуль.

- Это пройдет, - она великодушно похлопывает его по руке.

Сегодня Евгения очень великодушна. Любовь ко всему миру переполняет её. Как хорошо! Как она довольна жизнью! И какое это все-таки свинство!

Ей хочется плакать и, чтобы не давать себе послабления на людях, она поднимается и говорит Виталию:

- Я к Нине на кухню. Посмотрю, может, надо помочь?

- Ничего помогать не надо! - машет рукой Нина. - Все уже готово.

- Тогда я просто посижу возле тебя.

- Сиди.

У Нины в кухне везде висят забавные вязаные зверушки - подставки под горячее, оригинальные, в форме человечков, прихватки и даже плетеная макраме-полка. Все блестит, кругом чистота.

С её кухней не сравнить! Как, наверное, счастлив Аристов, имея такую хозяйственную, чистоплотную жену!

- Хорошо Толяну! - говорит она вслух. - Живет, как у Христа за пазухой. При такой-то жене!

Нина спокойно режет хлеб, но, услышав её слова, вздрагивает и на мгновение замирает с ножом в руке.

- Ты действительно так думаешь?

- Так все думают. Вспомни мою кухню. По сравнению с твоей - небо и земля!.. Нигде ни соринки.

- Не в чистоте счастье! - шутливо отмахивается Нина, но звучит это неожиданно серьезно.

Дверной звонок заливается трелью. Кто-то из гостей не хочет входить без приглашения, и трезвонит, трезвонит. Хулиганит, одним словом. Нина стряхивает хлебные крошки в мусорное ведро и вопросительно смотрит на Евгению.

- Как ты думаешь, кто из наших расшалился?

Вваливаются сразу две пары - Ткаченко и Зубенко. Они галдят, капризничают, требуют немедленно именинницу. Подошедшего Толяна, пытающегося их урезонить, они не слушают.

В отличие от Виталия, ключи от машин они хозяину дома не просто отдают, а небрежно бросают:

- Распорядись-ка, милейший!

- Ну, наглые! - качает головой Аристов, выходя с ключами за дверь. Распустил я вас!

- Думает, бабочку надел, сразу к нему на "вы" будут обращаться! ехидничает Лена.

Потом все четверо берутся за руки, ходят вокруг именинницы и поют:

- Как на Нинины именины испекли мы каравай,

Каравай, каравай, кого любишь, выбирай!

- Быстрей, пока Толяна нет!

- Сергея выбираю, - говорит закруженная ими Нина.

- Умница! - говорит Машин муж. - Угадала, кому доверили ценный подарок.

И вручает Нине коробку с электромясорубкой.

- Делай котлеты! Котлеты жуй!

Будет твой муж толстым, словно буржуй!

Это нарочитым басом декламирует Павел Ткаченко. Евгения им немного завидует. В последнее время она как-то отошла от друзей, а оказывается, именно общения с ними ей все время не хватало.

- Нашего полку прибыло! - Сергей устремляется к одиноко стоящему Виталию. - Бабы, чей мужик?

- Мой, - говорит Евгения.

- На вид - вполне приличный.

- Эй, вы там, наверху, - останавливает она разбушевавшихся друзей. Не напугайте человека!

- Если наш человек - бояться не будет. А испугается... Женька, зачем тебе боязливый?

Тут заходит хозяин квартиры.

- Разрешите доложить, пан майор, - обращается он к Сергею. - Кони в стойлах, уздечки на гвоздике.

- Как стоишь? - изгаляется Сергей. - Почему одет не по форме? Застегнуться! Оправиться.. Тьфу, кажется, это не та команда. Вольно!

- Все за стол, живо! - включается в общий балдеж Нина. - С такой раскачкой мы сегодня и до горячего не дойдем.

- Не дойдем, так доползем! - говорит Толян, и гости с шумом рассаживаются за столом. - мальчик-девочка, мальчик-девочка...

Это Толян строго следит за тем, чтобы женщины и мужчины сидели за столом, как положено.

- Нет-нет, уйди, Лопухина! - оттаскивает он Евгению, пытающуюся под шумок усесться рядом с Машей.

Так он всех пересаживает и тасует, что в конце концов по левую руку от него оказывается Нина, а по правую - Евгения, справа от которой Виталий, а рядом с ним - Маша...

Пока за столом галдят и гости тянутся за закусками, Аристов, якобы желая поухаживать за Евгенией, ссыпает ей в тарелку соленые польские грибы, которые она терпеть не может, и спрашивает, почти не шевеля губами:

- Опять замуж собралась?

- Что значит - опять!? - возмущается она.

- Опять - значит снова. У тебя уже был один... Алексей! И где он?

- Не твое дело!

- Вах, зачем грубишь? - говорит он с нарочитым грузинским акцентом. Если ты сердишься, значит ты не права!

- Отлезь, Аристов! - сквозь зубы цедит она. - Вспомни о юбилее жены. Тебе положено в начале тост говорить!

Когда в первом "антракте" гости выходят из-за стола, а Лена подхватывается, чтобы помочь Нине принести горячие закуски, Евгения прорывается к Маше.

Маша - в красном платье. Одной этой фразой можно было бы обозначить её новую суть - Маша в красном платье!

Красный цвет - символ. Прежде, за много лет знакомства, Евгения не видела на ней ничего красного. Обычно это были тона приглушённые - серые, коричневые, тёмно-зелёные. Они не то чтобы делали Машу старше, а как бы обезличивали её. Даже её серые глаза на этом фоне казались тусклыми.

Теперь же они сияют. Вряд ли это просто отблеск ткани. Скорее, ткань высвечивает идущее из её глубины сияние. И помада у неё не бледно-розовая, как обычно, а коралловая. Обнаружилось вдруг, что губы у Маши красивой формы. Зовущие. Почему раньше при взгляде на её лицо не замечались губы?

- Маш, - зачем-то подходит к ней Сергей.

- Я разговариваю с Женей, потом, - отмахивается она; в её голосе нет раздражения - так, равнодушие и мимолётная досада.