Марьяна Романова - Замуж за «аристократа»

Она увлекла его за собой, удивляясь его растерянности. Раньше он понял бы ее с полуслова, с полувзгляда даже. Ничего, он, должно быть, просто отвык. Двадцать лет все же прошло…

Он галантно распахнул перед нею дверцу. Катя рухнула на сиденье как подкошенная, Егор втиснулся вслед за ней. Он наклонился было к таксисту, хотел назвать адрес своего любимого кафе на Смоленской площади. Он отвезет туда Катю, он закажет для нее яблочный пирог с медом и под зеленый чай все ей расскажет – про то, как столько лет ее искал. И попросит у нее разрешения хоть иногда приходить к ней – посмеяться, поболтать… Может быть, вместе с Шурой. У него ведь нет никого, бабка Клавка – и та давно в могиле. А может быть… Может быть, Катя до того расчувствуется, что обнимет его крепко, прижмет его голову к своей груди. Ласковой рукой взъерошит его небрежно постриженные волосы. И от нее будет пахнуть, как от мамы, кухней и духами «Красная Москва».

Он только-только хотел озвучить эту мысль, как Катя сделала то, о чем он смутно мечтал, – привлекла его к себе, ласково погладила его по затылку. Но когда он приготовился уже зарыться лицом в уютные складки ее плюшевого пальто, Катя вдруг сделала то, чего он никак не мог ожидать от мамы, – она закинула руки ему на плечи, с силой притянула его к себе и прижала свой ненакрашенный рот к его обветренным на морозе губам. Егор вдохнуть даже не успел, он удивленно распахнул глаза, он хотел сказать ей: мама, что ты, разве можно… Но Катины глаза были закрыты, она словно занавески задернула, чтобы Егор не мешал ей своими дурацкими сантиментами. Он почувствовал, как ее язык теплой змейкой извивается у него во рту. Он попробовал отстранить ее, но Катя оказалась сильнее – это казалось удивительным, ведь она была такой худенькой. Она оторвалась от него только на одну минуту, чтобы хрипло сообщить шоферу свой адрес:

– Газетный переулок, и побыстрее!

Шофер неловко кашлянул, но благоразумно промолчал.

Второго января она накупила в супермаркете деликатесов и помчалась в больницу к Сане. Клиника, в которой лечился от наркологической зависимости сын, разумеется, была платной и загородной. И вообще это заведение больше напоминало не больницу, где заперты десятки наркоманов и хронических алкоголиков, а элитный пятизвездочный пансионат. Территория была огорожена глухим деревянным забором, охраняли ее крепко сбитые мальчики с квадратными фигурами, автоматами через плечо и такими выражениями на лицах, что даже Катя, разговаривая с ними, невольно втягивала голову в плечи. Постороннему человеку было бы легче проникнуть в спальню к самому президенту, чем попасть на территорию этой клиники. Оно и неудивительно – ее пациентами в основном были люди знаменитые: рок-звезды, злоупотребляющие модным кокаином, безработные жены «серых кардиналов», от скуки прикладывающиеся к бутылке, подсевшие на иглу представители золотой молодежи. В общем, раздолье для журналистов и шантажистов! Если бы какой-нибудь ушлый папарацци хоть разочек прошелся бы по стильно оформленным коридорам чудо-клиники, он бы точно обеспечил себя «горячей» информацией на всю оставшуюся жизнь.

Друг с другом пациенты могли встретиться только случайно или если они сами того хотели. У каждого из них была шикарная одноместная палата с личной ванной комнатой, оборудованная по всем правилам комфорта: домашний кинотеатр, кондиционер, телефон, компьютер с Интернетом – в общем, в этой просторной палате можно было жить месяцами, не чувствуя никакого дискомфорта. Четыре раза в день в палате объявлялась симпатичная медсестра (из бывших манекенщиц), впереди себя она катила элегантный сервировочный столик, на котором дымился вкуснейший обед – Катя знала, что при клинике работает повар-француз, которого переманили из известного закрытого клуба. Если клиент желал на обед что-нибудь особенное, ему достаточно было предупредить об этом за несколько часов, и специально для него готовилось любое экзотическое блюдо. Причем никто не знал, где за считаные часы в зимней Москве можно достать маринованных рапанов или рожковый мед. Однако для сотрудников клиники ничего невозможного не было.

На первом этаже располагались шикарно оборудованный тренажерный зал, безалкогольное кафе с бильярдными комнатами (при желании клиенты могли брать уроки бильярда у чемпионов Москвы), сауна с гидромассажными ваннами и несколько бассейнов с искусственными волнами и прозрачной морской водой. Сначала планировалось построить один огромный стометровый бассейн (или даже миниатюрный аквапарк с горками и вышками), но потом хозяин всего этого великолепия справедливо рассудил, что пациентам такой специфической клиники едва ли захочется встречаться друг с другом, скорее они предпочтут в одиночестве поплескаться в лазурной воде.

Александр Лавров проживал в одной из самых дешевых палат – и так Кате пришлось продать несколько купленных в лучшие годы украшений, чтобы оплатить лечение сына. Катя никогда не была в других палатах; она даже и представить себе не могла, как выглядели дорогие комнаты, если Санечкина считалась дешевой.

В углу, на небольшом подиуме, к которому вели несколько мраморных ступенек, располагалась невероятных размеров кровать, небрежно накрытая дорогим шерстяным покрывалом. В предварительной беседе с психологом Саня упомянул, что любит музыку, и к его переезду в клинику над кроватью были установлены мощные колонки известной японской фирмы, а в углу появился огромный стеллаж с компакт-дисками самых разных музыкальных стилей.

– Можете врубать на полную катушку, – мило улыбнулся главный врач Василий Самсонович. – Стены звуконепроницаемые, вы никому не помешаете.

Саня полюбил свой новый дом. Когда Катя предложила ему приехать домой на Новый год, сын даже как будто бы обиделся. «Ты что, мам, раз уж здесь все оплачено, я останусь. Говорят, тут весело!»

Явившись в клинику второго января, Катя с удивлением обнаружила, что Санечкина палата пуста. На минуту ей стало нехорошо, даже кровь отхлынула от лица. А вдруг – нет, о таком даже думать не надо, – но все-таки вдруг Саня умер?! Ей никак не смогли бы об этом сообщить. Дома ее не было, мобильный телефон она отключила… Оглядевшись по сторонам, она немного успокоилась. Постель не убрана, на столе раскиданы диски, компьютер весело мигает зеленой лампочкой. Похоже, что хозяин покинул комнату всего несколько минут назад.

– Екатерина Павловна, с наступившим вас!

Она обернулась. Оказывается, за ее спиной стоял главный врач клиники Василий Самсонович. Это был пожилой добродушный мужчина, внешне скорее напоминающий не медика, а водителя-дальнобойщика. Простое русское лицо, лопнувшие сосуды на носу и щеках, мясистые темные губы… Вообще-то Кате не очень нравился этот Василий Самсонович. Какой-то у него был неприятный взгляд – острый, пристальный. Но в свете его считали превосходным специалистом, многие Катины знакомые лечились именно в этой клинике, поэтому она привела бы Санечку именно сюда, даже если бы главный врач выглядел как Квазимодо.

– И вас также, – улыбнулась она. – А где же мой сын?

– Идет на поправку, – просиял врач, и у Кати отлегло от сердца. – Сказал, что ему надоело сидеть в четырех стенах. Сейчас он гуляет в парке с Сонюшкой. Я им разрешил.

– С какой еще Сонюшкой? – подозрительно нахмурилась Катя.

– Ах да, я же забыл вам сказать. Софья Вамп, популярная певица. Она из соседней палаты.

«Софья Вамп – что-то знакомое», – подумала Катя и почти в тот же момент вспомнила. Ну да, одно время клип этой молоденькой певички (правда, неизвестно, можно ли назвать певичкой девицу, у которой напрочь отсутствуют слух и голос) крутили по всем телевизионным каналам. Софья Вамп исполняла какую-то незатейливую песенку на мотив из трех нот. Что-то типа «Ты меня не любишь, ты меня погубишь!». Сама же исполнительница выглядела как нарядившаяся на дискотеку пэтэушница. Тонна косметики на явно юном и свежем лице, залакированная челка, красные кожаные шорты и полупрозрачный лиф из черного шифона.

И с этой особой Саня, ее умный, интеллигентный сын Саня, общается?!

– Но как они познакомились? – Катя заволновалась. Конечно, человеческое общение – это хорошо. Но куда лучше бы было, если бы Саша общался не с себе подобными наркоманами, а, скажем, брал уроки бильярда у чемпионов Москвы.

– По Интернету, – улыбнулся Василий. – Сейчас в моде электронная болтовня. У нашей клиники есть свой чат, в который могут войти только пациенты. Так они общаются друг с другом, разговаривают, ведь проблемы у всех похожие. Кто-то общается анонимно, кто-то – под своим именем. Саша и Соня давно познакомились, я наблюдал за их перепиской и пришел к выводу, что групповая терапия пойдет им на пользу. И когда Саша попросил разрешения встречать Новый год вдвоем с Соней, я разрешил.

– Постойте, он захотел встретить Новый год с человеком, которого не видел никогда?

– Катенька, Интернет – великая вещь. Люди могут узнать друг друга так же хорошо, как и при личном общении. Можно отправить друг другу фотографии или видеоизображение, можно разговаривать в режиме реального времени… Людям нашего с вами поколения этого не понять.

Катя возмутилась: что значит – люди «нашего с вами поколения»? Нашего с вами?! Да она моложе его лет на пятнадцать.

– И все-таки сомневаюсь, что это полезно, – нахмурилась она. – Эта Соня, она алкоголичка или наркоманка?

– Ну зачем же так жестко говорить? – улыбнулся Василий Самсонович. – Сонюшка – жертва обстоятельств, несчастное создание. Саня сам вам расскажет, если захочет, конечно. Да вы выйдите в наш парк, они там гуляют!

Катя вновь облачилась в шубу и поплелась на улицу. Больничному парку могла бы позавидовать роскошная усадьба прошлого столетия. Ровные длинные аллеи с березами и тополями, безжизненный зимний фонтан. Катя сразу заметила эти две фигурки, и отчего-то у нее болезненно сжалось сердце. Вроде бы ничего такого она и не увидела – просто двое молодых людей идут по аллейке бок о бок и над чем-то радостно хохочут. Саня, одетый в практичный дорогой пуховик, а рядом с ним – тоненькая невысокая девушка в не по погоде легком алом пальто. Саня не пытался ее обнять, да и она к нему не льнула, и все же, глядя на эту парочку, Катя сразу поняла, что между ними что-то есть.

При ближайшем рассмотрении Софья Вамп оказалась совсем не такой вульгарной, как на экране. Скорее к ней подошло бы определение «милая простушка». Чисто умытое полудетское личико с пухлыми разрумянившимися на морозе щеками, вздернутый нос, губки бантиком, негустые русые волосы раскиданы по плечам. Невозможно было поверить, что этот пухлощекий ребенок умудрился пристраститься к наркотикам.

– Здравствуйте… – Катя нерешительно остановилась в нескольких метрах от них. Сначала она просто молча за ними наблюдала в надежде, что ее заметят. Но увлеченная беседой парочка никак не отреагировала на Катино присутствие.

Они обернулись одновременно. При этом на Санином лице было удивление, а на Сонином – испуг, даже ее пухлые губки побелели.

– Мамочка! – Саша радостно к ней кинулся, обнял за плечи. Она почувствовала знакомый запах его любимой туалетной воды и немного расслабилась, этот запах ее успокаивал, обещал, что скоро все будет по-прежнему. – Соня, познакомься с моей мамой, Екатериной Лавровой.

Он произнес ее имя с такой гордостью – прямо как в детстве, когда хвастался сверстникам мамой-кинозвездой. Катя даже умилилась.

– Я, конечно же, вас узнала, – сдержанно улыбнулась Соня.

У нее оказался хриплый прокуренный голос. Кате она не понравилась, решительно не понравилась! И она сказала об этом Санечке, как только они остались одни.

– Саня, она же такая… прожженная! Как тебя угораздило с нею связаться? У нее же все на лице написано…

– Мама, ты не права, – твердо ответил сын, и Кате опять стало не по себе, – Соня – скромная девушка, и жизнь у нее непростая.

– Очень интересно! – фыркнула Катя. – Видимо, действительно плохо ей живется, раз она лечится в клинике, где день проживания стоит почти пятьсот долларов! Наверное, не сама их заработала.

– Счастье – не в деньгах, – упрямо сказал Саня, – а деньги Соне дал муж.

– Она еще и замужем. Саня, ну зачем ты связался с замужней девкой! К тому же не удивлюсь, если ее благоверный окажется бандитом.

– Мама, но между нами ничего нет. – Его глаза забегали. – Мы просто общаемся! Я устал без людей. На Новый год Соня пригласила меня в свою палату. Было весело, она заказала угощение из ресторана «Сирена», это рыбный ресторан, очень дорогой. – Саня, подумав, зачем-то добавил: – Дороже, чем «Максим».

– Хочешь сказать, что вы просто поели и разошлись?

– Поели, выпили безалкогольного шампанского, потом играли в бильярд, потом ходили на улицу фейерверки смотреть, – терпеливо объяснил он. – Мам, я же думал, здесь весело будет на Новый год. А ты не представляешь, какой фарс они устроили. То есть, может быть, кому-нибудь понравилось, но мне стало смешно.