Джулия Лэндон - Замуж за принца

Себастьян с любопытством взглянул на нее через плечо.

— Нет-нет. Благодарю, Сарафина.

Она неловко улыбнулась и потупилась. Принца не покидало ощущение, что она хочет сказать что-то еще, но в этот момент в комнату вошел Патро.

— Bon notte, mae principae[11], — поклонился он. — Мне послать за Эгием?

— Bon notte, — ответил на его приветствие Себастьян. — Пока нет нужды. Сначала я хотел бы почитать.

Патро ответил поклоном. Он мельком взглянул на леди Анастасан, прежде чем скрыться за другой дверью.

Леди Анастасан по-прежнему не спешила уходить. Себастьян все больше раздражался.

— Еще что-то, Сарафина?

— Нет-нет, ваше высочество. — Она коснулась мочки уха. — Мне не хотелось, чтобы вы подумали… то есть… Я хочу, чтобы вы знали, что я здесь потому, что не хочу оставлять ваши вещи без надзора.

— О каких вещах вы говорите?

Вопрос заметно смутил ее.

— О ваших… Понимаете, ранее заходил Ростафан и сказал, что в мешке с почтой содержится конфиденциальная информация…

— Ростафан?

Леди Анастасан недоуменно моргнула своими большими карими очами.

— Йе, ваше высочество.

— И когда это было?

— Час или два назад.

Ростафан, как и сам Себастьян, присутствовал на званом ужине у лорда Стенли. Когда они уезжали, Ростафан сказал, что отправится с господином Ботли-Финчем в клуб для джентльменов на Бонд-стрит.

В таком случае, когда же он вернулся сюда и оставил мешок с конфиденциальной корреспонденцией?

— Что-то не так? — уточнила леди Анастасан.

— Нет-нет. Благодарю, мадам. Вы можете идти.

Казалось, она замешкалась, но все-таки сделала реверанс и удалилась, как он и велел.

Себастьян сел за стол и вызвал дворецкого.

Патро явился мгновенно.

— Сэр?

Себастьян откинулся на спинку стула, вытянул ноги на стол, сложил пальцы домиком и, задумчиво глядя на дворецкого, произнес:

— У меня к тебе некий умозрительный вопрос.

Патро заложил руки за спину и почтительно ждал продолжения.

— Как думаешь, можно ли в этих покоях устроить тайный ужин? Чтобы ни одна душа не узнала о том, кто ужинал в моей компании?

Патро огляделся, как будто впервые оказался в этой комнате.

— Я полагаю, что теоретически такая возможность существует.

— Теоретически? Но не практически?

— Йе, ваше высочество.

— М-да, — протянул Себастьян. — Еще один умозрительный вопрос. Если мужчина желает один на один пообедать с кем-то, где бы он мог это осуществить?

— Я бы предложил ему арендовать дом. Или попросить доверенное лицо арендовать дом для него.

Неплохая мысль!

— И никто не узнает?

— Я полагаю, что это можно устроить, сэр. Мы ожидаем на обед его королевское высочество принца Леопольда?

Себастьян покачал головой.

Патро ответил поклоном. Он уже очень давно служил у Себастьяна дворецким и прекрасно знал принца.

— Мне необходимо выйти отсюда и вернуться так, чтобы меня никто не видел. Ни алусианцы, ни англичане. За исключением тех, разумеется, кто будет прислуживать.

— Я с радостью взялся бы прислуживать, сэр, — спокойно заверил Патро.

— И мне необходимо, чтобы привезли еще одного человека. Соблюдая все меры предосторожности, естественно.

— Разумеется, ваше высочество, как пожелаете.

Неужели именно этого он и желает? Себастьян не знал. Его одолевали такие разные чувства, что он едва ли был в состоянии думать. Восторг. Благоговение. Удовлетворенность. Возбуждение. Все эти чувства, казалось, охватили его в равной степени. На такую авантюру был способен Леопольд, а сам Себастьян наверняка бы стал отговаривать его.

Но, черт побери, ему очень нравилась Элиза Триклбэнк. Нравились ее прямолинейность и то, как она ответила на его поцелуй, словно боялась, что он просто исчезнет, если она его отпустит. Он хотел увидеть ее, побыть с ней наедине, не под пристальным взглядом кота или шепчущихся у двери людей. Неужели он не может позволить себе такую малость?

— Уверены? — уточнил Себастьян. — Это можно устроить?

— Мне нужны помощники, — ответил Патро. — Я бы предложил Эгия. Этот человек скорее умрет, нежели хоть слово промолвит.

Себастьян улыбнулся.

— Йе, Эгий такой.

— Тогда я уверен. Если пожелаете, я мог бы навести справки, где сдается дом.

У Патро дома в Алусии остались семья и пятеро детей. Себастьян задавался вопросом, а что подумает сам Патро о своем принце? Себастьян гадал, понимает ли дворецкий, что, куда бы принц ни ступил, вокруг него везде невидимая клетка. И сколько раз, как и сейчас, он отчаянно хотел выбраться из этой невидимой клетки.

Впрочем, что бы Патро ни думал, ни единый мускул не дрогнул на его непроницаемом лице.

— Можешь ступать, — велел Себастьян, — навести справки. И сразу же доложи, если что-то найдешь.

Патро поклонился и ретировался.

Себастьян смотрел ему вслед: походка дворецкого была безукоризненной, как и его отношение ко всем своим обязанностям. Принц вздохнул и повернулся к лежащему на столе мешку с корреспонденцией. Он взял его и заметил, что небольшая кожаная лента, которой этот мешок был стянут, оказалась развязанной. Неужели ее развязал Ростафан? Или леди Анастасан? Он открыл мешок и достал бумаги.

Корреспонденция содержала официальные послания из Хеленамара. Документы, которые он просил подготовить, чтобы обсуждать предстоящие торговые соглашения. График приливов и отливов на следующие два месяца, чтобы он мог планировать отъезд алусианской делегации.

Но разве он может покинуть Англию, не узнав, кто же убил Матуса?

Себастьян сложил бумаги в мешок и завязал. Бросил себе на стол и недоуменно уставился на него. Откровенно говоря, он не мог представить, чтобы Ростафан стал бы аккуратно развязывать ленту, чтобы заглянуть внутрь мешка. Если бы он хотел это сделать, то наверняка просто разорвал бы завязку. Да и зачем Ростафану вообще туда заглядывать? В любом случае вся корреспонденция уже завтра утром была бы у него на столе.

Тогда кто развязал мешок? Леди Анастасан? А какой у нее интерес? Может, это сделал Патро? Нет! Патро скорее умрет, чем без разрешения прикоснется к принадлежащим принцу вещам.

Себастьян долго сидел за столом, размышляя над тем, кто мог заинтересоваться его почтой? И что могли там искать?

Но в конце концов мысли его вновь вернулись к Элизе Триклбэнк. К удивительному пятну чернил на ее нежной щеке.

Каролина и Холлис заставили Элизу дважды повторить рассказ о том, что произошло между ней и принцем, причем подробно, слово в слово. Каждый раз они начинали вопить от восторга, когда Элиза, затаив дыхание, рассказывала о поцелуе, до сих пор вспоминая охватившее ее волнение. Они, не стесняясь, расспрашивали, где при этом были его руки, извинился ли он за то, что позволил себе такую вольность? И каким был его поцелуй?

Элиза смеялась вместе с ними, но ей не хватало слов, чтобы описать свои чувства. Она знала, что они веселятся, полагая, что все это шутка, но для нее в этом не было ничего смешного. Этот поцелуй разбудил в ней по меньшей мере здоровую страсть, если не что-то большее.

Она не могла перестать думать об этом. Не могла перестать желать большего. Желать большего от него. Не могла перестать желать всего того, в чем отказывала себе, когда влюбилась в этого негодяя Ашера Дотона-Кресса.

Ее нельзя было назвать неопытной девицей — она отлично знала, чего хочет. Ашер уложил ее в свою постель, нашептывая обещания о том, что немедля явится с предложением руки и сердца. Проклятый хам. Ей следовало быть умнее — слишком уж настойчивы были его поцелуи, слишком требовательны. Оглядываясь назад, она понимала, что он всего лишь искал способ утолить свою похоть. Он использовал ее, оставив с носом.

Поцелуй принца был более благороден, чем поцелуи Ашера. Элиза чувствовала, что страсть принца не имела ничего общего с похотью Ашера.

И ее желания были иными.

Она размышляла об этом весь день, пока расхаживала по дому, что-то напевая себе под нос, тщетно пытаясь объяснить это новое явление в ее жизни, неожиданное и такое прекрасное.

Днем она по неловкости уронила несколько книг, которые несла, и Поппи, бросившись ей на помощь, сказала:

— Все… больше не могу молчать. Что случилось?

— Ты о чем? — удивилась Элиза, поднимаясь.

— Как это что? Ты весь день, черт возьми, бродишь, как в тумане! Что-то произошло, и я хочу знать, что именно! Что-то с судьей? Он заболел?

— Нет, — смущенно засмеялась Элиза. Вчера вечером Поппи не было. И она понятия не имела, что в очередной раз приходил Себастьян. — Наверное, просто задумалась.

— О чем?

Элиза взглянула на дверь гостиной и поспешно ее закрыла, чтобы не слышали Бен с Маргарет.

— Вчера вечером, когда тебя не было дома, приезжал принц.

Поппи ахнула.

— Опять?

— Опять, — негромко ответила Элиза, и на губах ее заиграла улыбка. Ох, пропади все пропадом… невозможно было стереть с лица эту улыбку.

Поппи нахмурилась.

— Но зачем?

— Хотел кое-что обсудить со мной. Он сказал, что принц Леопольд вернулся в Кембридж, а больше ему не с кем обсудить это дело. — Улыбка Элизы стала еще шире.

А Поппи нахмурилась еще сильнее.

— Ясно, — произнесла она, скрестив руки на груди.

— Он действительно хотел кое-что обсудить, но… — Господи боже, она уже смеялась. — Он меня поцеловал.

Поппи ушам своим не поверила.

Элиза вновь засмеялась.

— Боже! — воскликнула она, обратив свой взор к потолку. — Не могу перестать улыбаться и смеяться, и я…

Поппи тяжело опустилась на стул. Элизе даже показалась, что она готова с него упасть.

— Поппи! Что с тобой? — волнуясь, спросила Элиза.

Поппи покачала головой.

— Мы тебя теряем.

Элиза засмеялась.

— Ты о чем?

Поппи потупила взгляд.

— Тебя он и выберет, Элиза.

— О боже! — отозвалась Элиза. — Неужели ты опять ходила к гадалке?

Элиза предположила в шутку, но Поппи встала, явно обидевшись.

— Я не могу об этом говорить сейчас. Просто не могу. — Она уставилась в пол.

— Поппи, что, ради всего святого, ты имеешь в виду? — обратилась к ней Элиза. — Он никогда меня не выберет. Такой мужчина должен выбирать себе супругу под стать. Женщину королевских кровей.

Но Поппи уже не слушала ее. Она открыла дверь и покинула комнату. Элиза слышала, как она бежит вниз по лестнице. Вздохнув, Элиза села на стул, с которого только-только вскочила Поппи. Бедняжка не понимает, как устроен этот мир.

Но Поппи отлично все понимала и никаких иллюзий не питала.

Если Поппи опасалась, что Элиза отправится в дальние края, то Холлис с Каролиной стали побаиваться, что она сходит с ума. Что она слишком увлеклась и делает из мухи слона. В отличие от Поппи, они и не думали, что Элизе грозит опасность быть увезенной в Алусию.

В этот вечер они заглянули в гости к Каролине, чтобы посмотреть на ее новые платья. Элиза недоумевала, как подруге вообще удавалось спрятать их от Бека, но, казалось, Каролину не слишком заботили такие мелочи. Позже они сели пообедать жареным мясом с картофелем, а на десерт им подали клубнику, привезенную с юга Англии по невероятно высокой цене, и запивали все вином.

Разговор, естественно, вернулся к принцу, но Элиза весь вечер пребывала в задумчивости.

— Я пообещала ему устроить что-то вроде званого ужина или приема.