Джулия Лэндон - Замуж за принца

— Но я рада, что это произошло! Как бы ни было горько, у меня нет ни малейших сожалений.

Холлис, ничего на это не сказав, встала.

— Быть может, Каро сумеет кое-что ему передать, как ты думаешь?

— И что, если даже так? Что именно я ему могу передать?

— Глупенькая! То, что ты его любишь. По крайней мере, он узнает об этом, пока не уехал из Англии. Бедняга, он ведь сказал тебе о своей любви и не услышал от тебя ничего в ответ. Я предупреждала Каро, что загляну к ней сегодня. Пойдем вместе?

Элиза лишь пожала плечами. Ей было все равно, что делать, лишь бы не возвращаться домой и не ждать гостя, который никогда не придет.

Они позвали собак, крикнули Доновану, чтобы тот принес Холлис ее плащ, и вышли под руку из дому, причем Элиза на ходу прижималась к сестре.

Каролина, разумеется, оказалась дома. Наносить очередные визиты было еще слишком рано, и потому одевалась она обычно уже после полудня. Они застали ее в гостиной, в домашнем халате, непричесанную. Хозяйка растянулась на полу, со всех сторон окруженная свежими номерами модных журналов.

— Последние французские издания, — с удовольствием объявила она пришедшим. — Леди Холсем только-только вернулась из поездки в Париж и позволила мне взять эти журналы, посмотреть их. Вы только взгляните на это желтенькое платье! — И она протянула им один из журналов. — Джек! — тут же прикрикнула она на одного из псов. — Не смей совать морду в мои журналы!

Холлис встала на колени, чтобы тоже рассмотреть иллюстрации в журналах. Элиза присела на софу и хмуро уставилась на картинки.

— Что привело вас сюда так рано, да еще с собаками? — поинтересовалась Каролина, сравнивая фото в двух журналах.

— Элиза проказничала за нашей спиной, и я даже не сумею тебе связно поведать обо всех ее приключениях. Вот и привела ее, пусть расскажет тебе все сама.

— Правда? — Каролина явно была польщена. — Так расскажи же мне все-все.

На деле говорила почти все время Холлис, но, когда она добралась до того, как принц признался, что неравнодушен к Элизе, Каролина повалилась на спину, сминая модные журналы и отталкивая слишком игривых псов.

— Ну, ты меня убила, Элиза! Как ты могла все это от нас скрывать? Как ты только…

— Из-за чего столько шума? — раздался из-за двери гостиной голос Бека. Он был одет для визитов, в руке держал шляпу. Псы рванули через всю комнату, чтобы обнюхать его туфли. Каролина села на полу и выпрямилась.

— Куда ты собрался?

— К Уайту — встретиться с лордом Эйлсбери и узнать самые свежие слухи, которые ходят по городу.

— Что за слухи?

— Право же, ты еще спрашиваешь! Разве ничего не слышала сама?

— Лично я ничего не слышала! Я же вчера весь день провела с леди Холсем, а она только что вернулась из Франции.

— И твоя дорогая сплетница ничего не слышала? — Он посмотрел на Холлис и снисходительно улыбнулся.

— Ничего не знаю, — отрезала Холлис.

— А я-то полагал, — засмеялся Бек, — что вы трое будете первыми, кто что-нибудь слышал о заговоре с целью похищения одного из ваших любезных принцев. Его собирались взять в заложники.

Элиза сидела с открытым ртом, лишившись на время дара речи. И звука не могла вымолвить — ей нечем стало дышать.

— Что-что? — переспросила Каролина.

— Тут такое дело, что кричать о нем не стоит.

— Говори толком, Бек, о чем идет речь, — потребовала Холлис.

— Право же, я поражен тем, что дамская газета не знает о таком происшествии, — сказал Бек, самодовольно ухмыляясь. — Как же вышло, Холлис, что ты отстала от жизни?

— Беккетт! — прикрикнула на него Каролина.

Тот уже получил удовольствие от происшедшей перепалки и продолжил:

— Честно говоря, я и сам знаю не больше, чем уже сказал. Складывается впечатление, что в процессе расследования убийства они раскрыли целый заговор с целью похитить наследного принца в море, на обратном пути в Алусию. Потом его должны были продать за хорошие деньги веслорианцам. Похоже, его секретарь что-то об этом пронюхал, поэтому-то его и убили. Во всяком случае, так говорят.

Холлис и Каролина, открыв рты, уставились на Элизу.

— Теперь его стерегут, как младенца в колыбельке. Торговые переговоры поспешно завершают, и алусианцы намерены отплыть на родину в конце этой недели.

— К-кто же эти изменники? — еле выговорила Элиза.

— Мне откуда это знать, Элиза? Алусианцы. Это их забота, и чем быстрее они уберутся восвояси, тем лучше будет нам всем. Старой доброй Англии не нужны эти грязные разборки. — Он одернул жилетку и, прежде чем выйти из комнаты, добавил. — Не вздумайте съесть все, оставьте и мне что-то.

Каролина и Холлис беспомощно смотрели на Элизу.

— Кажется, мне немного нездоровится, — прошептала она.

— Ты должна написать ему записку, — подсказала Холлис. — Как доставить эту записку к нему, Каро?

— Ума не приложу! Похоже, это превышает мои возможности.

— Но должна же ты знать кого-то, кому это под силу, — настаивала Холлис.

Они с Каролиной еще поспорили немного, знает ли та кого-нибудь подходящего или же нет, но сама Элиза их просто не слышала. Ее сердце, похоже, разорвалось на множество мелких кусочков, а те канули в бездну отчаяния. Не было никакой возможности передать ему записку, учитывая сложившиеся обстоятельства, когда был раскрыт серьезный заговор. Он обещал ей прийти, но теперь уж не придет — охрана просто не спускает с него глаз и не даст ему скрыться. Три года назад некто совершил покушение на жизнь королевы Виктории, так охрана после этого сдавила ее со всех сторон потуже корсета.

Элиза закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони. Она думала о домике в Мэйфэре. Возможно ли, что там остался кто-то из его людей? И удастся ли передать принцу записку через такого человека? Она резко вскочила на ноги, Джек и Джон последовали примеру хозяйки, разбросав вокруг кипу модных журналов.

— Домик в Мэйфэре! — воскликнула она. — Мне необходимо попасть туда.

— Погоди! О чем ты говоришь? — спросила Холлис, тоже поднимаясь.

— Мы встречались в домике в Мэйфэре. Два раза. Где мой плащ? Каро, позови, будь добра, Гаррета.

— Боже правый, Элиза! А что, если вас там кто-то видел? — ужаснулась Каролина.

— Не имеет значения. Мне нужно попасть туда.

— Одну мы тебя не отпустим, — решительно заявила Каролина, прижимая к себе журналы.

— Мне сейчас нужно ехать, Каро. Я не могу ждать, пока ты оденешься.

— Я мигом! — заверила ее Каролина, выбегая прочь из комнаты. — Холлис, иди вниз и вели Гаррету взять кэб, — донесся ее голос, когда сама Каролина уже исчезла в соседней комнате. Еще через мгновение стало слышно, как она пронзительными криками вызывает горничную.

Через час после этого Каролина, Холлис, Элиза и оба пса втиснулись в затрапезный кэб и покатили к Мэйфэру.

Дом Элиза отыскала без труда — она всегда прекрасно ориентировалась в городе. Но сам дом выглядел совсем иначе, чем она представляла. Из окон не пробивался ни единый лучик света. Шторы были плотно задернуты, и было похоже, что дом покинут на зимний период.

— Ах, нет, — пробормотала она. — Нет!

Они поднялись на крыльцо и подошли к двери. Элиза постучала. Холлис приложила ладони ковшиком к глазам и попыталась высмотреть что-нибудь через окно. Элиза постучала еще раз — на этот раз кулаком.

— Не сомневаюсь, что кто-то из вас все еще здесь! — прокричала она. — Не могли же вы все сразу пропасть!

— Элиза, — стала мягко урезонивать ее Каролина. — Здесь нет ни души.

Они оттащили сопротивляющуюся Элизу к кэбу и поехали назад, к Каролине. Элиза же не могла больше сдерживаться, и из глаз ее полились горючие слезы, которым она уже несколько дней не позволяла прорваться наружу.

Она знала, что в конце концов так все и случится. Старалась подготовиться к этому, но к такой сердечной боли невозможно привыкнуть. И вот теперь он исчез из ее жизни. В последний раз она видела Себастьяна, когда он стоял на тротуаре у магазина миссис Кьюбисон и смотрел в землю с мрачным выражением на лице.

Холлис и Каролина с двух сторон обнимали Элизу, изо всех сил стараясь утешить ее. Но что могло утешить Элизу — во всяком случае, в этот день? Она была крайне удручена. Раньше она даже представить себе не могла, что в душе воцарится такая пустота. Казалось, даже дышать ей стало нечем.

Никогда в жизни Себастьян не забудет того выражения, которое появилось на лице Кая, когда его жена, обливаясь слезами, призналась (после долгого и упорного допроса), как вошла в заговор с Ростафаном, целью которого было похищение принца в открытом море. Как Матус что-то заподозрил и как она поднялась среди ночи, не потревожив спящего супруга (а он ведь заверил следствие, что они оба в то время уже давно спали сном праведников), и совершила убийство. Это признание потрясло Себастьяна до глубины души.

— Вы перерезали ему горло?

— Он ведь спал, — ответила она сквозь потоки слез.

— Вы сделали это по приказу Ростафана?

— Ему я сказала об этом после того, как все свершилось, — покачала она головой. — Он очень на меня сердился.

Еще более, нежели принц, был потрясен супруг изменницы. У Кая был вид человека, которого ранили в самое сердце. Он долго сидел совершенно неподвижно, потом вдруг вскочил и закатил жене такую оплеуху, что дама вылетела из кресла. Леопольд перехватил руку Кая, чтобы тот не убил подследственную.

— Ее за это повесят, — заверил он. — Ничего хуже этого ты ей все равно не сделаешь, а она сейчас нужна нам как никогда.

Каждому из них пришлось многое узнать и переварить. Услышав, что ее безошибочно опознал человек, которого она наняла, чтобы доставить записку с намеками на виновность Ростафана, Сарафина сломалась под тяжестью своей вины и во всем призналась. В том, что изменяла мужу с Ростафаном. В том, что Ростафан готовил похищение принца в море, на пути к родным берегам. Следствием этого заговора, который финансировали веслорианцы, должно было стать вовлечение Алусии в войну. Призналась в том, что фельдмаршал намеревался передать немалые средства веслорианцам, чтобы раздуть мятеж. Сарафина призналась и в том, что была напугана до смерти — ведь ее могли разоблачить как убийцу, — а потому пыталась свалить всю вину за гибель Матуса на Ростафана. С судьей Триклбэнком она не была знакома, но один алусианский адвокат, не раз сидевший за кружечкой пива с ним и другими английскими судьями, рассказал ей, что незрячий судья председательствует в суде по уголовным делам. Сарафина не была уверена, как сработает ее затея, но не сомневалась, что коль улики будут указывать на алусианского подданного, то ниточка (если верить адвокату) приведет к Ростафану. Определить же, кто из судей незряч и проследить его однажды до самого дома, оказалось совсем не трудно.

То была отчаянная попытка скрыть свое ужасное преступление, и теперь, вероятно, ей придется расплатиться за него своей жизнью.

Когда стало известно, что даму Анастасан допрашивают, Ростафан поспешил скрыться. Полиция задержала его при попытке взойти на корабль, который отправлялся на континент. Мистер Ботли-Финч заверил Себастьяна, что подозреваемого изолируют вплоть до благополучного отплытия алусианцев на родину.

Что касается алусианцев, постоянно проживавших в Англии, то дама Анастасан указала, что три из них были осведомлены о заговоре с целью похищения принца. Двое входили в его охрану и получили щедрое вознаграждение за то, чтобы схватить его высочество, как только корабли выйдут за пределы суверенных британских вод. Все эти лица теперь были под арестом, им предъявили обвинение в государственной измене.

Себастьян не мог понять, каким образом Каю удалось сохранить здравый рассудок после всех этих потрясающих откровений. Сам же Себастьян, исходя из соображений безопасности, дал согласие на безотлагательное возвращение в Хеленамар.