— Прошу прощения, — подала голос я.

Судя по тому, как раздраженно нахмурился сэр Уолтур, он не привык к тому, чтобы его монологи прерывали.

— Слушаю вас?

— Я умоляю вас меня простить, — заговорила я самым подобострастным тоном, на который только была способна. — Ваш сын ничего не говорил мне о намерении жениться. Более того, я не припоминаю, чтобы он со мной вообще говорил о чем бы то ни было. Кто делает мне это предложение — вы или он?

Сэр Уолтур бесстрастно смотрел на меня.

— Вам известно что-нибудь о моей семье? — так же хладнокровно поинтересовался он.

Я покачала головой.

— У меня два сына. Дориан младший, Олстон старший. Олстон — человек с крепкими нервами, но недалекий. Он не хватает звезд с неба, но управляет моим загородным поместьем и справляется с этим отлично. Несколько лет назад он женился на приличной девушке из соседней деревни. Они произвели на свет троих детей и с Божьим благословением произведут еще. Продолжению нашего рода ничто не угрожало, и Дориану можно было не спешить с женитьбой. Зачем? В его распоряжении были все девушки замка, а молодые люди с его темпераментом, прежде чем остепениться, должны перебеситься.

Мне хотелось оборвать самоуверенный поток его речи и сообщить ему, что такие богатые юноши, как Дориан, оставляют позади себя след из разбитых женских сердец. Но я держала язык за зубами и слушала его с почтительным выражением на лице.

— Времена нынче смутные, — продолжал сэр Уолтур. — Благодаря усилиям моего сына и его солдат нам пока удавалось сохранять мир. Но де-Роли — коварные черти, и они продолжают сеять раздор. Так что это только вопрос времени, когда нам придется столкнуться с открытым мятежом.

Его сообщение меня шокировало. Моя жизнь проходила исключительно в стенах замка, и я даже не догадывалась, что правление короля имеет под собой такое шаткое основание.

— Дориан достаточно юн, чтобы радоваться перспективе кровопролития. Я доверяю его умению сражаться, но не могу отогнать мысли о том, что он может не вернуться с поля боя. Мне было бы намного легче смириться с такой перспективой, если бы он оставил после себя наследника. Если произойдет самое ужасное и его убьют, он должен что-то оставить после себя. Вы меня понимаете?

Я кивнула, думая о том, что такая реакция будет самой правильной, хотя я до сих пор не поняла, каким образом вся эта история может иметь отношение ко мне.

— Я исполнил свой отцовский долг и нашел Дориану девушку, на которой он мог бы жениться. Это была дальняя родственница моей покойной супруги. Несколько лет назад они обручились, и свадьба должна была состояться этим летом, сразу после того как девушка станет совершеннолетней. Но увы, нам сообщили, что ее унесла лихорадка. Все остальные женщины, которых я рассматривал в качестве возможных невест, уже вышли замуж или обручились. Я собирался расширить поиски, как вдруг Дориан пришел ко мне с предложением. Он назвал вас.

Значит, эта идея исходила от самого Дориана. Я по-прежнему не понимала почему.

— Служанку, тем более вашего возраста, нельзя считать той женщиной, которую я хотел бы видеть женой своего сына, — продолжал сэр Уолтур. — Однако до моего сведения дошло, что ваше происхождение не такое уж низкое, как я полагал.

Сэр Уолтур наблюдал за мной своими большими, немного навыкате глазами, сверля взглядом, вынуждавшим людей уступать его требованиям. Он знал. Он знал, что я отпрыск принца Бауэна, и это было единственной причиной, по которой он дал согласие на этот союз.

— Я никогда не говорила о своем происхождении, и у меня были на то веские основания, — заторопилась я. — Я умоляю вас никому о нем не говорить, даже королю и королеве.

Если бы правда о том, что принц Бауэн приходится мне отцом, выплыла наружу, я рисковала бы потерять все, что имею. Доверие королевы Ленор, мое положение при дворе, дружбу Розы.

— Я согласен с тем, что мы не должны разглашать эту информацию. А что ответите мне вы?

Моим первым побуждением было сказать, что я недостойна такой чести. Что-что, а напускать на себя смирение я умела превосходно.

Но, глядя на высокомерное лицо сэра Уолтура, я ощутила, как мое подобострастие улетучивается, сменяясь гневом. Сэр Уолтур состряпал весь этот план, нисколько не считаясь с моими собственными предпочтениями. Он ожидал от меня безусловного согласия, рассчитывая, что я рассыплюсь в благодарностях и стану целовать ему ноги. Но я не собиралась этого делать. Я почувствовала, что все мое тело охватывает какая-то бесшабашность. Казалось, оно пытается сбросить сдержанность, которую я привычно носила как доспехи. Это было то же самое ощущение, которое я испытывала, покидая ферму, твердо вознамерившись создать для себя новую жизнь. Это же чувство посетило меня, когда я лежала на том лугу в объятиях Маркуса, готовая отбросить осторожность и благонравие. Это чувство с легкостью одолевало здравый смысл, настойчиво требуя воплощения.

Я улыбнулась сэру Уолтуру самой нежной из своих улыбок и произнесла:

— Но я не могу согласиться выйти замуж, не услышав, что думает об этом мой будущий супруг. Прежде чем я дам вам ответ, я должна поговорить с Дорианом.

Я не сомневалась в том, что моя грубость вывела его из себя, но мне было все равно. Выходя из покоев сэра Уолтура, я решила, что, перед тем как найти Дориана, я должна разыскать того единственного человека в замке, который знал правду о моих родителях. Я ведь была уверена, что этот человек никогда меня не предаст.

* * *

Я без стука ворвалась в комнату миссис Тьюкс. Она сидела у стола и писала в конторской книге, и мое неожиданное появление заставило ее вздрогнуть.

— Как вы могли? — воскликнула я.

Хотя меня распирало от ярости, мой голос походил на тоненькое поскуливание.

— Элиза, возьми себя в руки, — деловито отозвалась она.

За годы работы ей часто приходилось иметь дело с бьющимися в истерике служанками, и она отлично знала, как ей себя вести. Отложив перо, она взяла меня за плечи и решительно усадила на табурет перед камином. Сама она расположилась в кресле-качалке передо мной и наклонилась вперед, сложив ладони на коленях.

— А теперь рассказывай, что все это означает? — ласково произнесла она.

— Сэр Уолтур, — ответила я. — Он знает обо мне и принце Бауэне. Вы же сами сказали, что эту информацию необходимо сохранить в тайне.

— Да, я так говорила, когда считала, что это может представлять для тебя опасность, — кивнула миссис Тьюкс.

— Но об этом не знает даже королева! — воскликнула я. — Какое до этого дело сэру Уолтуру? И что нужно от меня Дориану?

Миссис Тьюкс откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди. Она смотрела на меня с хорошо знакомым мне выражением на лице. Оно говорило о том, что она прекрасно знает этот мир. Таким же взглядом она заставляла умолкнуть юных служанок, осмелившихся поставить под сомнение мудрость ее приказов.

— Я понимаю, что ты шокирована, и готова сделать на это скидку, но ты должна понять, что тебе выпала невероятная удача. Я ожидала, что ты будешь меня благодарить, а не возмущаться.

Я в замешательстве смотрела на нее.

— Да, это я предложила тебя в качестве возможной жены для Дориана, и я рада, что это сделала. Ты думаешь, твоя мама хотела бы, чтобы ты осталась незамужней? Я знаю, что у тебя была несчастная любовь. Но она бывает почти у всех женщин. Тем не менее мы встаем и идем дальше. Когда тебе было лет двадцать, ты могла заполучить хорошего мужа. Но ты отгоняла от себя всех мужчин, которые проявляли к тебе интерес. Как ты думаешь, что происходит с незамужней женщиной, когда она стареет? Что будет с тобой, когда ты станешь недостаточно проворной, чтобы ухаживать за королевой? У тебя нет ни семьи, ни собственного дома. Конечно, может, тебе удастся отложить достаточно денег, чтобы поселиться в меблированных комнатах. Может, у тебя даже будет достаточно денег, чтобы есть пару раз в день. Но разве тебе не хочется лучшей участи?

Возможно, я считалась старой девой, но никто не назвал бы меня старой. Я никогда не задумывалась над тем, что будет со мной через двадцать или тридцать лет. И сейчас, задумавшись над словами миссис Тьюкс, я осознала, что в замке нет пожилых служанок. Ну конечно же. Жилье и еду предоставляли только тем, кто мог работать. Если ты начинала задыхаться, взбираясь по лестнице, а руки уже не могли крепко держать поднос, тебя прогоняли. И что тогда?

— Я расскажу тебе, как все было, а ты погоди меня судить, пока я не закончу, — снова заговорила миссис Тьюкс. — Вчера Дориан подошел ко мне в Большом Зале и с этой своей широкой улыбкой заявил: «Миссис Т., у меня есть проблема, решить которую можете только вы». — Он рассказал мне, что отец заставляет его жениться, и поинтересовался, не могу ли я подсказать ему подходящие кандидатуры. — «Вам известно обо всем, что происходит при дворе, гораздо лучше, чем моему отцу», — добавил он, и это действительно так. Я упомянула нескольких леди подходящего возраста и происхождения, и он как будто задумался, но я видела, что он уже перебрал и отверг все эти варианты. Я не знаю, что заставило меня назвать твое имя. Оно вырвалось у меня мимоходом, почти случайно, но он мгновенно оживился.

Моя напряженно выпрямленная спина постепенно расслабилась, и я слушала ее, стараясь не пропустить ни слова.

— Я совершенно точно помню, что он мне сказал: «Я давно к ней присматриваюсь». Можешь себе представить, чтобы человек, занимающий такое высокое положение, как Дориан, сказал такое о тебе! Но с мужчинами так случается довольно часто. Женщина, которая быстро сдается, теряет всю свою прелесть, в то время как та, которая сторонится мужчин, остается для них притягательной. Я допускаю, что ты самая привлекательная женщина при дворе, которую ему не удалось прибрать к рукам.

— По понятным причинам! — возмущенно вставила я.

— Он всегда был мерзавцем, — согласилась миссис Тьюкс. — Но он повзрослел и задумывается о своем будущем. Представь себе, что значит быть невесткой королевского советника!

— Так вы подсластили приманку, рассказав ему о моих родителях, — заключила я.

Миссис Тьюкс покачала головой.

— Нет, Дориан и так был готов на тебе жениться. Убеждать понадобилось его отца. Он ворвался сюда точно так же, как несколько минут назад это сделала ты, требуя от меня полный отчет о твоем происхождении и характере. Я сообщила ему о твоей преданности королю и королеве и заверила его в твоей добродетели. Но он все равно продолжал колебаться. Поэтому я выложила последний аргумент в твою пользу, и, как я и ожидала, при упоминании о твоем настоящем отце он снял все возражения.

Я сидела, ссутулившись, на табурете. Весь праведный гнев покинул мое тело, совсем недавно напоминавшее натянутую струну, и оно сразу обмякло.

—  Выше нос, девушка, — подбодрила меня миссис Тьюкс. — Твое будущее обеспечено!

Самый красивый мужчина двора хотел взять меня в жены, и этот союз получил одобрение его отца, миссис Тьюкс и королевы. Какое значение имели мои собственные желания? Миссис Тьюкс ясно дала понять, что такой шанс подворачивается раз в жизни и, если я откажусь, надеяться мне будет не на что.

Я встала и поблагодарила миссис Тьюкс за стремление устроить мое будущее. Перед тем как выйти из комнаты, я остановилась в дверях.

—  Я не забыла о тех обещаниях, которые Дориан делал Петре перед тем, как отшвырнуть ее в сторону, — произнесла я. — Сколько еще служанок он соблазнил?

Миссис Тьюкс пожала плечами.

—  Он добивался своего от тех, кого он хотел. Имей в виду, ни одной из них он не овладел против ее желания. И я знаю только одну, которая родила от него ребенка. Сэр Уолтур позаботился о том, чтобы она была хорошо устроена.

Я кивнула, но миссис Тьюкс заметила мое отвращение.

—  В жизни не всегда все так просто, как тебе хотелось бы, — предостерегла она меня. — Карина была не из тех, кто отказывает мужчинам в своей благосклонности. Этот ребенок совсем не обязательно был от Дориана. Вполне возможно, она сплутовала, и Дориан оплачивает воспитание чужого ублюдка.

Меня эта мысль совсем не утешила. Все, что я услышала о своем будущем супруге, только подтвердило мои наихудшие подозрения.

* * *

Когда я вернулась в покои королевы Ленор, несколько ее фрейлин собрались в гостиной и молча трудились над шитьем.

—  К тебе приходил гость, — сообщила мне одна из них. Произнося имя Дориана, она не отводила глаз от стежков, но я чувствовала, как под ее напускным безразличием кипит, грозя прорваться наружу, неуемное любопытство. — Он сказал, что, если ты захочешь с ним поговорить, он будет в оружейной.