Опасения в собственном бесплодии не заслоняли от меня опасностей, нависших над королевством. Даже поимка младшего из братьев де-Роли, на первый взгляд казавшаяся победой, стала для бунтовщиков дополнительным стимулом. Юношу судили за государственную измену, но весь этот процесс был сплошным подлогом, потому что он не имел отношения к заговору старших братьев. Жестокость его казни, рассчитанной на то, чтобы причинить ему как можно больше страданий, только еще больше ожесточила сердца тех, кто уже и так был настроен против короля. Сэр Уолтур целыми днями обсуждал сложившееся положение с королевским советом. Рассматривали возможность отправки дополнительных войск на север, где уже открыто говорилось о возможности захвата трона принцем Бауэном. Хотя самому Бауэну удавалось ускользнуть от лазутчиков короля, было ясно, что он активно действует в тех местах, сея недовольство правлением брата.

Дориан дни напролет проводил в седле, вместе с другими рыцарями разрабатывая тактику ведения боя. Эти взрослые мужчины напоминали мальчиков-переростков, играющих в войну в ожидании настоящей битвы. Когда мы уединялись в нашей спальне, Дориан учил меня орудовать подаренным королем кинжалом, которым он дорожил больше, чем любой другой из принадлежащих ему вещей. Он становился у меня за спиной, прижимаясь грудью к моей спине, и сжимал мою руку, чтобы продемонстрировать выпад или удар. Благодаря ему я начинала понимать всю притягательность военной службы, потому что ощущение стального клинка в руке наполняло все мое тело ощущением неожиданной силы. Предчувствие опасности будоражило кровь, и наши тренировки обычно заканчивались тем, что кинжал падал на пол и мы тянулись друг к другу.

Хотя Дориан открыто заявлял о своей готовности драться, король и его советники считали, что им удастся усмирить бунтовщиков, не прибегая к полномасштабному вторжению. Неизбежность войны всегда понимаешь только задним числом. Месяцами и годами мы возлагали надежды на другие способы решения проблемы. К примеру, мы могли захватить в плен старшего из братьев де-Роли, положив конец заговору. Высокомерие принца Бауэна могло оттолкнуть от него его сторонников. Король прилагал все усилия к тому, чтобы заручиться поддержкой союзников, которая укрепила бы его власть, сделав ее непоколебимой. Правители соседних земель были заинтересованы в оказании помощи королю Ранолфу, потому что любые волнения в нашем королевстве могли перекинуться и на их страны. Краеугольным камнем этой стратегии являлся Гиратион, наш северный сосед, который больше остальных рисковал пострадать от угрожающего нам кровопролития.

Если бы Гиратион публично встал на нашу сторону, оплот мятежа оказался бы в окружении верных королю Ранолфу территорий, что нанесло бы смертельный удар в самое сердце заговора. Поэтому, когда король Гиратиона сообщил о том, что вскоре в замок прибудет его представитель для создания официальной коалиции, это расценили как благоприятный знак.

Я не видела, как прибыли посланцы из Гиратиона. Они почти мгновенно скрылись за дверью зала для совещаний, приступив к переговорам с королем Ранолфом. Но вскоре по замку пролетел слух, что делегация состоит лишь из нескольких чиновников, возглавляемых послом, имя которого сэру Уолтуру было незнакомо. Дориан ворвался в нашу комнату в грязной после недельного учебного похода одежде и пожаловался на то, что юность посла свидетельствует о безразличии Гиратиона к нашим затруднениям.

Все же для придворных дам любая перемена в жизни замка являла собой приятное разнообразие и повод для волнения. В первый же вечер в честь посла устроили роскошный пир, и даже королева Ленор на этот раз оказалась на высоте положения, украсив себя драгоценностями, от которых она обычно отказывалась. Я надела красное свадебное платье, вызвавшее похотливую ухмылку на губах Дориана, когда я вышла в нем из спальни. Все придворные уже собрались в Большом Зале, когда в него вошла делегация Гиратиона, возглавляемая смуглым и темноволосым молодым человеком, который держался с удивительным для его лет достоинством. Не обращая внимания на пронесшийся по залу любопытный шепоток, он обвел взглядом собравшихся, и я ощутила его неуемное любопытство и стремление запомнить все, что ему удастся увидеть. Дориан шепнул мне на ухо, что это и есть Джоффри Оберлисс, посол, от которого могла зависеть наша судьба.

Я обратила внимание на отсутствие титула, еще одно доказательство его относительной незначительности. Тем не менее, судя по его изящным манерам, он привык вращаться в аристократических кругах, и его усадили на почетное место рядом с королевой. На протяжении всего ужина я не могла отвести глаз от этого человека, поддерживавшего беседу с королевой Ленор и сосредоточенно прислушивавшегося к ее репликам. Роза, которую от почетного гостя отделяли ее родители, то и дело наклонялась вперед, чтобы с нескрываемым восхищением вслушаться в его слова. Я неодобрительно поглядывала в ее сторону, но не могла винить ее в том, что гость казался ей неотразимым. Джоффри излучал утонченность и вдумчивость, редкие качества среди самоуверенных и неистовых рыцарей из окружения короля Ранолфа.

После того как участники пира смели со столов угощение и многократно опрокинули кубки под многословные и цветистые тосты, король подал знак музыкантам. Придворные помоложе поднялись с мест и собрались в центре зала, готовясь к танцам. Мужчины и женщины выстроились в две шеренги напротив друг друга. Я совсем недавно, только после свадьбы, выучила все необходимые па и решительно отклонила приглашение Дориана, умолявшего меня присоединиться к нему в танце. Я опасалась того, что от волнения у меня начнут заплетаться ноги, и не желала позориться на таком официальном мероприятии.

Музыканты ударили по струнам, и Роза, обернувшись к отцу, коснулась его руки. Я не расслышала ее слов, но король встал и потребовал тишины.

— Прошу внимания! — заявил он. — Моя Красавица хотела бы присоединиться к танцующим, но только если наш гость сделает то же самое в качестве ее партнера.

Он с игривой улыбкой обернулся к Джоффри, наслаждаясь изумлением молодого человека. Тень тревоги промелькнула по лицу королевы Ленор, но так быстро сменилась ее привычной вежливой улыбкой, что ее беспокойство мало кто заметил. Дерзость Розы, пригласившей на танец человека, занимающего существенно более низкое общественное положение, нежели дочь короля, было серьезным нарушением этикета. Но если король Ранолф решил поощрить желание дочери, королева Ленор не имела права вмешиваться.

К тому времени, как Роза вышла на середину зала, Джоффри встал со стула. Как и приличествовало ее положению, она встала во главе шеренги дам, где ее могли видеть все участники пира. Не все молодые люди обладают способностями к танцам, и я не была уверена, что Джоффри знает этот танец, тем более что все его движения говорили о неуверенности в собственных силах.

Он остановился напротив нее. В свои шестнадцать Роза была довольно высокой, и они в упор взглянули друг на друга. Заиграла музыка, и Роза сделала два изящных шага вперед, после чего плавно скользнула мимо и вокруг своего партнера, как будто окутывая его невидимой сетью. Тепло ее улыбки растопило осторожную сдержанность Джоффри, и он начал двигаться все увереннее, неотрывно следя взглядом за каждым наклоном и поворотом Розы. Его губы приоткрылись в восторженной улыбке, а когда в конце танца их руки встретились, его ладонь на мгновение дольше положенного прижималась к ее пальцам. Радостно засмеявшись, принцесса отстранилась.

Мы все это заметили. Посол был так очарован Розой, что ему не было дела до того, что на него смотрит весь королевский двор. Они протанцевали еще один круг, затем еще один. Король, который должен был положить конец такой демонстрации взаимного расположения, был поглощен беседой с одним из придворных. Королева Ленор, всегда почтительно относившаяся к пожеланиям супруга, ни единым словом не одернула дочь. Но для женщины нет ничего важнее, чем ее честь, и я начала опасаться, что Роза относится к своей чести чересчур беспечно.

Во время следующей паузы в музыке я встала и подошла к танцующим. Я видела, что Роза смотрит на Джоффри, приподняв брови и предлагая ему окончательно попрать этикет и еще раз пригласить ее на танец. Расположившись в ее поле зрения, я медленно покачала головой, рассчитывая, что мрачное выражение моего лица дополнит это предостережение. Улыбка покинула лицо Розы вместе с игривостью, и она представила меня своему гостю, демонстрируя безукоризненные манеры.

— Вы окажете мне честь? — спросил он, протягивая мне руку.

Разрумянившись от танцев и переключив на меня все свое внимание, он был еще красивее, чем казался издалека. Неудивительно, что он вскружил голову Розе, — подумала я.

Я покачала головой.

—  Со всем уважением к вам, я вынуждена отказаться. К сожалению, я плохо танцую.

— Как и я до сегодняшнего вечера.

Скорость его реакции и остроумие обезоружили меня, и я обнаружила, что улыбаюсь вместе с Розой. Чувствуя прикованные к нам взгляды, я осторожно подтолкнула Розу к ее столу.

— Пора вернуться на место, — прошептала я.

—  Да, да, — пробормотала Роза, и уже громче, чтобы включить в наш разговор и Джоффри, произнесла: — Прохладный сидр очень освежает. От танцев ужасно хочется пить.

—  Я попрошу принести вам сидр, — произнесла я, оглядываясь в поисках служанки.

Как обычно, большинство служанок исчезло с первыми аккордами музыки, вне всякого сомнения умчавшись праздновать в Нижний Зал. Я скользнула в дверь позади помоста, ведущую в Приемный покой, вспомнив, как я воспользовалась ею в тот день, когда крестили Розу. Вместе с королем и Флорой я выслушала жуткую историю о колдовских чарах Миллисент, которую нам поведала королева Ленор. Сегодня здесь было тихо и пусто, и я быстро пересекла темную комнату, отводя глаза от дрожащих в углах теней. Я спустилась по узкой лестнице, которая вела в Нижний Зал, вздрагивая от нечаянных прикосновений локтями к сырым стенам. Шум и веселье пиршества остались позади, и мертвую тишину нарушал лишь стук моих туфель о каменные плиты под ногами. Несмотря на долгие годы, которые я прожила в замке, я так и не избавилась от беспокойства, охватывавшего меня всякий раз, когда я шла по этим коридорам в одиночестве. Мне всегда казалось, что один неверный поворот может привести меня в тоннель или подземелье, из которого мне уже никогда не выйти.

Спустившись вниз, я нашла полупьяного лакея и поручила ему принести несколько кувшинов свежего сидра на королевский стол. После этого я бросилась бежать вверх по лестнице так стремительно, что заметила темную фигуру, преградившую мне путь, только врезавшись в чье-то массивное тело. Мужские руки обхватили меня, прижав мое лицо к мускулистой груди и заглушив мои крики своей сорочкой. Чьи-то пальцы легли мне на затылок и пробрались мне в волосы, а затем осторожно откинули мою голову назад, чтобы я могла взглянуть на того, кто меня поймал. Это был Дориан.

—  Прости, если я тебя испугал, — прошептал он. — Я хотел пошутить.

Пошутить? Я в ярости вывернулась из его объятий. Он схватил меня за руку и сжал ее с неожиданной нежностью, а затем поднес мои пальцы к губам и поцеловал. Кротость этого жеста заставила меня замедлить шаги, и Дориан прижался ко мне, скользнув руками в мои рукава и вверх, к плечам.

—  Как ты меня мучаешь, — прошептал он, скользя губами по изгибу моей шеи. — Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как я прикасался к тебе в последний раз. Сегодняшний вечер стал пыткой. Я наблюдал за тобой, без малейшей возможности обнять.

Его ладонь поползла вниз по моему боку, остановившись на бедре. Он начал осторожно вздергивать подол юбки, и кожа моих голеней покрылась мурашками от промозглого воздуха этой темной лестницы.

—  Что же мне делать, жена, с этой бушующей в моих жилах кровью?

Одной ладонью он сжал округлости моих ягодиц, а второй начал поглаживать внутреннюю часть бедер.

—  Я спешу, — произнесла я томным голосом, удивительным образом противоречившим моим словам.

— Прошу тебя.

Меня удивила прозвучавшая в его голосе боль. Оторвавшись от моих губ, Дориан начал целовать мои щеки, лоб, уши, и в этих порывистых движениях сквозило необузданное желание. Я обеими руками обхватила его бедра, прижимаясь к нему до тех пор, пока мне не удалось ощутить неукротимость его страсти. Его пальцы оказались у меня между ног, распаляя мое собственное желание и готовя меня к тому, что должно было последовать за этим.

Внезапно до меня донесся отдаленный грохот разбившегося горшка, вслед за которым раздался тихий смех. Встрепенувшись от охватившего меня безумия, я вспомнила, что мы находимся на верхней площадке лестницы для слуг и нас может увидеть любой, кому вздумается сюда подняться. От ужаса я застыла, глядя на Дориана. Он лукаво улыбнулся и поднял мои юбки почти до талии. Его дерзость подхлестнула мое собственное желание. Остановиться я уже не могла. Я запустила руки под его тунику. Страх быть застигнутой торопил мои пальцы. Дориан прижал меня к стене и овладел мной стоя, сделав это с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Даже истощившись, он продолжал прижиматься ко мне в каком-то забытьи, туман которого ему не хотелось покидать.