3

Леди многих скорбей

С женщиной, которой предстояло преобразить мою жизнь, я познакомилась только на второй неделе моего пребывания в замке. Эта встреча до сих пор стоит у меня перед глазами, потому что тогда мне впервые приоткрылся мрак, таившийся под напускным великолепием двора. И это был мой первый крошечный шажок к утрате невинности.

Все предыдущие дни я только и делала, что волочилась за Петрой, учась убирать комнаты фрейлин королевы. Их было что-то около дюжины, и все они были дальними родственницами королевы и дочерьми благородных семейств, живущих в замке под защитой короля. Обычно они исполняли роль компаньонок королевы, но в ее отсутствие предавались флирту и сплетням. Мало-помалу я начинала выполнять задания самостоятельно. Я вставала до рассвета, чтобы вымести из каминов пепел и разжечь их заново, вылить содержимое ночных горшков и наполнить тазы для умывания свежей водой. Я спускалась в кухню за подносами с завтраком и доставляла их в комнаты к моменту пробуждения каждой леди. В отсутствие королевы и ее ближайших спутниц работы было меньше, но я все равно каждый вечер валилась с ног от изнеможения, измученная не только самой работой, но не в меньшей степени и отчаянным стремлением соответствовать своей новой роли. Лежа в темноте, я тосковала по маме. Мне так был нужен ее совет, и осознание того, что она уже никогда не приласкает меня и не утешит, заставляло меня содрогаться от рыданий. Я утыкалась лицом в подушку, чтобы не побеспокоить Петру и других спящих горничных.

Несмотря на душевное смятение, мне удавалось довольно неплохо справляться со своими обязанностями, и миссис Тьюкс согласилась перевести Петру в Большой Зал, где ей предстояло прислуживать за столом. Петра едва сдерживала свое ликование, радуясь тому, что ей больше не придется выносить ночные горшки.

— Я тебя от них еще не освободила, — упрекнула ее миссис Тьюкс. — Я рассчитываю, что ты еще какое-то время будешь помогать Элизе выполнять ее работу.

Но королева со своей свитой прибыла на день раньше, чем ее ожидали, застав нас врасплох.

— Прискакал один из сопровождающих королевы! — закричал кто-то из лакеев, вбегая в Нижний Зал, где я заканчивала обед. — Через несколько минут ее экипаж будет у ворот!

Я взлетела по лестнице в королевские покои, чтобы помочь готовить их к приезду хозяйки. Две другие горничные подметали пол и натирали стулья. Впечатляющих размеров помещение выглядело очень женственно. Гобелены на стенах изображали девушек, собирающих розы, а высокие деревянные спинки стульев были украшены изящной резьбой. В одном углу стояла арфа, а в другом — столик, на котором лежала аккуратная стопка тканей и цветные нитки. Сквозь открытую дверь в конце комнаты я увидела кровать королевы под высоким роскошным пологом из фиолетового бархата.

Миссис Тьюкс возникла у меня за спиной и одобрительно кивнула.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала она. — А теперь бегом на кухню. После путешествия королева может захотеть принять ванну, И нам понадобится много горячей воды.

Вслед за другими девушками я шагнула к двери, но миссис Тьюкс положила ладонь мне на плечо.

— Элиза, разожги камин, — приказала она. — Здесь слишком прохладно.

Годы, проведенные у очага в нашей хижине, научили меня извлекать пламя из хвороста и трута, и мое искусство уже вызвало зависть и восхищение других служанок. Только накануне миссис Тьюкс распорядилась, чтобы я разжигала камины в комнатах всех придворных дам, включая покои королевы, когда она вернется в замок. К своему ужасу, я обнаружила, что поленья, сложенные в корзину возле камина королевы, немного отсырели и огонь занялся чуть позже обычного. Мне удалось раздуть лишь жалкий язычок пламени, когда из коридора донеслись высокие женские голоса. Вскочив на ноги, я прижалась спиной к стене, и в ту же секунду в комнату вошла группа дам. Я опустила голову вниз, но приподняла глаза достаточно для того, чтобы увидеть широкие развевающиеся юбки. Дамы прошли мимо, обдав меня ароматом цветочных духов.

— Миледи, этот камин только что разожгли, — сказал кто-то, останавливаясь возле меня. — Может, нам стоит перейти в комнату потеплее?

— Меня устраивает и эта, — устало прозвучало в ответ.

Я подняла глаза в сторону этого голоса, но передо мной стояла немолодая женщина, сверля меня возмущенным взглядом и недовольно поджав губы в одну тонкую линию. Мне показалось, что, если я окажусь недостаточно проворна, она проткнет меня своим острым носом.

— Продолжай, быстрее! — отрывисто приказала она, махнув рукой в сторону камина.

— Мадам, я не могу ускорить огонь, — попыталась объяснить я, но, видимо, мой ответ сочли дерзостью, потому что женщина ударила меня по уху тыльной стороной кисти.

— Нечего умничать, — ощерилась она, — занимайся своими обязанностями.

Я опустилась на колени и положила в камин еще одно полено, повернувшись к даме спиной, чтобы она не увидела слез, навернувшихся на мои глаза. Я ответила ей, не подумав, уничтожив свой единственный шанс произвести хорошее впечатление на королеву. Неужели за несколько необдуманных слов меня выгонят из замка?

— Оставь девушку в покое, Селена, — произнес все тот же негромкий голос.

Я догадалась, что женщина передо мной — это леди Селена Уинтермейл. От Петры я знала, что она первая фрейлина королевы и ее ближайшая компаньонка. Я не сомневалась в ее способности поддерживать порядок в этих покоях. Проведя всего несколько минут в ее обществе, я уже ее боялась. Я пошевелила кочергой разгорающееся пламя и повернулась так, чтобы искоса окинуть взглядом комнату у себя за спиной. Леди Уинтермейл ходила взад-вперед, отдавая какие-то распоряжения молодому человеку в фиолетово-зеленой тунике пажа. Он беспрерывно кивал головой, но, взглянув на его лицо, я поняла, что он не в состоянии все это запомнить.

— Принеси голубей моей госпожи из башни и налей им в мисочки воды. В золотые, а не в серебряные.

— Да, мэм, — кивнул паж.

— Потом передай кухарке, что желудок моей госпожи разладился из-за многодневного путешествия. Пусть приготовит ей на обед простой бульон...

Я перевела взгляд с леди Уинтермейл на полукруг стульев, выстроившихся перед камином. В центре стоял стул, размерами значительно отличавшийся от остальных, с подушкой из золотого бархата на сиденье. Четыре дамы в мерцающих платьях оживленно болтали вокруг этого стула, на котором полускрытая их фигурами сидела женщина в простом черном платье. С первого взгляда ее можно было принять за монахиню. Только драгоценные камни, вплетенные в ее волосы, выдавали в ней особу королевской крови.

Так вот она, значит, какая, королева Ленор, — подумала я. Посреди оживленной комнаты она сидела очень тихо и отстраненно. Даже черные волосы и смуглая кожа выделяли ее на фоне светловолосых фрейлин. У нее была осанка аристократки, и я не могла и представить себе, чтобы эти изящные руки стирали белье или месили тесто. И все же взгляд темных глаз этой элегантной женщины показался мне таким же отсутствующим, как хорошо знакомый мне взгляд измученной крестьянки. Я не ожидала увидеть такую грусть в человеке, который казался мне баловнем судьбы.

Я взглянула в сторону леди Уинтермейл, ожидая сигнала о том, что огонь в камине ее устраивает. Перехватив мой взгляд, она раздраженно скривилась.

— Ты свободна, — бросила она. — Завтра ты должна разжечь камин еще до рассвета. Моя госпожа встает с восходом солнца.

— Да, мэм.

Я стремительно присела в реверансе и поспешно покинула комнату, радуясь тому, что мое место все же осталось за мной.

Позже в тот же вечер я рассказала Петре, как меня удивило : уныние королевы.

— Она всегда такая? — поинтересовалась я.

— Замолчите!

Это проснулась Сисси, служанка, которая спала с другой стороны от Петры. У нее был очень чуткий сон, и она часто жаловалась на то, что в комнате горничных по ночам слишком шумно.

— Сама замолчи! — прошипела Петра.

Больше всего на свете Петра обожала дворцовые сплетни, и жалоб Сисси было явно недостаточно, чтобы ее утихомирить. Снова обернувшись ко мне, она прошептала:

— Видела бы ты ее, когда она только вышла замуж. С тех пор она очень изменилась.

— Ты здесь была?

— Я была еще маленькой, но здесь прислуживала моя старшая сестра, — ответила Петра. — С ее слов я поняла, что в замке на протяжении многих лет было очень скучно. Старый король, отец Ранолфа, после смерти жены совсем ушел в себя, а король Ранолф и его брат, принц Боуэн, редко бывали дома. Они предпочитали искать развлечений за стенами замка. Вне всяких сомнений, во время своих путешествий король одерживал победу за победой, но наступило время, когда он был обязан исполнить свой долг и жениться. Рассказывают, что король предоставил сыну список подходящих молодых женщин своего королевства. Ему оставалось только ткнуть пальцем в имя, и девушка досталась бы ему. Но Ранолф сообщил отцу, что уже отдал сердце юной принцессе из такой далекой страны, что отец даже не смог разыскать ее на карте. Едва Ранолф ее увидел, он больше ни о ком и слышать не хотел. Можешь себе представить?

Любовь с первого взгляда. Я улыбнулась, услышав, что такое явление еще существует.

— Никто из наследников трона никогда не женился на чужеземке. Говорят, что семья королевы тоже не сразу решилась отпустить свое дитя в такую даль. Но она была младшей дочерью и привыкла к тому, что все ее прихоти немедленно исполняются. В конце концов ее отец сдался.

— Ты видела их бракосочетание?

— Накануне свадьбы принцесса Ленор спала в монастыре Святой Анны, — продолжала Петра. — Утром она в сопровождении свиты проехала через долину, и люди приветствовали ее и бросали в карету цветы. Я вместе с родителями стояла у самой дороги. Еще никогда в жизни я не слышала такого шума. Принцесса по традиции скрывала лицо, но протянула руку в окно и помахала нам. От волнения я чуть не упала в обморок.

Когда ее экипаж подъехал к главным воротам замка, сам старый король вышел ей навстречу, чтобы поприветствовать и проводить в замок будущую королеву. Свадебная церемония состоялась в часовне, и на ней присутствовали только самые высокородные семейства. Но после этого, перед началом свадебного пира, король Ранолф взял новобрачную за руку и повел наверх, в Золотую Палату. Одна из служанок рассказывала мне, что они хохотали, как дети. Ранолф распахнул двери галереи, выходившей на двор замка и город, а потом вывел на балкон Ленор.

— «Я хочу представить вам вашу будущую королеву!» — объявил он. Моя сестра в это время была во дворе. Она накрывала столы к пиру слуг. Она говорит, что никогда в жизни не видела более красивой пары. До нас доходили слухи об этой иностранке, которая непременно должна была принести на нашу землю свои нечестивые традиции, но с этого момента весь королевский двор был очарован ее прелестью. Как и ее супруг. Судя по тому, что я слышала, их брачная ночь продолжалась едва ли не до обеда следующего дня.

— Что? — ошеломленно переспросила я. — Неужели слуги смеют болтать о таких деликатных подробностях?

Петра рассмеялась.

— Не только слуги! — заявила она. — Обе семьи ожидали подтверждения консумации брака. Новость о том, что король Ранолф едва сумел оторваться от объятий своей невесты, расценили как хороший знак.

Несколько мгновений Петра молчала, и мне показалось, она уснула. Но она зевнула, поправила подушку и продолжала:

— Старый король умер вскоре после свадьбы, и как только период траура окончился, замок начал веселиться. Каждую неделю здесь проводились турниры, балы и просто верховые прогулки. Все вокруг считали короля и королеву самой счастливой парой из когда- либо живших на земле. Когда несколько лет назад я появилась в замке, то однажды столкнулась с ними в ее покоях. Они, как юные влюбленные, держались за руки. За обедом она скармливала ему кусочки со своей тарелки или вытирала следы еды с его рта. Но все это осталось в далеком прошлом. Ничего подобного я не замечала с тех пор, как выяснилось, что она бесплодна.

— О нет, — прошептала я.

— Восемь лет король тщетно ожидал наследника, — вздохнула Петра. — Сейчас королева гораздо чаще консультируется с лекарями, чем читает стихи. Но теперь, когда король ложится с ней всего раз в месяц, у нее еще меньше шансов зачать ребенка.

— Раз в месяц? Откуда ты знаешь?

— Прачка, которая меняет простыни, докладывает леди Уинтермейл каждый раз, когда король вступает в отношения с женой. Думаю, не стоит удивляться тому, что все это толкнуло королеву на крайние меры.

— Что ты имеешь в виду?

— Ее паломничество, — пренебрежительно протянула Петра.