Жестокая догадка прошлась неприятным холодком по позвоночнику. В горле пересохло…

— Вика? Нет. Не может быть. Не верю…

— Есть у тебя другие варианты? — Сергей долго дожидался ответа. Безрезультатно. — Вот и я о чем. Значит, будем работать над этим…

— И как ты собираешься прорабатывать?

— Вызвать и допросить. Жестко и без всяких соплей. Девочка молодая еще, необстрелянная… Если её вина — расколется быстро, много времени не потратим. Могу хоть сейчас. К тебе позвать, или я сам, у себя в кабинете? — Сергей потянулся к трубке внутренней связи, показывая, что не намерен оттягивать неприятное дело…

— Постой. Не спеши. Мне нужно подумать. — Дэн знал, как Серега, с виду добродушный медведь, умеет давить на психику. Взрослые мужики выходили от него в растерзанном и разобранном состоянии. Некоторые оправиться так и не смогли — уволились. К жесткой хватке бульдога, у Сереги прикладывалось второе высшее по психологии, болевые точки он находил на раз — два. Ну, и несколько лет в должности следователя в ОБЭПе давали о себе знать… Что будет с Викой, после такой беседы, было страшно представить…

— О чем подумать, Дэн? — Ему показалось, что Сергей посмотрел на него с плохо скрытой жалостью… — Тут надо брать быка за рога и быстро разбираться. Если сможем доказать слив, дело заведем, обвиним "Осирис" в промышленном шпионаже. Результаты оспорим…

— С ума сошел? Нам, после этого, проще вдвоем отсюда уйти, не дожидаясь пинка под зад.

— Да я приукрашиваю. Думаю, этим козлам тоже огласка не нужна. Надавим пожёстче, и сами откажутся от предложенных условий. Не бзди, Дэн, справимся. — Он помолчал, для большей убедительности. — Ну, что, зову? Можем вдвоем надавить. Еще надежнее получится.

— Нет. Если она не замешана ни в чем, что потом делать будем? Работать, после таких обвинений, она точно не останется. Потеряем специалиста.

— А мы её, по — любому, потеряем. Только с разными условиями: либо поймем, что она виновата, и можно дальше не искать, либо убедимся в невиновности, и будем рыть дальше.

— Как у тебя все просто, Серег. Пустить человека в расход, не задумываясь. А как же презумпция невиновности?

— Ой, рассмешил. Не у нас, и не в нашей стране. — Цинизм Сергея тоже не был открытием. Как он умудрялся в себе сочетать классного парня и такого вот безэмоционального пса — Дэн до сих пор не понял. Словно переключатель где‑то стоял. — Слушай, Денис, в чем проблема? Ты никогда не заморачивался раньше на такие мелочи. И за меньшие косяки вышвыривал без оглядки.

— Она сейчас работает за Женьку. Без помощника не справлюсь.

— А если честно? Раньше и не такое вытягивал. Не верю, что сейчас, вдруг, резко отупел или силы оставили. — Взгляд — сверлящий, и выражение лица — будто все про него знает.

— Не выдумывай, Серег. Я все уже сказал. Объемы сейчас другие. Во все дела, что она ведет сейчас, я за пару недель не вникну. А год закрывается, все нужно делать срочно.

— Дёня, давай, по честному… — Теперь в его голосе, неожиданно смягчившемся, сквозила… жалость? или налёт презрения? Что‑то такое, неприятное, проскочило… — Думаешь, я не понимаю, что вас связывает? Можешь кому угодно втирать, но только не мне. Ты же в курсе, что я все про всех знаю. И даже про тебя.

Денис выдохнул. С шумом. Кулаки сжались, как‑то сами по себе, без всякого волевого участия. Нет, он не сомневался, что люди догадываются. И даже, если быть честным, не очень‑то и скрывался. Больше — для спокойствия Вики, а не своего. А теперь, оказывается, он сам себя загнал в угол.

— Кто еще?

— Да бес его знает… Я ж с народом не обсуждал. Одно дело — быть в курсе, а другое — сплетни размножать… — Сергей ненадолго замолчал, словно что‑то обдумывая. — Вот тебе и мотив, между прочим. Если б жена твоя не появилась, глядишь, ничего и не произошло бы…

— Ты же с самого начала к этому вёл? Правильно?

— И да, и нет. В общем, Денис, если хочешь — общайся с ней сам. Но — очень прошу, не затягивай. Иначе, придется вмешаться мне. Решу, что ты, как заинтересованный лично участник, не можешь быть объективным. Давай, до конца дня подожду, а дальше — сам за дело возьмусь.

Это не было угрозой или давлением. СЭБ на филиале только формально подчинялся директору. Оба делали вид, что Дэн — главный, обоих устраивало такое положение вещей. Но, при необходимости, Сергей мог действовать самостоятельно. И под Дениса мог начать копать, при желании. Слава Богу, до этого еще ни разу не доходило…

Сергей ушел. Денис остался. Один на один со своими мыслями. Нет, он не боялся, что коллега чем‑то ему навредит — слишком много вместе пережито. Но вот в том, что от Вики он не отстанет, сомнений не было: не зря начбез получал зарплату чуть меньше, чем у директора. Он её честно отрабатывал, и сейчас был уверен, что сделает все так, как требуется.

За Вику было страшно. Сергей не обратит внимания на то, что девушка, на то, что молодая, тем более — на их отношения с Дэном. Попала в список подозреваемых — извини. А еще пугало, что подозрения могут оказаться правдой. Женская психика — территория неизведанная. Что она могла выдумать, после той, такой тяжелой, и так идиотски окончившейся беседы?

Дэн уже сотню и тысячу раз пожалел о сказанном в запальчивости. Хотел извиниться — не вышло. Вика закрылась. Не подпускала близко, не отвечала на СМС, разговоры обрывала сразу же, как только они заходили на личные темы. Да и не зашли ни разу: она, будто чувствуя по неловким паузам, что Дэн хочет что‑то такое сказать, тут же прощалась. Не стоять же у нее под дверью, надеясь, что дама соизволит его принять?

Он бы и постоял. Только вот… Теперь, словно в отместку, Вику с работы тоже встречали. Он в первый раз глазам не поверил, но… Да, в момент, когда девушка вышла из офиса, и Денис рванул ей навстречу, не думая, как будет выглядеть, её перехватили. Михаил, чтоб его…

Горькая и глупая ирония: он, поняв, как сложно для Вики смотреть на спектакли, устроенные Дариной, резко их прекратил. Не сказать, что это было просто. Дашка вновь устроила концерт, упирая на то, что Дэн, вообще, забудет, что его дома ждут, и перестанет вспоминать о сыне. Она упорно давила на это — сын, и никак не меньше.

Ему, в принципе, уже было по хрену, кем пацан приходится. Знал, что родной, по — любому, — внешность обмануть не могла. А сын, племянник, да хоть внук — не важно. Он сейчас не собирался ничего оспаривать. Объявить, что парень‑то, по факту, безотцовщина, нагулянный, незаконный… Наказать Дашку таким способом — да, возможно. А Ромка‑то в чем виноват?

Хреновее всего было то, что к мальчишке он привязывался. Очень быстро и безнадежно. С первого дня, когда тот глянул на него такими Ромкиными глазами… И брови так же, как брат, серьезно нахмурил, и носик так похоже сморщил…

Он даже не думал, до этого, что так тоскует по брату. И обида, когда‑то резанувшая по сердцу, так не тревожила, как раньше. Ромки не было. А мальчишка — был. Думать о том, что мальчик может быть его собственным сыном, не по документам, а биологически, он не хотел. Решил, что так проще и удобнее. Слабость? Конечно. Но здесь он менять ничего не планировал. Пусть останется все так, как есть, и не более.

А вот как бы остаться в нормальных отношениях с Викой, после неизбежного разговора? Как пройти по скользкой кромке, не оступившись?

Он упорно гнал от себя мысль, что девушка может быть замешана в произошедшем. Не хотел верить. Но гадкое подозрение засело занозой, свербило, все больше распаляя и заставляя думать: "Почему нет? Она обиделась, психанула, обещаниям не поверила… Еще и оскорбилась, в последнем разговоре, на его наезды… При подходящем случае, любой человек не упустит возможности подгадить. Тем более — женщина, с её неуловимой логикой, построенной на чувствах…"

Как переживет очередное предательство, если оно, все же, случилось, он совершенно не представлял. Уже сейчас где‑то в груди надсадно покалывало и ныло. Такой поломанной развалюхой Дэн себя давно не ощущал… Он же свято верил, что чище и светлее Вики просто не бывает людей…

Решил, что долгими раздумьями сделает только хуже, накрутит себя донельзя, а потом не сможет адекватно воспринимать поведение Вики, рванул к себе телефон, рабочий, чтобы не могла сбросить и не ответить, набрал её внутренний номер. Долгие, выматывающие гудки, будто молотком бьющие по темечку… Он готов уже был вскочить и тащить её в свой кабинет, волоком, но услышал, наконец, холодное "Да, я слушаю".

— Вика, зайди ко мне.

Пауза. Явно, заполненная размышлением, как себя повести…

— А по телефону нельзя? Или по почте?

— Нет. Разговор важный и не для чужих ушей. — Он рявкнул это жестче, намного, чем собирался. Но не было желания сейчас мямлить и тратить время на разговоры.

— Хорошо. Сейчас приду. — И положила трубку.

Потянулись долгие минуты ожидания. Слишком долгие и слишком короткие, чтобы успеть успокоиться, перевести сознание в адекват, без закосов в сторону обиды и злости.

Стук в дверь, аккуратно — осторожный. Его резкое "Да!", и — неожиданно — лицо Ларисы. Ей‑то что понадобилось?!

— Лариса? Что вам?! — Уж секретарь‑то, вроде, не заслужила такого обращения… Но и ей досталось резкости. Однако, та не смутилась (да и с чего бы, наверное, не один год терпела его выверты), и спокойно, даже с легкой насмешкой, будто бы, сообщила:

— К вам Величко пришла. Впускать?

Дэн слегка опешил…

— А с каких это пор ей нужно спрашивать разрешения, чтобы войти?

— Не знаю. — Женщина легкомысленно пожала плечами. — Она сама попросила предупредить…

— Да? Странно… Пусть заходит. И еще, Лариса, — он окликнул секретаря уже глядя ей в спину. — Проследите, чтобы нам никто не мешал. Вообще никто, понимаете?

— Да, конечно, Денис Игоревич… Я все поняла.

Вика напомнила маленького, настороженного зверька. Из той породы, что никогда не покажет волнения и страха, но сам его вид — напряженный, ждущий подвоха — прекрасно обо всем говорит… Чего она боялась? Самого Дениса или разоблачения? Очень хотелось узнать…

— Здравствуйте, Денис Игоревич. Я внимательно слушаю вас.

— Зачем же так официально? — Он поморщился, не замечая, как начал заводиться. — С каких это пор я стал "Игоревичем", а?

— С тех самых, когда я поняла, что лучше держать дистанцию. — Вика присела на стул, напротив, неестественно прямо держа спину, и не отводя взгляда от его лица. Эта уверенность тоже, почему‑то, начала раздражать…

— И когда же ты это поняла? Не в тот ли момент, когда твой замечательный хахаль приехал? — Вот так. Зло и безнадежно, понимая, что рубит все державшие их ниточки, но не ведая, как затормозить, он ударил наотмашь. Самому стало мерзко и гадко. До привкуса на языке…

— Ошибаетесь, Денис Игоревич. Хахалем были вы. А с Мишей нас связывают долгие и прочные отношения. — Ни один мускул не дернулся на её лице. А еще Денис понял, что возвращать удары она умеет. С той же силой, если не больнее…

— Да? И ты их решила укрепить еще надежнее, да?! Так, чтобы я и думать не хотел о том, чтобы близко к тебе подойти? Контрольным, так сказать, в голову? — Не так. Совершенно не так он планировал строить беседу. Точнее — не планировал вообще, но, точно уж, не собирался устраивать с первой фразы наезды, еще и в таком тоне… Но его понесло, и останавливаться не хотелось. Да и Вика, своим вызывающе — спокойным поведением, наталкивала на нехорошие мысли. Усиливала подозрения.

— Я вас не понимаю, Денис… — Она запнулась, но тут же поправилась. — Игоревич. О чем вы?

— Это я тебя, Вика, не понимаю. И лучше ты мне сама расскажи, о чем я. Заодно — объясни, как такая хрень могла придти тебе в голову?!

— Какая именно хрень?! — Теперь уже она начала нервничать и выходить из себя, повышая голос. — Какая, объясните?! Та, что я, потеряв голову и стыд, с вами связалась? Что в чужой постели спала? Или, может быть, та хрень, благодаря которой неделю ждала и надеялась, что у нас все сложится? Или когда думала, что ты относишься ко мне по — человечески, а не как к очередной шлюхе?! Что я должна теперь объяснить, в чем оправдываться?

А Дэн внезапно успокоился. Вот они, мотивы: Вика сама себе обиду придумала, истерику устроила, и гадко отомстила.

— Все эти выдумки можешь держать при себе. Не очень они любопытны. Расскажи лучше, кто тебя надоумил слить секретные данные конкурентам? Решила играть по — крупному, или на что другое фантазии не хватило?

— Что? — Откуда такая растерянность и недоумение на лице девушки? Не ожидала, что все так быстро откроется, или, действительно, ей было невдомек, в какое дерьмо Денис её втянул?

— Смотри. — Он толкнул ей по столу папку. — Твоих рук дело? Если твоих — можешь радоваться. У тебя вышло, и неплохо, и отомстить, и наказать. Крови мне за час попортила больше, чем Дашка и все, вместе с нею взятые, за многие годы.

— Денис Игоревич, я посмотрю. Но, может быть, вы сами, вслух, скажете, в чем меня только что обвинили?