— Однако стоило добиваться? — спросил он, понизив голос. — Когда ты теперь видишь все в перспективе, стоило?

Ее лицо оживилось.

— Да, — ответила она без колебаний. — Это стоило того.

Он понимающе улыбнулся:

— Видишь, я говорил тебе, что так будет.

Они около часа говорили о полете и о программе космических полетов, потом он сказал:

— Ты готова ехать домой?

Она кивнула:

— Да, наверное, пора. Мне еще нужно упаковать вещи.

— Мне тоже, — пробормотал он в некотором смятении, когда они начали вставать из-за стола.

Она пошла к дверям, в то время как он подошел к бару и сказал несколько слов мужчине, сидящему за кассой.

Ей хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась, но путь до ее дома оказался таким коротким, что ей показалось: прошли секунды, а он уже остановил машину у ее дверей. Не произнося ни слова, он вылез из машины, обошел ее и помог Джилл выйти, взял ее под руку, и так они дошли до дверей, где он быстро поцеловал ее в щеку.

— Спасибо, что познакомил меня с «Техасским чистосердечным», — прошептала она, пока его щека касалась ее щеки.

— В любое время, — сказал он, глядя на нее с улыбкой и все еще держа ее руку. — Приятный дом. Мне здесь что-то напоминает строчку: «Остановись и понюхай розы». Я чувствую себя так, словно вдыхаю аромат лепестков розы.

Она тепло улыбнулась:

— Так оно и есть. Тут кругом цветники, в некоторых растут розы.

— Очень мило.

Они стояли не двигаясь, как будто не замечая ничего вокруг, кроме самих себя и аромата роз. Джилл первая поняла, что пауза затянулась.

— Хочешь заглянуть ко мне? — пробормотала она, почти не шевеля губами.

Луна светила ярко, и Джилл увидела, как посветлело его лицо.

— Был бы рад, — мягко отозвался он.

Чувствуя, что ее колени подгибаются, она отперла дверь. Оказавшись внутри, они смотрели друг на друга в некотором смущении, не зная, что сказать. Они не двигались.

Стоя у двери, она ощутила, что сердце у нее в груди стучит как молот, она чувствовала, что голос пропал и что в ней поднимается отчаяние. В воздухе ощущалось какое-то магическое напряжение. Возбуждение… ужас… испуг. Он стоял такой спокойный, слишком спокойный. Потом ей в голову пришло, что он ждет, когда она дотронется до него. А она не знала, совершенно не знала, способна ли сделать это. Момент был очень напряженный. Она поняла, что неспособна справиться с ситуацией.

— Джейк… — начала она.

Он прижал палец к ее губам и покачал головой.

Она вновь замолчала, а он все сверлил ее пронизывающим взглядом. В ее голове все спуталось. Он держался от нее на расстоянии. Но почему? У него есть глаза, разве он не видит? Что он делает? Почему он так ведет себя?

Но постепенно эти вопросы стали исчезать из ее головы, она почувствовала, что успокаивается, и поняла, что должна принять решение. Она протянула руки и нежно дотронулась до его лица. Она почти прижала свои губы к его губам.

— Я люблю тебя, Джейк, — пробормотала она, и ее губы коснулись его губ. — Люблю так сильно.

Она почувствовала, как напряглись его плечи, когда ее руки обняли его шею.

Он стал шептать ей тихим и насмешливым голосом:

— Да, Джилл, ты любишь меня сегодня. Сегодня ты меня любишь.

Он нежно поцеловал ее.

Она почувствовала, как забурлила ее кровь. Он целовал ее лицо, уши, волосы, его теплое дыхание было нежным, как роса с лепестков роз. Затем он внезапно губами раздвинул ее губы и нашел своим языком ее язык.

Она прижалась к нему, возвращая ему его поцелуи с такой же страстью. Мир вокруг перестал существовать. Не осталось ничего, кроме этого момента, этого потрясающего момента, когда она вновь ощутила себя в раю… Она плыла, она ничего уже не весила.

Потом он неожиданно отодвинулся и, слегка приоткрыв рот, стал смотреть на нее, глаза его блестели от страсти и желания.

— Джилл, — пробормотал он, и произнес он это имя так, словно его сердце разрывается, словно это одно-единственное слово разбило его сердце и оно рассыпалось на мелкие кусочки.

И вдруг она поняла, что он хочет уйти. Он стоял, выпрямившись, в нем ощущалась какая-то непреклонность, он смотрел на нее, и на губах у него играла горькая улыбка.

— Нет, нет, Джейк… — Он не должен уходить от нее. Она этого не допустит. Она прижалась к нему. Ее руки обвились вокруг его талии, она спрятала лицо у него на груди. — Не бросай меня… пожалуйста, — бормотала она. — Ты мне так нужен.

Ее руки ощупывали его спину.

— Я никогда и не думал, что смогу уйти, — хрипло отозвался он, прижал ее к себе и приподнял. — Но я думал, что должен дать нам обоим шанс. — Он слабо улыбнулся. — Сегодня ты моя, Джилл, ты вся принадлежишь мне, Я не буду делить тебя ни с кем, ни с городом Нью-Йорком, ни с президентом. Сегодня ты моя.

Он стал целовать ее с неимоверной силой, опустошая ее, вызывая у нее такие глубоко скрытые эмоции, которые, она думала, никогда не вырвутся наружу. Он запрокинул ее голову и прильнул к ее шее.

Тогда она наконец-то поняла, что Джейк не уйдет. Сегодня ночью он ее не оставит.

Его горячие губы касались выреза ее платья, язык ласкал, дразнил. Она чувствовала, как твердеют ее груди, когда его язык проник за вырез платья и начал ласкать ее соски медленными сексуальными прикосновениями.

Их тела прижимались друг к другу, и она могла ощущать его тело под его одеждой, под своей одеждой. Она хотела прикасаться к нему и чувствовать его прикосновения. Она отступила назад с улыбкой на устах и расстегнула «молнию» платья, позволив ему упасть на пол мягкой пышной грудой. Он смотрел на нее, а она выскользнула из своего белья и стояла перед ним обнаженная, не испытывая никакого стыда.

Тогда и он начал раздеваться. Она видела его силуэт на стене. Он поднял с пола ее и свою одежду и положил на кресло. Она подошла к нему поближе, ее груди почти касались его груди, ее ноги слегка раздвинулись. Так она стояла, не двигаясь и глядя на него широко раскрытыми глазами, пока он не сделал тот последний шаг и она не почувствовала, как его руки сжали ее, вызвав невольную дрожь наслаждения и желания.

Его глаза затуманились, когда он смотрел на нее с каким-то особым выражением лица.

Он сжал ее еще крепче, поднял и понес в спальню, уложил на постель и сел рядом. Она чувствовала его кожу на своей, прикосновение его бедер, его пальцев. Джилл окатывала теплая волна, заставляя ее лежать неподвижно.

Наклонившись над ней, он целовал ее быстрыми скользящими поцелуями, лаская ее губы, шею, ухо, ее груди, все потаенные уголки ее тела. Ее рука сползла с его груди, скользнула по животу, ее пальцы ощущали мягкость его кожи. Она услышала, как он вздохнул, и вздох этот был как плеск волны о берег, как шелест ветра в поле с созревшей пшеницей. Самый замечательный в мире звук.

Она медленно проводила ладонью по его груди, а его рука гладила ее бедра, его пальцы нажимали на ее плоть все сильнее, сильнее, пока ощущение это не стало таким острым, что они оба отпустили друг друга, словно боясь обжечься.

Потом его тело придавило ее, их дыхание становилось все более прерывистым и тяжелым. Она извивалась под ним от нетерпения, протянула к нему руки и прижала к себе, подавшись вверх, навстречу его телу. Она почувствовала, как его горячая плоть входит в нее, ей показалось, что она тонет в пучине страсти, в этом бесконечном космосе, где ей не оставалось ничего иного, кроме как сжимать его, ничего не говорить, ничего не чувствовать, кроме его присутствия. А он терзал ее так жестоко и так сладко.

Их обоих несла бездонная быстрая река, могучая, неуправляемая, пока сверкающий поток неожиданно не взмыл вверх и не окатил сладостной волной.

Ее руки сжимали его тело, ногти впивались в его плечи. В ее горле родился крик, но не вырвался, пока не произошел взрыв и она не ощутила всю полноту счастья. Поток затих и отхлынул.

Потом она лежала неподвижно, словно малейшее движение могло сбросить ее с края земли. А он склонился над ней, вновь и вновь целуя ее. Эти влажные поцелуи омывали ее, сладостно мучили. Вся дрожа, она смотрела в его глаза.

— Джейк, я люблю тебя, — прошептала она, дотрагиваясь дрожащими руками до его лица. Ее трясло, она не могла контролировать свои движения.

Он нежно улыбнулся ей, и вдруг его голова оказалась рядом с ее головой на подушке.

— Я не обнаружил, чтобы что-нибудь пропало, — прошептал он ей на ухо, и в его голосе прозвучала насмешка.

Она так резко повернула голову, что ее нос коснулся его носа.

— Что?

Облизывая сухие губы, он ухмыльнулся от наслаждения.

— Ты говорила, что потеряла какую-то часть себя. Помнишь?

Его смеющиеся глаза сверкали как звезды, танцующие в ночи.

— Да, помню, — тихо призналась она.

— Так вот я здесь, мисс, чтобы сказать вам, что ничего не пропало.

Она провела кончиком пальца по его лицу.

— Я очень рада, дорогой, что ты все проверил, но я никогда и не предполагала, что какая-то часть меня, которую можно потрогать, исчезла. — Она счастливо вздохнула. — Тем не менее я рада, что ты так внимателен, что решил искать.

Он вдруг прижал ее к себе так сильно, что у нее перехватило дыхание. В этот момент она забыла обо всем на свете, не существовало ничего, кроме его рук, его прикосновений. Его, Джейка.

Потом он заговорил. И хотя его слова были тихими и нежными, они, казалось ей, сотрясали все вокруг.

— Дорогая, что бы ни принесло нам утро, мы вынуждены будем принять это. У нас с тобой нет другого выхода. Но нам повезло, Джилл. Тебе и мне очень повезло. Мы получили свое, и никто не может отнять его у нас, ни в это утро, ни в миллион предстоящих утр. Мы с тобой получили свое в космосе и на Земле. И я думаю, что ни один человек не может желать большего.

Его слова вселили в нее смятение.

— О чем ты говоришь, Джейк? Для нас это только начало.

Он нежно поцеловал ее:

— Я знаю, Джилл. Знаю.

Качая ее голову в своих руках, он играл с ее волосами, наматывая их на палец и вновь отпуская.

Она лежала, прижавшись к нему, с чувством глубокого умиротворения и удовлетворения. Она не заметила, как заснула, ибо мир снов подкрался к ней как вор.

10

Джилл медленно открыла глаза и снова закрыла, ощущая полную расслабленность. Потом ее веки вдруг поднялись, она увидела потолок и быстро повернула голову.

— Дж… — начала она, но не договорила, увидев на столике около постели записку. Она схватила ее и прочитала: «Джилл, я поехал укладываться. Увидимся в аэропорту. Д.».

Она приподнялась и посмотрела на простыню, на которой он спал рядом с ней. А может быть, он вообще не спал рядом? Она испытала разочарование, ощутила себя брошенной. Почему он уехал, не разбудив ее? Чтобы укладываться? Ей тоже надо уложить свои вещи.

Ее разочарование усугубилось, и, прочитав записку еще раз, она почувствовала себя так, словно радость навсегда покинула ее. Он пишет «Джилл», не «дорогая», не «любимая», просто «Джилл». И подписался «Д.», не «Джейк» или «С любовью, Джейк». Просто «Д.». Какое-то мгновение она сидела на краю постели, держа в руке записку.

Когда телефон зазвонил, она вскочила с какой-то надеждой и проворно схватила трубку.

— Джилл? — Голос Пола Типтона звучал холодно. — Машина вышла.

Ее губы дрогнули.

— Что?

— Она будет у тебя через двадцать минут. Ты готова? — резко спросил он.

— Да. — Ложь выскочила сама собой. — Я готова.

— Прекрасно. Увидимся в аэропорту.

Бросив трубку, она схватилась обеими руками за голову. Потом сорвалась с постели, пробежала в ванную и через три минуты вернулась в спальню мокрая, с полотенцем, обернутым вокруг бедер.

Она распахнула дверцу шкафа, вытащила оттуда сумку и бросила ее на постель. Потом начала вытираться. Проделав это, метнулась снова к шкафу, сорвала с вешалок белый полотняный костюм, зеленую шелковую блузку и швырнула их на постель. Натянула трусики, бюстгальтер, чулки, потом блузку и юбку. Заметила в чулке маленькую дырочку, пробормотала: «Будь ты проклята!» — и продолжала лихорадочно укладываться. Еще через три минуты вся одежда была уложена.

После этого пришло время наложить грим. Она быстренько подвела глаза, подкрасила щеки и провела помадой по губам. Проворно расчесала волосы и скрепила их на затылке, сунула косметические принадлежности в сумочку и закрыла ее как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь.

Она, вздохнув, пошла из спальни через гостиную и открыла дверь, за которой стоял улыбающийся шофер в униформе.

— Доктор Данбери?

— Да, — ответила она тихо.