Пол снова рассмеялся:

— Ну, он не совсем один. С ним летят кое-какие высокие военные чины. И вообще, Джилл, ты даже не догадываешься, какую рекламу имеет ваш полет. Тебя так укрывали от средств массовой информации, что ты не представляешь: это самое большое событие, которое переживает Америка после того, как Нэйл Армстронг ступил на поверхность Луны. Отношение очень разное. Уже неделю эта тема не сходит с первых страниц газет. Телевидение будет показывать ваш полет круглые сутки. Ты понимаешь, что каждая женщина в Америке или обожает тебя, или ненавидит, а равнодушных почти нет. Одни считают тебя сильной и храброй, другие уверены, что ты сумасшедшая. Этот спор все разгорается. Мы получаем сотни писем, и по мере того, как приближается день старта, их количество все увеличивается. Каждый хочет высказать свое мнение.

Джилл посмотрела на него.

— Скажи мне, а что думают об этом те, кто выступает против поправки к Конституции о равных правах?

Он фыркнул:

— Ты еще спрашиваешь? Не удивляйся, если ты выглянешь из корабля и увидишь рядом со стартовой площадкой линию пикетов. — Его глаза, смеясь, глядели на нее. — Я тебе уже говорил, кое-кто думает, что ты сумасшедшая.

— Ты так умеешь успокоить меня, Пол. Вот за это я тебя и люблю. — Она рассмеялась.

— А когда ты вернешься, Джилл, я скажу тебе, за что я люблю тебя.

После этой реплики их разговор увял. Она отвернулась. При том, что терзающие ее волны чувства к Джейку Уитни через какие-то промежутки времени охватывали ее, меньше всего ей хотелось слышать о чувствах Пола. Она хорошо относилась к Полу. Она воспринимала его как важную фигуру в команде, но не более того. Ее лицо превратилось в непроницаемую маску.

Толпа людей устремилась к воротам номер три. Газетные репортеры, фотографы. Начальник стартовой площадки Тэд Гено разговаривал с двумя местными телевизионщиками. Она пристально смотрела на него, и с лица ее не сходило загадочное выражение. Не было сомнений, что ворота номер три то место, где будет происходить действо. У нее перехватило дыхание. Ей трудно было отогнать воспоминания о том, что произошло год назад, и в памяти постоянно возникал образ смеющегося Джейка, обнимающего ее на своей королевской постели.

— А вот и его самолет!

Кто-то в толпе показал на огни, внезапно вспыхнувшие на темном горизонте. Вокруг нее уже толпились люди, рядом стоял Тэд Гено, мужчина средних лет, который работал в программе космических полетов более двадцати лет.

Репортеры сгрудились вокруг нее. Пока самолет шел на посадку, кое-кто стал задавать ей вопросы. С каменной улыбкой на лице она отвечала безмолвным простым кивком или односложными «да» и «нет». На некоторые вопросы она не отвечала вообще, делая вид, что не слышит их.

Когда самолет подрулил к воротам, рев реактивных моторов резко усилился, потом стал утихать и наконец замолк совсем. Джилл сжала одной рукой свою сумку, словно желая успокоить себя. Дверь распахнулась, и первые двое мужчин вошли в зал. Она успела взять себя в руки, пока еще несколько чиновников вошли и приветствовали толпу встречающих.

Ее сердце дрогнуло, когда она подняла глаза и увидела Джейка, стоящего в дверях. В то же мгновение ее сердце замерло, когда она увидела, что одной рукой он обнимает за плечи весьма привлекательную брюнетку, хорошо известную журналистку из журнала «Пипл». «Надо полагать, они работали над всесторонним интервью», — зло подумала Джилл. Она внезапно возненавидела Джейка, его вид, его счастливую улыбку. Да, это был Джейк Уитни во плоти, красивый, эффектный, блистательный Джейк Уитни. Вдруг он снял руку с плеча молодой женщины, что-то тихо сказал ей и начал пробираться сквозь толпу. Его глаза быстро оглядывали лица и замерли, когда обнаружили Джилл. Он улыбнулся ей, помахал рукой и двинулся к ней.

Она вся напряглась. Сказочный любовник и такой же эгоист. Она знала, как он любит себя, и его любовь к себе — одна из величайших любовных историй. В следующий момент он уже стоял перед ней.

— Как поживает моя возлюбленная предсказательница погоды? — тихо спросил он, все еще улыбаясь.

— Наблюдает за штормами, — ответила она. — А как поживает наш летающий Валентино?

Его лицо слегка перекосилось, но всего на мгновение.

— Все так же посвящает себя поискам наслаждений и счастья, — отозвался он, подмигнув ей; его серо-голубые глаза не отрывались от ее лица.

Пол Типтон прервал их обмен любезностями:

— Будьте готовы фотографироваться, вы оба.

Выпрямившаяся и собранная, Джилл повернулась ко множеству камер. Джейк встал с ней рядом, но она слегка отодвинулась от него.

— Бога ради, Джилл, улыбайся, — зашептал ей на ухо Пол. — Улыбайся!

Она выдала лучшую улыбку, на какую была способна.

— Вы можете посмотреть друг на друга? — выкрикнул кто-то из фоторепортеров.

Она осторожно повернула лицо к нему. Как это глупо! Абсолютно глупо. Всех интересует сексуальная сторона их полета, даже официальных представителей. Какая ирония судьбы! Ее выбрали для этого полета потому, что она старший метеоролог, а эта космическая экспедиция с новым, совершенным оборудованием даст богатую возможность для сбора научного материала. А теперь, похоже, все хотят думать о ней как о летающей Золушке. Сейчас, когда прибыл принц Очарование, она сомневалась, вспоминает ли кто-нибудь об истинной цели их полета.

Мелькали бесконечные вспышки фотоаппаратов, а когда Джилл обернулась, то обнаружила, что и микрофоны подсунуты им под нос.

Пол Типтон поднял руку с растопыренными пальцами и обратился к репортерам:

— Пять минут. У нас очень напряженная программа.

Он метнул в ее сторону упреждающий взгляд — недвусмысленное напоминание. Она ответила ему напряженной улыбкой.

Первый вопрос был адресован Джейку:

— Полковник Уитни, как вы считаете, есть ли доля истины в слухах, что вы здесь главным образом потому, что холосты?

Джейк отозвался с легким смешком:

— Нет. Я думаю, что я здесь потому, что у командира Медоуза некоторые проблемы с сердцем.

— Вы в курсе, что некая группа людей обратилась с петицией против полета капитана Медоуза и доктора Данбери, утверждая, что если одинокая женщина и женатый мужчина проведут вместе две недели в космосе, то это произведет неблагоприятное впечатление на многих юношей и девушек, которые будут следить за программой?

Джейк вновь сдержанно рассмеялся:

— Что я могу сказать? Я думаю, история докажет, что моралисты вообще плохо думают о людях. Когда ищут дурное, его почти всегда находят в той или иной форме. Однако я не уверен в существовании такой петиции. Если она есть, то очень жаль. Доктор Данбери — член команды космических полетов. Она метеоролог. Я уважаю ее профессионализм, как, надеюсь, она уважает мой. Мы будем зависеть от подготовленности каждого из нас в течение предстоящего полета. Нас посылают с научным заданием, а не на оргию в космосе.

— Доктор Данбери, — раздался женский голос, — у вас есть какие-либо комментарии насчет этой петиции?

— Только то, что я хотела бы увидеть ее собственными глазами, чтобы поверить в ее существование, — холодно ответила Джилл.

В этот момент вперед вышел Пол Типтон.

— Благодарю вас всех! — Он помахал рукой собравшимся и обернулся к Джилл и Джейку: — Поехали.

Через несколько минут они сидели в машине, мчавшейся обратно в отель. Пол посмотрел в зеркало и встретился взглядом с Джейком Уитни, который сидел на заднем сиденье вместе с Тэдом Гено.

— Джейк, это была большая глупость… твоя реплика насчет моралистов. Ты попался в ловушку. Черт побери!

Джилл посмотрела назад и увидела мрачное выражение лица Джейка.

— Сколько раз я говорил вам, ребята, что репортеры как снайперы. Чтобы заполучить хороший заголовок или обнаружить какое-нибудь противоречие, они готовы пристрелить те5я.

— Меня от этого тошнит, — скривился Джейк. — Тошнит от большой глупости.

— Если тебя тошнит сегодня, посмотрим, что будет завтра, когда ты увидишь заголовки. Что касается петиции, она существует. Она есть в штабе.

Джилл сидела ошеломленная. Слова Пола потрясли ее. Лицо Джилл посерело.

— Пол? — прошептала она, не веря своим ушам.

— Прости, Джилл. Мы не хотели, чтобы хоть слово об этом просочилось, но в этой стране с ее свободой печати трудно сохранить что-нибудь в тайне. Мы в нашем отделе сношений с прессой совершили ошибку, когда разослали досье на вас с Джеральдом. То, что мы наивно считали свидетельством того, что вы два совместимых члена команды, дружно работающих вместе, другие расценили как… вы сами знаете. — Он пожал плечами. — Возможно, на фотографиях, которые сделали сегодня, вы оба выглядите слишком счастливыми.

Джилл почувствовала себя огорченной. Трудно было поверить, что на ее карьеру, которой она посвятила всю свою жизнь, которой была верна, внезапно упала тень. Она закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья. Ее любовь к своей профессии в этот момент опустилась до самой низкой черты. Джилл ощущала себя разбитой.

3

В эту ночь Джилл чувствовала себя такой ранимой и беззащитной, как никогда в жизни. Она верила, что ее полет принесет ей что-то хорошее. Вера была частью ее характера. Она должна как-то развеять мрачные прогнозы, складывающиеся в общественном мнении. Ее ум был в смятении. Она не предвидела такой враждебной огласки.

Джилл сидела у окна и смотрела на космический корабль, застывший на стартовой площадке в нескольких милях отсюда. Какие-то неясные огни виднелись у горизонта.

Когда в дверь постучали, она некоторое время сидела не двигаясь. Стук повторился. Два коротких удара. Она встала с кресла и, как была в ночном халатике, пошла к двери. Она посмотрела в глазок и увидела стоящего у двери Джейка Уитни. Помотав головой, она спросила из-за двери:

— Что вам надо? — На лице ее был ужас.

— Я хочу поговорить с тобой, — послышался тихий голос.

— Я не думаю, что это правильно. У ночи миллион глаз.

— Ладно, Джилл, открой дверь. — Голос его теперь звучал громче и требовательнее.

Она не стала продолжать спор, а просто открыла дверь. Он стоял на пороге — босой, в хлопчатобумажных брюках, в рубашке с расстегнутым воротником. Джилл какое-то мгновение смотрела на него, потом отступила в сторону и впустила Джейка в комнату. Она испытывала смятение чувств, и ей было легко не улыбнуться ему.

Он вошел и огляделся.

— У тебя номер гораздо лучше моего, дорогая, — произнес он.

— Наверное, потому, что я приехала первая, — быстро отозвалась она.

Он пожал плечами:

— У тебя есть что-нибудь выпить?

Она кивнула в сторону бара:

— Там есть виски и ром.

— Как насчет того, чтобы выпить рома с кока-колой? Я дойду до автомата и принесу коку.

— Ладно.

Он вышел из номера и через минуту вернулся с бутылочкой коки.

— Этого хватит? 7 меня нашлось мелочи только на одну.

— Хватят, конечно. Я выпью самую малость.

— Вот и хорошо, потому что после сегодняшнего дня мне хочется выпить побольше.

Он открыл ром, уверенной рукой наполнил два стакана, добавил коку. Потом передал один стакан ей. Джилл отошла к низкому креслу и уселась в него, стараясь, чтобы халат не распахнулся. Джейк прошел к дивану и уселся там, раскинув руки. Сделал хороший глоток и кивнул ей:

— Пей.

Джилл пригубила ром с кокой. Смятение ее все увеличивалось. Что он здесь делает? Зачем она открыла ему дверь? Это безумие, чистое безумие. Глядя на него, удобно устроившегося на диване, она почувствовала сильное сердцебиение. С ее стороны глупо было открывать ему дверь.

— Ты не допустишь, чтобы все это задевало тебя? — неожиданно спросил он, сделав еще один большой глоток.

— Нет.

— Ты уверена?

— Да. — Она мрачно улыбнулась сама себе.

Он оглядел обстановку комнаты, стены, обратил внимание на потрясающий вид из окна на море, потом откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок.

— Тебя беспокоит то, что произошло между нами? — тихо спросил он.

— Нет, — солгала она, потом добавила: — Но это не осталось между нами, об этом известно всем.

Он кивнул, продолжая смотреть в потолок, и пробормотал:

— Знаю. Служба безопасности.

— Быть может, для тебя это такое простое объяснение, Джейк. Возможно, ты к этому привык, но для меня это было потрясением, — проговорила она с раздражением. — Мне не нравится, когда за мной шпионят даже в постели.

Он перевел на нее глаза, потом снова поднял их к потолку.

— Никто не требует от нас, Джилл, чтобы мы были идеальными. Чтобы на нас не было ни пятнышка. В конце концов мы люди и имеем право на человеческую слабость. У службы безопасности есть свои причины следить за нашими действиями — в таком случае у нас меньше шансов, что нас будут шантажировать или что в наше окружение просочатся иностранные агенты. Меньше возможностей утечки информации о полете и оборудовании. Честно говоря, меня это не волнует. Я считаю это частью мер безопасности и не тревожусь по этому поводу. — Его голос был глубоким и ровным, как безмятежное озеро. — Что произошло между нами, то произошло. Поговорим об этом.