Дирк продолжал говорить о Дрездене, он был из немногих немцев, переехавших из западной части сюда, на Восток, в Саксонию. Обычно случается наоборот, после падения стены все устремились на Запад в поисках работы. Фирма открыла филиал на Востоке с главным офисом в столице Саксонии Дрездене и направила туда господина Эшера. Он приехал и поначалу дивился разнице менталитетов западных и восточных немцев, но потом границы начали постепенно стираться.

Восточные немцы стали бешено работать и пытаться доказать, что они ничем не хуже. Им, правда, не всегда верили. Но они очень постарались поскорее изжить из себя все человеческое, что воспитал в них социализм, и побыстрее стать безэмоционально-послушным продуктом капиталистической системы. Что поделать, деньги правят этим миром и заказывают судьбы и характеры, а не только музыку.

— Вы должны понять, что мы и так достаточно долго рисковали, позволяя у себя работать человеку без визы, дающей право на работу. У нас могут возникнуть проблемы с иммиграционными властями. Нам бы этого не хотелось. Пора определить ваше положение. Мне известно об отношении господина Циллера к вам, и я не вижу препятствий, из-за которых невозможно найти разумное решение, в результате которого у вас появится вид на жительство, и мы охотно возьмем вас на работу. И совсем в другом качестве. Это, надеюсь, самое приятное, что я могу вам сообщить. Вы возглавите отдел по сбыту продукции в страны Восточного региона. Вы владеете языком и необходимой информацией, мы довольны вашей работой в этом направлении. Через три года вы вправе рассмотреть для себя вопрос о возможности получения немецкого гражданства, это уже ваше личное дело, но подумайте хорошенько, какие перспективы это для вас открывает, и прежде всего — весь мир, который, как я слышал, вы любите. Я имею в виду путешествия. На новой должности ваша зарплата будет составлять примерно четыре тысячи евро, но вы, конечно, знаете нашу налоговую систему, и на руки вы будете получать около двух тысяч. Я думаю, что в стране, где вы живете, для многих людей это было бы мечтой. Ваш отпуск будет составлять пять недель в году, и вы всегда сможете навестить Родину или отправиться в любое другое путешествие. К тому же, я не сомневаюсь в искренности намерений господина Циллера и его готовности сделать вас счастливой. Подумайте, Лилия. Желаю вам скорее принять решение, быстро уладить формальности. И мы ждем вас здесь уже в новом качестве. Да, и счастливого вам брака! Сообщите, когда вас можно будет поздравить.

Он, улыбаясь, пожал ей руку. Лиля вежливо улыбнулась в ответ, и они пожелали друг другу счастливого Рождества. Он выразил надежду увидеть ее на корпоративном банкете по поводу праздника, который состоится послезавтра в Мюнхене.

Ах да, еще Мюнхен. Полюбуйся баварской рождественской сказкой в наиболее дорого упакованном варианте, полюбуйся еще раз, может, больше не придется. Там хорошо, развеешься.

Лиля дремала в уютно покачивающемся Saab'e, который мчал ее по неизменно хорошему автобану в один из лучших городов Германии. Вчерашняя бессонная ночь (а когда-то бывает по-другому?). Лиля зевнула. «Может, все еще как-то образуется», — лениво подумала она.

Мюнхен. Утро. Часы на ратуше бьют девять раз. Лиля радостно выпрыгивает из такси. Marienplatz . Сердце Мюнхена. Праздник жизни. Всегда, в любое время года. С этим городом у них взаимная любовь. Он радостно раскрыл ей свои объятья. Рождественский базарчик заполнил собой Marienplatz . Она пробежала между рядами просто так, чтобы еще больше почувствовать го­род, ощутить состояние праздника. Она смеялась, забыв о своих проблемах, она покупала шоколад­ки, орехи и пряники, она скользила по тротуарам на неизменных шпильках и в шубе (Мюнхен ви­дел только украинско-русских красавиц в таком виде — ему повезло!). Она улыбалась своему отра­жению в витринах дорогих магазинов, витрины блестели улыбками ей в ответ. Вокруг спешили серо-коричневые немецкие женщины, шлифуя снег практичной обувью. Мюнхен не смотрел на них, он смотрел на нее, свою гостью. Она это чувствовала и улыбалась ему снова.

Снег, снег с неба, здесь, сейчас. Как красиво, как сказочно, праздник! Он уже начался.

Она пропала в магазинах. Что ты делаешь? Ведь ты не знаешь, что будет потом, в январе. Возможно, тебе будут очень нужны эти деньги. Плевать! Это будет потом. Господи, как хочется жить! Так бывает?

Вечером она надела красное платье от Versace и украшение от Swarovski . Гердт появился в черном костюме Hugo Boss . Он ждал ее в вестибюле отеля Marriot , в руках были какие-то ключи, в глазах была какая-то любовь.

Она шла к нему и видела, как он менялся при ее приближении. Чувство явно облагораживало его, в нем появлялось хоть что-то. Он что-то искал в ее глазах, зная, что поиски бесполезны, — он ничего там не оставил, чтобы ему вернули потерянную, забытую вещь. Но он ничего не мог поделать с собой и продолжал эти унизительные поиски (знакомая ситуация?). А часто ли ты ставила себя на место этого человека? Да, в его положение можно войти, тепло ему, в конце концов, можно дать (все равно раздаешь его направо и налево), сыграть можно. Если он уж так хочет — то можно. Спрячь поглубже истину, она никому не нужна.

Почему именно сейчас так болит голова? Очень некстати. Можно было бы насладиться сегодняшним вечером. Ты улыбаешься своему спутнику, он берет тебя под руку.

Генеральный директор долго говорил торжественную речь. Речь была суха и безэмоциональна, не выражала ни поощрения, ни порицания (может быть, так и надо — не уверена). Говорил о том, чего добились за год, что еще предстоит сделать, в каких направлениях работать, закончил пожеланием счастливого Рождества.

Началась праздничная программа. Лиля пила шампанское и пыталась расслабиться, получалось слабо. К тому же, некоторые сотрудники бросали на них с Гердтом недвусмысленные взгляды. Конечно, слухи успели просочиться. Это понятно, люди есть люди, так же любят все смаковать и обсуждать, как везде. Гердт был в приподнятом настроении, оживленно общался со всеми, красиво ухаживал за ней, казался уверенным в себе и нормальным, гордился ею. Она же была где-то далеко. В голове прокручивались какие-то возможные варианты будущего. Шампанское никак не способствовало снятию головной боли. Как альтернатива на вечере присутствовали дешевые калифорнийские вина, при мысли о которых голова начинала болеть еще сильнее. К тому же, она устала растягивать лицо в улыбке и говорить по-немецки, все-таки это продолжается уже больше двух месяцев.

— Если хочешь, мы можем уйти. Уже можно. Все приличия соблюдены.

Она взглянула на него благодарно. Он поймал этот брошенный ею цветок. В его взгляде жила любовь, она выливалась наружу светом глаз, трепетом рук, движением плеч, неуверенностью улыбки. Это все до боли знакомо. Почему это нельзя заказывать у других? Где твоя сила, Лиля? Да в том-то и дело, что у друго-го, единственное число. Лилия, не делайте ошибок, вы же филолог.

Ну что ж, прочь отсюда. Хотя дальше будет не лучше.

В баре ее отеля. Он заказал водку, она — коньяк. Martell Gordon Bleu . Обычно после него мир кажется определенно лучше. Напиток дает достаточно оснований для этого, и ты переполняешься верой. Ну что ж, поиграем в эту игру. Время еще есть.

У Гердта торжественное выражение лица. «За наше будущее!» — поднимает он тост. Martell не помогает ей. Допив, она уходит в свой номер.

Полночь в Мюнхене. Час ночи на Украине. «Ну же, подними трубку!» — просит она. Он выполняет это ее нехитрое желание. Связь установлена, восстановлена? «Когда ты приезжаешь? Новый год в Вене? Завидую. Спасибо, что еще помнишь». — «Я забыла все остальное». — «Неужели? Не стоит. Целую в ресницы. Приедешь — созвонимся».

Утро стучит в номер отеля в Мюнхене, надо обязательно открыть и улыбнуться ему.

24 декабря. Город притих в умиротворении, успокоился, готовится к вечеру, Святому вечеру.

Шумные базарчики убрались с площадей. Все уже все купили. В домах праздник шелестит оберточной бумагой, обнимает подарки, завязывается бантиками. Индейки спешат занять мес­то в духовках-соляриях, чтобы предстать взору в красивом загорелом варианте.

Машина мчит со скоростью 240 км в час по пустому автобану. Большинство немцев уже достигли нужных пунктов назначения, и путь свободен. За три часа они добираются до границ Саксонии.

Конечно, Гердт хотел бы, чтобы она поехала с ним праздновать Святой вечер и Рождество к его родителям, в кругу семьи, как это принято здесь. Конечно, он бы этого хотел. Но он по-умному осторожен, он не хочет торопить и предвосхищать события, он боится спешкой или давлением на нее что-то испортить. Он поступает как раз так, как нужно с ней поступать. Он оставляет ее в покое. Он отвозит ее в горы на границу с Чехией, где притаился маленький замок, spa-отель, и оставляет там одну. Он вернется послезавтра и отвезет ее в Квидленбург. У нее будет достаточно времени спокойно все обдумать, отдохнуть и прийти в себя. А потом ее ждет красавица Вена с празднованием Нового года и дорога домой, и принятие решения.

Они попрощались у рецепции spa-отеля. Она радостно отдалась в руки его гостеприимных хозяев. Здесь все говорили вполголоса, не было часов, телевизоров и телефона, ничто не напоминало о ходе времени, о темпе жизни вообще.

Отель утопал в горах, горы утопали в снегу. Здесь была настоящая зима. Мороз рисовал узоры на окне, окно выходило на большой пруд, скованный льдом. Наружу не хотелось. Лиля набрала горячую ванну, капнула туда мяты с лимоном и скользнула в воду. Мысли отступили, они оставили ее в покое. Ведь не сейчас же! Белый пушистый халат мягко обнял плечи. В бесшумном лифте она спустилась вниз, в spa-центр. Ее положили на подогреваемую кушетку. Пилинг всего тела, посыпание и растирание солью и песком, горячее термоодеяло, в котором она немного подремала. Душ смыл с нее все, забрав и тревогу с сомнениями. Теперь ее растирали кофейной гущей. Кожа радовалась, молодела, золотилась. Ванна с лепестками роз комфортной температуры. Кем ты чувствуешь себя? Клеопатрой? Богиней? Так будет легче принимать какие бы то ни было решения. Дух подстроится к телу. А оно уже просто парит. Опять удобная кушетка. Массаж. Нежные руки. Масло иланг-иланг. Она уплывает куда-то далеко-далеко, плывет по гротам дивной подземной реки. Назад не хочется.

Как давно «те» руки не касались тебя...

Мягкий беж стен ее номера. Она опускается на постель, руки опускаются вниз. Ей хорошо.

Ужин в одиночестве в каминном зале. Здесь никого, кроме нее, нет. Алеет бархат стен, золотятся подсвечники, изгибаются спинки стульев. Вино? Да нет, не хочется. Пожалуй, травяной чай. За последние три месяца в эту ночь она впервые спала. Гердт поступил очень правильно.

Следующий день протек той же сладостной негой. Она, правда, заставила себя выйти из отеля и подняться на подъемнике в горы. С их вершин взору открывалась красота. Солнце слепило, снег искрился тысячами бриллиантов. Она взяла санки и съехала с небольшого склона. И так пару раз. Все. На этом увлечение зимними видами спорта закончилось. Лыжи она любила на расстоянии. И вообще, больше всего из всей зимы любила возвращение с мороза в теплый дом. А оттуда, уже из окна, сидя в тепле, можно наблюдать, как красивы заснеженные пейзажи.

Этот spa-центр открылся только недавно, но на рождественский уик-энд все номера были забронированы. Хотя отель был и не очень большой, но позволял людям рассредоточиться по территории, почти не соприкасаться друг с другом.

После сауны она лежала с книгой в руках в круглом зале, посредине которого располагался камин. Наблюдала, как огонь обнимает дрова и отбирает у них жизнь. Книга была в руках, но с тем же успехом она могла остаться в номере. Никто не был нужен. Складывать из букв слова не хотелось. Не сейчас. Еще меньше хотелось думать над принятием каких-то решений.

Наутро Гердт ждал ее у Reception . Они на­правились на север, к границам земли Заксен-Анхальт области Гарца, — северные горы Германии. Издавна овеяна она легендами, которые привозили бывавшие здесь путешественники. Конечно, самое знаменитое «Путешествие по Гарцу» Генриха Гейне наиболее поэтично и, одновременно, содержательно расскажет нам об этом уголке Земли, издавна принадлежавшем к старейшим немецким культурным областям. Здесь рождалась история германского государства.

В горах Гарца притаилась жемчужина — город Квидленбург, куда сейчас и направляются Лиля с Гердтом. Этот небольшой городок (28 000 жителей) стал для Лили самым любимым в Германии и одним из самых любимых в мире. А в мире мало кто знает о нем, несмотря на то, что его история насчитывает более тысячи лет. Здесь покоится прах первой немецкой королевской четы, Генриха I и королевы Матильды. А в 1994 году город был взят под охрану ЮНЕСКО и объявлен частью мирового культурного наследия.

Если вы побываете там (обязательно побывайте, если будет такая возможность), сами поймете столь трепетное отношение ЮНЕСКО к этому сокровищу.