Лана Капризная - Записки из модного дома

А чтобы не вернуть шкаф к первоначальному состоянию после первого же шоппинга, приобретайте только те вещи, которые вы действительно будете носить. И не храните ничего до особого случая. Если какая-то вещь делает вас счастливой — носите ее!

Мы бессмысленно прожигаем время на вечеринках, упиваясь шампанским и собственной значимостью. Но жизнь — она не глянцевая, она просто жизнь, этим и ценна. И мне приятно вспоминать об этом хотя бы изредка. Косметическая корпорация Este€e Lauder каждый октябрь устраивает большое светское мероприятие, чтобы привлечь внимание к проблеме такой серьезной болезни, как рак молочной железы. А вообще, Кампания против рака молочной железы под лозунгом «Ранняя диагностика, лечение, профилактика» (Breast Cancer Awareness Campaign. Early Detection. Cure. Prevention) проводится Estee Lauder с 1992 года, и октябрь во многих странах официально признан Месяцем борьбы с раком молочной железы на государственном уровне. А символ Кампании — розовая ленточка, является знаком поддержки борьбы против страшной болезни.

Мы с Асей сидели на бортике фонтана, на нижнем этаже «Марриотт-Грандъ», пили розовое шампанское и смотрели на дефиле актрис и телеведущих в нарядах, созданных нашими дизайнерами специально для «Розовой ленточки». Кампанию всегда поддерживают многие знаменитости, и это правильно. Ведь звезды являются примером для подражания, и их участие в Кампании против рака молочной железы поддерживает в людях сознательное отношение к своему здоровью. Когда говоришь о болезни, искореняешь страх — главный враг женской красоты.

— А помнишь Марусю? — наконец спросила я Асю.

— Ой, не говори! Бедная девочка! — Ася отпила шампанского и вздохнула. Она была мне очень благодарна за то, что я первой заговорила о Марусе.

Наша коллега Маруся умерла от рака несколько лет назад. Ей был всего тридцать один год. Она была строгой, цельной, строила карьеру по четкому плану и, наверное, многого бы добилась, если бы не рак. Маруся иногда жаловалась на боли в груди и плохое самочувствие, но никогда не придавала этому значения. Еще бы! Ведь столько всего нужно сделать, везде успеть, со всеми пообщаться.

Люди мира моды ведут себя так, словно не существует ничего, кроме новых коллекций одежды, роскошных бутиков и громких презентаций. Мы как будто не соприкасаемся с реальностью, но это иллюзия. Реальность может коснуться каждого. Марусю увезли в больницу из дома, и мы ее больше никогда не видели. Нам было страшно. Страшно услышать про рак груди в таком возрасте. Страшно представить, как выглядела Маруся после химиотерапии, как она мучалась. У нее был рак в последней стадии. Ей даже не пришло в голову сходить к врачу раньше. Она умерла через полтора месяца. Остались четырехлетняя дочь и ничего не понимающий муж.

Вообще, мы стараемся не вспоминать Марусю. Стараемся жить, как прежде, интересоваться нарядами, сплетничать, интриговать. Когда Марусин муж позвонил Ларисе и попросил разрешения привести пятилетнюю Марусю-младшую в редакцию, чтобы показать девочке, где работала мама, и вообще рассказать, как создают модные журналы, нам стоило большого труда остаться на рабочих местах. Но не всем: Лариса держалась до самого последнего момента, но в итоге сбежала. Миша, Ксения и Ульяна сделали это еще раньше. Вера осталась только из чувства долга — Маруся работала в ее подчинении.

Тяжелее всего было, когда Маринка уступила свое место маленькой Марусе. Именно за этим столом когда-то сидела ее мать. И Маруся, такая смешная и важная, прошепелявила:

— Шделаем именно так! Я считаю это правильным.

Я думала, что со мной случится удар. Ведь эту фразу всегда говорила Маруся-старшая. Ася потом плакала в туалете. Вера до вечера сидела бледная как полотно. А Маринка и Римма, не сговариваясь, одновременно залезли в Интернет на чаты больных раком молочной железы. Римма потом, буквально проглатывая сигарету за сигаретой, рассказала, что заболевают даже двадцатилетние девчонки. Они бьются в истерике, не знают, как им жить дальше. А ведь им повезло: рак груди обнаружили на ранней стадии, и у многих даже обошлось без серьезного хирургического вмешательства.

К нам резвым козликом подскакал Женя:

— Ой, девчонки, мне таааак нравится розовое шампанское!

— Иди-ка ты отсюда! — мрачно сказала Ася.

— Ты чего? — удивился Женя.

— Жень, мы Марусю вспоминали, — я посмотрела ему прямо в глаза.

Женя сник.

— Забыл? — спросила Ася.

— Я как-то… — маялся он.

— …забыл, — закончила я за него.

— Ну да. — Женя совсем сник.

— Жень, а когда тебе девочки при входе розовую ленточку к лацкану прикалывали, неужели даже у тебя это не вызвало никаких ассоциаций? — с интересом спросила Ася.

Женя был готов заплакать.

— Ладно, Ась, ты же видишь, он не хотел вспоминать, ему было страшно, — ответила я и добавила: — Как и нам.

Ася метнула на меня разъяренный взгляд, потом потупила глаза:

— Посиди с нами, Жека, если хочешь.

Женя примостился рядом, облизнул губы, поерзал и, наконец, решился:

— Девочки, а давайте выпьем за Марусю?

Я посмотрела на него так, как будто увидела его впервые.

— Ты хорошо сказал, Жека, давайте выпьем за Марусю.

Жизнь продолжается, в том числе и модная жизнь. Сегодняшний день можно смело назвать Днем Нижнего Белья. В один вечер в Первопрестольной проходили дефиле трех конкурирующих бельевых магазинов, а до кучи еще и вечеринка одного мужского журнала, где тоже без исподнего не обойдешься. После того как Ульяна и Миша во всеуслышание объявили о своих предпочтениях на этот вечер, нам с Маринкой пришлось бросать монетку, куда кому пойти.

Мне досталось дефиле самого скромного из конкурирующих бельевых магазинов. Что удивительно, именно на этом мероприятии собралось наибольшее количество знакомых лиц.

— А чего ты с Кирой не поздоровалась? — спросила Олеся, вынырнув из толпы.

— С кем?.. А она что здесь делает?

— Ты приглашение видела? — в ответ спросила Олеся.

— Мельком.

— И там же мельком напечатано, что этот порнушный показ делает Киркино агентство. Даже телефоны прописаны.

— Ааааа… — равнодушно ответила я.

Олеся, наконец, посмотрела на меня внимательно:

— Что это с тобой сегодня?

— Мы с Асей были на «Розовой ленточке», ну… ну и вспомнили Марусю.

Теперь Олеся смотрела на меня испуганно.

— Что? — спросила я с вызовом.

— Нет-нет! Ничего, — быстро ответила Олеся и отвела глаза. В следующее мгновение она помахала кому-то рукой и с заискивающей улыбкой спросила: — Я подойду?..

Я кивнула, пригубила коктейль, посмотрела по сторонам и вскоре тоже влилась в толпу сплетничающих коллег. Вечер продолжался. Жизнь прекрасна и удивительна. Мода — наша профессия. Нас, как иезуитов, специально учат цинизму — каждую пятницу у нас семинар по сожжению на костре приобретенных за неделю иллюзий.

Я все-таки поздоровалась с Кирой, обсудила с парой коллег из конкурирующих журналов светские планы на ближайшую неделю, успокаивающе улыбнулась Олесе и, наконец, заняла свое привилегированное место у подиума. Благодаря стараниям Киры мы, ее подруги, всегда удачно пристроены. Ну а мы расстараемся для нее всем, чему не будут против наши рекламные отделы.

Подиум был низкий, и модели дефилировали на расстоянии вытянутой руки (ну или языка). Впрочем, зал был забит модными журналистами женского пола, которые мрачными взорами провожали каждую модель в гипюре и кружеве. А модели были не какие-нибудь новомодные тощенькие телки, а девы с приятными глазу округлостями, обмазанными блестящим маслом, да еще и посыпанные блестками. Жгучая зависть была настолько осязаемой, что ее можно было потрогать руками. Но кое-где попадались зрители мужского пола. Их можно было узнать по остекленевшему взгляду и свисающим до колен слюням. Ну, с другой стороны, они же не за бельевыми тенденциями сюда пришли?

К сожалению, как у нас обычно бывает, дефиле закончилось, и мероприятие быстро свернулось. В лучшем случае выпили коктейль на посошок и разбежались. Меня это отсутствие желания получать удовольствие от светской жизни уже давно напрягает. Впрочем, сегодня общаться с коллегами не слишком хотелось. Однако столкнуться со всеми скопом мне пришлось на Торжественной Церемонии Раздачи Подарков. Увидев очередь на выходе, Олеся мгновенно включила подозрительность. Однажды какое-то неумное пиар-агентство посчитало, что сотрудник желтой газеты не достоин ничего большего, кроме как микроскопической коробочки. Притом что всем глянцевым девам с придыханием вручили огромный пакет, забитый под завязку. Уже на следующее утро пиар-агентство, как и их заказчик, узнало о себе много нового на страницах Олеськиной газеты. Это, кстати, один из плюсов работы в ежедневном издании — возможность быстро и жестоко отомстить.

Кира лично вручила нам фирменные пакетики, многозначительно улыбнувшись при этом. Что-то в ее улыбке мне не понравилось, и я распотрошила пакетик прямо за дверью. Еще не веря своим глазам, я попросила Олесю распотрошить ее пакетик. Итак, на этот раз нам достались трусики-танга из черного кружева с красными лентами-завязками на бедрах и красными же бантиками в стратегически важных местах. Как я понимаю, Кира решила над нами поиздеваться.

Как бы мы ни убеждали себя в том, что с нашими-то нефтяными доходами мы — ого-го! — главное событие столичной светской и модной жизни — это приезд хоть самой завалященькой западной знаменитости. На такие зрелища собираются даже смертельно больные.

Впрочем, знаменитости нас не разочаровывают и пасутся в Москве толпами. Милу Йовович вижу чаще, чем собственных подруг. Чаще нее у нас бывает лишь Наоми Кэмпбелл, кстати, известная любительница поразвлекаться за счет принимающей стороны. Далее с небольшим отрывом следует Наталья Водянова с британским супругом и детьми. Но им на пятки наступают новые любители московской dolce vita — британский ювелир Стивен Вебстер с русской супругой Анастасией.

Гостей встречают со всем пиететом: хлебом-солью и толпами фотографов. Чем крупнее знаменитость, тем больше хлеба и вспышек. Во время последнего визита Шэрон Стоун над вечереющей Москвой было светло, как днем. А вот дизайнера Стеллу МакКартни встречали скромно — самоваром с чаем и баранками. А нечего было запрещать приходить в шубах — это-де коробит ее вегетарианскую натуру — в двадцатиградусный мороз. И всех заставили поклясться на своих журналах: не задавать вопросов о ее знаменитом отце. А нам-то это зачем, мы же не в музыкальном журнале работаем?

На этот раз «к нам приехал, к нам приехал!» — всего лишь Роберто Кавалли. Нередкий гость в наших березках, но хоть какой-нибудь. Чествование потрепанного годами законодателя моды собрало в бутике его имени всех новых русских куртизанок, удачливых предпринимателей в поисках спутниц, популярных работников эстрады и футболистов с беременными женами-певицами (синдром Дэвида Бекхэма, как я это называю). Некоторое количество иностранных специалистов, руководителей российских филиалов, пришли морально поддержать соотечественника.

Собравшиеся ожидали импортную знаменитость, попивая коктейли и закусывая клубничкой в шоколаде, больше двух часов. Впрочем, для Москвы — дело обычное. Чем дольше ждешь, тем дороже гость. Скуку ожидания скрашивала яростная работа языками, стрельба глазами и позирование светским фотографам. Вот они рядом — «толстый» Валерий Левитин и «тонкий» Владимир Горбель.

Лариса стояла обособленно, в демонстративном отдалении от блестящей и шушукающейся толпы, загадочно глядя поверх голов. Тут надо сказать, что наша мымра делит людей на две неравные категории. Первые, те, что выше нее по статусу, — на них нужно производить впечатление. С теми же, кто ниже, — общаться свысока или вообще не общаться. Думаю, не надо уточнять, что вся редакция относится ко второй категории? Да я вообще не припомню, чтобы среди наших березок хоть кто-то относился к первой. Если только Ирина Маландина-Абрамович. Понятное дело, что западные гости уверенно зачислены туда же.

Рядом с Ларисой скучал ее лялечка. У него прямо в заднице свербило, так хотелось потусоваться! Лариса долго и тщательно не обращала на его ужимки внимания, пока, наконец, лялечка не стал просто подпрыгивать на месте от нетерпения. Два слова на ушко, и лялечка застыл, как надгробное изваяние самому себе. Напомнила ему, кто в доме хозяйка, ну и чтобы потерпел — впереди частный ужин с дорогим гостем, где он сможет сколько угодно тешить свое тщеславие.