Лана Капризная - Записки из модного дома

2. Милые недостатки — веснушки, неправильный прикус, чуть косящие глаза или оттопыренные уши. Небольшие дефекты внешности делают вас трогательной, а значит привлекательной.

3. Когда вы распускаете волосы: вскидываете руки, вынимаете заколку и встряхивает головой — мужчины просто шалеют от этого истинного женского жеста.

4. Когда вы в общественном месте деловито наносите блеск или помаду пальцами, а затем проводите языком по губам. Глаз не оторвать! И сразу хочется попробовать эти губы на вкус.

5. Когда вы голодны и, не стесняясь этого, набрасываетесь на еду. Долой диеты: мужчинам нравятся девушки с хорошим аппетитом, подразумевается, что они берут от жизни все. Warning! Умение пользоваться столовыми приборами, и есть, не разевая рот, как кашалот — строго обязательно.

5 случаев, когда вы отнюдь не выглядите сексуально.

1. Безупречность: идеально прорисованный макияж, прическа, уложенная волосок к волоску и наряд с обложки модного журнала. К такой женщине боязно прикоснуться, а в перспективе — не соответствовать ее высоким идеалам.

2. Откровенная одежда: прозрачные блузы, голый живот, микро-мини. Тело, выставленное на всеобщее обозрение — уже всеобщее достояние. А такая доступность большинству мужчин не по вкусу.

3. Сильный запах парфюмерии — пудры, укладочных средств и духов. От тяжелых сладких ароматов мужчинам становится дурно, и они без промедления сбегают от «пахучих» девушек.

4. Длиииииинные ногти. Мужчины их просто бояться, представляя, что эти руки могут касаться уязвленных частей его тела. Бррр! Впрочем, есть мужчины, которые обожаю длинные ногти: они могут делать красивые узоры на спине.

5. Культивирование собственных недостатков. Мужчины просто выходят из себя, когда их спрашивают: «я ведь не толстая, правда?», «что мне купить, что тебе нравится?», «какую прическу сделать?» Нет ничего более непривлекательного, чем эти сомнения.

Григорий Алексеевич предупредил меня, чтобы я захватила «накидку», а то вечером может быть прохладно. Без всяких задних мыслей я захватила верх от кашемировой «двойки» Pringle, и, только когда мы высадились на причале Эминеню и мне в лицо ударил морской бриз, я забеспокоилась:

— Мы куда-то плывем?

— На Принцевы острова, не пожалеете, — улыбнулся Закревский.

Блиииин, так у нас романтика!

На ретропароме мы отправились на дальний остров знаменитого курортного архипелага — Бююкада. Я никогда не думала, что существуют такие милые и спокойные места: старые дома с аккуратными садиками, тишина, морской ветер ласкает лицо, врываясь в открытое окно древнего такси. При входе в отель «Splendid» нас встретил метрдотель и провел в ресторан, расположенный на мраморной террасе с потрясающим видом на Мраморное море и весь Стамбул — от морского терминала Йеникапы до новостроек Бостанджи.

Сопровождая меня за столик, Закревский пояснил свой выбор:

— Этот отель построен в начале двадцатого века, он сам по себе ценность в нашем мире скоростей и моды, — он улыбнулся. — Хозяева тщательно поддерживают его «раритетность». Так, в каждом номере вместе с обычной мебелью — антикварная, со старыми медными табличками Constantinople.

Я искоса взглянула на своего кавалера, прикидывая, увижу ли такую табличку именно этой ночью? Если, конечно, будет время таращиться по сторонам.

От свежего воздуха я проголодалась и с удовольствием съела сочный кебаб из молодого барашка. Кто бы мог подумать об этом еще сегодня днем! В лунном свете, заливающем террасу, я наконец-то расслабилась, пила вино, смотрела на море.

Мы болтали о пустяках.

— Нынешние роскошные курорты — Канарские и Сейшельские острова — бывшие каторги Испании и Франции, место ссылки преступников, — рассказывал Закревский. — Как и Австралия для Великобритании. И даже не из-за удаленности, а из-за ужасного климата и тяжелых условий жизни. Турция на этом фоне — цивилизованное место.

— У вас была реальная возможность сравнить? — спросила я.

— Да, я много где побывал…

— Деньги — приятная возможность для расширения кругозора, — ввернула я какую-то цитату из классиков. А может, сама придумала.

— Семья у меня состоятельная, не отрицаю. Но вопреки расхожему мнению о богатых людях, деньги значат для меня много. Они дают свободу и возможность выбрать занятие по душе. Ведь богачи часто имеют в жизни весьма неудобный подводный камень — свою собственную праздность. Жизнь по большей части проходит в изыскивании какого-нибудь времяпрепровождения, чтобы не скучать.

— Вам всегда нравилось заниматься лошадьми? — неожиданно для себя спросила я и тут же прикусила язык. Ну вот, теперь до скончания века мне слушать лошадиные истории!

— Лошади — приятная тема для разговора, — чуть помедлив, проговорил Закревский, — но я все же предпочитаю сегодня поговорить на другую тему. Расскажите о себе.

Я отпила вина и посмотрела на огоньки вдали.

— Я люблю моду, хотя иногда и ненавижу ее. Знаете ли, трудно жить в постоянном напряженном ожидании того, какую сумасшедшую идею выкинут законодатели мод, — немного подумав, я добавила: — Но… мода для меня — единственная отдушина. Я живу одна, уже… много лет. Мои родители погибли… давно… Это глупо, это примитивно, но мода наполняет мою жизнь.

— Извините, я не хотел сделать вам больно, — Закревский действительно выглядел расстроенным.

Мне почему-то было очень приятно. Я улыбнулась ему:

— Ничего страшного, прошло уже много лет. А я не отношусь к людям, которые лелеют глубокие душевные раны.

Он ничего не ответил, а просто положил свою большую руку поверх моей подрагивающей ладони. И тут меня накрыло. Я никогда не думала, что простое прикосновение может доставить такое удовольствие. Я почувствовала, как у меня кровь прилила к лицу, а сердце забилось, как сумасшедшее. Опустив глаза, я пыталась справиться со сбившимся дыханием, а затем подняла взгляд и посмотрела прямо в его зрачки. Теперь все точки расставлены.

— Я не заказывал номер, — помедлив, сказал Закревский, — но думаю, здесь найдется свободный.

— Будьте столь любезны, — от неуверенности я сбилась на выспренный тон.

Он еще раз внимательно посмотрел на меня, жестом подозвал метрдотеля, сказал ему несколько слов и крепко сжал мою руку.

— Пойдемте.

Номер оказался именно таким, как описывал Закревский. Старинным, с огромной деревянной кроватью с резным изголовьем, комодом, удобными креслами с обивкой в цветочек. Почему-то именно в такие моменты начинаешь заниматься всякой чепухой: рассматривать интерьер или нести ахинею. Но я не пала так низко, хотя бы потому, что язык намертво прилип к гортани.

— Мне выключить свет? — спросил Закревский.

— Да! — быстро ответила я.

Какая тактичность! Может, кто-то со мной не согласится, но секс при включенном свете — это самое страшное, что может быть в жизни. Расслабиться невозможно! Да и о какой кромешной темноте можно говорить в городе, где свет ночных фонарей просто бьет в окно?!

Номер заливал мягкий лунный свет. Закревский осторожно подошел ко мне, чуть помедлил, наклонился и поцеловал в шею. Нервные окончания просто завопили: «Мы на все согласны!»

Закревский покрывал поцелуями мое лицо и шею, и я с каждой секундой все больше теряла голову. Меня била крупная дрожь. Я обняла его плечи, чтобы удержаться на ногах.

Честно говоря, я была в полной растерянности. Спонтанный секс требует от участников гораздо больше такта и деликатности, чем монотонные экзерсисы многолетних партнеров. Трудность заключается в том, что, предлагая свое общество практически незнакомому человеку, вы понятия не имеете, что ему нравится, а что — нет. Я, например, всегда очень переживаю, понравились ли мои ласки. И была очень благодарна своему случайному партнеру за то, что он все взял в свои руки. И в прямом смысле тоже: поднял меня, донес до кровати. Что ж, еще раз спасибо: я и не уверена, что смогла бы сделать хоть шаг, не рухнув на пол.

Он осторожно положил меня на постель и, глядя мне прямо в глаза, стал раздеваться. Надо же, а я считала, что мужчин с идеальным животом не существует — только на порнокартинках для других мужчин… Потом я уже ничего не считала и ни о чем не думала.

Закревский оказался опытным и молчаливым любовником. В любом случае, я была не в том состоянии, чтобы отдавать указания или толком говорить о том, чего мне хочется. Мне хотелось всего. И я все получила, включая долгий умопомрачительный оргазм, когда я захлебывалась стонами, вцепившись в плечи любовника, чтобы не потерять сознание.

Разумеется, оргазмы случались у меня и раньше, иногда при этом в комнате даже находился мужчина, но прежде всегда возникало ощущение какой-то игры и фальши. А в этот раз я еще раз порадовалась, что в комнате было темно, а то я чувствую, у меня выражение лица, как у Шварценеггера в фильме «Близнецы», — помните, когда он лишился девственности?

И в первый раз после секса я уснула, как младенец, мгновенно и без лишних раздумий.

Светает, и два человека впервые просыпаются вместе в одной постели. Первое утро чарует или отрезвляет: хочется еще много раз просыпаться так, как сейчас, или, наоборот, бежать без оглядки. Первое утро — это непрерывное метание между разумом и чувствами.

Мы сразу же начинаем устраивать всевозможные инсценировки, пускаем в ход хитроумные стратегии. Каждый боится, что его ранят, отвергнут без особых причин, заденут главную болевую точку. Вообще, склонность к излишним размышлениям действительно характерна для нашей эпохи. В вопросах частной жизни мы не позволяем себе оставаться во власти порыва. Мы хотим все контролировать и, мечтая жить вдвоем, боимся, что наша личность растворится. Первое утро — ключевой момент этих латентных сомнений.

Я не собиралась здесь и сейчас решать — оборвать связь или продолжить отношения. Потом, все потом!

Что касается моего первого утра, то меня больше всего волновала «дорога позора» — возвращение в отель с вспухшими губами, растрепанной прической и с чулками, спрятанными в сумочку. У меня, наверно, только что на лбу не было написано: «У меня был отличный секс». Кстати, о сексе.

— Привет! — Я открыла глаза и улыбнулась.

— Привет, — улыбнулся он в ответ. — Ты будешь завтракать?

— О, мы уже на ты? — развеселилась я. В это утро мне все казалось веселым и легким.

— Да, — просто ответил он и нежно провел пальцем по моей щеке.

Я клацнула зубами:

— Умираю от голода!

— Так я заказываю завтрак?

— Если только в номер. — Я приподнялась на локте, разглядывая разбросанную по номеру одежду. Мое перекрученное платье лежало под упавшим прикроватным столиком. И когда мы умудрились его уронить?

— Все меню два раза? — прикрыв трубку старинного телефона, с улыбкой спросил он.

— Все меню три раза! — решительно ответила я.

За завтраком я украдкой рассматривала его.

— А ты фантастический любовник, — наконец сказала я.

— Это ты меня распалила, — парировал он с улыбкой.

— Да неужели? — И я счастливо расхохоталась. Даже если это утро будет единственным в нашей жизни, я буду вспоминать его с удовольствием. Я не вру!

— Ты мне не веришь?

— Верю, что ты?! Но признайся, ведь у тебя был сонм пресыщенных и развращенных аристократок? — забавлялась я.

— Были, — подтвердил он с улыбкой, — но им далеко до тебя.

— Ого! — изумилась я. — Надеюсь, это комплимент?

— Да, — серьезно ответил Закревский и наклонился ко мне: — Надеюсь, ты не думаешь, что я отпущу тебя прямо сейчас?

— А если я буду сопротивляться? — приподняла я брови в деланом возмущении.

— Попробуй, — и он вынул из моих рук недоеденный тост.

Потом, все потом! И мне плевать, насколько измято мое платье, да и вернусь ли я сегодня в Стамбул.

Я ворвалась в редакцию и прямо от входа энергичным броском отправила сумку на свой стол.

— Ого! — выглянул из-за монитора Миша. — Кто-то хорошо провел время среди восточных братьев.

— Что, так заметно? — искренне удивилась я, мерцая улыбкой, которая не сходила с моих губ всю последнюю неделю.

— Неужели с турком?.. — Маринка изобразила на лице брезгливость.

— Закрой рот! — резко развернулась к ней я. — Даже если с турком, это не твоего ума дело!

— Кхе-кхе! — подала голос Вера. — Я рада, что ты вернулась в бодром настроении, но работа не ждет.