— Надеюсь.

— Ладно, пойду к себе, пора начать работу. Просто хотела узнать, как ты провела выходные.

— Так себе. Ничего интересного.

Блис спустилась в кафетерий еще до полудня и поджидала около двери. Вокруг нее в небольших и аккуратненьких кадках росли деревца, достигавшие человеческого роста, стены были расписаны модернистскими фресками.

— Давно ждешь?

— Нет, — от прикосновения его руки и теплого взгляда Блис почувствовала облегчение. Все будет в порядке.

— Пойдем к раздаче, — предложил он, и они пошли к длинной хромированной линии.

Они говорили о всяких пустяках, пока не подошли вплотную к раздаче. И тут Курт сказал:

— В последнее время я постоянно о тебе думал и пришел к некоторому заключению.

Брови ее вопросительно изогнулись.

— Я завидую этому парню, но не имею на тебя никаких прав, поэтому ты сама можешь решать, с кем тебе встречаться, — Курт печально усмехнулся. — Извини, если тебе показалось, что я по-собственнически к тебе относился. Надо было ожидать некого соревнования. Ты очень симпатичная женщина.

— Спасибо, — прошептала она.

Он, казалось, не обратил внимания на ее ответ.

— Я и сейчас как эгоист надеюсь, что ты предпочтешь именно меня. И если я делаю что-то такое или, наоборот, не делаю, что раздражает тебя, скажи. Я знаю, мы никогда серьезно не разговаривали о своих чувствах, видимо, настало время. Давай не будем допускать, чтобы недопонимание разлучало нас.

Выглядел он серьезным и взволнованным. А еще зрелым и привлекательным. Блис почувствовала за него гордость. Ей повезло с ним. Именно он, а не Дрейк мог дать ей ту надежность, которую она потеряла после смерти Джона.

А именно надежности ей и не хватало. О, она прекрасно знала это чувство беспокойства, угнетавшее ее в последние два месяца, но ведь со временем и оно пройдет. Любой человек, внезапно остающийся в одиночестве после счастливого замужества, теряет ориентацию. Хотя и оскорбительно для памяти Джона так думать, но то, что она чувствовала в настоящее время, было сравнимо с ощущением неопределенной свободы. Все-таки она теперь не замужем и имеет возможность идти куда угодно и заниматься чем угодно, не оглядываясь на кого-то. По крайней мере она могла чувствовать себя не такой скованной, как, скажем, раньше. Но она также знала, что мудрее всего было бы придерживаться того же комфортного образа жизни, какой она вела при его жизни.

Вот почему она обязана хранить и развивать добрые отношения с Куртом. В Дрейке было что-то цыганское. Конечно, и ей время от времени хотелось бросить все и уехать куда-нибудь. Но она подозревала, что это частично происходит от болезненного ощущения реальности смерти Джона. А отчасти она, вероятно, хотела пережить что-то новое, чем манил ее дерзкий и привлекательный незнакомец. Но побег ли от самой себя или быстротечная интрижка не казались ей нормой поведения взрослой женщины.

На следующий день Блис еще более утвердилась в своем решении по поводу Курта, когда в офис доставили букет красных роз. Она безуспешно пыталась подстроиться к работе процессора, когда посыльный вручил ей квитанцию для подписи. Она на время отвлеклась от машины, чтобы поставить подпись и понюхать великолепные цветы.

— Это мне! — она расцвела.

— Вы Блис Атвуд? — поинтересовался посыльный.

Другие сотрудницы быстро оставили свои места и собрались в ее небольшом кабинете.

Гвен издала подобие свиста.

— Кому-то очень пришлась по сердцу наша маленькая Блис. Что написано в карточке?

Перед тем как посмотреть в карточку, Блис еще раз понюхала цветы. Потом быстро пробежала карточку глазами.

"Я хочу, чтобы эти цветы сказали тебе о том же, о чем говорил я. Я люблю тебя. Курт".

Она улыбнулась и положила карточку в карман замшевой юбки.

— Вероятно, что-нибудь страстное, если не хочет нам читать.

Блис облокотилась на край стола и задумчиво посмотрела в окно. На расстоянии виднелись небоскребы, но из-за слепящего солнца различить их четкие контуры она не могла. Ее полностью занимали слова Курта "Я люблю тебя".

— Посмотрите, девочки, какой у нее мечтательный взгляд. Я слышу, как звенят свадебные колокольчики, — пошутила Гвен.

Другие женщины постепенно вышли из кабинета, и Блис осталась в одиночестве. Она переводила взгляд со стоек с делами на процессоры, затем на принтер, похожий на коробку. Наконец, задержала его на цветах. Чувство безмятежности и счастья охватило ее. Да, она сделала правильный выбор.

Вечером, встретившись с Куртом в машине, она прижимала розы к груди. Лучистыми глазами она посмотрела на него.

— Спасибо, Курт, они великолепны.

— Пожалуйста.

Когда он сел на свое место, она наклонилась, чтобы поцеловать его, но ограничилась тем, что погладила по руке.

— Ты очень заботливый, — про карточку ничего говорить она не стала. Стоянка не совсем подходящее место для любовных разговоров. Откровенно говоря, то, что она испытывала к Курту, нельзя было назвать сжигающей страстью, скорее это была постоянная привязанность.

Курт нежно улыбнулся.

— Рад, что они понравились тебе, — направляя машину в общий поток, он посмотрел на нее и сказал: — Если ты не занята в эти выходные, я по-прежнему предлагаю провести их вместе.

— Замечательно! — прикоснувшись к нему, она еще раз понюхала розы.

— Отлично. В таком случае я закажу нам номер в одном тихом местечке.

— А как же Кэрри?

— Она уже достаточно взрослая и справится сама.

Блис ощутила, как краска заливает щеки.

— Я не это имела в виду. Ты собираешься ей сказать, что мы поедем вдвоем?

— Да. Она вполне взрослый человек и все понимает.

— Не обидится?

— С какой стати?

— Да, пожалуй, причин нет, — Блис посмотрела в окно на выстроившиеся бесконечные ряды автомобилей. Ее удивляла его беззаботность в отношении того, как дочь отреагирует на такое признание. Было ли это от того, что он и раньше проводил выходные с другими женщинами? Возможно. Ведь его жена умерла четыре года назад. Глупо было бы думать, что он вел одинокий образ жизни.

Курт всегда казался ей честным и открытым человеком. Но знала ли она его настолько хорошо, как думала? Прежде он никогда не упоминал о покойной жене. И она представляла, что его брак был счастливым. Так ли было на самом деле? Блис разгладила юбку и озабоченно проговорила:

— Тебе не кажется, что я многого о тебе еще не знаю?

Он загадочно улыбнулся.

— Вот нам и предоставляется прекрасная возможность узнать что-то новое друг о друге, — он остановил машину около ее дома. — Увидимся утром.

— До встречи. Еще раз спасибо за цветы, — Блис стояла, наблюдая, как он отъезжает, и затем вошла в дом. Дрейк заинтриговал ее своей загадочностью. Возможно, в Курте тоже было нечто загадочное, только она проглядела это "нечто"?

Поставив цветы в вазу, она растянулась на постели и закрыла глаза. Блис вспоминала ту ночь, когда Дрейк принес ее в спальню и начал страстно целовать. Так ли будет целовать ее Курт? Почувствует ли она то же возбуждение, которое ощутила, лежа рядом с Дрейком? Поднявшись, Блис направилась на кухню. Чем быстрее она забудет о Дрейке, тем лучше.


В среду ночью Блис проснулась от кошмарного видения. Ей приснилось, что она выходит замуж за человека, лица которого не может рассмотреть. Это испугало ее. Но еще хуже было то, что, посмотрев в зеркало, она не увидела своего отражения. Детали кошмара потом потихоньку стерлись из сознания, но неприятное ощущение оставалось долго.

Заправив постель, она подошла к окну и посмотрела на полную луну. Почему ее так неожиданно охватило сильнейшее беспокойство? Она почувствовала себя словно запертой в клетку.

— О, Джон, — громко прошептала она, и на глазах выступили слезы и начали скатываться по щекам.

Когда он находился рядом, жизнь не казалась ей такой непростой. Он бы развеял ее страхи. Но теперь она могла рассчитывать только на себя, а своим суждениям она не доверяла. Складывалось такое впечатление, что она вообще не могла понять, кем, в сущности, является без него — прямо как во сне, когда она не смогла разглядеть своего лица.

Ей не хватало его любви и поддержки. Она страдала от того, что не могла дарить ему свою любовь. Сколько времени еще пройдет, прежде чем она почувствует себя полноценным человеком?

Лучше бы это произошло скорее, потому что он не вернется. Разговаривая вслух, Блис вытерла слезы. Услышав свой внутренний голос, она почувствовала себя несколько увереннее. Нет, Джон никогда не вернется и никогда больше не поможет ей в принятии решений. Она должна решать все сама.

В пятницу она почти весь день провела, упорно пытаясь найти общий язык с процессором, упрямо отказывавшимся реагировать на команды. И вечером, садясь в машину Курта, была расстроена и сердита.

Он бросил на нее взгляд.

— Рискуя лишиться головы, хотел бы узнать, что случилось?

— Я устала от этого бестолкового процессора. Хотела бы, чтобы какой-нибудь террорист подорвал его.

— Ты привыкнешь, — мягко успокоил ее Курт.

Его благодушие еще больше раскалило ее, и она едко заметила:

— Ты можешь с ними обращаться?

— Ну, не знаю насчет этих процессоров, но для компьютера я сам создаю небольшие программы.

— Компьютеры — это ерунда! Я даже в сонном виде могу создавать программы. Сейчас мы говорим о машинах без всякой логики. Мы говорим…

— Извини меня, — выразительно произнес он.

Блис откинулась на кожаное сиденье и потерла нос. Щеки ее начали краснеть. С чего она взъелась на Курта? Не его вина, что на работе неурядицы.

— Извини. Сама не понимаю, что на меня нашло. День был тяжелый, но я, правда, не хотела обидеть тебя.

— Забудем, — сказал Курт, но, когда они выезжали на скоростную дорогу, он выглядел хмурым.

Потом она еще несколько раз искоса бросала на него взгляды. Когда они подъехали к ее дому, выражение лица у него стало более добродушным.

Поколебавшись, она сказала:

— У меня сегодня приготовлены спагетти. Не хочешь остаться и поужинать вместе?

На его лице медленно появилась улыбка.

— Пожалуй, останусь.

Блис обрадовалась, что их размолвка закончилась примирением, и не заметила, что в его глазах появился странный блеск. Отперев дверь, она пригласила его войти, но, когда уже пошла в комнату, он взял ее за руку и повернул к себе.

— Раньше я никогда не видел тебя такой злой. В этом есть что-то необъяснимое. Щеки у тебя по-прежнему пылают. Мне бы хотелось узнать страстную сторону твоей натуры.

Теперь он держал Блис за обе руки, готовый прижать ее к себе. Его глаза словно магнитом притягивали ее, и Блис обнаружила, что приподнимается на носках в стремлении почувствовать его губы. Этот поцелуй был не из тех сладких, что она привыкла получать во время жизни с Джоном. Он относился к тем соблазнительным и требовательным поцелуям, которыми целуют любовниц. Он напоминал о каскадах счастья и ласкающих руках.

Не дыша, она отстранилась, сделала два глубоких вдоха и снова очутилась в его объятиях. Его язык был мягким и пробующим, а руки настойчивыми. Ее тело возвращалось к жизни от его прикосновений, оно расслаблялось и наполнялось теплом. Она продолжала вкушать сладострастие поцелуев, но через несколько мгновений отпрянула, уверенно и лучисто улыбнулась.

— Я предполагаю, что в обеих наших натурах заключена страстность, которую каждый знает не до конца.

Он кивнул, и было видно, что в его карих глазах горит желание. Она сделала шаг назад и нервно пригладила волосы. Оказалось, что на самом деле Курт способен вызывать гораздо большую страсть, чем ей представлялось. Но нельзя допускать, чтобы это заходило слишком далеко. Не сегодня. Когда мысли о Дрейке навсегда оставят ее, она будет готова к близким отношениям с Куртом. Но только после этого.

— Я поставлю подогревать соус, — она отправилась на кухню, а Курт присоединился к ней позже.

Пока она помешивала соус для спагетти, он прислонился к стойке.

— Блис, я не хочу подталкивать тебя, пока ты сама не будешь готова, — если тебе необходимо больше времени, я понимаю.

— Мне не надо больше времени, — она повернулась к нему, слабо улыбаясь.

— Я рад, — он поцеловал ее в шею, и этот поцелуй заставил ее сердце забиться сильнее.

— Хочешь помочь? — спросила она.

Он потянулся к верхней пуговице.

— Не дождусь этого момента.

Она со смехом отвела его руку:

— Я не это имела в виду. Почему бы тебе не накрыть на стол? Тарелки вон в том шкафу.

Она показала рукой на шкаф и смотрела, пока он доставал посуду. Курт совсем не походил на Дрейка. Ростом он чуть пониже, но статности ему не занимать.