— Верно. И я не желаю, чтобы ты… как это по-английски… прятал меня в неведении.

— Держал, а не прятал. Думаю, тебе нечего волноваться о приспешниках Алтафура, но, кроме них, существуют речные грабители. — Он поднял с палубы мушкет и пристроил его на видном месте, к своему шезлонгу. — Твой кинжал еще при тебе?

— Один. Второй ты забрал.

— Я верну его тебе. Когда спишь, держи их оба под рукой и не выходи ночью из каюты, пока не убедишься, что я там.

Ануша осознала, что взгляд Ника прикован к береговой полосе, а на нее он смотрит лишь изредка, когда она что-то говорит. Мимо быстро проносились джунгли, изредка прерывавшиеся песчаными и каменистыми отмелями. Внезапно с кормы донесся чей-то крик, в них врезалась их же плавучая кухня, которую они тащили на буксире.

— Ах ты, верблюжий сын! — завопил человек за штурвалом. — А ну отцепляйся от нас!

— Ночью мы пришвартуемся, и мужчины переночуют на берегу, — пояснил Ник. — Они в любом случае предпочитают есть на суше.

— Но так любой может на нас напасть, и мы только потеряем время.

— Смотри. — Он показал на торчащую впереди черную округлую глыбу. — Если напоремся на одну из этих скал, потеряем не только время.

— Чем же нам здесь столько времени заниматься? — вслух подумала она, и при мысли о возможном времяпрепровождении почувствовала, что краснеет.

— Ты ведь хотела путешествовать? У тебя отличная возможность посмотреть одну из величайших рек мира. Мы скоро войдем в Ганг. По сравнению с ним Джамна покажется тоненьким ручейком, так что недостатка в развлечении не будет. Достаточно просто смотреть по сторонам.

«И Ганг принесет меня в новый мир», — подумала Ануша. Теперь путешествия ее уже не так интересовали. Несмотря на страх, хотелось, наконец, добраться до места назначения.

— Расскажи, каково это — быть английской леди, — попросила она.

— Откуда мне знать?

— На одной из них ты был женат, — язвительно напомнила она и заметила, как сжалась его рука, словно она ткнула его в раненое плечо. — Твоя мать тоже была леди, и ты жил среди них, пока находился в Калькутте. Скажи, что мне сделать, чтобы тоже стать леди.

Ник заколебался. Ануша в мгновение ока оказалась подле него, схватила за колено и потрясла, будто от этого зависел ответ.

— Ты не хочешь сказать… потому что я никогда ею не стану? — Ее не особенно беспокоило, что подумают о ней эти неизвестные женщины, но если она хочет жить в этом мире и организовать побег, ей нужно во всем разобраться.

— Ты всегда будешь отличаться, — медленно проговорил Ник. — Разве может быть иначе? Тебя воспитывали совсем по-другому.

— И я выгляжу не так, как они, — заметила Ануша, решительно настроившись посмотреть в лицо всем проблемам. — У них розовая кожа, как у тебя, а у меня коричневая.

— Твоя кожа золотистая, — сказал Ник. — Как мед. А глаза серые, как у отца. И волосы темные, но не черные. Ты вполне можешь сойти за европейку из Италии или откуда-нибудь с юга Франции. Но это не имеет значения. Они не станут относиться к тебе с предубеждением из-за твоей матери. — Он горестно улыбнулся. — Хотя бы потому, что твой дядя — раджа. Уважение к высокой касте, я думаю, принято во всем мире.

— Но они будут знать и то, что мой отец не женился на моей матери.

Дома, в Калатвахе, это не имело значения. У раджи было три жены, четыре наложницы и множество случайных любовниц. Отношение к детям зависело от тех достоинств, что они имели в глазах отца, — и умения матерей обратить его внимание на эти достоинства. У европейцев могла быть одновременно только одна жена, а любовниц они тщательно скрывали.

— Это верно. — Ник, похоже, обдумывал ее слова. Ей стало легче от того, что он не против честного разговора на эту тему, надо понять, каково будет ее положение. — Положение твоего отца довольно высоко, и к нему относятся очень уважительно. Он богат и происходит из хорошей английской семьи. Нет причин, чтобы общество тебя не приняло.

Какое-то время он молчал.

Они плыли мимо индийской деревни. У берега плескались голенькие ребятишки, женщины полоскали белье, какой-то мужчина, стоя по пояс в грязной воде, забрасывал сети в быструю реку.

— У тебя будут преподаватели, которые научат тебя танцам и этикету, отшлифуют твой английский. Без сомнения, найдется кто-нибудь из замужних дам, кто возьмет в свои руки твой гардероб и снабдит тебя подходящей одеждой. Ты будешь посещать балы и приемы и потом с кем-нибудь подружишься.

Звучало просто ужасно.

Глава 11

— В чем дело, а? Ты свернулась, как ежик.

Что бы это ни значило, Нику явно это казалось забавным.

— Что такое ежик?

Она свернулась? Ануша выпрямила спину и отпустила поднятые колени, которые обнимала. Может, и свернулась. Ей не понравилось, как он описал ее новый мир, со всеми его уроками, ужасной европейской одеждой и шокирующим поведением. Танцы с мужчинами! Тело выдавало смятение.

— Sharo, — перевел он на хинди. — Так далеко на Востоке я никогда их не видел. Это такой небольшой зверек, покрытый иглами. Когда грозит опасность, он сворачивается в клубок, и врагам достается только собственный нос в колючках.

— Как дикобраз — sayal? — Она видела этих уродливых созданий. А в клубок свернулась не по причине опасности. Ануша не сомневалась, что у нее хватит храбрости на побег. Нет, слишком уж неприятные и смущающие перспективы.

— Они значительно меньше дикобразов. — Он показал размер сложенными лодочкой руками. — И довольно очаровательные. Они сопят, как маленькие свинки.

— Я не соплю.

— Во всяком случае, когда бодрствуешь, — усмехнулся Ник и встал. — Не смотри на меня с таким негодованием, принцесса. Я же сказал, это очаровательно.

— Не называй меня так, — пробормотала Ануша.

Он направился поболтать с рулевым. Заметь он, как сильно это обращение ее разозлило, стал бы еще сильнее насмехаться. Она не имела права на этот титул, это ее мать была принцессой, отец совсем не королевской крови. Но она и не английская мэмсахиб. И не станет ею притворяться больше необходимого даже на мгновение, только на время учебы, постижения того, как выживать в этом незнакомом мире.

Пышная береговая зелень стала расплываться перед глазами. Сердясь на себя за момент слабости, Ануша сморгнула слезы и решительно помахала мальчикам-пастухам, которые вели к реке своих буйволов.

«Я буду смотреть и учиться, соберу все возможные деньги и драгоценности, — мысленно обещала она себе. — Потом найду судно и поплыву в Англию, где меня никто не знает и где я смогу быть, кем захочу». Но она не испытывала иных желаний, кроме как иметь родной дом и человека, которому она была бы нужна. Ануша обнаружила, что буравит глазами широкую спину Ника. Как странно чувствовать в душе боль и одновременно счастье.

В соседней каюте было тихо. Ануша или еще не заснула, или переживала его поддразнивание насчет сопения. Он привык к странным, слегка посвистывающим звукам, которые она издавала, видимо, когда ей что-то снилось. Нечестно называть это сопением.

Ник вытянул ноги на грубой койке и с неприязнью взглянул на свидетельство не покидающего его возбуждения. Ни сила воли, ни иллюзорная преграда в виде тонкой деревянной перегородки не могли изгнать девушку из его мыслей.

Он вдавился потной спиной в подушки, жара доставляла ему дискомфорт. Большое преувеличение называть эти спальные закутки каютами, размерами не больше шкафчика для посуды. Здесь не было иллюминаторов, а учитывая закрытые люки, стояла ужасная духота.

Ник поднялся и осторожно расправил плечи. «Не так плохо», — подумал он. К счастью, его раны всегда хорошо заживали, и сейчас едва ли кто-нибудь смог понять, насколько серьезно он пострадал. Он натянул шаровары, набросил куртку поверх повязки, подхватил мушкет и подушку и тихо открыл дверь. Подпер дверь Ануши в приоткрытом положении и поднялся вверх по лестнице. Отпер крышку люка и вылез на палубу.

На плоской песочной отмели вокруг костра расположилась вся их немногочисленная команда. Моряки уже покончили с едой и тихо разговаривали. Скоро они улягутся спать: четверо у швартовых, один у подножия трапа, остальные на плавучей кухне.

Ник положил подушку рядом с открытым люком, пристроил поблизости мушкет, сунул под подушку кинжал и растянулся на палубе. Так в каюту Ануши проникнет хоть немного воздуха, да и расстояние между ними стало больше на несколько лишних футов. Уже облегчение. Его плечо пульсировало болью, в паху ныло, но свежий воздух хотя бы охладил разгоряченное тело. Ник пожелал себе наконец уснуть.

— Научи меня этикету. — Ануша гордилась своим приобщением к иностранным языкам. Это ее первое французское слово. — Что я должна знать?

Ник плюхнулся в шезлонг, выпрямился и вздохнул:

— Даже в лучшие времена моей юности я считал этикет смертной скукой. Я тебе не треклятая гувернантка!

— Ну пожалуйста! Я не хочу выглядеть полной неумехой.

— Ладно. Когда ты встречаешься с кем-то незнакомым, нужно подождать, пока вас представят. Если ты выше по социальному положению, этого человека представят тебе, и наоборот, если ниже, представят тебя. Если представляются люди одного круга, выше считается тот, кто старше. После представления нужно сделать реверанс. Вообще, если перед тобой кто-то из высшего света, при встрече ты должна делать небольшой реверанс. Во всех других случаях достаточно наклонить голову или пожать руку.

— Покажи, как делать реверанс, — потребовала Ануша.

— Да мне-то откуда знать? Я же не могу заглянуть под юбки, когда их делают!

Ануша молча ждала. Она недавно обнаружила, что, если достаточно долго и проникновенно смотреть на Ника, он сдается и делает, как она хочет. Хотя в крупных столкновениях она этого еще не пробовала.

— Ну… хорошо. Поставь пятки вместе, носки врозь. Теперь согни колени и присядь с прямой спиной.

Нахмурившись, он смотрел, как она приседает. Сделала это без малейших усилий, явно сильные ноги.

— Теперь посмотри направо и выпрямись. Чем важнее перед тобой персона, тем ниже должен быть реверанс.

— Это несложно. А как наклонять голову?

Он поднялся и показал:

— Добрый день, мисс Лоуренс.

Ануша в точности скопировала его движения:

— Добрый день, майор Хериард. Это тоже легко. Но зачем пожимать руки? Это только с другой леди?

— О нет, с любым человеком.

— А как же мужчины? Разве мне можно касаться их рук?

— Конечно. Некоторые при этом могут поцеловать твою.

Ануша тут же спрятала руки за спину.

— Давай я покажу. Но на тебе, конечно, должны быть перчатки. — Ник протянул ей здоровую руку. — Дай мне правую.

Их пальцы плавно соединились. Большая теплая рука Ника мягко обхватила ее руку, слегка сжала и выпустила. Ануша вспыхнула до корней волос, Ник не мог этого не почувствовать! Он наверняка ощущал ее беспорядочный пульс, так же как она чувствовала его ровный и сильный. Его ладонь была слегка шершавой, мозолистой от лошадиных поводьев. Она снова спрятала руки за спину.

— Все нормально, это простая любезность, — заверил Ник. — А теперь представь, что мы на званом ужине и тебя представили мне. Дай мне опять руку, ладонью вниз. Вот так.

Ануша опасливо скопировала движение. Ник взял ее за кончики пальцев, наклонился и, поднеся к губам руку, поцеловал воздух чуть выше кожи. Потом отпустил ее пальцы и поклонился.

— Мисс Лоуренс, вы сегодня так прекрасны. Теперь сделай реверанс, улыбнись и скажи: «Вы слишком добры, майор Хериард».

— Вы имеете в виду, слишком дерзки! — Она отступила назад и стиснула руки. Дыхание Ника коснулось ее чувствительной кожи. Она ощутила этот поцелуй, хотя его губы ее и не коснулись. Это место теперь буквально пульсировало. — Как неприлично, я имею в виду, разве можно принимать такие нежности от мужчин, с которыми я почти незнакома?

— Это просто обычай, кроме того, ты будешь с ними не наедине, а в окружении замужних дам, так что бояться нечего. Мужчины могут с тобой слегка флиртовать, и ты можешь отвечать им тем же. Это вполне приемлемо.

— Флиртовать? Я не знаю такого слова.

Ануша уселась на крышку люка, на безопасном расстоянии от шезлонга. Хотя сама толком не понимала, чего опасается.

— Флирт — это игра в ухаживание. Ею развлекаются все молодые девушки и мужчины-холостяки. Это своего рода поддразнивание. Галантные мужчины осыпают леди комплиментами. Леди притворно отвергают явную лесть, смущенно краснеют, прячут лица за веерами, но глаза их выражают совсем иное. Сами же в свою очередь посмеиваются над излишней мужской дерзостью и говорят мужчинам комплименты, отчего те чувствуют себя сильными и мужественными, ну и так далее.