Луиза Аллен - Запретная драгоценность

— Верно, — согласилась Ануша, стараясь говорить по-мужски грубым голосом. Она вновь переоделась юношей, свободный конец тюрбана закрывал нижнюю часть лица, будто защищая от дорожной пыли, длинный тугой сюртук скрывал грудь и прочие округлости. Она надеялась, что, если не заведет с кем-то излишне близкое знакомство, у нее есть шанс остаться неузнанной.

— Какой прекрасный конь, — продолжал торговец, явно настроившись на долгую болтовню. — Не на продажу, случаем?

— Простите, нет. Я еду с поручением своего хозяина, конь принадлежит ему.

Откуда-то сзади донесся топот копыт. Ануша обернулась. Мимо пронеслась группа всадников, и послышались проклятия встрепенувшихся торговцев. У Ануши так билось сердце, что на какое-то мгновение она испугалась, что вот-вот потеряет сознание.

Какое-то время клубы пыли еще висели в утреннем воздухе, но потом и они осели. Ее пульс вновь приходил в норму.

— Должно быть, вы уезжали в большой поспешности, раз отправились совсем без удобств, — продолжал торговец. — Вижу, ваш хозяин поскупился на мула — можете сложить свои вещи ко мне в фургон. — Он жестом отверг ее благодарности. — В пути надо помогать друг другу, иначе где мы окажемся? В лапах дакойтов, вот где! Барракпур — хорошее место, чтобы пополнить запасы провизии, и мы как раз успеваем к обеденному времени.

Он говорил и говорил, вполне удовлетворяясь ее кивками и согласным мычанием. Ануша почувствовала, что ее клонит в сон, и выпрямилась в седле. Она успеет выспаться — впереди еще целая ночь. Кроме того, может, хоть усталость даст ей передышку от душевных страданий.

«Ну почему я должна была влюбиться именно в Ника? Можно было догадаться, что это безнадежно!» Ее мучило беспокойство, что, вернувшись во дворец, она создаст дяде проблемы, хотя отец и говорил, что Алтафур присмирел и затаился на своей территории. Может ли он попытаться ее похитить, если узнает, что она вернулась? Ануша дала себе клятву: если понадобится, выйти за какого-нибудь принца по выбору дяди. В замужестве она уже не будет разменной монетой в игре против Калатваха и потенциальной проблемой для отца и Компании.

Если она не может выйти за Ника, уже не важно, кто будет ее мужем. Так странно, что разбитое сердце отзывается почти физической болью. Она никогда в это не верила.

— Мой юный друг, проснитесь! — Кто-то похлопал ее по плечу. — Вы раскачиваетесь в седле. Кроме того, нас нагоняют еще всадники. Что сегодня такое с людьми? Все куда-то торопятся и обдают пылью честных путников.

Сон притупил ее реакцию. И прежде чем Ануша успела осознать важность сообщения, всадники уже их настигли.

— Сахиб, смотрите, Раджат!

Аджит!

Ануша дернула поводья и повернула к полям, за которыми виднелись густые джунгли. Но Раджат не послушался и заржал, приветствуя своего приятеля по конюшне. Высокая фигура на Паване быстро приближалась, лавируя между лошадьми и запряженными волами повозками.

— Ануша!

Осознав, что обратный путь отрезан каким-то верблюдом, она беспомощно закружилась на месте. «Как он сумел так быстро меня отыскать? И что мне теперь делать?»

— Оставь этого юношу в покое! Он под нашей защитой, — крикнул дородный бенгалец и вклинился между Паваном и Раджатом. Несмотря на свои терзания, Ануша оценила его храбрость.

— Если вам кажется, что это юноша, протрите глаза, мой друг, — сообщил Ник, не удостоив торговца взглядом. — Ануша, почему ты уехала?

— Так вы женщина и это ваш возлюбленный? — заревел бенгалец, переводя взгляд с одного на другого. На его круглом честном лице отразилось вящее изумление.

— Да, — ответила Ануша. Ник казался настолько непримиримым, что она боялась, как бы он не применил силу, если ее защитник будет упорствовать. Она не хотела, чтобы он пострадал. — Пожалуйста, не надо так волноваться. У нас были… разногласия. Мы сейчас отъедем в сторонку и все обсудим.

— Если хотите, мы можем вас подождать.

Схватившись за кинжалы, вокруг уже собирались другие торговцы.

— Нет, не надо. Спасибо вам за помощь. — Это бессмысленно. Ник ни за что ее не отпустит. Надо как-то убедить его, что они не смогут пожениться. — Прощайте, дорогие друзья. Безопасного и прибыльного вам пути.

Ануша развернула Раджата и вклинилась между Ником и Аджитом, который, как она заметила, сидел на любимом гунтере ее отца.

— Тебе надо было меня отпустить, — сказала она, глядя на Ника.

Тот выглядел ужасно. Подбородок покрыт щетиной, глаза налились кровью, брови судорожно сведены, словно от жуткой головной боли. «Я думала, никогда больше тебя не увижу».

— Сахиб, я поеду вперед вас, — сообщил Аджит и поскакал по дороге.

— Возвращайся в Калькутту, — крикнул ему вслед Ник. — Передай сахибу Лоуренсу, что она в безопасности.

Аджит вскинул руку в знак согласия и умчался.

— Какого дьявола ты сбежала? — Ник повернулся в седле и посмотрел ей в глаза. — Твой отец сам не свой от беспокойства.

— Мне очень жаль. Ты ради него меня разыскивал? — «Ради отца. Не ради меня».

— Ради вас обоих! Ты же собиралась за меня замуж. Я думал, ты с этим примирилась. И даже радуешься нашей свадьбе.

— Так и было. Но я не могу выйти замуж за лорда.

— Я не…

— Но будешь. Ты станешь маркизом, и я не гожусь тебе в жены. Ты сам это знаешь. Мы ведь обсуждали, какой должна быть жена лорда, а маркиз — это очень важный лорд, почти принц.

— Ануша, я не хочу быть маркизом.

Он выглядел таким несчастным, что ей хотелось его обнять и утешить.

— Папа говорит, ты ничего не можешь с этим поделать. Ты должен стать маркизом и делать что полагается… Я знаю, что он прав. Ты никогда не сможешь поступить не по чести.

— Ануша… Черт побери, я не могу обсуждать это в таком положении. Давай спешимся и сядем.

На краю поля виднелся маленький индийский храм, небольшая каменная плита, очень напоминавшая ту, где они когда-то провели первую ночь своего путешествия. От сходства у Ануши даже перехватило дыхание. Она молча последовала за Ником, потом спешилась и опустилась на край плиты. Подтянула к лицу колени и собралась в комочек, словно пыталась замаскировать свои мучения.

Ник стоял перед ней, сцепив руки за спиной. Должно быть, боялся не сдержаться и дотронуться до нее.

— Я знаю, мне не избежать титула. И если я переживу отца, придется его унаследовать. Такова моя судьба.

Ануша кивнула. Она верила в предопределенность. В судьбу. Ей самой было предопределено полюбить этого мужчину. И потерять.

— Но без тебя я не смогу этого сделать, — продолжал Ник. — Нет. — Он поднял руку, предупреждая ее протесты. — Я хорошо понимаю, о чем говорю. Знаю, как это было бы для тебя тяжело, и не имею права просить об этом. Но я вступлю в схватку с любым, кто попытается тебя оскорбить, положу на лопатки кого угодно за одну попытку лишить тебя законных привилегий. Но, повторяю, без тебя ничего не смогу!

— Но я совсем ничего не знаю! Зачем я тебе нужна? — «Я нужна ему?» Ануша едва осмеливалась дышать.

— Я люблю тебя, — произнес Ник, пристально глядя ей в глаза. — И не думаю, что смогу без тебя жить.

У Ануши перехватило дыхание, голова закружилась от надежды и осознания невозможного. Ник продолжал, будто сражаясь с собой за право выразить свои чувства.

— Нет, не перебивай. Позволь объяснить. Я не знал… понятия не имел, что такое любовь. Кого я вообще любил, кроме своих названых родителей Мэри и Джорджа? Думаю, никого, пока мы сегодня не поехали на твои поиски. Мы опрашивали у северных ворот всех подряд, и меня охватил… ужас, в какой-то момент я осознал, что чувствую. Меня словно порвали надвое. — Его голос, обычно такой уверенный и сильный, сейчас дрожал от переполнявших его эмоций. — Я знаю, ты не любишь меня, Ануша, и согласилась выйти за меня только из-за того, что не было другого способа решить твои проблемы.

С этими словами Ник отвернулся, шагнул в сторону и устремил взгляд через поля, словно не в силах смотреть, как она отвергнет его. Предоставил полную свободу сказать, что он ей не нужен.

Не дождался и, буквально лишившись дара речи, снова заговорил, обнажая душу и сердце:

— У нас есть взаимное желание и дружба, ведь так? С них можно начать. Нам не нужно прямо сейчас ехать в Англию. Мой отец, судя по отзывам, жив-здоров и определенно не жаждет моего возвращения раньше, чем я сам того пожелаю. Могут пройти годы, прежде чем придется туда вернуться. У нас достаточно времени, чтобы ты привыкла к роли моей жены и, как знать, хоть немного меня полюбила.

Ануша мягко соскользнула с каменной плиты и медленно двинулась по пыльной земле, пока не оказалась рядом с Ником.

— Ты меня любишь?

— Да. — Он по-прежнему смотрел вдаль. — Извини, не хотел, чтобы из-за моих чувств ты считала себя обязанной. Я не попрошу больше того, что ты сможешь дать. Я просто…

— Я люблю тебя, Николас. — Не в силах больше выносить его боль, Ануша взяла его за руку. Ник посмотрел на нее, и его зеленые глаза исступленно вспыхнули. «Значит, это правда! — подумала Ануша, едва устояв на ногах от прилива счастья. — Это не сон. Я чувствую его как частичку себя, кожу к коже, сердце к сердцу». — Люблю так сильно, что, покинув тебя, чувствовала, будто у меня вырвали сердце. Я думала, уехать — это единственный способ поступить по чести. Изначально ты ведь не хотел на мне жениться. Ой!

Он так стремительно притянул ее к себе, что она чуть не упала. Ник подхватил ее на руки и целовал, пока у нее не закружилась голова, а потом так крепко обнял, что она едва не задохнулась.

— Ник!

— Любовь моя. — Он опустил ее на землю, но из объятий не выпустил. — Я совсем тебя раздавил?

— Да, но я не возражаю. Ник, пожалуйста, скажи мне правду. Если ты на мне женишься, это усложнит твою жизнь, когда ты унаследуешь титул?

— Честно? Я не знаю, — ответил он, проводя пальцем по ее носу и вдоль линии губ, словно никогда прежде не видел их. — Будут ли там снобы и ханжи, у которых слишком мало мозгов, чтобы увидеть твою высокородность и великолепный ум? Скорее всего, да, но я не позволю им мной манипулировать, кроме того, со временем ты научишься быть маркизой и отвечать на любые нападки.

— Значит, вот кем я буду? Маркизой? — На языке это слово казалось таким же неуклюжим, что и в будущей жизни.

— Да, маркизой. И все прочие, кроме членов королевской семьи, герцогов и других маркизов, обязаны тебе кланяться или делать реверанс. Это многим придется не по вкусу, так что вы, леди, превратитесь в очень важную особу.

— Важная особа? Пусть. Уж лучше, чем тупоголовая. — Ануша притянула его голову и снова поцеловала. Сделала вид, что не замечает погонщиков мулов, которые изумленно таращились при виде сахиба, целующего какого-то юношу на обочине дороги. — М-м-м, как приятно. Я думала, уже больше не дождусь твоих объятий и поцелуя. Никогда не почувствую его вкус.

Ник, казалось, потерял дар речи. И Ануша, нервничая, забормотала какую-то ерунду.

— Значит, тебе теперь нужен наследник, и как можно скорее.

Ник в ответ улыбнулся, обнял ее за плечи, и они направились к своим лошадям.

— Предлагаешь отправиться домой и сразу приступить к делу?

— Очень возможно. — Она украдкой бросила на него взгляд и заметила, как дернулись его губы. — Ну так как? Да или нет?

— Нет, распутница ты этакая. Подождем до свадьбы, осталось всего-то семнадцать дней. Так что веди себя примерно.

— И ты тоже. Помнишь нашу первую ночь в храме? Сегодня мы точно в таком же месте узнали, что любим друг друга. Разве это не хорошее предзнаменование?

— Очень хорошее. И мне кажется, нам стоит оставить за него свою благодарность. У меня есть в седельной сумке бутыль с маслом. Твой кинжал при тебе? Вон там есть цветущий кустарник.

Они вместе полили маслом лингам Шивы и рассыпали в основание цветочные лепестки.

— Я нашла ветку с цветами и фруктами, — сказала Ануша, прислоняясь к Нику. Она опустила голову ему на плечо, переплела пальцы. Неужели в его глазах блестят слезы? И в ее тоже. — На наше будущее.

* * *

— Это твой дом?

Семнадцать дней спустя Ануша восхищенно рассматривала раскинувшееся перед ней белое бунгало. Просторный дом с низкими широкими крышами и большими верандами.

— Это наш дом, миссис Хериард. Наша загородная резиденция. Мне показалось, ты не станешь возражать против целого дня в дороге, если в конце нас будет ожидать мир и покой. И полное уединение.

— Как здесь красиво!

Она соскользнула с гнедой кобылы, которую Ник подарил ей на свадьбу, и из-за забора к ним тут же устремились конюшие, чтобы забрать лошадей.