— Перестань издеваться!

Виктория притопнула ногой, скинула одну из туфелек и, резко развернувшись, бросилась к кровати, чтобы укрыться за ней.

Однако Фэлкон оказался проворнее; тут же догнав Тори, он опрокинул ее на постель. Парик слетел с головы девушки, и волосы ее рассыпались по плечам, когда они со смехом покатились по широкой кровати.

— Позволь освободить тебя из заключения. — Фэлкон стащил с Виктории все юбки, расстегнул кринолин, а потом и корсет. — Мы оставим чулки и подвязки из уважения к твоей стыдливости, — добавил он, глядя на нее с восхищением.

— А как же твоя стыдливость?

— У меня ее нет.

— Вот и прекрасно. Тогда я буду смотреть, как ты раздеваешься.

Тори бросила свою одежду в кресло, а потом уселась на постели, скрестив ноги.

Фэлкон тут же поднялся с кровати и снял парик. Затем стер с лица пудру и пальцами, точно гребнем, расчесал свои длинные черные волосы. После чего снял атласный камзол, жилет и шелковую рубашку. Сбросив туфли, он стащил белые чулки и освободился от коротких атласных бриджей.

— Мы настоящие рабы моды, — пробормотал он с усмешкой. — Мне совершенно не нравится выглядеть попугаем.

— Радуйся, пока можно. Потому что через сто лет тебе придется надеть все черное. А если будешь немного легкомысленным, то темно-серое.

— Неужели?

Уже обнаженный, Фэлкон шагнул к кровати, и Тори стыдливо потупилась.

— Дорогая, что же ты? Посмотри на меня.

Тори взглянула на него и тут же почувствовала, как гулко забилось ее сердце. У Фэлкона было прекрасное тело — стройное и мускулистое. Забравшись на кровать, он склонился над Викторией, и та затрепетала, не в силах скрыть возбуждения. А он рассматривал ее с восхищением, и ей казалось, что его взгляд обжигал, словно пламя.

Прошла минута-другая, и Виктория вдруг почувствовала себя необычайно женственной и соблазнительной. Обвивая руками шею Фэлкона, она чуть приоткрыла губы, и он тотчас же впился в них страстным поцелуем. Желание его с каждым мгновением усиливалось, но он вполне себя контролировал. Он прекрасно понимал, что Тори еще не готова, а ему хотелось взять ее на пике возбуждения, чтобы наслаждение заглушило боль.

Когда поцелуй наконец прервался, он заглянул ей в глаза и прошептал:

— Береги свое сердце, потому что еще немного — и я его украду.

Тут он снова стал целовать ее, а потом она вдруг почувствовала, как рука Фэлкона коснулась ее лона. В следующее мгновение его палец скользнул между влажных складок, и Тори, громко застонав, прокричала:

— О, Фэлкон, пожалуйста!..

В тот же миг он чуть приподнялся, а затем решительно вошел в нее. Тори снова закричала и впилась ногтями ему в плечи. Ее ножны были узкими и жаркими, ему казалось — обжигающими, приятно обжигающими. Но все же он остановился и замер, давая Тори время привыкнуть к нему — привыкнуть к новым ощущениям.

Через минуту-другую Фэлкон осторожно шевельнул бедрами, а затем начал двигаться. Тори пьянила его, как дикий мед, и вскоре, не в силах сдерживать себя, он стал двигаться все быстрее и быстрее.

В какой-то момент Виктория громко застонала, наслаждаясь непривычным ощущением полноты, словно распиравшим ее изнутри. Мощные движения Фэлкона порождали у нее ощущение полета, он, точно настоящий сокол, уносил ее все выше и выше, к вершинам блаженства. Когда же наслаждение достигло предела и стало невыносимым, почти болезненным, она громко выкрикнула имя любовника и, содрогнувшись всем телом, укусила его в плечо, после чего затихла в изнеможении.

А Фэлкон с силой вошел в нее последний раз, и ему вдруг почудилось, что ночь взорвалась миллионами сияющих осколков, ослепивших его, так что он со стоном закрыл глаза.

Потом они долго лежали без движения — словно плыли, обнявшись, по морю блаженства. Наконец Фэлкон приподнялся и улегся на спину, по-прежнему удерживая Тори в объятиях. Теперь она лежала на нем утомленная и восхитительно теплая. Он запустил пальцы в ее волосы и тут же почувствовал, как Тори поцеловала его в грудь. Через несколько секунд она приподняла голову и, заглянув ему в глаза, прошептала:

— Вот теперь я вполне готова получить мой выигрыш.

Только что она стала настоящей женщиной, и уверенность переполняла ее. Тори нисколько не сомневалась: им удалось стать настолько близкими друг другу, что теперь Фэлкону будет трудно ей в чем-либо отказать.

Он посмотрел на нее c некоторым удивлением и спросил:

— Чего же ты хочешь?

— Возьми меня с собой в следующую поездку за контрабандой.

У него даже был готов вырваться резкий отказ, но он сдержался. Пристально взглянув на Тори, проговорил:

— Дорогая, твое воображение заносит тебя… черт знает куда. Запомни, я непреклонный защитник закона и порядка. Ведь среди моих недавних гостей были таможенник, судья и даже капитан береговой охраны.

— И прямо у них под носом ты снабдил контрабандой своих знатных гостей. Все тайно разложили им по каретам. А потом мистер Берк подал тебе знак и…

— Дорогая, ты ведьма с лиловыми глазами! — воскликнул Фэлкон. — Теперь я должен тебя убить!

И вместо этого он снова привлек ее к себе и поцеловал.

— Фэлкон, возьми меня в плавание!

Он еще крепче ее обнял.

— Я не хочу подвергать тебя опасности.

— Но если все так опасно, то зачем ты сам этим занимаешься?

— Меня опасность возбуждает.

— Значит, и я такая же. — Глаза Тори вспыхнули. — А если ты мне откажешь, то я вернусь обратно в свое время, понял?

Фэлкон ухмыльнулся и заявил:

— Шантаж делу не поможет, милочка. Но я совершенно беззащитен перед подкупом.

— Ах, дьявол черноглазый! — Тори лукаво улыбнулась. — Что ж, перейдем к подкупу, милорд.

С этими словами она потянулась к его твердеющей плоти.

После завтрака Фэлкон спросил:

— Ты ездишь верхом?

— Отец учил в детстве. Но сегодня, кроме той, которую запрягают в карету, других лошадей у нас в аббатстве нет.

— Пандора обожает охотиться в Ашдаунском лесу. Так что если умеешь держаться в седле, можешь поехать с нами. Мистер Берк подыщет тебе какие-нибудь бриджи.

Уже меньше, чем через час, Тори, переодетая мальчиком, разглядывала себя в зеркале. Бриджи и жакет наверняка принадлежали какому-нибудь молодому слуге, но ей было все равно. Она подвернула рукава рубашки, подвязала лентой волосы и прокричала:

— Я готова!

Пандора разгуливала возле конюшен, пока Фэлкон седлал себе вороную кобылу с сильной грудью и крепкими ногами. Для Тори подобрали темно-рыжего пони, на которого она уселась без всякой помощи.

— Мне казалось, Фэлкон, что ты выберешь себе что-нибудь… более презентабельное.

— Думаешь, я настолько тщеславный? — Он сверкнул улыбкой. — Впрочем, есть немного. Но для меня на первом месте практичность, а тщеславие — на втором. Бесс вынослива и довольно быстра. А твой пони очень надежен.

Они выехали из конюшни, и Пандора тотчас понеслась к лесу. Увидев зайца, она бросилась за ним и скрылась за деревьями. Но Фэлкон не помчался следом за ней. Они с Тори довольно долго ехали под развесистыми кронами, наконец выехали на узкую тропу.

— Как думаешь, ты сможешь проскакать здесь в полной темноте? — спросил Фэлкон неожиданно.

«Он проверяет меня, чтобы потом взять с собой!» — обрадовалась Тори.

— Конечно, смогу.

Фэлкон с улыбкой подмигнул ей.

— Ну, тогда не отставай.

Он тотчас же пустил лошадь в галоп, причем постоянно менял направление и сворачивал из стороны в сторону.

Вцепившись в поводья, Тори ударила своего пони пятками по бокам и почти сразу же поняла: ей требовалось держаться покрепче, чтобы не выпасть из седла, — животное отлично знало дорогу.

Когда Тори нагнала своего спутника, он спросил:

— Знаешь, в какой стороне замок?

Она медлила с ответом.

— Тогда что же ты будешь делать, дорогая, когда потребуется в одиночку добраться до Бодиама и укрыться там?

Тори пожала плечами:

— Полагаю, пони сам меня довезет.

Фэлкон весело рассмеялся:

— Ты не только красавица, но еще и умница в придачу. Кстати, весьма редкое сочетание…

Тут в отдалении раздался визг какого-то зверька, но визг тут же стих. Тори поняла, что это значило, и, побледнев, пробормотала:

— Мне не нравятся кровавые забавы.

— Видишь ли, дорогая, контрабанда в некоторых случаях самая кровавая забава.

— Я не боюсь вида человеческой крови.

— Что-то не верится, — пробормотал Фэлкон.

Он пронзительно свистнул, и вскоре перед ним появилась Пандора, явно довольная охотой. В Бодиам они возвращались очень медленно. Уже поднимаясь по лестнице, ведущей в башню, Фэлкон спросил:

— Так тебе подходит этот пони?

— Очень подходит. Прекрасная лошадка.

— Тогда считай, что пони твой. Оставь у себя и этот костюм, если хочешь поехать со мной сегодня ночью.

— Сегодня?!

Сердце Тори отчаянно забилось.

— Как только луна зайдет. Так ты готова?

Она энергично закивала:

— Да-да, конечно!

— Отлично. Получишь еще и шляпу с широкими полями. Не забудь отдохнуть до вечера.

Ночью все выглядело совсем не так, как днем. По сторонам маячили угрожающие тени, превращавшие деревья в огромных монстров и делавшие дома в ближайшей деревне неузнаваемыми. Тори, ехавшая рядом с Фэлконом, то и дело радовалась, что ее пони ничего не боялся, вокруг было жутковато — казалось, сам воздух был напоен страхом и ощущением опасности.

В какой-то момент Тори вдруг поняла, что позади них один за другим едут всадники. Но она, подражая своему спутнику, не оглядывалась на них. «Интересно, пистолеты у него с собой? — думала Тори. — Да, конечно, с собой. Ведь все должны быть вооружены».

В полном молчании все неспешно ехали, никуда не сворачивая. И даже стук копыт был почти не слышен. Через некоторое время она определила по запаху, что море уже где-то недалеко. Примерно через милю вся кавалькада выехала к огромному болоту. Но лошади без малейших колебаний вошли в заросшую камышами воду. Через минуту-другую Фэлкон спешился, и Тори последовала его примеру. Обернувшись, она с удивлением увидела, что за ними идут около сотни мужчин. И все эти люди, рыскавшие в зарослях камышей, находили всевозможные бочонки или ящики, которые тут же грузили на лошадей и закрепляли веревками. После этого люди бесшумно исчезали.

Фэлкон тоже взял два ящика и навьючил их на Бесс, связку же из маленьких бочонков перекинул через круп пони, затем жестом приказал Тори садиться в седло. После этого они отправились в обратный путь в самом хвосте кавалькады.

«Ведь это, болота низины Ромни, — догадалась Тори. — А грузы сбросили сюда с какого-нибудь торгового корабля. Интересно, мы повезем все это в Бодиам?»

Они ехали больше часа, и Тори путешествие уже начало надоедать — скуку скрашивало лишь ощущение опасности. По пути им попалось кладбище, которое они объехали стороной. Но несколько всадников направились именно туда.

Все время следуя за Фэлконом, Тори вдруг поняла, что они снова очутились среди деревьев. Осмотревшись, она сообразила, что они опять въехали в Ашдаунский лес. Очень скоро под ногами оказалась знакомая тропа, и лошади пошли быстрее. Когда кавалькада добралась до северной опушки, всадники спешились и тщательно укрыли груз среди деревьев. Фэлкон снял с пони бочонки и тихо сказал:

— А теперь домой.

Тори отпустила поводья, прекрасно зная, что животное само найдет кратчайшую дорогу через чащу. Как только она поднялась в свою комнату, мистер Берк прислал к ней со слугами горячую ванну. Уже после ванны, когда Тори сидела, ввернувшись в бархатный халат, к ней заглянул Фэлкон, который увел ее к себе наверх.

Усадив ее, он налил две рюмки французского коньяка и одну из рюмок протянул Тори. Она сначала понюхала напиток, а потом осторожно пригубила из своей рюмки. Фэлкон же тем временем стащил с себя мокрую одежду.

— Ты все делаешь абсолютно правильно, дорогая, — сказал он с улыбкой. — Сначала вдыхаешь аромат, потом пробуешь напиток на вкус, удерживая его на языке, чтобы продлить ощущение. А потом, когда проглотишь, коньяк согревает изнутри.

Он прошелся по комнате голышом, затем растянулся на ковре перед камином.

— Иди сюда, любовь моя, погрейся.

Усевшись рядом с Фэлконом, Тори сделала еще один глоток, потом пробормотала:

— После коньяка такое впечатление… Кажется, что в груди расцветают кроваво-красные розы.

— Скоро жар побежит по жилам огненной рекой, — заявил Фэлкон с усмешкой.

С любопытством взглянув на любовницу, добавил:

— А теперь, красавица моя, расскажи, как тебе показалась твоя первая поездка.