Дети по традиции проводили Рождество с отцом. Мать их должна была приехать на следующий день и увезти с собой в Солнечную долину кататься на лыжах. Сам же Кэл на рождественские каникулы собирался поехать с друзьями в Мексику, где уже была зафрахтована яхта для морской прогулки.

Мередит заметила, что ребята не слишком-то рады предстоящей встрече с матерью. И неудивительно — ведь в их отношениях с матерью обиды, глухого недовольства и плохо скрываемого равнодушия было куда больше, чем любви.

— Спасибо за приглашение, — ответила Мередит, — но, сами понимаете, дома меня ждет Стив.

Сейчас Мередит не могла думать ни о чем другом. В жизни ее наступила черная полоса, и даже работа не приносила ей удовлетворения. Господи! Как прекрасно все задумывалось — Мередит рисовала себе радужные картины собственного успеха, воображала, как чудесно они устроят свой новый дом, как будут ценить Стива его новые коллеги по работе. И вот все это рушилось на глазах.

Кэл чувствовал, что Мередит на грани срыва, и после ужина попытался ее успокоить.

— Мерри, дорогая, все, что вам нужно, — немного потерпеть. Стив обязательно найдет работу. Подумай сама, он же замечательный врач! Его в любой больнице с руками оторвут, как только появится возможность!

Кэла волновало не только состояние Мередит. Ему не давала покоя и другая, довольно-таки эгоистичная мысль: что, если она, не выдержав напряжения, уволится и вернется к мужу?

— Все оказалось гораздо сложнее, чем мы думали, — сдержанно проговорила Мередит.

— И все же это не трагедия. Такое случается сплошь и рядом. Предположим, человек находит себе работу в другом городе. И тут выясняется, что надо еще продать дом или что ребенку лучше закончить учебный год на старом месте, — бывает, больше года проходит, пока воссоединяется семья. И ничего, люди как-то через это проходят. Пройдете и вы со Стивом. Надо просто набраться терпения.

— Да, наверно. Но у меня ужасное чувство, Кэл: все это выглядит так, словно я разрушила все своими руками. И неважно, что это все произошло помимо моей воли. Увы, результат всех моих усилий оказался плачевным. У меня такое чувство, словно я бросила Стива. Мне все время кажется, что он так и думает. И самое ужасное, что я бессильна что-либо изменить. Не знаю, понимает ли меня Стив…

— Конечно, понимает! Он же разумный человек. Он знает, как важна для тебя эта работа. Я уверен, Мерри, ради твоей карьеры он согласится перенести некоторые временные трудности. Он ведь тебя любит! Женщины постоянно жертвуют своими удобствами ради мужчин: безропотно оставляют работу, друзей, родной дом и переезжают, если мужу посчастливится найти хорошее место в другом городе. Ты, Мередит, поступила правильно, приехав сюда, и я не сомневаюсь, что Стив это знает.

Но Мередит не была в этом так уверена. Может быть, Стив и понимает, но жизнь в разлуке с женой для него непереносима. Он заперт в Нью-Йорке, как в клетке; более того, кажется, он уверен, что она здесь живет в свое удовольствие. Стив считает, что только он — страдающая сторона, а Мередит легко примирилась с новыми обстоятельствами.

— Надеюсь, ему все же не придется идти в команду «Скорой помощи», — вздохнула она.

Кэл дружески приобнял ее за плечи. Он хотел утешить и развеселить Мередит — и, кажется, придумал, как это сделать.

— Кстати, Мередит, совсем забыл! У меня ведь кое-что есть для тебя.

С этими словами он достал из кармана небольшую коробочку. Тут Мередит вспомнила, что тоже приготовила для Кэла рождественский подарок. В холле, рядом с ее сумкой, стояла ярко-оранжевая коробка, перевязанная голубой лентой.

Мередит торжественно вручила коробку Кэлу. Он сразу узнал эмблему, отпечатанную на крышке, — фирменный символ «Гермеса».

Открыв свою коробочку, Мередит громко ахнула: Кэл преподнес ей золотые наручные часы «Булгари», как раз такие, какие она выбрала бы сама, если бы решилась потратить на часы целое состояние.

— Боже мой, Кэл, зачем же… стоило ли… какая красота! — вымолвила она наконец, надевая часы на запястье.

Браслет пришелся ей как раз по руке, и Кэл улыбнулся, радуясь тому, что доставил Мередит такую радость.

В свою очередь, он открыл коробку и испытал, пожалуй, не меньшее изумление. Мередит подарила ему прекрасный кожаный портфель от фирмы «Гермес» — элегантный, как и все вещи Кэла.

— Мерри, ты меня избалуешь! Какая вещь! Я и сам не мог бы выбрать лучше!

Мередит была польщена, она, выбирая подарок Кэлу, по-детски боялась не угодить. Да и удивить Кэла было нелегко. Похоже, ей удалось и то, и другое. Мередит то и дело опускала глаза, чтобы полюбоваться новыми часами. Кэл тоже сумел доставить ей радость.

В одиннадцать часов Кэл включил телевизор. Но в новостях не сообщали ничего утешительного. На Восточном побережье по-прежнему свирепствовал буран, несколько человек уже умерли от переохлаждения, аэропорты на востоке страны закрывались один за другим. В следующем выпуске, в полночь, было сказано, что на Нью-Йорк, Нью-Джерси, Коннектикут и Массачусетс надвигаются новые потоки холодного воздуха, скорость ветра усиливается.

— Знаешь, Мередит, мне кажется, что завтра ты не улетишь. Во всяком случае, с утра позвони в аэропорт.

— Если я не прилечу на Рождество, Стив мне этого не простит, — ответила Мередит.

Еще неделю назад она думала, что хуже быть уже не может. Но нет, с каждым днем ситуация менялась в худшую сторону.

— Ну, он поймет, что это не твоя вина!

Это было слабое утешение, но Мередит была благодарна Кэлу уже за то, что он старается ее утешить.

После полуночи Кэл отвез Мередит домой. Прощаясь и взглянув на часы, подаренные Кэлом, Мередит с улыбкой сказала:

— Теперь мы с тобой — самые стильные служащие «Доу-Тех»! Я со своими часами от «Булгари», ты с портфелем от «Гермеса»!

— Что ты будешь делать, если не сможешь улететь домой? — вдруг спросил Кэл.

— Разревусь, — невесело усмехнувшись, ответила она. — А что мне останется? Если аэропорт закроют или отменят мой рейс, я ничего не смогу изменить.

— Если такое случится, приезжай к нам, встретим Рождество вместе. Я не хочу, чтобы в праздник ты осталась одна.

— Спасибо, Кэл, но, надеюсь, завтра меня все-таки здесь не будет.

— Кто знает, вдруг… Просто не хочется, чтобы ты предавалась унынию в пустой квартире.

— Хорошо, буду предаваться унынию у тебя, — с грустью улыбнулась Мередит.

Мечте Мередит не суждено было сбыться. Утром накануне Рождества ветер в Нью-Йорке стих, но снег повалил еще сильнее, и в полдень (девять утра по калифорнийскому времени) аэропорт Кеннеди был закрыт для прибывающих самолетов.

Услышав об этом, Мередит немедленно позвонила Стиву. Он был удручен, но отнесся к делу по-философски:

— Ну что ж, непогода не будет длиться вечно. Рано или поздно ты прилетишь ко мне. Мы отложим празднование, только и всего. Что будешь делать вечером?

— Не знаю. Вообще-то Кэллен звал меня к себе…

— Ну что ж, по крайней мере, ты будешь не одна. Голос Стива звучал напряженно, чувствовалось, что он сдерживает свое раздражение. Но что могла поделать Мередит?! Не станет же она сидеть в пустой квартире, чтобы только угодить Стиву и успокоить его. Она же живой человек, и это рождественская ночь! Конечно, Стив это тоже понимает и не будет требовать от нее такой жертвы.

Сам Стив сказал, что встретит Рождество в больнице. По крайней мере, там он будет среди людей.

Кэл тоже слышал новость о закрытии нью-йоркского аэропорта. В полдень, когда служащие начали расходиться, он заглянул в кабинет к Мередит и повторил свое приглашение.

«Мы с ребятами хотим прибраться в доме, — добавил он, — так что приезжай часа в четыре».

Мередит приехала к назначенному времени и привезла с собой коробку карамели и засахаренных фруктов. Ребята с радостными воплями накинулись на лакомства. Затем все расселись вокруг елки, и Кэл поставил на проигрыватель лазерный диск с рождественскими гимнами. Торжественные звуки наполнили комнату, устремляясь ввысь, и невольно на глазах у Мередит выступили слезы.

После ужина дети ушли к себе, а Кэл с Мередит остались сидеть перед зажженным камином. Вид живого огня, волнение рождественского вечера располагали к воспоминаниям. И Кэл, и Мередит словно вернулись в детство: в камине потрескивали дрова, посверкивала игрушками елка — все было как когда-то в их собственном детстве.

— Мама умерла, когда мне было всего восемь, — рассказывал Кэл. — После этого я надолго возненавидел праздники. В обычные дни мне как-то удавалось справляться с горем, но каждый праздник с новой силой напоминал о том, что мамы с нами нет и никогда больше не будет.

Теперь Мередит начала понимать, почему для Кэла так трудно связать судьбу с женщиной. Безвременная смерть матери, предательство Шарлотты… Все женщины, которых он любил, его покинули.

— Твой отец не женился во второй раз? — спросила она.

— Много лет спустя, когда я уже вырос. Ни отца, ни мачехи давно нет в живых. Я да мои ребята — вот и все семейство Доу.

— У меня тоже нет никого, кроме Стива. Может быть, поэтому он так мечтает о детях — хочет создать полноценную семью. В этом смысле ему не повезло с женой. Я и так была вполне довольна своей жизнью.

— Что ж, каждый должен следовать собственным инстинктам. Ты не хочешь детей — значит, тебе это пока не нужно. А насчет Стива, думаю, ты права. Я в молодости тоже мечтал об идеальной семье… и, как видишь, кое-чего добился, хотя и мне не очень повезло с женой. У Стива есть чудесная жена, но нет детей, а у меня есть дети, но нет жены. Бедные мы, бедные!

— У тебя потрясающие ребята, — поспешно заговорила Мередит. — Они обожают тебя.

— А ты? — тихо произнес Кэл.

Мередит удивленно взглянула на него, не зная, как реагировать на неожиданный вопрос, и молча отвела глаза.

— Мерри, извини… я не хотел тебя смущать.

— Я не смутилась, — обернулась к нему Мередит. — Просто думаю.

— О чем?

— О Стиве… и о тебе. Вы с ним такие разные, но в то же время в вас есть что-то общее. До сих пор Стив был для меня самым близким человеком, и я представить не могла, что кто-то встанет с ним рядом. А теперь близких людей у меня — двое. Знаешь, Кэл, с некоторых пор ты тоже занимаешь очень большое место в моей жизни. И дело не только в том, что ты предложил мне прекрасную работу. У меня такое чувство, что и здесь рядом со мной близкий человек. Ты, Кэл.

Эти слова вырвались у Мередит словно против ее желания. Она даже себе не могла признаться в том, как дорог стал для нее Кэл. С Кэлом ей было легко и интересно. С ним…

— С тобой мне так хорошо! — закончила она вслух.

— А мне никогда ни с кем не было так просто и легко, как с тобой, — признался он в ответ. — У нас с Шарлоттой есть трое детей, но мы так и остались чужими друг другу.

— Я знаю, Кэл, ты — мой друг! — сказала Мередит. Но сама поняла, что эти слова не выражают всего, что она чувствовала. Кэл для нее больше чем друг. Но кто же тогда? Мередит запретила себе думать об этом. Потом, когда она будет одна, она попытается еще раз вернуться к этой мысли.

— Вот и отлично. Большая удача — так сблизиться со своим коллегой. Ведь на работе большинство людей проводит куда больше времени, чем в семье.

Мередит с облегчением улыбнулась. Кэл — умница, выручил ее из неловкого положения.

— Мередит, пойдешь с нами в церковь? — спросил он, накладывая себе новую порцию попкорна. — Мы обычно всегда отправляемся в храм Святого Марка на полуночную мессу в рождественскую ночь.

— С удовольствием, — искренне обрадовалась Мередит.

Мередит, в отличие от Стива, считала своим долгом по праздникам посещать церковь. Она была приятно удивлена, что в семье Кэла следовали этому же правилу.

В четверть двенадцатого Кэл поднялся наверх, за ребятами. Энди клевал носом, но твердо заявил, что поедет в церковь вместе с остальными. По дороге он уснул на заднем сиденье, Кэл взял сына на руки, вынес из машины и усадил на скамью рядом с сестрами так аккуратно и бережно, что мальчуган тут же задремал опять.

В полночь началась служба. Кэл развернул молитвенник и положил к себе на колени, Мередит склонилась к нему, чтобы следить за ходом мессы по тексту. Рождественские гимны они пели хором: звучный баритон Кэллена устремлялся вверх к церковным сводам, сливаясь с негромким грудным сопрано Мередит и звонкими детскими голосами. Раз или два во время пения Мередит поднимала глаза на Кэла, и он улыбался ей.

Домой ехали в молчании. Мередит сидела в машине тихо, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить охватившее ее странное чувство. Ей казалось, что этот мужчина рядом и дети на заднем сиденье — родные ей, что она тоже член их семьи.

Уложив детей спать, Кэл отвез Мередит домой и проводил до дверей квартиры. Но, когда она уже готова была закрыть за собой дверь, Кэл вдруг удержал ее за руку, притянул к себе и прильнул к ее губам. Мередит, не колеблясь, ответила на поцелуй со всей страстью женщины, изголодавшейся по любви.