Даниэла Стил - Запретная любовь

— Все вы, похоже, работаете без отдыха, — заметил Стив и распахнул дверцу холодильника. Он любил пиво, но сегодня из напитков у Мередит было только белое вино, оставленное Кэлом.

— Да у тебя и пива нет, — произнес Стив. Его брови поползли вверх, когда он увидел бутылку вина. — Ты в одиночестве пьешь вино? Раньше ты пила вино только в компании!

— У меня были гости, — отрывисто ответила Мередит. — На прошлой неделе. Японцы.

— Надо было угостить их саке — оно мне гораздо больше нравится! Ладно, за пивом сходим попозже.

— Я не ждала тебя, поэтому и не купила…

— Да ладно, какие проблемы! — с мальчишеской улыбкой отозвался Стив.

Мередит всегда нравилось, что, дожив до сорока с лишним лет, Стив сумел сохранить детскую доверчивость и непосредственность. Никогда до сегодняшнего дня она не думала, что рядом с элегантным и утонченным Кэлом ее муж кажется каким-то… простоватым, что ли. И не странно ли, что с любовником она чувствует себя проще и уверенней, чем с мужем?

— А теперь, дорогая, марш в постель! — шутливо скомандовал Стив и, взяв ее за руку, повлек за собой в спальню.

Мередит была в строгом деловом костюме, с золотой цепочкой на шее и маленькими жемчужинами в ушах. В таком наряде она казалась холодной и деловитой бизнес-леди, мысли которой далеки от любовных игр, как небо от земли.

Собственно говоря, так оно и было. Но отказать Стиву Мередит не могла — не было предлога. Выдумала менструацию — не сработало. Сказать, что болит голова или просто нет настроения? Но никогда раньше Мередит не отказывалась от секса, и Стив сразу поймет, что с ней что-то не так.

Она сняла костюм, аккуратно повесила его на спинку кресла, сбросила туфли, украшения, чулки и в одном нижнем белье скрылась в ванной. На миг ее посетило безумное желание: запереться и не выходить, как, если верить сентиментальным романам, поступали в брачную ночь пугливые невесты викторианских времен. Но нет, что за чушь! Если она выкинет такую несусветную глупость, Стив решит, что она свихнулась, и будет прав.

Мередит вышла из ванной и торопливо скользнула под одеяло. Стив сжал ее в объятиях: Мередит ощутила, как он возбужден — и вдруг былые чувства вернулись к ней, но вернулись в облике острой, болезненной жалости к мужу, к себе, к их ушедшей любви.

— Что с тобой, малыш?!

Стив слишком хорошо знал Мередит: она могла скрывать от него события, но скрыть своих чувств не могла. Вот и сейчас он с изумлением обнаружил, что она вся дрожит.

Слезы блеснули у нее на ресницах. Боже, как она виновата перед ним! Она предала его, сломала ему жизнь — и не может ему об этом рассказать! В самом деле, как? Какими словами признаться мужу в том, что она полюбила другого? Что бессонными ночами, когда он в далеком Нью-Йорке тоскует один, она нежится в объятиях любовника? Нет, признаваться нельзя, решила Мередит. Не малодушный страх за себя останавливал ее, а сострадание к Стиву и боязнь причинить ему боль.

— Не знаю… — пробормотала она. Что же сказать, господи, как объяснить ему, что происходит, не касаясь главного? — Понимаешь, мы с тобой так давно не виделись, а теперь вдруг… так сразу… как-то это неправильно, тебе не кажется?

— Нет, не кажется, — охрипшим от желания голосом ответил он. — Но женщины иначе устроены.

«Это верно, — горько подумала Мередит. — Прав Кэл, в минуту гнева сказавший однажды о своей бывшей жене: „Женщины по самой природе своей бесчестны“. Вот и я такая — бесчестная и лживая. Ничем не лучше Шарлотты».

— Прости меня!

Мередит прижалась к Стиву, словно испуганный ребенок, в отчаянной попытке вновь обрести в нем друга, защитника, утешителя. Но чуда не происходило: рядом с ней лежал чужой человек.

— Не переживай, Мерри. Не хочешь — не надо. Давай просто полежим рядом.

Довольно долго они лежали обнявшись. Мередит, казалось, успокоилась: но, стоило Стиву положить руку ей на грудь, вздрогнула и вся напряглась, словно готовилась терпеть пытку. «Что со мной? — думала она. — Может быть, я стала фригидной… по крайней мере, со Стивом». С Кэлом-то она загоралась мгновенно!

— Видно, не стоило мне приезжать, — произнес наконец Стив и со вздохом поднялся с кровати.

Он не хотел принуждать Мередит к любви, но и лежать рядом, не прикасаясь к ней, было выше его сил. Он прошелся по спальне, подошел к столу; взгляд его упал на золотые часы.

— А это что? — спросил он, взяв часы в руки.

— Мои часы, — ответила Мередит, устремив на мужа испуганный взгляд.

— Откуда такие? У тебя раньше их не было.

— Да, это новые. Рождественский подарок Кэла. — Можно было бы солгать и сейчас, но надо же когда-то остановиться!

— Вот это подарочек! — покачал головой Стив. — Должно быть, кучу денег стоит!

— Для своих служащих Кэл денег не жалеет, — бесстрастно ответила Мередит.

Стив резко повернулся к ней: в глазах — смятение.

— Можно мне спросить, что стоит за этим подарком?

Взгляды их встретились, и Мередит медленно покачала головой. Она приняла решение: она ничего ему не скажет. Милосерднее застрелить человека в упор, чем открыть ему такую правду. Мередит — лгунья и изменница, но не убийца. Она будет молчать.

— За этим ничего не стоит, — медленно и раздельно ответила она. — Кроме того, что я работаю у Кэла и он меня ценит.

Стив молча кивнул и положил часы обратно на столик. Больше в их разговорах имя Кэллена не всплыло ни разу.

Весь субботний день они уныло слонялись по квартире, не зная, чем заняться и о чем говорить друг с другом. Вечером Стив уговорил наконец Мередит выйти в соседний ресторанчик. «Должны же мы отпраздновать Валентинов день!» — заметил он с натужной бодростью в голосе. Мередит в ответ только молча кивнула.

В субботнюю ночь Мередит наконец согласилась заняться с ним любовью, но лежала неподвижно, закрыв глаза, а когда все закончилось, на ресницах ее заблестели слезы. Стив чувствовал себя насильником — мерзкое ощущение!

— Похоже, жизнь в разлуке не пошла нам на пользу, — печально заметил он несколько минут спустя, когда они лежали обнявшись в темноте. — Надо что-то делать, и поскорее, пока наша семья не развалилась к чертовой матери!

Мередит вздрогнула.

— Потерпи еще немного! — неуверенно пробормотала она.

— Мы и так слишком долго терпим, — ответил Стив и встал, чтобы налить себе пива. — Как только вернусь домой, снова обзвоню все больницы в Сан-Франциско. Так больше жить нельзя!

Он скоро заснул, но Мередит не сомкнула глаз всю ночь. Лежа рядом со Стивом и прислушиваясь к его ровному дыханию, она мечтала о Кэле. Увидеть его, хотя бы услышать голос… Но об этом нечего было и думать. Если она позвонит Кэлу, Стив может проснуться, услышать…

Утром в воскресенье, читая местную газету, Стив с интересом прочитал колонку объявлений о продаже недвижимости в Пасифик-Хайтс. Он очень удивился, когда Мередит сказала, что ей пока некогда было заниматься поисками подходящего дома.

— В последнее время я была очень занята, — оправдывалась она.

— Похоже, оба мы слишком заняты, — проворчал Стив. — И это не пойдет нам на пользу, скоро мы станем совсем чужими друг другу.

Заниматься с ней любовью Стив больше не пытался, опасаясь повторения вчерашней тягостной сцены.

Поужинали они в аэропорту. Прощаясь, Стив поцеловал Мередит, а та крепко обняла его и долго смотрела ему вслед. Тяжкое и безнадежное чувство сдавило сердце: казалось, они расстаются навсегда. Слезы выступили у нее на глазах, она уже готова была молить его остаться, но слова не шли с языка. Да Стив и не мог остаться — в Нью-Йорке его ждала работа.

Самолет пробежал по взлетной полосе и рванулся вверх. Мередит повернулась и, опустив голову, поплелась к своей машине. Всю дорогу домой она проплакала, сама не зная — себя ли оплакивает, Стива или, вернее всего, их ушедшую любовь.

Едва она вошла в дом, зазвонил телефон. Мередит схватила трубку, думая, что это Кэл, однако звонил Стив по сотовому.

— Мерри, помни одно, — сказал он.

— Что? — едва слышно отозвалась она.

— Что я тебя люблю.

Те же слова сказал ей в пятницу Кэл.

— Я тоже тебя люблю, — упавшим голосом ответила Мередит. — Прости, что испортила тебе праздник. — «И за все остальное тоже», — мысленно добавила она.

— Не бери в голову, дорогая. Не так уж все беспросветно. Мы немного отвыкли друг от друга, вот и все. Постараюсь приехать к тебе недельки через две. А ты можешь навестить меня на следующей неделе. Ничего, малыш, справимся. Постепенно все станет как прежде. А если мне не дадут нормальной работы, пойду в таксисты, только бы быть рядом с тобой!

— Я не позволю тебе водить такси, — глотая слезы, отозвалась Мередит.

— Послушай, милая, через две недели Лукас выходит на работу. Может быть, я просто соберу вещички и прилечу к тебе.

Эти его слова звенели у нее в ушах погребальным колоколом. Стив приедет сюда — значит, придется признаться ему во всем или оставить Кэла. И то, и другое приводило ее в ужас.

— Я люблю тебя, Стив! — воскликнула она, вкладывая в эти простые слова все смятение своей страдающей души.

— А я тебя, малыш, — ответил Стив и повесил трубку. Мередит упала на диван и, закрыв лицо руками, горько разрыдалась.

Примерно час спустя позвонил Кэл. Голос его звучал тихо. Кэл признался, что две ночи он толком не спал — мысли о Мередит сводили его с ума. По правде сказать, он страдал не только от беспокойства за любимую, но и от ревности, но в этом признаваться не стал.

— Можно мне приехать? — спросил он.

Мередит и хотела бы ответить «нет», но сердце ее не повиновалось рассудку. Ее по-прежнему, нет, сильнее, чем прежде, с неодолимой силой влекло к Кэлу.

— Знаешь, я сейчас не в лучшей форме, — предупредила она. — Боюсь, от меня будет мало толку.

— Я себя чувствую не лучше. Но знаешь, неприятности легче переживать вместе.

Мередит ожидала приезда Кэла в смятении, почти со страхом. Что ей теперь делать? Как она взглянет ему в лицо? Что почувствует, когда вновь его увидит?

Но он появился на пороге — и все сомнения рассеялись, как дым. Мередит бросилась ему на грудь и разрыдалась, как ребенок.

Кэл хотел ее утешить, но сердце подсказало ему, что слова здесь бессильны. Он просто прижал ее к себе и покрыл милое заплаканное лицо поцелуями. А через несколько минут они уже лежали в постели. Эту постель Мередит только вчера делила со Стивом, но сейчас она не вспоминала о муже, не думала и не знала ни о чем, кроме Кэла и своей запретной любви.

В эту ночь он любил ее страстно, яростно, отчаянно, а потом они уснули, крепко обняв друг друга, словно две погибших души в ночи, не знающей рассвета.

— Ну рассказывай! — такими словами встретила Стива Анна в понедельник утром, едва он вошел в отделение.

Он приехал на такси прямо из аэропорта и выглядел, как говорится, хуже некуда: измятая одежда, усталое, осунувшееся лицо, потухшие глаза.

— Что? — непонимающе спросил Стив. — Если честно — хуже не бывает.

Анна удивленно распахнула глаза.

— Не знаю, что произошло, — устало продолжал он, доставая из шкафа хирургическое одеяние, — но впечатление такое, будто все летит к чертям. Она смотрит на меня, как на чужого. Сперва вообще отказалась ложиться со мной в постель, а когда я в конце концов ее уговорил, разрыдалась. Так что я отлично провел время, спасибо, что спросила.

— Черт! Вот досада! Я же хотела, чтобы у вас все было в порядке.

Анна покачала головой. Похоже, ее план не был таким уж удачным.

— А в чем дело, Стив? Что-нибудь с Мередит?

— Понятия не имею. Думаю, Мередит слишком много работает. Может быть, от тоски и одиночества у нее расстроились нервы. Откуда мне знать? Я ничего не могу понять.

На языке у Анны вертелся естественный вопрос, но она боялась, что, заговорив об этом, обидит Стива. Однако за два месяца совместной работы Стив хорошо изучил свою ассистентку: он сразу заметил, что она хочет и не решается о чем-то спросить.

— Что у тебя на уме, Анна?

— Извини меня, конечно, это дурацкий вопрос… но, может быть, у нее роман? Тогда понятно, что она расстроена и чувствует себя виноватой.

— Роман? У Мередит? — поднял брови Стив. — Ну нет! Я доверяю ей, как самому себе. Она не способна на обман. Нет, думаю, дело в том, что из-за долгого воздержания у нее пропало сексуальное влечение, а от тоски и переутомления началась неврастения. Великолепное сочетание, правда? — вздохнул он. — Не знаю, что делать!

— Может быть, ей стоит сходить к врачу? — рассудительно заметила Анна.

— Не врач ей нужен, а я, — отрезал Стив. — А я прикован к Нью-Йорку, и путь в Калифорнию для меня закрыт. Черт побери!

— Тебе никто и не обещал легкой жизни.

Спасибо, доктор, из вас получился бы отличный психотерапевт. Ладно, — заговорил он уже другим тоном, усаживаясь за стол, — расскажи-ка мне, что у вас тут творилось, пока меня не было.