Ее грустные мысли прервал стук в дверь. Она ожидала, что Консуэло откроет, но потом вспомнила, что та уже пошла спать. Переси­лив усталость, Кэтлин выбралась из-за стола и отворила дверь.

– Рэйф! – вырвалось у нее.

– Добрый вечер, Кэтлин. Можно войти?

Ей не следовало впускать его, это шло враз­рез со всеми правилами. Но она была слишком рада видеть его, ей слишком нужно было чье-то общество, чтобы отказать ему.

– Пожалуйста, – Кэтлин прошла с ним в общую комнату. – Не присядешь ли?

– Спасибо.

Он бросил шляпу на вешалку и сел на стул, на котором раньше сидел отец. Его присутст­вие тотчас заполнило всю комнату. Кэтлин села на диван, сложив руки на коленях.

– Как поживаешь, Кэтлин?

– Хорошо.

Она опустила глаза на цветной тряпичный коврик у ног, но образ Рэйфа по-прежнему стоял у нее перед глазами. На Рэйфе были темно-ко­ричневая рубашка и черные джинсы, подчерки­вавшие его красивое мужское тело. В последнее время она часто думала о нем. Когда прошло первое потрясение от смерти отца, ее ненависть и гнев на Рэйфа Галлахера улеглись тоже.

И сейчас он здесь. Она нервно и глубоко вздохнула, и ноздри ее наполнились слабым запахом бренди и табака. Она почувствовала, что он смотрит на нее, и, подняв голову, уже не могла оторваться от взгляда его темных глаз.

– Я слышал, двое из ваших людей уволи­лись вчера вечером, – заметил он. – Что ты собираешься делать?

– Не знаю, – она подняла подбородок и рас­правила плечи. – Не беспокойся. Я справлюсь.

– Да? – скептически произнес Рэйф. – Ка­ким же образом?

Она встала, расстроенная его прямыми во­просами и своими неубедительными ответами.

– Сегодня я видел в городе Уайли, – заме­тил Рэйф как бы между прочим. В действи­тельности именно встреча с Уайли заставила его скакать что есть мочи на ранчо. – Он тре­пался в салуне, что к концу этого года собира­ется жениться на тебе и взять на себя управле­ние ранчо.

Зеленые глаза Кэтлин гневно сверкали.

– Ах, он несчастная свинья! Да я ни разу не сказала и не сделала ничего, что дало бы ему повод так думать. Как он осмелился говорить такое? Да я скорее выйду замуж за дикаря-язычника, чем за Уайли!

– Неужели?

Слова Рэйфа были мягкими, как пух оду­ванчика, и пронизывающими, как холодный ветер, что дует с гор темной зимней ночью.

Кэтлин покраснела с ног до головы, осознав, что она только что сказала.

Ее пылающие щеки и растерянный взгляд рассмешили Рэйфа. Он почувствовал облегче­ние: значит, Кэтлин не собирается выходить за Уайли. Он засунул руки в карманы брюк, что­бы Кэтлин не заметила напряжения, возрастав­шего в нем. Он твердо решил уехать из города на следующий день после похорон Кармайкла, но каждый раз у него находился какой-то но­вый повод, чтоб отложить отъезд. И теперь он вынужден признать, что именно Кэтлин Кармайкл держит его здесь. Они мало времени про­вели вместе, и он знал о ней совсем немного, но хотел знать больше. Гораздо больше.

Он окинул ее взглядом, и волна тепла мед­ленно прошла по его бедрам. Как она краси­ва. Ее волосы стянуты в тугой узел на затыл­ке, под глазами тени, щеки бледны, но, несмотря на все это, она прекрасна. Даже чер­ное траурное платье не умаляло ее красоты, а, напротив, подчеркивало тонкую талию и дела­ло ее глаза еще темнее: они – словно глубокие изумрудные озера.

Он желал ее. Он желал ее с того самого мо­мента, когда впервые увидел. Он желал ее тог­да, и он желает теперь. Этого достаточно, что­бы сделать ей предложение, от которого она наверняка откажется, о котором он обязатель­но пожалеет потом, но которое он, тем не ме­нее, чувствовал себя обязанным сделать.

– Может, тебе все-таки лучше принять пред­ложение Уайли, – спросил он, зная, что убьет Уайли голыми руками, прежде чем позволит Кэтлин выйти за него.

– Никогда!

– Тебе нужен муж, Кэтлин, нравится тебе эта идея или нет. И тебе лучше найти его по­скорее. Как насчет Скотта?

– Он обручен с Наоми Уэллс.

– Расти?

– Он слишком стар.

Рэйф пожал плечами.

– А как насчет Поли? Или Джона? Или Нейта?

– Они все слишком молоды.

– Уишфул?

– Он уже женился три раза, – огрызнулась Кэтлин, уставшая от его кажущегося нетерпе­ния увидеть ее замужем за кем-то другим.

– А с кем-нибудь из города ты раньше встре­чалась?

– Нет.

Рэйф задумчиво кивнул, не сводя с нее глаз. Она опустила взгляд, чувствуя его близость и то притяжение, что всегда существовало меж­ду ними. Он молчал, казалось, целую вечность, но когда заговорил, слова застали ее врасплох:

– А как насчет меня? В качестве мужа, я имею в виду.

Кэтлин взглянула на Рэйфа, уверенная, что слух обманул ее.

– Ты? Ты не можешь говорить это серьезно!

– Почему бы и нет? Я как раз подходящего возраста. Я здоров. И я совсем не против.

– Не будь смешным.

– Ты сказала, что скорее выйдешь замуж за дикаря, чем за Абнера Уайли, – нарочито мед­ленно произнес он. – Вот тебе и представляет­ся такая возможность.

– Нет, – сказала Кэтлин, но сердце ее сту­чало, словно колеса стремительно несущегося поезда, стучало так сильно, что она испугалась, что потеряет сознание. Выйти замуж за Рэйфа Галлахера! От одной мысли об этом у нее за­кружилась голова. В округе было очень мало одиноких мужчин. Большинство их были же­наты, а остальные не подходили совершенно.

Те, кому не было двадцати, еще слишком мо­лоды и слишком неопытны. Но Рэйф… Она вспомнила, как прижимались его губы к ее губам, как он спас ее от мустангов, как он вы­ходил из озера в тот день, когда умер отец… Выйти за Рэйфа…

Стук в парадную дверь прервал ее, но об­легчение было недолгим: за дверью она увиде­ла Абнера, стоящего на веранде со шляпой в руке.

– Добрый вечер, мисс Кэтлин, – проговорил он, улыбаясь до ушей. – Можно войти?

Кэтлин смотрела на Абнера в растеряннос­ти: что он делает здесь так поздно? И что она будет делать, если у мужчин снова дойдет до драки прямо здесь, в доме?

Абнер расценил молчание хозяйки как при­глашение и вошел в общую комнату, но, уви­дев в большом кресле у очага Галлахера, за­стыл на месте.

Абнер вопросительно взглянул на Кэтлин.

– А что он тут делает, черт возьми?

– Он?.. Он пришел узнать, как мои дела, – ответила Кэтлин. – Не присядешь ли, Абнер?

Тот покачал головой.

Кэтлин глубоко вдохнула и тихо выдохнула.

– Я бы хотел поговорить с тобой о том, что мы обсуждали в городе после похорон твоего отца, – напомнил ей Абнер.

– Говорят, ты уже обсуждал это в салуне, – заметила Кэтлин, устремив на него пронзитель­ный взгляд своих ярко-зеленых глаз.

Абнер злобно посмотрел на Рэйфа.

– По-моему, я знаю, кто это сказал, – про­бормотал он.

– Верно ли то, что рассказал мне мистер Галлахер? Говорил ли ты всем, что мы собира­емся пожениться?

– Не всем, – уклонился от ответа Уайли. Кэтлин продолжала смотреть на него, и он нервно поежился. Его внешность была доволь­но приятной – среднего роста, с каштановыми волосами и бледно-голубыми глазами, – дума­ла Кэтлин, хотя манеры грубоваты. Она ни­когда точно не знала, что именно отталкивает ее в нем, тем не менее, Уайли был ей непри­ятен.

Она перевела взгляд на Рэйфа, все еще си­девшего в кресле отца, скрестив длинные ноги и сложив руки на груди. При нем она тоже чувствовала неловкость, но совершенно друго­го рода. В свете лампы его волосы казались особенно черными, кожа – еще более темной, а глаза – словно бездонные черные зеркала, хра­нящие тайны, которые она страстно желала разгадать.

Во рту у нее пересохло, ладони вспотели. Она приняла решение и повернулась к Абнеру:

– Хорошо, что ты не сказал слишком мно­гим людям, что мы поженимся, Абнер, – еле слышно произнесла она и сжала руки, пыта­ясь унять дрожь. – Потому что, видишь ли, я решила выйти замуж за мистера Галлахера.

Трудно было сказать, кого из двоих больше поразили ее слова. Рэйфу удалось сохранить лицо бесстрастным, но Абнер уставился на Кэтлин так, словно у нее вдруг выросли рога и хвост, а потом начал смеяться.

– Как смешно, – проговорил он, немного успокоившись. – До чего же смешно… Ты – и выходишь за полукровку! Раньше я и не знал, что у тебя есть чувство юмора. А теперь вижу: уж этого у тебя – хоть отбавляй!

– Я совершенно серьезно, – сказала Кэт­лин. – Ты первым узнал об этом.

Абнер побледнел, а потом его щеки и шею залила краска гнева.

– Ты не можешь говорить это серьезно, – вскричал он. – Черт возьми, я…

Рэйф плавно и легко поднялся и встал ря­дом с Кэтлин. Его рука обняла ее за плечи так естественно, будто иначе и быть не могло.

– Жаль, что ты уходишь так скоро, Уай­ли, – произнес Рэйф голосом, не допускав­шим возражений. – Мы сообщим тебе о дне свадьбы дополнительно.

Абнер смотрел на Кэтлин, не веря своим глазам и ушам. Она действительно собралась выйти за Галлахера! Это просто непостижимо! Он хотел возразить, но взгляд этого метиса свя­зал ему язык.

Нахлобучив шляпу на голову, Абнер по­спешно попрощался и пулей выскочил из дома, громко хлопнув дверью.

Кэтлин стояла не шевелясь, чувствуя руку Рэйфа на своем плече, а его самого рядом. Она ни разу не взглянула на него с того момента, как согласилась стать его женой. Теперь она неохотно подняла на него глаза: как же она решилась на это? Она ожидала, что почувству­ет сожаление, разочарование или раскаяние, но пришло только облегчение. Рэйф найдет возможность исправить все, починить, отдать ссуду банку… Теперь она может переложить все эти проблемы на его сильные плечи.

Рэйф ухмыльнулся.

– Что ж, мэм, вам осталось только назвать день. Уверен, что новость о нашем обручении станет известна всему городу еще до завтраш­него вечера.

Кэтлин кивнула. Она согласилась выйти за человека, о котором не знала почти ничего и который был ей совершенно чужд. Именно он будет теперь принимать все решения относи­тельно ранчо. Его слово будет законом, ранчо станет его собственностью. Она тоже станет его собственностью, и он сможет обращаться с ней так, как заблагорассудится.

Облегчение, которое она чувствовала не­сколько мгновений назад, сменилось сомнени­ем. Что она натворила! Ведь у жены нет ника­ких прав, кроме тех, которые дает ей муж. Он может бить, презирать ее, и никто не шевель­нет и пальцем, чтобы остановить его. Она ста­нет его собственностью, как лошадь или седло. Ей пришла в голову мысль настоять на фик­тивном браке, но она знала, что Рэйф ни за что не согласится на это. Он – мужчина, со своими мужскими потребностями и желаниями.

Рэйф убрал руку с плеча Кэтлин и засунул их глубоко в карманы. Меняющиеся чувства Кэтлин ясно отражались в глубине ее глаз. Она боится его, боится стать его женой. Смешан­ная кровь… Наверное, ему лучше забыть обо всем и уехать, но он не мог и не хотел бросить ее. Если он останется, у него, наконец, по­явится место, которое можно будет назвать сво­им, чувство безопасности, пока неведомое ему.

– Что, уже передумала? – насмешливо спро­сил он.

Кэтлин увидела гнев, запрятанный глубоко в глазах, его сжатые челюсти. Она почти не знала этого человека. Она вдруг подумала, что совершила ужасную ошибку. Может быть, ей все же следовало принять предложение Абнера? Как он ни противен, у них схожее проис­хождение, с ним было бы гораздо легче понять друг друга, чем с Рэйфом Галлахером.

– Ну? – нетерпеливо произнес он и стал, затаив дыхание, ждать ответа. Он смотрел, как свет играет в ее волосах, пляшет среди прядей медового цвета, превращая их в золото. Ее изумрудные глаза были словно темные бездон­ные озера, а на полуоткрытых полных губах так и хотелось запечатлеть поцелуй. Ее шел­ковистую кожу целовало только солнце, и мяг­кие очертания ее фигуры ждали мужского при­косновения. Его прикосновения…

Кэтлин покраснела от его откровенного взгляда, ей стало жарко, сердце снова забилось сильнее. Он желал ее, и если быть честной, она желала его.

– Нет, не передумала.

У Рэйфа вырвался вздох облегчения.

– Назови день, и я буду там.

– Утром в следующую субботу, – сказала Кэтлин. – Я договорюсь с отцом Уилсоном.

Рэйф кивнул, задержав взгляд на ее губах. Вдруг он схватил ее за плечи и притянул к себе. Прежде чем она успела возразить, он на­крыл ее губы своими, вторгаясь языком в слад­кое тепло ее рта, прижимаясь бедрами к ее бед­рам.

Она сопротивлялась только мгновение, и вот уже отвечала на поцелуй, нежно касаясь его языка своим.

Я будто спала всю жизнь, я жила, словно в тумане, подумала она, и проснулась только сейчас. Ее кровь кипела, кожа горела, голова кружилась от его прикосновений.

Она остро чувствовала его ладони на спине и пояснице, и горячие волны, исходившие от его плотно прижатого к ней живота… Внутри у нее все сжималось и трепетало, словно сотня бабочек пыталась вырваться оттуда на волю. Она потянулась к нему, прижимаясь грудью к его груди, обвивая руками его шею. У Рэйфа вырвался тихий стон. «Милая, – думал он, – милая…»