Из дома своих предков Ройс унес с собой два дорогих его сердцу предмета: отцовский щит и отцовский меч. К счастью, за все три дня, что они ехали из Феррано, ему не пришлось прибегать к помощи оружия: по дороге им почти никто не встретился, а те, кого они видели, были вполне миролюбивы. Хотя, насколько он знал, в этих пограничных землях нередко бывали раньше стычки между жителями Шалона и Тюрингии, несмотря на заключенное перемирие. Потому, видимо, так мало людей и путешествовало в этих местах.

Кьяре хотелось порой — она с испугом ловила себя на этой мысли, — чтобы какие-нибудь непредвиденные обстоятельства снова задержали их в пути. Но ни мятежников, ни враждебно настроенных местных жителей они так и не встретили.

На четвертый день их путешествия по Тюрингии они подъехали к густому лесу у подножия горы Равенсбрук.

У Кьяры сжалось сердце, когда она очутилась под сенью высоких сосен, чьи ветви как бы указывали последнюю дорогу, с которой ей уже не суждено никуда свернуть и которая должна привести ее прямо в руки Дамона.

Видимо, Ройс ощутил то же, что и она, ибо придержал коня и крепко обнял Кьяру. В молчании они продолжили путь.

У девушки словно что-то оборвалось в душе, но она не могла и не хотела выражать это словами. Сквозь ветви деревьев, высоко на горе, время от времени виднелись башни — это был дворец Дамона. К ночи, если ничего не случится, они будут на месте, и она станет пленницей в этих стенах. До конца жизни. Станет тем, кем и была, — принцессой, особой королевского рода, отделенной от всех остальных своим происхождением, а также законами и традициями… От всех и от Ройса.

И что ей останется? Одни лишь воспоминания. Благодарение Богу, они у нее будут. Всегда… Память о человеке, который открыл ей новый мир. Подарил любовь.

— Сколько еще? — прошептала она пересохшими губами, не сводя глаз с башен, на которых уже можно было различить красные с золотым королевские флаги.

— Около часа, — ответил Ройс.

Кьяра опустила глаза, увидела руку, крепко сжимавшую ее талию, вспомнила об их недавней близости в полуразрушенном замке. Она и не забывала о ней. Ни на мгновение. Хотя три последних дня они почти не касались друг друга. Если не считать того, что она меняла ему повязку на раненой руке.

— Вам лучше?

— Да, лихорадка прошла, рана начинает затягиваться.

Девушка знала, что он все время преуменьшает свои страдания, мужественно терпит боль и жар, при которых следовало бы находиться в постели, а не в седле в течение целого дня. Но он спешил доставить ее к месту назначения, и она понимала его торопливость: этим он хотел прекратить их бесплодные мучения.

— Ройс, я… — вырвалось у нее. — Отсюда я могу дойти одна.

— О нет, Кьяра. Я должен до конца выполнить свой долг. Свою клятву, которую частично уже нарушил, но все же сберег вашу жизнь и доставил вас к жениху.

— Вы… вы останетесь на венчание? Или сразу уедете?

— Только когда получу доказательства, что вы в полной безопасности и что условия перемирия в отношении вас соблюдены.

— Но… — девушка, прикрыв глаза, положила ладонь на его руку, — но вы сильно рискуете. Да-мон ведь не забыл, как вы расправились с одним из его людей. Он может…

— Дамон может все, однако я не боюсь его.

— Но там у вас немало врагов! И потом, ваша раненая рука… Лучше, если вы повернете обратно. Я боюсь за вас! Пожалуй, я пойду пешком и что-нибудь придумаю, почему оказалась одна. В конце концов Дамону не важно, кто меня сопровождал. Я прибыла, и этого достаточно.

— Кьяра, не говорите глупости! Я не оставлю вас в такую минуту.

— Но, Ройс, как только я войду в ворота замка, то сразу же останусь в полном одиночестве. — Голос ее задрожал. — И если еще не буду уверена, что вам ничто не грозит…

— Стой!

Крик раздался справа, из-за деревьев. Ройс одной рукой натянул поводья, другой вытащил меч.

Кьяра вскрикнула и в страхе вцепилась в седло — навстречу им выехала группа всадников. Их было человек шесть. Она сразу с облегчением поняла, что это не повстанцы, а королевские стражники: на них были шелковые красные с золотом плащи поверх темных охотничьих курток.

Но испуг вновь закрался ей в сердце, когда она увидела, что все они обнажили оружие. Однако Ройс был настроен доброжелательно.

— Уберите мечи, господа, — сказал он. — Мы мирные путешественники.

— Вы находитесь в королевских владениях, — надменно произнес один из всадников. — Никто не имеет права пребывать в них без позволения.

— Таких мы называем браконьерами, — добавил второй, — и строго наказываем.

Кьяра догадалась, что их принимают не за тех, кто они есть, тем более она сама была по-прежнему в мужской одежде.

— Вы ошибаетесь, — возразила девушка, — если думаете…

Она собралась уже откинуть капюшон, но Ройс остановил ее.

— Разве мы похожи на браконьеров? — спросил он. — У нас нет охотничьих ружей, вы же видите.

— Кто вас знает? Может, бросили, когда увидели нас.

С этими словами стражник схватил за повод их коня:

— Слезайте!

— Или я пущу в ход свое копье! — добавил его товарищ.

Стряхнув руку Ройса, Кьяра откинула капюшон.

— Вы делаете большую ошибку! — крикнула она. — Я — невеста принца Дамона.

Стражники застыли от удивления. Но ненадолго.

— Невеста! — захохотал какой-то мужчина. — Что ж, я в таком случае король Стефан!

И снова Кьяра ощутила страх: как доказать этим простым воинам, кто она такая? Неужели они поверят, что будущая супруга их повелителя таким образом является во дворец своего мужа?

— Но это правда! — повторила она. — Я принцесса Кьяра из Шалона, а со мной…

Копье, упершись ей в бок, прервало ее речь. Человек с копьем насмешливо сказал:

— Хватит, высокородная госпожа! — И обратился к своим спутникам: — Не позабавиться ли нам чуток с этой принцессой, прежде чем мы вздернем обманщиков на ближайшем суку?

Несколько всадников уже спешились. Один из них подошел вплотную к Кьяре.

— Слезай с коня, милашка. Я, пожалуй, готов. Сейчас расстегну штаны.

Он положил свое копье на землю.

Кьяра содрогнулась от ужаса. Неужели после всех злоключений, что выпали на их долю, им суждено умереть, а ей к тому же и подвергнуться насилию?

Ройс дотронулся до ее руки и тихо произнес:

— Делай, как он говорит.

— Но, Ройс…

— Делай, как сказано, — повторил он на удивление спокойно.

Ей пришлось подчиниться. Неловко, без посторонней помощи, она сползла с седла. Шесть пар мужских глаз смотрели на нее.

И сразу же, словно только и ждал этого момента, Ройс начал действовать. Схватив обеими руками копье одного из всадников, он повалил того на землю, вырвал у него меч и нанес сильнейший удар плашмя по голове.

После чего соскочил с коня, обнажил меч и, прикрываясь щитом, оттеснил от Кьяры остальных, успев при этом повергнуть на землю еще двоих.

— Дама сказала истинную правду! — крикнул он, оттесняя Кьяру спиной к дереву и давая ей в руки копье. — Мы прибыли сюда из Шалона, и перед вами та, на ком ваш принц собирается жениться. Я не хочу никого убивать, но если кто-то из вас коснется хотя бы края ее одежды, он заплатит своей жизнью!

Внезапно расхрабрившись, Кьяра выставила вперед копье, потому что нападающие не вняли речам Ройса и приготовились возобновить атаку.

— Лучше обращать к противнику другой конец копья, — негромко посоветовал ей Ройс, и в его глазах сверкнули искорки смеха. — Он намного острее.

Стражники решили зайти со всех сторон. Те двое, кого Ройс сбил с ног, уже пришли в себя и присоединились к остальным.

Ройс повторил свое предупреждение:

— Хорошенько подумайте, прежде чем делать глупости! Ваш принц не прощает провинившихся.

Однако разъяренные воины пропустили слова Сен-Мишеля мимо ушей и ринулись на него. Кьяра испуганно закричала, совершенно забыв о том, что держит копье в руках, как вдруг неподалеку послышались звуки рога и еще одна группа всадников выехала из-за деревьев.

— Что случилось, Гилрой? — раздался недовольный возглас. — Почему вы перестали охотиться?

Кьяра приняла говорившего за сокольничего, потому что на руке у него сидела большая птица. Кроме того, он, несомненно, был облечен властью, поскольку стражники сразу опустили оружие и все как один повернулись к нему.

Успокоившись, девушка отпрянула от дерева и хотела броситься к Ройсу, но тот взглядом велел ей вести себя осторожно и не приближаться к нему. Она тут же остановилась.

— Ваша светлость, — почтительно проговорил один из стражников, — мы поймали вот этих двух… подозрительных.

Кьяра затаила дыхание. Она не ослышалась? Казалось, ночной кошмар снова навалился на нее. В ужасе она уставилась на сокольничего.

«Ваша светлость…»

Как сквозь туман увидела она, что стражники опустились на одно колено, склонив головы.

Боже правый! Святая Дева Мария, это он!

Одет, как и остальные: темная охотничья куртка и отороченная мехом шапка. Но только на нем лежала вина за семь лет войны, за убийства и разрушения. За уничтожение семьи Ройса. За смерть ее брата Кристофа.

Она внезапно замерзла. Превратилась в ледяную статую.

Ничто в нем не напоминало бывалого воина. Он был тонок и строен, с юным, даже миловидным лицом. Наверное, ровесник Ройса, хотя в каштановых волосах на висках серебрилась седина.

Но глаза, холодные, почти бесцветные, портили все впечатление. А чуть вздернутая верхняя губа придавала лицу презрительное выражение.

— В моих лесах шляется много негодяев, охочих до нашей дичи, — процедил он, не меняя тона и обращаясь к стражникам.

Кьяра почувствовала, как кровь отхлынула от щек. Омерзение пересилило страх. Она выступила вперед, не выпуская из рук копья, и сказала:

— Принц Дамон, я…

Тусклые глаза остановились на ней.

— Кто эта девка, осмелившаяся приблизиться ко мне с оружием?

Она бросила копье на землю.

— Я не девка. И мы не браконьеры. Я принцесса Кьяра из Шалона.

Вероятно, он меньше удивился бы, объяви она себя папой римским.

— Она говорит чистую правду, ваша светлость, — произнес Ройс, пользуясь наступившим молчанием. — Мы прибыли по воле короля Альд-рика. — Он отвел в сторону щит, прикрывавший лицо. — Возможно, вы меня помните?

Дамон вгляделся в лицо говорившего, увидел родовой герб на щите.

— Феррано, — сказал он. — Как ты сюда попал? И почему Альдрик не отрубил тебе голову? Если бы кто-то из моих посланцев был столь же дерзок, как ты, я бы скормил его собакам.

— На мое счастье, — спокойно ответил Ройс, — наш король, видимо, более терпим.

Дамон злобно сверкнул глазами и вновь повернулся к Кьяре:

— А ты… Нет, ты не можешь быть моей невестой, хотя, по-видимому, ты благородного происхождения. Принцесса должна прибыть только завтра. До ее кортежа день пути от Равенсбрука. Так доложили мне гонцы.

Кьяра в тревоге взглянула на Ройса. А если ей не удастся убедить Дамона, что она и есть принцесса? Ведь от этого человека можно ждать чего угодно. Несколько мгновений назад, ни в чем не разобравшись, он уже приговорил ее к смерти. Его стражники только и ждут приказа и с радостью предадут их мучительной казни.

— Послушайте, милорд, — сказала она, обращаясь к презрительно оскалившемуся Дамону. — Отец боялся за мою жизнь, если я отправлюсь к вам в Тюрингию. На меня до этого уже совершили нападение у нас во дворце. Вероятно, вы слышали…

— А, эти ваши мятежники! У меня бы они не посмели даже пикнуть!

— Потому отец и не позволил мне ехать со свадебной процессией, а решил послать с верным человеком. Втайне от всех.

Дамон пристально взглянул на Кьяру, и в его глазах она увидела лишь злобу и подозрительность. В самом деле, ни в ее лице, осунувшемся и загрубевшем на ветру, ни тем более в одежде, подобающей простолюдину, не было ничего королевского.

— Прости меня, женщина, — сказал Дамон насмешливо, — если мне трудно признать в тебе принцессу. — Он перевел взгляд па Ройса. — Но хотелось бы знать, какую еще грязную игру затеял со мной Альдрик с твоей помощью, Феррано? Какой обман?

— Никакого обмана, милорд, — ответил Ройс. — Мы лишь хотели одурачить мятежников, которые намеревались помешать Альдрику исполнить свое обещание.

— А, обещание, — проговорил Дамон и жестом подозвал одного из сопровождающих. — Если вы та, за кого себя выдаете, миледи, — издевательским тоном продолжил он, — то, несомненно, узнаете этого человека.

Кьяра всмотрелась в пожилого, бородатого и плотного мужчину из свиты Дамона. Кажется, он был среди тех советников, кого присылали к ее отцу для ведения мирных переговоров.

— Да, я знаю его, — твердо сказала Кьяра. — Это… — она мучительно старалась вспомнить имя, — сэр Уильям Камерон, ваш казначей, Дамон раздраженно прищелкнул языком.

— Камерон, — спросил он, — неужели эта женщина действительно принцесса?