Барбара Пирс - Запретное влечение

Когда граф замахнулся на нее, она была готова к удару, но он не тронул ее.

– То, что я оставил тебе жизнь, Килби, было слабостью с моей стороны. Забрав тебя, я должен был бросить тебя на съедение свиньям, – с сожалением вымолвил он. – Я знаю, что мои ошибки имели самые плачевные последствия, которые проявились много лет спустя. Ты знаешь, о чем говорили твои родители, когда мы встретились? О тебе! У них были такие планы! Леди Ниппинг заявила, что ты превратилась в красавицу, что тебя пора вывозить в свет. Твой отец тоже хвастался твоей красотой и предсказывал успех во время первого же лондонского сезона. Они верили в то, что ты сможешь составить приличную партию.

Килби была ошеломлена.

– Они хотели, чтобы я отправилась в Лондон. В этом было их преступление? Это и стало причиной, по которой вы их убили?

– Да, да, да! – завопил граф, не выпуская виконтессу. – Сначала я подумал, что они издеваются надо мной. Неужели они говорили всерьез? Я оставил тебе жизнь в момент непростительной слабости, и как они мне отплатили?

– Но они не сделали ничего плохого. Я ничем не хуже остальных леди, которые прибывают в Лондон в поисках мужа, – возразила Килби.

– Плохого?

Лорд Ордиш пнул ногой столик, и он отлетел к дивану. По полу рассыпались осколки фарфора. Килби зажмурила глаза, когда один из осколков попал ей в ногу.

– В их планах не было ничего хорошего! Твой отец хотел выдать тебя, дитя греха, за леди, рожденную в добропорядочной семье. Как я мог допустить, чтобы какой-нибудь джентльмен стал жертвой этого обмана?

– Но в чем его ложь, милорд? Я была его дочерью, – сказала Килби, взывая к голосу рассудка. – Леди Ниппинг была моей матерью. Во всех смыслах.

Хоть Килби и не хотела причинять боль Придди, она сказала то, что думала.

– Но не кровной, девочка моя. А брак – это соединение кровных связей и состояний, – прищурив глаза, сказал лорд Ордиш. – Ты думала, что очень умна, но, в отличие от твоей нерадивой дуэньи, я следил за тобой. Я знаю, в какие порочные игры ты играла с герцогом. Я признаю, что ты намного умнее, чем шлюха, давшая тебе жизнь. Ты быстро отдалась ему и сумела заставить жениться на себе. Но как отреагирует Солити, узнай он правду о твоем рождении?

– Фейну все равно. Он любит меня, – решительно сказала Килби, уверенная в каждом произнесенном ею слове.

Она вдруг поняла, что только что нашла ответы на все волновавшие ее вопросы.

– Ты уже понесла и ждешь наследника? – хитро спросил лорд Ордиш. – Какая предусмотрительная! Интересно, как тебе удалось убедить герцога отправиться с тобой в Гретна-Грин? Я пытался охладить его пыл, но ты очаровала его настолько, что теперь только смерть может разлучить вас.

Килби почувствовала, как у нее отхлынула кровь от лица. Она тихонько наклонилась и незаметно подняла острый осколок фарфора. Она приехала в Лондон за ответами на вопросы. Но теперь, слушая лорда Ордиша, Килби поняла, что ценой правды будет ее жизнь.

И жизнь Фейна.

Граф покушался на ее мужа? Ужасные мысли одолевали ее, и сердце готово было вот-вот выскочить из груди. Поэтому Фейна до сих пор нет?

– Что значит «охладить пыл»? Если что-то произойдет с Фейном, я клянусь…

Она зажала в руке осколок.

– Успокойся, деточка, – не обращая внимания на ее угрозы, сказал граф. – Я не стал бы ссориться ни с Солити, ни с его семьей. Я лишь устроил несколько несчастных случаев, надеясь, что они отвлекут его от вас. Семья верит в проклятие. Царапина, оставленная рукой смерти, вернула бы его на землю. Он должен был оставить вас и найти себе достойную леди, не запятнанную сомнительным происхождением.

– О боже мой! Вы в своем уме? – Килби и сама готова была горько посмеяться над прозвучавшим вопросом. – Вы могли убить Фейна.

Неудивительно, что Фейн поверил в силу проклятия. Когда она напомнила лорду Ордишу о его неудачах, его тело затряслось от ярости.

– Солити должен был оставить вас. Я не мог спасти его. Его обуяла похоть. Он был ослеплен страстью. Он не видел порока, скрытого в вас. – Лорд Ордиш сделал шаг в сторону Килби. – Вам надо было остаться в Элкине. Вам надо было забыть обо всех планах и даже не помышлять о Лондоне. Теперь понятно, почему я вынужден вас убить? Ваш брак с Солити не оставляет мне выбора.

– О Греннил, но это не имеет смысла, – сказала виконтесса, замерев, когда дуло пистолета снова уперлось ей в шею. – Если ты жаждешь мести, убей меня. Я предала тебя. Ты хотел моей смерти много лет назад. Если в тебе осталась хоть капля благоразумия и человечности, ты не причинишь ей вреда.

Килби сжимала в складках юбки острый осколок. Она вдруг ощутила, как его края вонзились ей в плоть. У них с Придди больше не было времени. Лорд Ордиш в своем безумии убедил себя в том, что они должны умереть. Он верил в то, что, убив Килби, он спасет Фейна и других джентльменов, которые могут стать жертвой ее чар. Настала минута, когда она должна была доказать лорду Ордишу, что действительно обладает незаурядным умом. Граф мог разделаться с ней одним выстрелом, но после этого ему придется перезарядить пистолет. Она не могла больше медлить.

– Вы готовы умереть за свою незаконнорожденную дочь? Неужели вы так ее любите? – простонал лорд Ордиш.

– Да, прошу тебя, Греннил, – умоляла виконтесса, называя его по имени в надежде, что это смягчит его сердце. – Килби не такая, как я. Она знает, что такое честь, достоинство и верность. Она ни за что не предаст мужа, которого любит. Ты можешь явить ей свою щедрость. Никому нет дела до ошибок прошлого.

Лорд Ордиш ослабил хватку. Обе дамы затаили дыхание, ожидая его решения. Килби напряглась, готовясь к действиям в том случае, если граф сделает хоть малейшее движение. В том состоянии возбуждения, в котором он находился, граф мог спустить курок, сам того не заметив. Она надеялась на то, что он промахнется.

– Нет, – печально вымолвил лорд Ордиш, качая головой. – Я все помню. Прости меня, Придвин, – добавил он, несмотря на ее страстные мольбы о пощаде. – Я продумал все до мелочей. Завершив начатое, я уйду. Для свидетелей ваша смерть будет результатом вашей ссоры. Слуги найдут ваши тела, и сначала никто не сможет понять причину этой бессмысленной жестокости, но с моей помощью в свете будут известны трагические подробности.

К завтрашнему утру все будут знать о том, что Килби в приступе гнева убила тебя, узнав, что ты ее мать. Я обещаю, что город наполнят слухи о том, что ты так и не прекратила своих отношений с лордом Ниппингом, а значит, тебя можно заподозрить в причастности к смерти Ниппингов. Килби пришла в ужас от того, что ты натворила, как и от того, какой может разразиться скандал, поэтому она совершила лучший из поступков. Чтобы не причинять боли Солити, она покончила с собой, направив пистолет на себя.

– Фейн ни за что не поверит, что я покончила с собой, – уверенно заявила Килби.

Лорд Ордиш лишь рассмеялся в ответ на ее горячее признание.

– Ваш муж, мадам, верит в то, что он проклят. Ваша смерть при таких трагических обстоятельствах лишь укрепит его подозрения.

Килби глубоко вздохнула. Она не чувствовала себя беззащитной, пока ее пальцы сжимали под складками юбки острый осколок фарфора.

– У вашего плана есть только один минус.

– Какой же, девочка моя? – раздраженный тем, что она нашла какие-то недостатки, отозвался лорд Ордиш.

– Я намерена жить, безумный глупец, – сказала она, вонзая осколок ему в лицо, как если бы в ее руках был кинжал.

– Бога ради! Ну же! – крикнул Фейн Дакнеллу и Кадду.

Вместе они протаранили красивые стеклянные окна леди Квеннел. К удовольствию Фейна звук затрещавшего дерева и разбившегося стекла наполнил дом, когда они ворвались в гостиную.

Их неожиданное появление только добавило суматохи, творившейся в комнате. В гостиной был хаос. По всему полу были разбросаны опрокинутая мебель и осколки стекла. Как только в доме появились Фейн и его друзья, Ордиш схватил виконтессу за волосы. Теперь пистолет опять упирался в шею леди Квеннел. Пытаясь утихомирить вырывающуюся пленницу, граф нацелился на Килби. Отряхнув с себя стекло, Фейн выпрямился и бросился к жене.

Вдалеке он услышал, как Рамскар и другие взламывают соседние двери. Фейн обхватил Килби за талию и потянул вниз. Она закричала, когда они рухнули на жесткий пол, по которому были рассыпаны осколки битой посуды. Однако риск получить пулю в лоб был слишком велик.

Краем глаза Фейн заметил, как Дакнелл и Кадд пробираются к Ордишу и леди Квеннел.

– Черт побери, Килби! Я же просил тебя не покидать городской дом! – зарычал герцог, и его долго скрываемое раздражение прорвалось наружу, когда она начала вырываться из его рук.

– Отпусти меня, – сказала она.

Он перекатился и прикрыл ее собой, как щитом, предупреждая опасность, вздумай Ордиш выстрелить из своего пистолета.

– Он убьет ее!

– Ни за что, – яростно возразил Фейн.

Дверь, ведущая в холл, зашаталась, петли, удерживающие ее, с треском оборвались, и в комнате появился Рамскар с пистолетом в руках. Эверод и дворецкий виконтессы, Джордан, вошли и окружили Ниппинга. Казалось, все замерли на месте. Рамскар пытался дать отпор графу, который целился в лицо леди Квеннел.

– Рамскар, пристрели этого подлеца! – простонал Фейн.

– Нет! – закричала Килби, опасаясь за жизнь своей покровительницы.

Ордиш резко развернулся на месте, нападая на Рамскара, но тут же открылся с тыла. Леди Квеннел ни на кого не смотрела, так как все ее силы были направлены на то, чтобы отвести пистолет. Но эта борьба была обречена на поражение, если виконтессе никто не придет на помощь.

– Если вы выстрелите, – победоносно заметил граф, – вы рискуете попасть в даму. А я хотел приберечь это удовольствие для себя.

Килби могла причинить себе вред, если бы не перестала вырываться. Сдавшись, Фейн встал и помог ей подняться на ноги.

– Боже мой! – в ужасе пробормотал он, заметив капли крови, падающие с ее пальцев.

Ее ладонь была в плачевном состоянии. Килби, которая во что бы то ни стало хотела вырваться, даже не заметила своих ран. Фейн вытащил платок и сунул тонкий лен ей в руку. Это единственное, что он мог сделать, пока они не отберут у Ордиша пистолет. Фейн был занят тем, что удерживал свою жену, чтобы она не бросилась на спину графу. Рамскар решительно прицелился.

– Я прекрасный стрелок, граф, – сказал он.

Однако он все еще колебался. Смертельный танец, в котором невольно участвовала эта пара, заставил его повременить с тем, чтобы спустить курок.

– Вам придется очень постараться, сэр, – ответил Ордиш, зная, что он окружен.

Хотя он и потерял шанс хладнокровно убить Килби, он все еще мог выместить свою злобу на виконтессе.

– Только смерть помешает мне сделать большую уродливую дыру на лице Придвин.

– Она моя мать, Фейн, – сказала Килби, и ее охватило такое отчаяние, что вся ее маленькая фигурка задрожала.

– Уже за одно это он готов ее убить.

Вдруг всех удивила леди Квеннел. Она резко отпустила руку лорда Ордиша и изо всех сил ударила его в бедро, которое он повредил позапрошлым летом. Граф вскрикнул от боли, его нога скользнула, и пара рухнула на пол.

Фейн, Дакнелл и Кадд бросились к ним, пытаясь вырвать из смертельных объятий Ордиша виконтессу. Но его словно обуяло безумие, и он демонстрировал решимость идти до конца в своей страшной мести. Он направил пистолет в шею леди Квеннел, и его пальцы уже жали на курок.

Вместо того, чтобы опустить его руку, виконтесса подбила ее вверх, пытаясь избежать непоправимого.

Крик Килби можно было расслышать даже сквозь оглушительный звук выстрела. Разгоняя клубы дыма руками, она помогла Фейну оттащить леди Квеннел от Ордиша.

Потрясенная происшедшим, виконтесса смотрела на тело графа. Килби обняла ее.

– Он… мертв?

Фейн мрачно посмотрел на Рамскара. Тот коротко кивнул и опустил пистолет. Фейн стал между леди и телом графа. Склонившись над ним, он понял, что граф мертв: рикошетом ему раздробило лицо. Свинцовая пуля прошла через левую щеку графа, выбив правый глаз и разнеся череп.

– Да, – бросил через плечо Фейн. – Граф больше никого не потревожит.

– Фейн, ей надо лечь в постель, – прошептала Килби своему мужу.

Объявив, что лорд Ордиш мертв, он подхватил жену на руки, приказал друзьям помочь Придди и отнес Килби в библиотеку.

Он налил стакан бренди и велел ей выпить. Килби нерешительно сделала глоток. Даже бочонок этого зелья не поможет ей стереть из памяти то, что заставил ее пережить Ордиш.

– Килби, не надо беспокоиться, – укоризненно сказала Придди, присоединяясь к ним.

Несмотря на то, что ей довелось пройти через жестокое испытание, виконтесса сохраняла поразительное спокойствие. Если бы ее платье не было испачкано пятнами крови графа, можно было бы подумать, что они заняты обычной светской беседой.