Табита Сузума - Запретное

— Не хотела тебя напугать. — Она занимает стул рядом со мной, опираясь босыми ногами на край моего стула, и обнимает колени руками. В ночной рубашке, с распущенными волосами цвета осенних листьев она смотрит на меня широко раскрытыми глазами так же невинно, как Уилла. Ее красота причиняет мне боль.

— Ты выглядишь прямо как Тиффин, когда тот проигрывает и пытается сохранить храброе выражение лица, — поясняет она со смехом в глазах.

Мне удается улыбнуться. Иногда тот факт, что я не могу скрыть свои эмоции от нее, расстраивает.

После смеха повисает тревожное молчание.

Майя нежно тянет меня за руку.

— Расскажи мне.

Я делаю резкий, поверхностный вдох и опускаю голову.

— Просто, понимаешь, будущее и все такое.

И хотя она продолжает улыбаться, я вижу, как меняются ее глаза, и понимаю, что она тоже об этом думала.

— Это длинная тема для разговора в три часа ночи. А какая часть в особенности?

Я заставляю свои глаза встретиться с ее взглядом.

— Примерно с этого момента вплоть до той части, где Уилла поступает в университет или начинает работать.

— Мне кажется, ты немного забегаешь вперед! — восклицает Майя, очевидно, намереваясь избавить меня от такого настроения. — Уилла достойна большего. На днях мне пришлось взять ее с собой в Белмонт, чтобы забрать свою домашнюю работу, которую я забыла, и все были сражены! Моя учительница по искусству сказала, что мы должны записать ее в детское модельное агентство. Так что я считаю, что мы должны вкладывать в нее, и когда ей исполнится восемнадцать, она уже будет ходить по подиуму и поддерживать нас! Еще есть Тиффин. Ходят слухи, что тренер Симмонс никогда не видел столько таланта в таком юном возрасте! А ты знаешь, сколько платят футболистам! — Она смеется, обезумев от своих попыток подбодрить меня.

— Хорошая мысль. А точнее… — Я пытаюсь представить Уиллу, вышагивающую по подиуму, в надежде, что это вызовет искреннюю улыбку. — Это отличная идея! Ты можешь быть ее, э-э, стилистом, а я менеджером.

Но снова опускается тишина. По ее выражению лица становится понятно, что Майя знает — ее тактика не сработала. Она скользит ногтями по моей ладони, ее слова отрезвляют меня:

— Послушай. Во-первых, мы не знаем, что будет с мамой и всей этой финансовой ситуацией. Даже если она выйдет замуж за Дэйва и попытается лишить нас денег, мы сможем просто пригрозить ей, что засудим ее за невыполнение своих обязательств — она слишком глупа, чтобы понять, что мы никогда не пойдем на это из-за социальных служб. И благодаря самому нашему существованию, у нас всегда будет возможность испортить ее отношения — угрозы о появлении у Дэйва для того, чтобы она оплатила счета, пока что срабатывали, ведь так? И в-третьих, к тому моменту, как ты закончишь университет, многое практически поменяется. Уилле будет почти девять, Тиффин будет почти подростком. Они будут ходить в школу сами, будут сами отвечать за свою домашнюю работу. У Кита, может, появится совесть, а если и нет, мы настоим на том, чтобы он устроился на работу или взял на себя часть забот, даже если нам придется прибегнуть к шантажу. — Она улыбается и поднимает мою руку к своим губам, чтобы поцеловать ее. — Самая сложная часть происходит сейчас, Лочи — когда мама внезапно выпала из этой картинки, а Тиффин с Уиллой еще совсем маленькие. Но станет только легче: все наладится, и у нас с тобой будет все больше и больше времени, чтобы быть вместе. Поверь мне, моя любовь. Я тоже об этом думала, и я не пытаюсь все это говорить только, чтобы подбодрить тебя.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с ней взглядом, чувствуя, как какая-то тяжесть поднимается у меня в груди.

— Я так не думал…

— Все потому, что ты постоянно занят мыслями о самом худшем сценарии! И потому, что ты все время держишь свои переживания при себе. — Она одаривает меня дразнящей улыбкой и качает головой. — А также ты всегда забываешь о самой важной вещи!

Я пытаюсь тоже улыбнуться в ответ.

— Какой же?

— Обо мне, — торжественно заявляет она, выбрасывая вперед руку и опрокидывая пакет молока. К счастью, он почти пуст.

— О тебе и твоей способности заставлять предметы летать.

— Именно, — соглашается она. — И самое важное то, что я здесь с тобой, готова все переживать вместе и пройти через это — каждый миг рядом с тобой: даже твой самый худший сценарий, если все именно так и произойдет. Ты не будешь с этим один. — Ее голос обрывается, и она опускает взгляд на наши руки, переплетенные пальцы, лежащие у нее на коленях. — Что бы ни случилось, всегда будем мы.

Я киваю, вдруг оказавшись не в состоянии говорить. Я хочу с казать ей, что не могу тянуть ее вниз за собой. Хочу сказать, что она должна отпустить мою руку, чтобы поплыть. Хочу сказать, что она должна жить своей собственной жизнью. Но я чувствую, что она уже знает об этих доступных ей вариантах. И что она уже сделала свой выбор.

— Пятнадцать минут, — просит Фрэнси. — О, да ладно тебе, тогда десять. Лочен знает, что у тебя поздние занятия, поэтому десять минут не сыграют никакой роли!

Я смотрю на умоляющее, обнадеживающее лицо моей подруги, и на мгновение во мне вспыхивает искушение. Ледяная Кола и, возможно, маффин в “Смайлис” с Фрэнси, пока та пытается обратить на себя внимание молодого официанта, которого заметила там — откладывая беспокойную вечернюю рутину домашнего задания, ужина, купания и укладывания в постель — внезапно кажутся нелепой роскошью…

— Позвони сейчас Лочену, — упорствует Фрэнси, пока мы идем по игровой площадке, забросив сумки на плечо, с туманной головой и уставшим телом после длинного, совершенно обычного школьного дня. — С чего ему вообще быть против?

Он и не будет, в том-то и дело. На самом деле, он убедит меня пойти, и от этого знания я чувствую себя виноватой. Оставить его готовить ужин, проверять домашнее задание и разбираться с Китом, когда его день был почти таким же долгим, как и мой, и, несомненно, более мучительным. Но, что более важно, я жажду его увидеть, даже если это повлечет за собой еще один вечер в борьбе против болезненного желания обнять его, прикоснуться к нему, поцеловать. Весь день в разлуке с ним я скучаю — я буквально тоскую. И даже, если это означает, что прямиком со смертельного урока истории придется окунуться в маниакальные домашние разборки, я не могу дождаться, чтобы увидеть, как загораются его глаза при виде меня, радостную улыбку, которая встречает меня, когда я вхожу в дверь — даже если он жонглирует кастрюлями на кухне, пытаясь убедить Тиффина накрыть на стол и удержать Уиллу от поедания хлопьев.

— Я просто не могу, — говорю я Фрэнси. — Так много всякой ерунды нужно сделать.

На этот раз она не выказывает никакого сочувствия. Наоборот, покусывает губу, опираясь плечом на наружную стену школьной площадки — место, где мы обычно прощаемся.

— Я думала, что была твоей лучшей подругой, — внезапно говорит она, в ее голосе слышатся боль и разочарование.

Я вздрагиваю от удивления.

— Ты и есть… ты же знаешь… это не имеет ничего общего с…

— Я знаю, что происходит, Майя, — перебивает она, ее слова рассекают воздух между нами.

Мой пульс начинает учащаться.

— О чем ты вообще говоришь?

— Ты познакомилась с кем-то, не правда ли? — утвердительно говорит она, сложив руки на груди и повернувшись, чтобы прижаться спиной к стене. Сжав челюсти, она не смотрит на меня.

На мгновение я теряю дар речи.

— Нет! — Слово — не более, чем удивленный легкий вздох. — Не встретила. Честное слово. Почему ты…? Что заставило тебя подумать…?

— Я тебе не верю. — Она качает головой, все еще сердито глядя в сторону. — Я знаю тебя, Майя, и ты изменилась. Когда ты говоришь, то выглядит это так, будто ты думаешь о чем-то другом. Вроде мечтаешь или еще что-то. И все эти дни ты выглядишь жутко счастливой. И всегда убегаешь после последнего звонка. Я знаю, что на тебе вся эта дрянь с домашними делами, но такое чувство, что ты с нетерпением ждешь этого, будто тебе не терпится…

— Фрэнси, у меня правда нет никакого таинственного парня! — отчаянно возражаю я. — Ты же знаешь, что узнала бы первая, если бы он появился! — слетая с моих губ, эти слова звучат так искренне, что мне становится стыдно. Но он же не просто парень, говорю я себе. Он ведь намного больше.

Пока допрашивает меня, Фрэнси всматривается в мое лицо, но несколько мгновений спустя начинает успокаиваться, по-видимому, поверив мне. Мне нужно увлечься парнем из старшего шестого класса, чтобы объяснить свою мечтательность, но, к счастью, у меня хватает ума выбрать того, у кого есть постоянная девушка, поэтому Фрэнси не попытается свести нас. Но разговор оставляет меня потрясенной. Я понимаю, что мне нужно быть более осторожной. Мне даже придется следить за своим поведением вдали от него. Мельчайший промах может разоблачить нас…

Приехав домой, я нахожу Кита и Тиффина в гостиной за просмотром телевизора, что удивляет меня. Не столько тот факт, что они смотрят телевизор, а больше то, что они делают это вместе, и пульт — у Тиффина. Кит сгорбился на одном конце дивана, его грязные школьные ботинки наполовину расшнурованы, голову он положил на руку, тупо глядя в экран. Тиффин, в забрызганной кетчупом рубашке, сидит на коленях на другом конце дивана, переключая на какой-то жестокий мультфильм, глаза у него широко распахнуты, рот открыт, как у рыбы. Когда я вхожу, никто из них не оборачивается.

— Привет! — восклицаю я.

Тиффин держит пакет “Коко Попс” и неопределенно машет им в мою сторону, по-прежнему глядя прямо.

— Нам разрешили, — объявляет он.

— Перед ужином? — подозрительно уточняю я, сбрасывая пиджак на диван и опускаясь на него. — Тиффин, я не думаю, что это хорошая…

— Это и есть ужин, — сообщает он мне, набирая еще одну большую горсть из коробки и засовывая ее в рот, раскидывая содержимое вокруг себя. — Лочи сказал, что мы можем съесть все, что захотим.

— Что?

— Они поехали в больницу. — Кит поворачивает голову, чтобы многострадальным взглядом посмотреть на меня. — А я должен оставаться здесь с Тиффином и в обозримом будущем жить за счет хлопьев.

Я медленно выпрямляюсь.

— Лочи с Уиллой уехали в больницу? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да, — слышится ответ Кита.

— Что, черт побери, стряслось? — Мой голос становится громче, и я подскакиваю, начиная рыться в сумке в поисках ключей. Услышав мой крик, оба мальчика, наконец, отрываются от экрана.

— Уверен, что ничего, — с горечью говорит Кит. — Могу поклясться, они проведут всю ночь в отделении несчастных случаев, Уилла уснет и к тому времени, когда проснется, скажет, что у нее ничего больше не болит.

— О чем ты говоришь? — Тиффин поворачивается к нему с широко открытыми глазами и обвиняющим взглядом. — Может, ей нужна будет операция. Может, они отрежут ей…

— Что случилось? — в бешенстве воплю я.

— Я не знаю! Она поранила руку, а меня тут даже не было! — защищаясь, говорит Кит.

— Я был, — важно сообщает Тиффин, запихивая всю руку в коробку с хлопьями. — Она соскользнула со стойки, упала на пол и стала кричать. Когда Лочи поднял ее, она закричала еще сильнее, и он понес ее на улицу, что поймать такси, а она продолжала кричать…

— Куда они поехали? — Я хватаю Кита за руку и встряхиваю его. — В больницу святого Джозефа?

— Ой, отстань от меня! Да, он так сказал.

— Никому не двигаться! — кричала я по пути к двери. — Тиффин, ты не пойдешь на улицу, слышишь меня? Кит, пообещай, что останешься с Тиффином, пока я не вернусь? И как только позвонит телефон, ответишь?

Кит театрально закатывает глаза.

— Лочен уже все это говорил…

— Ты обещаешь?

— Да!

— И не открывай никому дверь, а если будут какие-то проблемы, звони мне на телефон!

— Хорошо, хорошо!

Всю дорогу я бегу. А это целые две мили, но дорожное движение в час пик таково, что на автобусе ехать медленнее, если не мучительней. Бег помогает активировать предохранительный клапан в моем мозге, прогоняя прочь видения пострадавшей кричащей Уиллы. Если с этим ребенком случилось что-то ужасное, я умру, я знаю это. Моя любовь к ней, как резкая боль в груди и пульсация крови в голове, стучит молотком вины, заставляя меня признать, что с тех пор, как начались мои отношения с Лоченом, несмотря на мои недавние попытки, я по-прежнему не обращаю на свою сестренку столько внимания, сколько прежде. Я торопливо купала ее, укладывала спать и рассказывала сказки на ночь, я срывалась на нее; когда виноват был Тиффин, я раз за разом отвергала ее просьбы поиграть с ней, ссылаясь на занятость или домашнее задание, озабоченная тем, чтобы все было в порядке, чтобы уделить ей всего лишь десять минут своего времени. Кит постоянно привлекает внимание своей изменчивостью, Тиффин — своей гиперактивностью, оставляя Уиллу в стороне. Как ее единственная сестра, я должна была играть с ней в куклы и устраивать чаепития, одевать ее, играть с ее волосами. Но в эти дни я была так занята другими делами, что даже не заметила, как она поссорилась со своей лучшей подругой, не смогла понять, что она нуждалась во мне: чтобы выслушать ее рассказы, спросить о том, как она провела день и похвалить за почти безупречное поведение, которое, естественно, не привлекало внимания. Например, рана на ноге — дело не только в том, что она весь день провела в школе с больной ногой, но и в том, что ее некому было обнять и утешить, а что еще хуже и более показательно, она даже не подумала рассказать мне об этом инциденте, пока я сама не обратила внимание на огромный пластырь под дыркой в колготках.