Она вдруг поняла, что не может отвести от него глаз. Нэсти гипнотизировал ее, как бы втягивая в себя своим неподвижным, холодным взглядом, обжигающим, словно мороз.

Как ни странно, но ей показалось, что она чувствует, как в нем нарастает возбуждение, как твердеет его мужская плоть. Не в силах сопротивляться этому необычному ощущению, Полли опустила глаза.

От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание. Мягкая ткань его джинсов вздыбилась в паху – это было заметно с первого взгляда.

Когда она медленно и неохотно вновь подняла глаза, на Лице Нэсти по-прежнему было отсутствующее выражение, словно его совершенно не интересовало, что думает Полли о его страстном желании. Она судорожно сглотнула. Он смотрел на нее все так же, смотрел, совершенно не стесняясь того, что с ним происходило.

– Дасти прав, Полли, – громко сказала Венера. – Нам необходимо предпринять какие-нибудь меры предосторожности.

Все внимание Полли было приковано к Нэсти.

– Да-да, конечно, – откликнулась она машинально, не в силах отвести глаз от джинсов сидевшего напротив мужчины. – Да, необходимо что-то предпринять.

– Ты подрабатываешь где-нибудь, Бобби? – спросил Дасти мальчика.

– Нет.

Почему никто, кроме нее, не чувствовал этого сгущавшегося энергетического поля, от которого, казалось, искрилось все вокруг? Полли отчетливо ощущала покалывание во всем теле – словно электрические разряды пробегали по ее груди, самым интимным местам. Ее щеки залились ярким румянцем.

– Сколько тебе осталось до школы? – Дасти продолжал беседу с мальчиком.

– Две недели.

Дасти подлил Венере еще бурбона.

– А что бы ты сказал, если бы я предложил тебе поработать это время у меня? – спросил у Бобби седовласый ветеран. – Если, конечно, твои мама и бабушка позволят.

Бобби ничего не ответил.

– Я думаю, ты бы смог здорово помочь мне. Мы с Нэсти держим магазин для аквалангистов. Ты умеешь плавать?

– Да, мне нравится…

– Он умеет плавать, – поспешно ответила Полли, по-прежнему не отрывая взгляда от Нэсти. – Но нырять ему еще рановато.

– Научится, – уверенно произнес Дасти. – Так как, Бобби? Поможешь мне навести порядок на полках с товаром. Я тебе буду хорошо платить, да к тому же у меня в магазине много интересных вещей.

– Ему еще рановато, – не очень уверенно повторила Полли.

Дасти звонко ударил ладонью по колену.

– Ерунда! – воскликнул он. – Правда, Бобби? Это была бы для тебя неплохая наука. – Он подмигнул Полли, которой наконец удалось взглянуть на него. – По-моему, прекрасное предложение. Ты мог бы оставаться у меня, пока твоя мама занята на телестудии. А если дело у нас с тобой пойдет, то после окончания школы у тебя уже была бы какая-никакая специальность.

– Да, это неплохо. – Бобби, похоже, очень серьезно отнесся к предложению. – Мама, ты разрешишь? – спросил он, убирая руку с талии Полли.

– Посмотрим, – ответила она с сомнением в голосе.

Что она знала об этих людях, чтобы вот так просто доверить им ребенка?

– Ну, мама… – заканючил Бобби.

– Можно мне воспользоваться вашей ванной? – Полли повернулась к Дасти.

Ей нужно было избавиться от влияния Нэсти, от этого нелепого ощущения… будто он мог заниматься с ней любовью, сидя в другом углу комнаты.

– Конечно, – поспешил ответить Нэсти, его приятель и рта не успел раскрыть. – Это там. – Он указал рукой. – Повернешь направо и найдешь первую дверь по правой стороне – там и будет ванная.

– Минуточку, – остановила ее Венера.

Спиртное расслабило ее и развязало язык.

– Та женщина говорила, что нужно опасаться твоих новых друзей. Что это за друзья?

Полли срочно нужно было в ванную.

– Потом, мама, ладно? – сказала она с досадой.

– Нет, не ладно. Как давно вы знакомы? – Венера указала своим бокалом в сторону Нэсти.

– Мама, пожалуйста…

– Как давно? – В голосе Венеры прозвучали металлические нотки.

– Венера, погодите, – вмешался Дасти, все еще весело улыбаясь. – Мы с Полли впервые встретились сегодня утром, когда она зашла в магазин. Ее направили к нам Белинда и Фестус. Вы же знаете Белинду и Фестуса, хозяев колдовской лавки?

– Это все… новые веяния, – насупилась Венера. – Раньше Фестус никогда бы не потерпел колдовства в своем доме, как, впрочем, и Белинда.

– Да нет там никакого колдовства, только несколько… стимулирующих пакетиков, – проговорил Нэсти с невиннейшим видом.

Полли вдруг подумала о том, что прежде он был осторожнее в высказываниях.

Но к счастью, Венера была слишком занята своими мыслями и не придала значения его словам.

– Да, Белинда с Фестусом, они наши добрые друзья, – подтвердила она.

– Вот и я так говорю, – подхватил Дасти. – Вы же их знаете. Это они послали Полли ко мне.

Венера одарила Дасти улыбкой:

– Но я надеюсь, что вы никак не связаны с миром кино?

Полли, тяжко вздохнув, повернулась к матери:

– Я не работаю в кино, мама.

– И вы не кинозвезда? – Венера взглянула на Нэсти. – А я-то подумала…

– Благодарю вас. – Нэсти был явно польщен ее словами. – Тем не менее я никак не связан с кино.

– Значит, у вас с Дасти магазин принадлежностей для подводного плавания, – без особого энтузиазма констатировала Венера.

– А вам было бы больше по душе, если бы я продавал пакетики с ладаном? – осведомился Нэсти с сарказмом.

Но Венера не приняла шутки.

– Согласитесь, было бы странно, если бы я не беспокоилась за дочь, – заявила она.

– Ну хорошо, мы с Полли познакомились, совсем недавно, – уже более миролюбивым тоном проговорил Нэсти. – Но как ни странно, у меня такое ощущение, будто я знаю ее очень давно.

– Мама, ну можно я поработаю у Дасти? – снова заныл Бобби.

Было очевидно: эта идея так увлекла мальчика, что он теперь не мог думать ни о чем другом.

– Ведь Дасти – друг дяди Фестуса и тети Белинды.

– Я же сказала: посмотрим, – ответила Полли, все еще сомневаясь: разумно ли доверять незнакомым, в сущности, людям?

– Что именно вы хотите этим сказать? – обратилась Венера к Нэсти; она выпрямилась и вздернула подбородок, словно старалась казаться выше. – Либо вы знаете ее давно, либо нет – одно из двух.

– Мама, ты можешь верить Нэсти, – услышала Полли собственный голос.

Как отчаянно ей самой хотелось верить ему!

– Я же верю. – Сердце подсказывало ей, что она честна перед собой; рассудок же предостерегал от скоропалительных выводов.

Нэсти хотел было что-то сказать, но лишь открыл и тотчас же закрыл рот. Полли следила за каждым его движением. Она чувствовала: даже если бы ей очень захотелось, она не смогла бы не смотреть на него. Но Полли и не собиралась отводить глаза от Нэсти.

Нэсти Феррито действительно обладал какой-то мистической способностью… способностью заниматься с ней любовью, сидя в нескольких метрах от нее. Полли вспомнилось: она как-то читала в романах о некой призрачной улыбке – должно быть, имелась в виду именно такая неуловимая улыбка, та, что играла сейчас на губах Нэсти. Улыбка эта потрясала ее до глубины души, ей хотелось всегда видеть его улыбку – вот так, как сейчас.

– Но я никогда не слышала такого странного имени – Нэсти Гнус, – заявила Венера, явно давая понять, что она твердо решила выяснить все до конца. – Это просто глупость какая-то. Что у вас за имя, молодой человек?

Полли вздохнула.

Улыбка Нэсти сделалась более заметной.

– Феррито, – усмехнулся он. – Ксавье Феррито, мадам.

Полли в растерянности заморгала:

– Ксавье?

«Да как же ему верить?» – думала Полли. Теперь ей придется взять свои слова о доверии обратно, забыть о них, пока она не сдалась и не впустила его в свою жизнь.

Нэсти все же «освободил» ее на несколько минут, предоставив Дасти очаровывать Венеру и Бобби. Он ушел в кабинет, в свою любимую комнату в доме Дасти, и закрыл за собой дверь. У Нэсти имелись и ключи от дома, и Дасти разрешил ему считать эту уютную комнату своей собственной. Нависавшее над карнизом окно загораживали усыпанные красной листвой тополя, так что видны были лишь далекие горные вершины.

Ксавье Феррито. Надо же было родителям наградить его таким именем!

Нэсти подошел к полкам, уставленным книгами. Почти все они принадлежали ему. Он взял сначала один, затем другой том. Книги всегда были для него отдушиной, его тайной радостью. Даже в то время когда возникала острая нужда в деньгах, Нэсти не допускал мысли о том, чтобы избавиться от книги-другой.

В ванной за стеной послышался шум воды и голос что-то напевающей Полли. Нэсти улыбнулся. Какой необычной, непредсказуемой женщиной была эта голубоглазая красавица! Сплошные сюрпризы… Нэсти ни разу не удалось предугадать ее реакцию. Что она напевала? Похоже, что-то из классики: Баха или Бетховена, в общем, что-то в этом роде. Нэсти плохо разбирался в музыке, но голос Полли ему безумно нравился.

Дверь ванной открылась – Нэсти столкнулся с Полли лицом к лицу: он как раз выходил– из кабинета. Она никак не ожидала увидеть его в этот момент и не сумела скрыть замешательства.

– Извини, – сказал он, – я не хотел тебя испугать.

Вымученная улыбка Полли привела Нэсти в ярость. Много бы он дал, чтобы расквитаться с тем типом, который сделал ее такой нервной, запуганной, подозрительной.

– Я лучше соберу свое семейство и пойду домой, – сказала Полли, взглянув через его плечо на закрытую дверь прихожей. – Мы действительно испортили вам весь день.

– Напротив, ты сделала этот день незабываемым для меня, – произнес Нэсти, не шелохнувшись.

Прикосновение к ней могло бы оказаться ошибкой.

– Любой день, проведенный с тобой, становится лучшим днем в моей жизни.

Полли глубоко вздохнула и медленно закрыла глаза.

– Ты не должен так говорить, – прошептала она.

– Но я же сказал. И думаю, так будет всегда.

– Нэсти, не надо… – еще тише сказала она. – Напрасно ты связываешься со мной, Нэсти. Я не та женщина, которая тебе нужна. И никогда такой не была.

Нэсти, конечно, не думал, что она тотчас же бросится в его объятия. Но и такого ответа тоже не ожидал.

– Еще одна израненная душа, – покачал он головой. – И кто это говорит? Сама Полли из «Дома Полли», любимица всей страны, незаменимая помощница всех мам и пап. И говорит она такое не в самый худший свой день, следует заметить.

Полли нахмурилась. Ее глаза потемнели.

– Я не просила тебя проводить со мной сеанс психоанализа, – отчеканила она.

– Да это и не психоанализ вовсе. Я просто сказал то, что думал. Я, может быть, не слишком сообразительный, но я не глуп и вижу, что происходит.

Глаза Полли вдруг снова стали ясными и прозрачными. Она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу, разглядывая ветки с трепетавшими на них красными листьями.

– Ксавье… Такое замечательное имя! И необычное.

– Благодарю, – обронил Нэсти; ему подумалось: чем меньше на эту тему говорить, тем лучше. – Нэсти Гнус мне подходит гораздо больше.

– Должна заметить, что ты не прав, – решительно заявила Полли. – И в то же время каким-то странным образом… получается, что ты как бы и прав… – Она смутилась, и ее быстрый взгляд – так, во всяком случае, показалось Нэсти – приобрел оттенок кокетства. – Это довольно остроумно, – продолжала она. – Хотя ты и сказал, что якобы не слишком сообразительный. Я думаю, это не так. Нэсти Гнус – грубовато, но остроумно. И о-очень… сексуально.

Хотя Нэсти и не считался болтуном, ему, как правило, удавалось поддерживать любую беседу. Но сейчас он не находил слов. Стоял и беспомощно хлопал глазами.

– Так, кажется, пришло время сказать «До свидания, Нэсти Гнус», – с очаровательной улыбкой пропела Полли.

– Ни за что на свете, – пробормотал Нэсти, удивляясь своему осипшему голосу.

– Да нет, придется попрощаться, – сказала Полли, с озабоченным видом направляясь к двери.

Нэсти преградил ей дорогу.

– Ты, должно быть, пошутила? Я поставил себя в идиотское положение, сказал такое… а ты еще насмехаешься. Я ведь теперь… вроде как самоубийца.

– Но ты же не покончил с собой?

– Тем не менее, я думал именно так. И продолжаю так думать. А ты, очевидно, считаешь это шуткой.

Полли наклонила голову и чуть прикрыла глаза. Теперь она казалась Нэсти еще более притягательной.

Ему стоило неимоверных усилий удержаться, чтобы не заключить ее в объятия, покрывая поцелуями. Он перевел дыхание и заявил:

– Пока ты не сумеешь убедить меня в обратном, я не отстану от тебя. И буду о тебе заботиться.

Ее губы сжались, превратившись в тонкую прямую линию.

– Я очень ценю твое рыцарское благородство. – Полли нахмурилась, однако в голосе ее звучала искренняя благодарность. – Но должна тебе сообщить: я уже давно забочусь о себе сама. И не вижу причин перекладывать на кого-либо эту обязанность.