Стелла Камерон - Запретные удовольствия

Потом они потянулись друг к другу, но Ксавье осторожно отвел ее руки.

Полли напряглась, разводя ноги, приготовившись принять его. Но Нэсти лишь коснулся своей отвердевшей плотью ее женского естества. Он снова принялся целовать ее груди, склоняясь над ней и выжидая. Полли понимала, как трудно ему сейчас удержаться – так же трудно, как и ей. Именно эта способность и нравилась ей в Нэсти: она восхищалась его выдержкой.

Подушечка его большого пальца проникла между ее влажными складками и задвигалась внутри.

– Ксавье! – воскликнула Полли, сдерживая рыдания. – Ну, пожалуйста, Ксавье…

– Тише, любимая. Хорошо, все хорошо. – И он вошел в нее.

Полли приняла его, приподняв бедра. Она приняла его еще и еще раз. И стиснула зубы, затрепетав в экстазе.

Она ощущала его каждой частичкой своего тела, и продолжала ощущать, пока не достигла пика наслаждения. Ксавье же раз за разом устремлялся ей навстречу; в какой-то момент он проник в нее так глубоко, что она резко вздрогнула и вскрикнула.

– Все хорошо? – тихо спросил он, остановившись, терпеливо ожидая, чего не смог бы сделать в его состоянии ни один мужчина.

– Все в порядке, – прошептала Полли и снова приподняла бедра. – Люби меня, Ксавье.

Нэсти издал короткий стон и вновь устремился ей навстречу. Он что-то невнятно пробормотал, но она не поняла, что именно. Когда же он затих, лежа на ней, Полли почувствовала, как на глаза ее навернулись слезы.

– Черт возьми, слишком быстро, – пробормотал Нэсти, тяжело дыша.

– В этот раз да, – сказала Полли. – Подожди немножко, и мы сделаем это еще раз, помедленнее.

– О Полли, дорогая…

Проходили секунды и минуты. Нэсти ласкал ее грудь, сначала чуть лениво, потом со страстью.

Полли почувствовала, как его плоть начала твердеть в ее лоне.

– Это волшебство. Я же сказала тебе, что все получится.

– Да, конечно. Может, останемся в таком положении навсегда? – спросил Нэсти. – Мы могли бы заниматься этим снова и скова.

– Да, бесконечно, – согласилась Полли.

Она свела ноги вместе.

– Пощади! Я прошу пощадить меня, любовь моя. У нас еще есть время, если ты помнишь.

– Думаю, что это не в наших силах. Не переживай, нам просто нужно побольше практики. Рано или поздно у нас это будет прекрасно получаться. Я думаю, что все дело в кроссовках.

– А?..

– Кроссовки. В этом что-то есть. В занятии любовью с джинсами вокруг щиколоток. Очень сексуально. Делает процесс жестким, ограничивая движения.

– Ах да… – Нэсти тяжело задышал и вошел в ритм, который она предложила. – Сексуально, сексуально. Так сексуально…

– Чувствуешь, что занимаешься чем-то запретным.

– Да. Полли, меня сейчас разорвет на части.

– Ох! Да, да. Вечно эти кроссовки. Ты, наверное, не можешь снять свои джинсы вместе с ними.

Нэсти перевернулся и сел.

Ничего. Только безмятежная тишина повсюду. Почему же тогда он внезапно проснулся? Он проспал совсем недолго, но сразу не мог определить, когда отключился.

Нэсти нахмурился. Прислушался. Потом включил подсветку циферблата своих часов. Получилось, что они заснули где-то полчаса назад. Полли, лежавшая рядом, дышала тихо и ровно.

Нэсти улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в плечо.

Его, похоже, разбудил звук. Звук и чье-то присутствие. Не здесь, не в доме, а на улице.

Осторожно, чтобы не разбудить Полли, он встал с кровати, подошел к окну и услышал, как дождь стучит по стеклу. Нэсти поморщился. Шум дождя – редкое явление в последнее время. Настолько редкое, что он не проспал его вопреки обыкновению.

В ту ночь в Боготе тоже шел дождь, теплый дождь. От земли поднимался пар, и с поблескивающих в темноте листьев капало на одежду, когда Нэсти проползал под деревьями.

По привычке соблюдая осторожность, он встал рядом с окном, прижавшись к стене. Затем приподнял шторы так, чтобы с улицы нельзя было заметить ни одного его движения.

Установленные вокруг дома фонари прорезали тьму лучами света, но не рассеивали сплошную стену мрака.

По оконному стеклу струились потоки воды.

Нэсти отвернулся от окна. Фонари были самым последним новшеством Розы. Она очень гордилась ими. Они горели всю ночь, но не для безопасности, хотя Дасти убедил Розу приобрести их именно с этой целью, а потому, что окруженный фонарями дом выглядел солидно.

Проклятие! Нэсти ни за что не позволит себе ослабить бдительность, зная, что им угрожает опасность. Сейчас он чувствовал опасность. Она витала в воздухе, хотя и была вызвана какими-то новыми обстоятельствами, которых они не предусмотрели. Если бы не столкновение с аквалангистами, Нэсти бы решил, что все это – дело рук непрофессиональных злоумышленников. Но ведь у причала работали профессионалы.

Он заметил, что Полли шевельнулась. Заметил, прежде чем она спросила:

– Что случилось?

– Возможно, ничего. – Ему было трудно обманывать Полли, но Нэсти не знал, как она поведет себя, столкнувшись с невидимым врагом.

Полли и так едва не утонула. И подверглась избиению в своей квартире.

– Мне нужно поговорить с Дасти. Пожалуйста, оденься побыстрее, чтобы я мог оставить тебя с Бобби.

Зашуршали простыни. Потом Нэсти увидел, как Полли одевается. Он же сначала натянул джинсы, потом футболку.

Его нож и ножны лежали рядом с черной нейлоновой курткой у двери, а пистолет – под кроватью.

– В доме кто-то есть? – прошептала Полли.

– Не думаю. Хотя, возможно, нам придется кое-что предпринять.

– Я пойду к Бобби.

– Да, конечно. Розу и Нелли я отправлю к вам.

– Мне понадобится пистолет? Я думаю, у тебя есть…

– Нет, ты же не умеешь им пользоваться. И тебе он не потребуется. – Нэсти молил Бога, чтобы так и оказалось. – Готова?

Полли дотронулась до его спины и сказала:

– Да. Говори, что делать.

Нэсти открыл дверь и увидел, как гаснет фонарь. Дасти стоял у лестницы, ведущей к двум комнатам третьего этажа, располагавшимся над центральной галереей второго.

Нэсти обогнал Полли и подбежал к другу.

– Вроде ничего, – сказал Дасти.

– Ты не разбудил меня, когда была моя очередь дежурить.

– Я не знал, что сигнальные звонки теперь вошли в моду.

Нэсти заслужил этот упрек.

– Я что-то слышал до того, как погасли фонари, – сказал Дасти.

– Я тоже.

– Кто-то оборвал цепь. Распределительная коробка в прачечной… Я это упустил.

Нэсти кивнул:

– Хороший ход.

– Хотя явных доказательств нет, мне кажется, что кто-то вошел. И сразу же вышел, я уверен.

– Чтобы выманить нас из дома, – сказал Нэсти. – Полли, иди к Бобби, и потише там, постарайся не разбудить его. Даст, я останусь здесь, пока ты не поднимешь Розу и Нелли.

Дасти уходил, пригнувшись, по дальнему краю галереи – она хорошо просматривалась из расположенной этажом ниже прихожей.

– Собака не залает? – спросил Нэсти у Полли.

– Залает, как обычно, если придет кто-то незнакомый.

Нэсти пробормотал, словно размышляя вслух:

– Но пес все-таки не дома. Я полагаю, его реакция могла измениться.

– Думаю, он все равно должен был залаять, если бы кто-то незнакомый вошел в дом. – Полли казалась спокойной, и Нэсти надеялся, что она не впадет в панику.

– Хорошо. Теперь заходи. – Он осторожно повернул ручку двери и приоткрыл ее ровно настолько, чтобы Полли смогла проскользнуть внутрь.

Поймав ее руку, он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

– Возможно, это ложная тревога.

– Я люблю тебя, Ксавье.

Нэсти улыбнулся:

– Я знаю это и тоже люблю тебя. Так будет всегда.

– Пожалуйста, не выходи на улицу.

Еще одно незнакомое Нэсти проявление чувств. Кто-то беспокоился о нем по причинам, не связанным с его работой.

– Спайк же не лаял, – сказал он с беспечным видом. – Не волнуйся. Я просто пройдусь вокруг, чтобы удостовериться, что все в порядке.

– Но кто-то выключил фонари.

– Может быть, они и не включались вовсе.

– Черт возьми, Ксавье, я не ребенок. Вы с Дасти только что говорили о погасших фонарях и оборванной цепи.

Нэсти понял, что Полли не так-то легко провести.

– Хорошо, извини меня. Где они? – спросил он у Дасти, который возвращался без Розы и Нелли.

– Не шевелятся, – ответил тот раздраженно. – Глупые женщины, их нельзя убедить. Роза сказала, что они с Нелли останутся в ее комнатах. А мы должны сообщить им, когда все эти глупости закончатся.

– Дело дерьмо, – с чувством произнес Нэсти. – Ты остаешься за главного. Я постараюсь вернуться побыстрее. Полли, зайди в комнату и закрой дверь.

– Нет. – В ее голосе послышалась тревога. – Ты не должен выходить из дома. Ты же не знаешь, что там?

– Он и не пойдет, – ответил за него Дасти. – Это только предосторожность. Надо проверить все двери и окна в доме, чтобы убедиться, что никто не проник внутрь…

– Нет необходимости вдаваться в детали, – поспешно проговорил Нэсти, испугавшись, что Полли закапризничает.

– Такая необходимость есть, ведь Дасти уже установил, что кто-то входил в дом, Ксавье.

Дасти даже и не пытался сдержать смешок. Нэсти заметил:

– Мы зря теряем время.

– Он просто обойдет вокруг дома, – сказал Дасти. – И никто его не заметит. Разве не так, Ксавье?

– А его щиколотка? – сказала Полли. – Он же не может больше заниматься такими вещами.

Нэсти тихонько выругался.

– Все, довольно, Даст, оставим шутки на потом. Вспомни про мягкую посадку, Полли. И про кроссовки. Я еще не совсем калека. – Нэсти не стал представлять, какое у Полли сейчас выражение лица, поскольку прекрасно знал, что щеки ее залились румянцем, а глаза сверкают.

Он быстро проверил дом изнутри. Вместо двери для выхода из дома он воспользовался окном кладовой. Вероятность того, что Нэсти имеет дело с профессионалами, была больше пятидесяти процентов. Поэтому он рассудил, что ничего не потеряет, если перестрахуется, то есть выйдет не через дверь, а выскользнет в окно.

Нэсти мягко приземлился рядом с кустарником на клумбу, располагавшуюся у заднего фасада дома. Он натянул на голову капюшон куртки, скрывавший верхнюю часть лица. Кроме того, поднял воротник и застегнул его так, что теперь его невозможно было узнать. На сей раз Нэсти был рад дождю, превратившему землю под ногами в жидкую грязь. Прижавшись к стене дома, он окунул свои белые кроссовки в эту вязкую жижу.

Нэсти не слышал ни одного постороннего звука – только настойчивую барабанную дробь дождя по стеклянной крыше соседней теплицы, шелест листьев, скрип веток, а также звуки, которые издавали обитатели сада, живущие на деревьях и в кустарнике.

Если враг и поджидал его, чтобы сделать очередной ход, то поджидал, притаившись в засаде. У Нэсти не имелось никаких догадок и предположений. Поэтому он поступил так, как учили его поступать в подобных ситуациях, – пригнулся и быстро двинулся вперед, напряженно вглядываясь в темноту и прислушиваясь к каждому шороху.

Дождь усилился, капли стали еще крупнее.

Сверкнувшая вдалеке молния ненадолго озарила серебряную дымку облаков и быстро погасла. Через довольно продолжительное время раздался удар грома.

Нэсти добрался до дальнего угла, где деревья подступали к дому вплотную. Ароматы мокрых сосновых стволов и хвои наполняли воздух.

Он споткнулся и остановился, его сердце учащенно забилось. Земля здесь была чем-то взрыхлена, но чем? Использовать даже специальный узконаправленный фонарь Нэсти не рискнул. Присев на корточки, он ощупал землю. Опыт позволил ему обнаружить то, что он и ожидал обнаружить: следы. Но эти следы принадлежали не одному человеку. Здесь, по грязи под окном, в небольшую кладовую прошли несколько человек, причем они были тут совсем недавно. Нэсти посмотрел вверх: окно было закрыто.

Кто бы здесь ни побывал, он или залез в дом и закрыл окно, или ушел отсюда. Требовалось выяснить, что именно произошло, и имелся только один способ установить это – зажечь свет.

Держа пистолет в правой руке, он опустил фонарь почти до уровня земли и включил его. Короткий взмах лучом вдоль стены дома и обратно полностью прояснил ситуацию. Сюда приходил злоумышленник, который залез в окно, потом вылез обратно и удалился. Это был тот человек, который оборвал цепь, чтобы выманить Нэсти из дома. Теперь все стало ясно.

Да, верно, незнакомец ушел. Но, похоже, потом кто-то подошел к злоумышленнику сзади. И возникла потасовка. В итоге один из них утащил за собой другого.

Выпрямившись, Нэсти выключил фонарь и стал вглядываться в темноту.

– Привет, Нэсти.

Он стремительно развернулся и вскинул пистолет.

– Дружище, – прошептал Роман Уайльд, – полегче.

Нэсти опустил пистолет, а человек, которому он не раз вверял свою жизнь и жизни других людей, подошел и встал рядом с ним. С минуту они стояли молча плечом к плечу.