Кэтрин Каски - Запретные уроки

— Как же она сможет прятаться в школе? — замахала руками Присцилла. — Сью не очень-то похожа на школьницу. Кто-нибудь обязательно обратит на это внимание, — добавила она довольно ехидно.

— Ну, у них там недавно ушла наставница, — ответила на это миссис Уимпол. — Девчонка сбежала да и выскочила замуж, даже словом не обмолвилась: не предупредила никого и спасибо не сказала. Может, вы, леди Сьюзен, могли бы на время занять ее место?

— Я же не учительница, — возразила Сьюзен. — У меня нет должной подготовки.

— Снова прошу прощения, миледи, да только все это у вас есть.

— Ну да, — засмеялся Грант, — как танцевать, как одеваться, выбирать блюда в меню, петь — еще бы, тому, как грамотно бездельничать, она обучена превосходно.

— Именно, милорд, — сказала миссис Уимпол. — Она обучена хорошим манерам, какие нужны в обществе. — Кухарка поставила поднос на туалетный столик, опрокинула при этом канделябр, вернула его на место и лишь после этого обратилась снова к господам. — Ей, кузине, нужна наставница, а вам, леди Сьюзен, нужно место, где можно спрятаться да и несколько монет подзаработать.

Сьюзен вопросительно посмотрела на Гранта, потом на Присциллу.

— Я в жизни своей ни дня не работала. Видит Бог, я же герцогская дочь.

— Конечно, но ведь у нас нет ни гроша, чтобы отправить тебя в какой-нибудь отель или в загородное поместье, пока герцог Эксетер не уедет из Лондона, — напомнил Грант. — Чтобы выехать из Лондона, тебе придется поработать, иначе как ты дорогу оплатишь?

Миссис Уимпол закивала, отчаянно тряся двойным подбородком.

— А я могу прямо сейчас написать вам рекомендательное письмо. Возьмете его с собой в Бат. Лидди Хадлстон вас не прогонит. У нее вообще не было бы никакой школы, кабы не ваша покорная слуга.

— Что вы этим хотите сказать, миссис Уимпол? — поинтересовалась Присцилла.

— Да ничего такого. Много лет оказывала ей маленькие услуги, вот и все — а она добро помнит, я знаю. — Миссис Уимпол посмотрела на Сьюзен, ожидая распоряжений. — Так мне письмо-то писать?

Сьюзен напряженно смотрела на Гранта с Присциллой, надеясь, что кто-то из них выкрикнет решительное «не-е-ет!», но вместо этого и брат, и сестра горячо закивали головами в знак полного согласия.

— Ну что ж, миссис Уимпол, напишите, пожалуйста. — Сьюзен подошла к служанке и обняла ее от всей души. — Я вам очень признательна за заботу.

— Да уж знаю, — проговорила та, направляясь к двери. — Я вам соберу снеди на дорожку-то. Ой, как хорошо, что я испекла немного лишних бисквитов с водорослями! Вы, право, не останетесь голодной. — Она уже вышла в коридор, но и там продолжала говорить.

— Я велю Киллиану сходить в конюшни, пусть договорится об экипаже, а Лахлан позаботится о провизии — я не желаю, чтобы кучер открыл дверцу кареты и обнаружил твой хладный труп с зажатым в руке чудесным бисквитом из морских водорослей. — Грант засмеялся и повернулся к двери. Уже взявшись за ручку, он вдруг остановился и обернулся к Сьюзен, сразу посерьезнев. — Мне поначалу не хотелось, чтобы ты уезжала, Сью, но теперь вижу, что другого выхода нет. Извини.

— Я и сама знаю, — кивнула Сьюзен.

— А я, раз это ненадолго, дам тебе свои голубые атласные туфельки, — радостно сообщила Присцилла.

— Я же стану учительницей в школе для девочек, Присцилла. Где я их там буду носить?

— Ну, повод ты найдешь, в этом я не сомневаюсь, — пожала плечами младшая сестра и умчалась из комнаты — за туфельками.

Сьюзен взглянула на свой чемодан, потом бессильно опустилась на тюфяк. Боже правый, дошло до того, что ей, леди Сьюзен Синклер, старшей дочери герцога Синклера, и впрямь придется трудиться, чтобы заработать себе на хлеб насущный!

Три дня спустя

Школа миссис Хадлстон

(«Школа добродетелей» в городе Бате[25])

— Здесь вы будете жить, — миссис Хадлстон, приоткрыв дверь, обвела рукой комнатушку размерами чуть побольше дорожного экипажа. — Помещение невелико, зато вам будет уютно. — Ключиком она открыла ящик столика, стоящего впритык к узкой кровати, вытащила оттуда огарок свечи и вставила в старенький, изъеденный ржавчиной железный подсвечник. — Свечи дороги, так что не забывайте вынимать свечу из подсвечника и на день запирать в ящике. Иначе девочки обязательно ее стащат.

— Для чего же? — недоуменно спросила Сьюзен, разглядывая куцый огарок.

— Для того, чтобы освещать себе дорогу, когда они проказничают среди ночи, вот для чего. — Директриса покачала головой. — Вы ведь даже не представляете себе, за что взялись, правда, мисс? Ничего, скоро все поймете. Этих девиц сюда не зря присылают, поверьте, и вовсе не ради приличного образования. Они все озорницы, все до последней, а наша задача — задушить в них ростки своенравия и превратить в добродетельных барышень.

Сьюзен вошла в комнату, положила чемодан на узенькую кровать и присмотрелась к своему новому жилищу. Свет проникал в него через единственное узкое окошко, выходившее на улицу. Платяным шкафом служили три крючка на внутренней стороне двери. Белый тазик и кувшин с водой были водружены на маленький письменный стол из сосновых досок, а полотенце аккуратно сложено на стоявшем у стола грубо оструганном стуле.

«Хм! Почти как в особняке Синклеров».

— Миссис Уимпол в своем письме ясно говорит, что вы скрываетесь и что неизвестно, сколь долго вы здесь пробудете. Посвящать меня в прочие подробности она не сочла необходимым. — Здесь миссис Хадлстон умолкла, словно ожидая, что Сьюзен сама объяснит, в чем тут дело, но как раз это в планы Сьюзен не входило. Чем меньше людей будет знать о ее затруднительном положении, тем лучше. Уяснив для себя, что приезжая не собирается пускаться ни в какие объяснения, директриса обиделась и нахмурилась.

— Она заверила меня в том, что вы получили надлежащее воспитание и вполне владеете светскими манерами. Лишь по этой причине я согласилась допустить вас в «Школу добродетелей».

«Ну да, потому что тебе не хватает одной учительницы». Сьюзен молча кивнула.

— Тем не менее, пока вы здесь находитесь, вам надлежит выполнять те же правила, что и нашим воспитанницам. Свечи гасят в девять часов вечера. При любых обстоятельствах. В это же время двери запирают, и никому не позволяется ни выходить, ни входить до самого утра. — Тут миссис Хадлстон неожиданно поморщилась и наклонилась, поправляя полотенце — так, чтобы оно лежало точно вдоль края стола.

«Минутку. Как она сказала? Никто не может ни выходить, ни входить? Но это же невозможно!» Должно быть, она что-то недослышала. Лучше выяснить сразу.

— Разумеется, у меня будет ключ, чтобы я могла выйти, когда девочки лягут спать?

— Исключений не делается ни для кого! — Кожа вокруг глаз директрисы натянулась, как застежка на ридикюле. — Стоит только ослабить строгость правил, и сразу же, не сомневаюсь, наставницы начнут бегать на свидания, потом затяжелеют, а после сбегут от меня под венец.

— Могу вас уверить, ко мне это не относится. Я здесь скрываюсь, и только, но мне бы хотелось побродить по Бату, пока я буду здесь.

— Ах вот как? Тогда вам придется обходиться экскурсиями, которые в учебных целях проводятся для воспитанниц. Исключений не делается ни для кого. — Миссис Хадлстон позвякала висевшей на поясе связкой ключей. — Если вам потребуются какие-либо припасы, вы должны попросить их у меня: я храню все ключи. Средства у нас здесь ограничены, понимаете ли, и я веду строгий учет.

Сьюзен содрогнулась. Боже правый, она не в силах здесь находиться, пусть и всего несколько дней. Это же не школа, это настоящая тюрьма! Нет-нет. Она здесь не останется. У нее закружилась голова, и она присела на кровать.

— Я к вам обращаюсь, мисс. Перестаньте дремать на ходу. — Миссис Хадлстон нависла над Сьюзен, созерцая кончик собственного носа.

— Извините. Что вы говорили, миссис Хадлстон?

— Девочки должны называть вас учительницей.

«Никакая я вам не мисс и не позволю обращаться со мной, как с простолюдинкой!»

— Да нет, если уж я должна обучать их тому, как следует держаться в свете, то и обращаться ко мне они должны соответственно: леди Сьюзен.

Густые седеющие брови миссис Хадлстон с сомнением приподнялись.

— Леди Сьюзен, вот как? Фу-ты ну-ты.

— Именно. Леди Сьюзен. Девочек необходимо научить уважать старших, с чем вы, я уверена, целиком согласны, потому они и должны называть меня — леди Сьюзен.

Тонкие губы миссис Хадлстон растянулись в довольной улыбке.

— Очень хорошо. — Она поднесла к глазам рекомендательное письмо, написанное миссис Уимпол, и ткнула в него пальцем. — Но я буду обращаться к вам «мисс Боннет», как и сказано в рекомендательном письме. На уроке вы можете изображать из себя леди, девочкам эта игра, вероятно, понравится, но я буду называть вас настоящим именем — мисс Боннет.

«Мисс Боннет? Это еще кто… о боже!»

— Э-э… позвольте мне взглянуть на рекомендательное письмо. — Сьюзен протянула руку.

— Нельзя. — Миссис Хадлстон быстро спрятала письмо за спиной. — Это частная переписка между мной и моей кузиной. — Она повернулась и величаво пошла прочь из комнатки, бросая на Сьюзен сердитые взгляды.

— Прошу прощения, миссис Хадлстон. — Сьюзен скрипнула зубами, но покорно склонила голову. — Разумеется, это письмо частного характера.

— Обед в шесть часов, в столовой. — Не оборачиваясь более, миссис Хадлстон вышла из комнаты, хлопнув тонкой дощатой дверью.

Сьюзен закрыла лицо руками. Ах, Боже милостивый! Неужели она сможет здесь выжить? Она понимала, что это невозможно, однако она должна вытерпеть. Сложив ладони, она упала на колени и закрыла глаза.

— Да смилуется Господь над грешной душой моею… и да отошлет Он герцога Эксетера подальше от Лондона… со всей возможной скоростью. Аминь.

Шесть часов вечера

Сьюзен собиралась прийти на обед немного раньше назначенного времени, но задержалась, ибо решила уделить чуть больше внимания своей внешности. Ей предстояла первая встреча с девочками-воспитанницами, и она хотела произвести на них как можно более яркое впечатление. Она надела платье малинового цвета, скрепила волосы заколками со сверкающими бриллиантами, а шею украсила небольшой ниткой жемчуга. Теперь можно было уже идти, но Сьюзен метнулась назад, схватила со стола маленькое зеркальце и отрепетировала исполненную достоинства улыбку, которой она встретит взгляды своих воспитанниц. После этого она почувствовала себя готовой к обеду, покинула комнатку и спустилась по лестнице, стараясь угадать, как пройти в столовую.

Дорогу она нашла, как только часы пробили первый из шести ударов. Раздвижные двери были широко открыты, и Сьюзен, пройдя внутрь, замерла от изумления. В отличие от ее голой спальни, здесь стены были покрыты тиснеными французскими обоями, а на столе, застеленном скатертью из тонкого полотна, сверкали хрусталь и серебро. На буфетном столе ожидали своей очереди несколько блюд: мясо, картофель, суп, разнообразные овощи.

Две молодые женщины в скромных серых платьях и двенадцать девочек сидели за длинным столом с двумя огромными серебряными канделябрами на дюжину свечей каждый. Каждый — на дюжину свечей, тогда как ей предлагается освещать свою комнату жалким огарком. В эту минуту Сьюзен заметила, что все собравшиеся пристально разглядывают ее. Она смущенно улыбнулась.

— Прошу прощения. Я… не сразу сообразила, что опаздываю. — Она углядела единственный незанятый стул во главе стола и поспешила к нему. Девочки по-прежнему молча ее разглядывали. — А где же миссис Хадлстон? — отважилась поинтересоваться Сьюзен.

— Миссис Хадлстон никогда не завтракает и не обедает с нами, только учительницы, — ответила миниатюрная девочка с золотистыми кудряшками. Ее широко раскрытые глаза смотрели на Сьюзен настороженно. — А вы новая учительница?

Сьюзен засмеялась и отмахнулась от этого предположения, затем расстелила на коленях салфетку.

— Сохрани меня Бог от этого. Я леди Сьюзен. А как тебя зовут, девочка?

— Мисс С-сара Сетон.

— Ну что же, мисс Сетон, мне очень приятно с вами познакомиться. — Она обвела взглядом всех сидящих за столом. — Завтра мы начнем с того, как следует представляться и представлять других, а сегодня будем просто радоваться тому, что мы собрались здесь все вместе.

— Меня зовут мистрис[26] Грассли, — заговорила одна из молодых женщин, сидящих на противоположном конце стола. — Боюсь, я в некотором недоумении, леди Сьюзен: вы не учительница, но вы же… наставница?