Кэтрин Каски - Запретные уроки

Он захватил губами бутон между набухших складок, впился крепко, неустанно работая языком и без перерыва помогая пальцами.

Тело женщины выгибалось дугой и содрогалось. Оно также изгибалось из стороны в сторону, указывая на то, что и не видимая Себастьяну голова мечется то влево, то вправо. Он ясно понимал, что почти довел ее до пика наслаждения. Осталось совсем немножко.

Пальцами она впилась в его спину. Потом неистово вцепилась в волосы и рванула голову на себя. Он лбом врезался в ее ребра. Не то чтобы очень уж сильно, однако невыносимая боль тут же взорвалась в голове, отдалась по всей длине позвоночника. Голова снова невыносимо закружилась, и он в беспамятстве тяжело рухнул на женщину.

— Себастьян! — Он почувствовал, как она крепко обхватила его за плечи. — Боже правый, Себастьян, ответь же мне, прошу тебя!

Он очень хотел ответить. В ее голосе слышался такой испуг! «Со мной все хорошо». Он выговорил эти слова, они звучали у него в мозгу, но уши улавливали один только вой ветра. Он не в силах был пошевелиться. Тело не повиновалось, и он начал подозревать, что с ним творится что-то неладное, очень-очень неладное.

— Себастьян, ну пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.

Он сделал глубокий вдох и почувствовал, как силы понемногу возвращаются, а еще через несколько мгновений смог вынырнуть из-под одеял, хлопая глазами.

Он старался смотреть ей прямо в лицо, но все вокруг было по-прежнему окутано дышавшей ледяным холодом тьмой; и вдруг он все понял — для этого ему и не нужно было видеть ее лицо.

Как он ошибся! Эта женщина очень даже знакома ему. Как же он сразу-то не сообразил? Ведь ему был знаком каждый изгиб ее тела. Каждый поцелуй. Ее вкус и запах.

— Провалиться мне ко всем чертям! Я же знаю тебя! Это была его богиня страсти, с которой он впервые встретился в библиотеке.

Сьюзен вся сжалась в тот миг, когда лорд Уэнтуорт пал на нее бездыханным. Какая же она беспросветная тупица! В жарких объятиях совсем забыла, что он ранен. Возможно, смертельно, как она опасалась. На глаза ее навернулись слезы.

Правда, ей показалось, что он полностью пришел в себя. Крепкий мужчина. С сильной волей. Но он ведь действительно получил страшный удар по голове, достаточно мощный, чтобы повергнуть его в беспамятство. Кровотечения не было, насколько она могла разглядеть в темноте, на ощупь оценивая серьезность полученных им повреждений, но на лбу, чуть пониже волос, нащупала шишку величиной с перепелиное яйцо. Несомненно, прикосновение к месту ушиба причиняло ему нестерпимую боль.

— Я тебя узнал, — повторил он.

— П-простите? Что вы сказали? — Голос прозвучал слишком громко, резко контрастируя с недавними минутами интимной близости. Она решила больше ничего не говорить. Только подхватила его под мышки и осторожно передвинула повыше. Прислушалась к его дыханию.

Он приподнял голову с ее груди и удерживал некоторое время на весу. Сьюзен понимала, что он внимательно вглядывается в ее лицо, не говоря ни слова. Она ласково положила руки на его щеки, наклонила и осторожно поцеловала в лоб, рядом с шишкой. Успокаивая. Утешая.

И снова ощутила, как он поднимает голову. Даже в непроглядной темени холодной ночи его взгляд чуть не прожигал ее.

— Я знаю вас. — Он говорил низким, хриплым голосом, с напряжением. Явно еще не до конца пришел в себя.

— Да, знаете, конечно. — В душу Сьюзен закралось сомнение. Казалось, он уже оправился от дорожной аварии, но что-то с ним было не так…

— Однако… я не знаю, как вас зовут. — Он придвинул лицо совсем близко, слегка укусил ее за нижнюю губу.

Незнание имени вроде бы не уменьшило его страсти. В данную минуту. И все же Сьюзен была уверена: что-то здесь совсем, совсем не так. Сьюзен уперлась ему в плечо, распрямляя руки. Налетел порыв ледяного ветра, больно хлестнув ее увлажнившиеся раскрытые бедра.

— Да, конечно, знаете, милорд. Но вы забыли мое имя? И что, совсем не можете вспомнить? — От волнения кровь застучала у нее в висках. «Боже правый!»

— Я помню вас. Помню все, что связано с вами. — Она услышала, как он тяжело перевел дух. Начинает понимать, что бредит? — Все-все помню, кроме вашего имени. Впрочем, вы ведь мне его так и не назвали, правда?

Будь здесь светло, он увидел бы, как глаза Сьюзен расширились до предела. А она не могла понять: то ли у него бред, то ли он каким-то образом вызнал, что мисс Боннет — не настоящее ее имя.

Себастьян весь покрылся гусиной кожей, его стала бить крупная дрожь. Сьюзен протянула руки, снова прижала его к себе и аккуратно подоткнула укрывавшую их груду одеял.

В то же мгновение, когда она прижала его к себе, ему показалось, что никакого перерыва перед этим и не было. Он стал покрывать поцелуями ее шею, обхватил рукой ее талию. Она животом ощутила его затвердевший орган. Почувствовала, как его бедра опускаются, ищут и находят влажные складки между ее ног.

Она хотела его, незачем это отрицать, но не сейчас. Горячие слезы брызнули из ее глаз. На этот раз она даже не могла объяснить свое распутство выпитым коньяком — всего-то и было несколько глоточков, только чтобы чуть-чуть согреться.

Не могла свалить свою похоть и на то, что ей не хватает Саймона. Если подумать хорошенько, то с момента появления в Бате лорда Уэнтуорта она ни разу и не вспомнила о своем покойном женихе. Ох, она действительно такая грешница, какой все ее считают.

Некого винить, кроме себя самой — слабого существа, потерявшего голову от лорда Уэнтуорта, вот и все. Достаточно было ощутить рядом его обнаженное мускулистое тело, и она уже отчаянно его возжелала. Ей неудержимо хотелось почувствовать его в себе, не заботясь о возможных последствиях.

И, как ей показалось, он точно так же тянулся к ней.

Да так, несомненно, оно и было. Она ощущала, как подергивается его возбужденный орган, ожидая, когда она шире разведет колени. Пригласит войти в нее глубоко. Ясно, что он хочет ее. Ох, этого делать нельзя. Он ударился головой и немного не в себе.

— Да, я тоже хочу вас. Но не таким образом. Ведь вы даже не знаете, как меня… — Она замолчала и стала ласково гладить его щеки, успокаивать, потом тихонько стала нашептывать в ухо. — Вам нужно только мое тепло. В эту ночь нам обоим необходимо тепло друг друга. И больше ничего. — Она примостила его голову у себя на груди, между шеей и плечом, обвила его руками. — Спи, любимый, — прошептала она, запоздало испугавшись собственных слов.

«Любимый». Что побудило ее сказать так? Даже холод этой ночи не мог остудить ее запылавших щек.

— Спи. А утром все будет хорошо.

Она почувствовала, что он кивнул, мышцы расслабились, но рука его погладила ее грудь и осталась там. Возбужденный член так и нависал над ее влажной расщелиной, сводя Сьюзен с ума. В такой позе Себастьян и уснул. Она попыталась было немного отодвинуть его, но он тотчас придвинулся снова.

«Ах, Боже милостивый!» Ей-то уж уснуть никак не удастся — при том возбуждении, до которого он ее довел, при том, что он и сейчас продолжал прижиматься к ней своим естеством.

Нет, в эту ночь, очевидно, грешнице ни за что не уснуть.

* * *

Свет, сочившийся через щели в дощатой стене, у которой Себастьян обнаружил себя поутру, был необычайно ярким. Блеск солнца казался нестерпимым. Он снова закрыл глаза. «Слишком ярко светит». И, черт побери, как голова трещит!

Он хотел прикрыть глаза рукой, но вдруг что-то мягкое и теплое, на чем лежала рука, подалось и съежилось от дуновения ледяного воздуха. Себастьян чуть-чуть приоткрыл глаза и всмотрелся в гладкую белую кожу. Женская грудь. Лицо его упиралось в высокую шею, а нижняя половина тела, судя по знакомым приятным ощущениям, находилась между женскими бедрами, с их шелковистой кожей.

Себастьян немного наклонился и посмотрел на лицо своей соседки. «Чтоб мне в ад провалиться!» Глаза у него расширились от ужаса, когда он узнал лежащую под ним обнаженную женщину. Он перекатился на бок, выбрался из-под горы одеял и, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Мисс Боннет!

Она убрала с лица черные как смоль волосы и лениво взглянула на него. Через мгновение глаза у нее тоже расширились.

— Ох, слава небесам — вы в полном здравии и узнаете меня. Я так тревожилась о вас после аварии вчерашним вечером.

Себастьян снова поморгал. Прижал пальцы к пульсирующим болью вискам. В мозгу пронеслись какие-то неясные образы. Его кто-то тащит по склону холма. Чей-то голос баюкает его в темноте. Потом с него снимают одежду. При мысли об этом он опустил взгляд, увидел свою наготу и невольно вздрогнул от смущения. Он стоял перед мисс Боннет, а на нем не было ни единой нитки.

— Если вам не слишком хочется закоченеть, то лучше всего будет, я полагаю, вернуться под одеяла. Здесь мы обсудим все, что произошло.

— Но ведь, мисс Боннет, я не одет. И мы не можем…

— Уважаемый сэр, — захохотала Сьюзен, — я точно так же не одета, и в таком виде мы провели всю ночь, согревая друг друга. Одежда наша насквозь промокла и покрылась коркой льда. Если бы я не последовала логике и не сняла ее, мы оба могли бы уже умереть. — Она жестом указала на сваленную в двух-трех шагах кучу одежды.

Себастьян проворно повернулся, схватил свои брюки, но они оказались твердыми, как деревянные стены сарайчика. Он отшвырнул их в сторону и принялся расхаживать, все сильнее дрожа от холода. Надо все вспомнить. Что за чертовщина с ним произошла?

— Мы с вами слишком замерзли. Для того чтобы уцелеть, необходимо было согреться. Вы к тому же ранены. Я не стану думать о вас хуже, если вы вернетесь под теплые одеяла… Я не стану на вас смотреть и вам необязательно таращиться на меня. Но если вы так и будете расхаживать, то мне не останется ничего другого, как встать и прижаться к вам, потому что мне самой становится теперь холодно.

Он двинулся к вороху одеял, но вдруг замер на месте, припомнив, в какой позе проснулся.

— Простите, мисс Боннет, но я должен знать. Мы с вами… то есть я… — Он прикрылся обеими руками.

— Не предавались ли мы любви? — Лицо мисс Боннет осталось непроницаемым. Она села, край одеяла упал ей на колени, открыв полную, молочно-белую грудь. Она небрежно прикрылась. — Не предавались. — Протянула ему руку. — Давайте же, надо согреться и придумать, как нам выбираться из очень серьезного положения, в котором мы оказались.

Он все еще никак не мог решиться.

— Ну же, лорд Уэнтуорт! Я и не представляла себе, что вы такой поборник благопристойности. Вы готовы скорее отморозить себе… конечности, чем согреться вместе со мной.

— Благопристойность меня мало заботит. — Это была полуправда. Больше всего его заботил тот унизительный момент, когда ее тело соприкоснется с его твердым, подрагивающим мужским органом. Пока он стоял здесь, холод не позволял ему особенно смущаться.

Через щели в самых нижних досках стен просачивались мельчайшие комочки смерзшегося снега. Воздух был таким холодным, что Себастьян даже не мог вдохнуть его полной грудью. Кругом все замело, на дорогах гололедица, никто не придет им на выручку. Мисс Боннет права. Они сами должны найти выход, и чем быстрее, тем лучше.

Он двинулся к ней. Мисс Боннет приподняла одеяло, открывая его взору свое молочно-белое тело, и подождала, пока он заберется в теплое гнездышко. Не теряя времени даром, тут же подкатилась к нему, и Себастьян инстинктивно прижался к ней всем телом.

Потребовалось несколько минут, чтобы дрожь прошла окончательно и его зубы перестали выбивать дробь. Но теперь, оказавшись в тепле, он был вынужден сражаться со своим естеством, чтобы не реагировать на мягкое теплое тело, доверчиво прижимающееся к нему. Приходилось делать усилие и не замечать, как затвердели ее соски в ту же секунду, когда он прижался, весь холодный, к ее груди. Притворяться, будто курчавые волосы между ее ног не щекочут его член.

Сколько, интересно, понадобится еще времени, чтобы холод перестал маскировать его желание? И долго ли он сумеет управлять своим телом, подавляя эрекцию, если он ни о чем другом не может думать, лишь о том, как погрузиться без остатка в сердцевину ее тепла?

* * *

— Кто бы только мог себе такое представить? — тихо проговорила мисс Боннет, крепче обвивая Себастьяна руками и прижимаясь своими полными грудями к его боку.

— Да что вы? Только не говорите, что вы себе этого не представляли. — Себастьян скривил губы в попытке улыбнуться. — Я себе вполне представлял.