Мне ничего не остаётся, как идти к дому Дерика пешком. Такси здесь нет, что до сих пор меня не радует, но зато теперь у меня достаточно времени, чтобы собраться с мыслями перед встречей с Кристин. Или с Кристианной Альорской, принцессой Альоры.

Если ранее, в архиве, я думала, что всё поняла, и мне стали известны причины такого отношения Дерика к Кристин, то я ни черта не знала на самом деле. Они не любовники и даже не возлюбленные. Они брат и сестра. Это скрывается от всех, и я пока точно не могу сказать, известно ли Дину об их родстве. Если да, то это будет катастрофой. Моей личной катастрофой, ведь именно он настаивал на том, что Кристин любовница Дерика. Он наговорил о ней и о самом Дерике достаточно, чтобы породить внутри меня серьёзные сомнения, и я повелась. Я мучила Дерика своими требованиями, а он не мог так просто всё рассказать. Это была их тайна. Увы, мне он не доверился.

У меня гудят ноги от долгой ходьбы в гору. Влажность на улице мешает нормально дышать. Пот катится по спине и по лицу, но я упрямо иду в ночи, как безумная, всё быстрее и быстрее, чтобы узнать о том, что мои первые впечатления были верными. Всё остальное – враньё. Жестокое, циничное, бесчеловечное враньё.

Мышцы уже сильно напряжены, когда я, наконец-то, добираюсь до искорёженных ворот и останавливаюсь, чтобы перевести дух. Облупившаяся краска металлических прутьев, за которые я держусь, царапает ладонь. Но я не чувствую боли. Смотрю вперёд и отталкиваюсь, продолжая идти. В балетки словно острых камней насыпали, и от этого идти очень больно, но осталось немного. Совсем немного, чтобы узнать всю правду.

Поднимаясь по лестнице и снова окидывая изуродованное поместье печальным взглядом, оказываюсь в пыльном, грязном, а некогда бывшем роскошном, холле.

– Кристианна? – зову, и мой голос хрипит. Прочищаю горло, поднимая взгляд на лестницу.

В свете месяца и ясного ночного неба, луч из выбитых и разбитых окон падает на верхнюю площадку лестницы, на которой стоит женщина. На её лице застыла горечь. Она делает медленный поклон и выпрямляется.

– Я в тебе не сомневалась, Реджина Хэйл, – её шёпот разносится по дому, а меня пробирает холод. Она потеряла всё это из-за своего отца и Ферся. Ей пришлось изменить имя и, скорее всего, скрываться, чтобы её не нашли.

– Прошу, моя дорогая. Здесь началась и закончилась эра Альорских, – Кристин указывает рукой на коридор, ведущий к спальням. Она приглашает меня в путешествие в прошлое. Болезненное. Страшное. Горькое.

Обходя валяющиеся повсюду, грязные, окровавленные ткани, поднимаюсь за ней. Кристин сворачивает к детской, и моё сердце непроизвольно сжимается. Вхожу в комнату, находя её стоящей у детской кроватки.

– Он так и не увидел этого великолепия, которое готовила для нас мама. Он не успел. – Её полный скорби голос действует на меня, и я обнимаю себя руками, чтобы защититься от потока правды.

– Дерик и есть Фредерик? – шепчу я.

Кристин бросает на меня взгляд и кивает.

– Да. Мой брат. Мой маленький братик, которого собираются убить, и есть наследный принц Альоры. Последний из рода Альорских по прямой линии от отца.

– Он сам об этом знает?

– К сожалению, – кивает она.

– Расскажи мне, что здесь случилось, Кристин. За что они так его ненавидят? – прошу я.

– Для этого я здесь, Реджина. Всё довольно просто, Фредерик единственный наследник нашего отца и рода, по старым правилам, которые чтились много веков. Ферсандр же изменил их, чтобы и у его сына была возможность претендовать на трон. Они боятся моего брата и готовы его убить, только бы править нашей страной.

Кристин набирает больше воздуха в лёгкие и на несколько мгновений прикрывает глаза.

– Я знаю историю из уст моей няни, которая жила с нами. Она спасла меня. Вывезла из страны и скрылась, благодаря Ферсандру. Он помог нам, когда мой отец сошёл с ума от боли. Отец был уже довольно взрослым…

– Примерно сорок три года. Я видела даты, – подсказываю я.

– Да. До этого он противился женитьбе, потому что был влюблён в нашу мать. Когда он её увидел, ей было всего десять лет. И отец влюбился в неё сразу же. Няня рассказывала, что он не связывался с женщинами, они перестали быть интересны для него. Все, кроме мамы. Когда ей исполнилось шестнадцать, он попросил её руки у герцога, живущего в Лефор. Сейчас это графство, носящее до сих пор имя нашей матери, но правят им законченные козлы, не имеющие никакого отношения к роду и титулу. Моя мама была юна, а отец был очень красив. Она тоже его любила, но не знала, каким он был на самом деле. Тираном. Деспотом. Жестоким мужчиной, ревнующим её даже к столбу. Дом, в котором живёт Дерик и который ему отдали, якобы с барского плеча, был её тюрьмой. Отец запирал её там с одной служанкой и расставлял охрану, опасаясь, что мама сбежит от него. Политика отца была такой же, как и у деда. Время здесь как будто остановилось. Закрытые границы королевства не позволяли улучшить жизнь людей, отчего зачастую поднимались восстания, как в средневековье. Отец подавлял каждое. Вешал людей на площади, и они там гнили, но он не хотел, чтобы это видела мама. Она и не догадывалась, насколько отец был бесчеловечным к остальным. Я не могу его судить за то, что он делал, потому что иного он не умел и не знал. Боялся, что если откроет границы, то потеряет королевство, ведь армия была очень противоречивой. Многих вынуждали идти туда, против их воли, и это никому не нравилось. Люди погибали, особенно весной, когда начинались природные катаклизмы, и с гор сходили селевые потоки. В наших горах много рек, но не имея хороших фундаментов, защитных стен и дамб, чтобы удержать сильнейшие грязевые и каменные потоки, простые люди погибали, а вместе с ними и молодые ребята из армии, пытаясь как-то их спасти.

Кристин делает паузу, пробегаясь пальцами по подоконнику, и смотрит вдаль.

– Когда родилась я, то отец переселил маму в этот дом, окружённый снова охраной. Он был рад мне, и даже то, что я девочка, не уменьшало его радости. Няня говорила, что он меня очень любил. Приезжал к нам и ночевал здесь, полностью отдаваясь семье и потакая всем капризам мамы. А она была молода, ей хотелось посещать балы и сиять, что было запрещено. Отец поставил условие, что когда она родит ему ещё двоих детей, то будет жить в замке рядом с ним. Но он был настолько влюблён в неё, что, узнав о её второй беременности, сразу же исполнил её желание. Он поселил её в том крыле, где сейчас живёшь ты, Реджина. Тебя разместили именно в её спальне с балконами, выходящими в сад, который вырастила она. Мама прожила в замке шесть месяцев и с каждым днём всё больше и больше узнавала о том, каким жестоким был её муж к людям. Она не была святой и ничего не сделала, чтобы помочь им или же убедить отца, изменить политику и двигаться дальше. После очередного восстания и убийства людей на площади, у неё начались роды. Отец бросил всё и повёз её в больницу, потому что было много крови. Он испугался за её жизнь. Восемнадцатого августа она подарила мне брата и умерла от потери крови. Отцу о случившемся сказали не сразу. Сначала ему показали Дерика, и он нарёк его Фредериком, как и всех мальчиков, думаю ты заметила, называли на букву «Ф», потому что в самом начале страна называлась Фальорой, а дед изменил название на Альору, но традиции остались по сей день.

Тихий и слабый вздох Кристин разносится по спальне, и я кожей ощущаю, как же холодно здесь становится.

– Когда отцу сообщили о том, что его любимая жена мертва, он был в шоке. И ничего не сделал, только забрал брата сюда, в наш дом, где ждала их я. Страшно горевал, как говорила няня, не мог смотреть на нас, но всегда находился рядом. Горько плакал и тихо, в одиночестве, похоронил тело матери. В стране повсюду были подняты чёрные флаги, и затем наступил ад. Отец не смирился с потерей матери и начал вызывать к себе каждого врача, каждую медсестру и допрашивать их. Он не верил, что они не смогли её спасти. Он сошёл с ума от боли потери любимой. И один из врачей ему сказал, что в этом была его вина. В больницах не было подходящих аппаратов и лекарств, как и медицина застряла далеко в прошлом, из-за того, что он, как король, не позволяет никому учиться и не открыл границы. В том состоянии отец плохо соображал. И я не могу даже сейчас винить его. Его сердце было разбито. Он был в трауре, потерял смысл своей жизни и начал мстить. Убивать прилюдно. За одну ночь больница превратилась в морг. Отец никого не оставлял в живых, кто шёл против него. Люди возмущались и умирали. Он не останавливался. Выплёскивал своё горе и боль, слыша вокруг слова обвинений в том, что он был плохим королём. Но он был один. Никто не поддержал и не защитил его. Мой дед со стороны матери собрал всех людей и начал воевать против короля, против его политики и убийств. На стороне папы осталось очень мало людей, и те дрались рядом с ним до конца, пока отец не очнулся и не увидел, что натворил. Няня говорила, что он страшно раскаивался в том, что сделал, и начал спасать тех, кто ему помогал. Высылать их из страны. Приехал за нами вместе со своим братом, который якобы поддерживал его. Мой брат в тот момент был очень мал и болел из-за недостатка молока и холода в доме. И отец решил спасти только меня, попросив Ферсандра вывезти меня и няню за пределы страны, а сам остался умирать рядом с Дериком.

Быстро стираю слезу, выкатившуюся из глаз.

– Далее я всё знаю уже со слов тех, кто остался здесь, с отцом, до конца и от самого Ферсандра, рассказавшего это мне, когда мы встретились в первый раз. Отец вышел к народу и пообещал, что всё изменится. Он пытался исправить свои ошибки. Старался из последних сил, зная, что никто не простит ему сотни смертей. Отец был здесь. В этом доме рядом со своим сыном. Дерик болел и находился при смерти. Оппозиционеры начали брать дом штурмом, хотя никто не нападал на них в этот раз. Они всё крушили и ломали, пока не добрались до отца. Он находился именно здесь с Дериком, ожидая, когда за ним придут. Он сдался и смиренно ждал смерти. Но вряд ли он ожидал, что эту дверь откроет его брат. Человек, которому отец доверял. Папа не противился и смирился со своей кончиной. Ферсандр взглянул на Дерика, лежавшего в этой кроватке, и сказал, что тот уже не дышит. Он обманул отца. Дерик был ещё жив, но именно горе было слабостью папы. Он не справился. Ферсандр убил его, дав клятву, что они будут похоронены вместе с мамой. Тело отца вытащили на площадь, и над ним жутко издевались. Люди радовались и глумились над трупом, а Дерика Ферсандр забрал и отвёз в клинику во Франции. Он не смог его убить. Наверное, пытаясь спасти Дерика, Ферсандр замаливал свой грех перед отцом. Бить лежачего и готового раскаяться любым способом – низко. Это одна из причин моей ненависти к этому отродью, – Кристин кривится и поворачивается ко мне.

– Ферсандр даже не скрывал ни от меня, ни от Дерика, что именно он убил нашего отца и позволил этим людям издеваться над его телом. Да, мой отец был убийцей, но если бы он получил должную поддержку, дельный совет или что-то ещё, то никогда бы не сотворил таких чудовищных вещей. Ферсандр забрал моего брата и растил его так, как ему было выгодно, – голос Кристин становится похожим на сталь.

– Он и его жена рассказали ему все эти ужасы, когда Дерику исполнилось всего четырнадцать. Четырнадцать, Реджина! Мало того, что сначала они обманывали его и выдумали идиотскую историю про какого-то несуществующего придурка, так потом ещё и добили чудовищной правдой! Он был слишком юн, чтобы нормально принять жестокую истину о нашем отце. Они сделали это специально. Знали, как сильно ранит это Дерика, и что он навсегда изменит своё мнение о себе. Они испортили ему всю жизнь. Как ребёнок мог справиться со всем этим? Сирота, думающий, что его отец был монстром, уничтожившим людей, убившим короля и уничтожающим всех вокруг, сам превратился в короля, которого никто не захотел поддержать! Они даже не сказали Дерику о том, что у него есть сестра. Я сама его нашла! Я! Своего брата! Но он уже был их… этих наглых тварей, – обозлённо шипит Кристин.

– Ты не можешь отрицать, что Ферсь сделал многое для народа. Он изменил политику страны и открыл границы. У него тоже не было выбора. Ему оставалось или самому убить брата, или отдать его на растерзание мстительной толпе, – тихо вставляю я.

Кристин бросает на меня ядовитый взгляд.

– Удобно быть хорошим на фоне традиций и ограниченных познаний моего отца. Я не защищаю папу, но только благодаря ему Ферсандр получил образование за пределами Альоры. Он тайно помогал ему в этом, прикрывая перед дедом. Отец получал побои от деда, а Ферсандр спокойно развлекался, и у него был шанс увидеть новое. И он ни разу не поделился этим с отцом. Наоборот, Ферсандр его поощрял. Наблюдал за всем и молчал, довёл всё до крайней точки, чтобы стать героем! Мразь он, а не герой! Не так поступают братья!

– Я знаю, что ты во всём винишь моего отца. Я тоже, Реджина! Но он был просто сильно влюблённым человеком и практически неграмотным, по сравнению со всеми нами. Когда дед умер, было уже поздно что-то менять. Он старался поддерживать хотя бы уровень жизни. И не было у него никаких чёртовых любовниц. Он был предан моей матери. Любил её до последнего вздоха, как и своих детей. Осуждать политику нельзя, но хвалиться заслугами на фоне крепкого фундамента как минимум неприлично. Я рада, что сейчас люди живут лучше, и границы открыты. Я очень рада этому, но всё это меркнет перед тем, что моего брата заточили в собственную тюрьму из придуманной вины. Они не подготовили его. Просто вывалили на него всё это дерьмо, оставив разгребать самому. Сломали психику Дерику, и он ненавидит свою кровь. Ненавидит нашу историю и даже не хочет… не хочет подумать о том, что это его шанс доказать всем и самому себе, что он настоящий король. А они травят его каждый день, каждую минуту. Он жертвует собой из-за самовлюблённого мерзавца, который не стоит ничего. – Кристин взмахивает ладонью и опускает её с характерным хлопком о стену.