Лина Мур - Запретный Альянс

– И что ты стоишь? Могла уже войти, – раздаётся шёпот за дверью.

– Она, по-моему, плачет. Но очень тихо. Я боюсь, но вот такой злой Редж ни разу не видела. Она как заорала, что я чуть не обосралась от страха…

– Инга, мы заслужили. Нужно постучаться и спросить, как она.

Закатываю глаза и качаю головой. Ничего здесь не меняется.

– Вот ты и стучи, а я так… сбоку постою. Типа я здесь, но меня нет. Мазл тов…

– Сколько раз говорила, прекрати приплетать евреев ко всем своим тупым идеям.

– Так я и не против, что у меня мозги пропитые. Поэтому иди ты.

– Инга, ты её сестра!

– А ты подруга, которая её обманывает. Мы квиты.

– Закрой рот. Я тебе по пьяни рассказала…

– Она знает.

– Что?

Распахиваю дверь, и две пары глаз устремляются на меня.

– А мы здесь просто мимо проходили, – Инга натягивает улыбку.

– Серьёзно? Снова шепчетесь у меня под дверью? Когда вы наберётесь смелости просто сделать это? – фыркая, вхожу обратно в спальню и сажусь на пол.

– Так нам войти можно? – шёпотом обращается Инга к Мег.

– Можно, – отвечаю я.

Девушки проходят в комнату и садятся по обеим сторонам от меня.

– Эм… ты что делаешь? – сдавленно спрашивает Мег.

– Обдумываю ваши слова. Да, я знаю, что ты спишь со своим боссом. Дерик вытащил всю подноготную каждой из вас. Почему мне не рассказала? Ей сказала, а мне нет? – Бросаю печальный взгляд на подругу.

Она виновато пожимает плечами.

– Не хотела тебя разочаровывать… просто так случилось, и остановиться не могу. Он женат, я это знаю. У нас просто секс, без каких-либо чувств. Если бы сказала тебе, то… боялась тебя потерять. Ты всегда против измен. Ты осуждаешь таких людей. Я бы стала для тебя отвратительной сукой, но, кроме тебя, у меня никого нет… родители не в счёт. Ну ещё вот эта идиотка тоже мне дорога. – Мег указывает на Ингу.

– Что? Я, вообще, ей не помогала. Она сама, клянусь. Она сама раздвинула ноги…

– Боже, молчи, – отмахиваюсь от сестры.

– Мег, прости меня, – шепчу и беру её руку в свою.

– Ты что? Это я должна извиняться. Я…

– Нет, – мотаю головой и смотрю в её глаза. – Нет, это моя вина. Я не имела права осуждать других людей, это просто последствие того, что наш отец был козлом и сбежал к другой женщине. Я была ужасной подругой. Я была эгоистичной тварью. И да, ещё пару месяцев назад я бы тебя осудила, отвернулась бы и заставила страдать, ведь бы была уверена, что моё мнение не обсуждаемо. Сейчас я извиняюсь перед тобой, что была такой сукой, которую ты боялась. Боялась довериться мне и сказать правду. Я не хочу, чтобы это продолжалось. Ты моя семья, как и Инга, и я дорожу вами. Порой приходится мириться с минусами тех, кого ты любишь. И я знаю, что придёт время, и ты забудешь о нём. Ты встретишь достойного мужчину, который даст тебе всё. Но до этого просто постарайся не попасться.

– Редж… милая моя… я так скучала, – Мег хлюпает носом и обнимает меня.

– Семейные обнимашки! Мазл тов! – Инга с другой стороны обхватывает руками меня и Мег.

– Она никогда не перестанет это говорить, – шепчет Мег.

– Увы, но мне нравится это. Я вас люблю вот именно такими бешеными. Вы замечательные.

– Тогда если ты нас любишь, то мы вскроем второй конверт, да? Ну что, мне просто интересно. Жутко интересно, – просит Инга.

– Вскроем, но я предупреждаю, что от первого откажусь. Отправлю завтра же обратно всё вместе с благодарственным письмом и отказом.

– Хорошо. Поедем в какое-нибудь другое место. Ведь в мире всегда есть что-то более интересное, – улыбаясь, Мег кивает мне.

– Отлично.

Откладываю в сторону документы и беру второй конверт. Читаю адрес отправителя, и моё сердце дёргается от знакомого имени.

– Это от Германа. Боже, я пропустила день его рождения и потом забыла поздравить, так как не видела. Я как раз была в больнице, – шепчу, вскрывая конверт.

– Герман… уже от одного имени возбуждаюсь.

Толкаю Мег, а она смеётся вместе с Ингой.

Мне на колени падают вырезки из газет. Хмурясь, поднимаю одну. Она на французском. Это из альорской прессы.

– Это кто? – интересуется Мег.

– Ферсь… то есть Ферсандр. Сейчас, у меня ещё не так хорошо с французским. Гугл-переводчик нам в помощь. – Фотографирую статью и перевожу её на телефоне.

Пробегаюсь взглядом по тексту статьи и шумно выдыхаю.

– Что там?

– Его госпитализировали. Он болеет, очень сильно. Здесь написано, что Ферсандру стало хуже, и его отвезли в больницу. Также здесь идёт официальное заявление о том, что он болеет, и чем болеет, как и то, что Дерик берёт на себя абсолютно все обязанности по управлению страной вплоть до своей коронации.

– Ой, бедненький. Он умрёт?

– Инга, – бросаю на неё злой взгляд.

– Герман, видимо, прислал это для того, чтобы я была в курсе происходящего. Надеюсь, что это хороший знак, и он не в обиде на меня. С ним я тоже не попрощалась. Это мило с его стороны…

– Боже мой, а это кто такие? Какой шикарный мужчина! А девушка! – Мег выхватывает вырезку и поднимает её.

Всё ухает вниз. С фотографии на меня смотрят Дерик и улыбающаяся Сабина. Они стоят в саду… в моём саду, и позируют для статьи.

– Дерик… – шепчу, выхватывая из рук Мег газету.

– Ну всё понятно. Какой он… горячий. Хоть и не улыбается, но я даже здесь ощущаю его силу. Отличный выбор…

– Инга, закрой рот, – шипит на неё Мег.

– А кто рядом с ним? Это… он же не… – подруга не может подобрать слов.

– Это Сабина.

– Сучка страшная, да? Ты в сотню раз красивее её. Фу, какая она…

– Инга, она красивая и эффектная. Хватит, – обрываю сестру и фотографию статью.

– Вслух читай.

Делаю глубокий вдох.

– По официальным данным, Его Высочество Фредерик Альорский больше не холостяк. Вчера, в замке был день открытых дверей, и все желающие могли увидеть, как живут королевские особы, и где жила та самая, запомнившаяся нам, американка Реджина Хэйл…

– Фу, как грубо, – фыркает Инга.

– На фото сам принц и, вероятно, его новая пассия восточная красавица с очень древней и сильной родословной Сабина Асад, постоянно сопровождавшая его во время тура по замку. Они были замечены в очень тесном контакте и пока не открывают свои отношения. Также чуть ранее их видели в Париже на романтическом свидании во время дипломатической поездки Его Высочества Фредерика. По словам инсайдеров, они были полностью поглощены друг другом и явно не обращали внимания на репортёров. Сабина Асад получила титул графини Альоры, и, по всей видимости, это было сделано не просто так, а с намерением оставить её в нашей стране. Уже скоро мы, вероятно, услышим звон свадебных колоколов, а пока пара проводит время на горнолыжном курорте в гостях у семьи Ван Досс. Мы будем тщательнее следить за развитием отношений наших голубков. И не можем не согласиться с тем, что эта самая красивая пара, которая в последнее время попадалась нам.

Мои руки непроизвольно дрожат, в груди теперь сплошное месиво из боли и непонимания.

– Какая она тварь. Ты едва успела уехать, а она…

– Всё сделала правильно. Сабина всегда мечтала выйти за него замуж. Она влюблена в него долгое время и подходит ему. Пожалуйста, оставьте меня одну. Пожалуйста… – шепчу я.

Девушки уходят, тихо закрывая за собой дверь.

Смотрю на фотографию снова и снова, и слеза скатывается по щеке. Спасибо, Герман, умеешь же ты поддержать. Но это жизнь. Она идёт дальше, вне зависимости от моих чувств. Нужно просто принять это. Сабина и Дерик. Кристин предупреждала меня, но я думала, что справлюсь легко. Нет, мне так больно… так горько.

Всё же, я позволила себе немного слёз, которые невероятно вымотали меня, а утром меня ждут разбитые надежды, разбитое сердце и разбитое прошлое. Но мешать им я не буду. Никогда. Дерик знает, что делает и, если он выбрал её, я буду за них рада. А пока… пока нужно покончить с прошлым.

С утра проторчав долгое время в почтовом отделении и отправив обратно все документы, еду на работу, и всё падает из рук. Остальные вырезки из газет я не читала. Я больше не в Альоре, а в Америке. И меня не должно волновать, что у них там происходит. Я поставлю точку именно в том, что знаю. На этом всё.

Долгие, нудные и откровенно скучные дни тянутся слишком долго, не считая моих уроков французского и вождения, где я делаю приличные успехи. Работа становится каторгой, на которую я с неохотой просыпаюсь каждый день, но Инга радуется тому, что иногда я хожу с ней на шопинг. Мег с удовольствием приходит ко мне по вечерам, чтобы приготовить что-то новое из книги рецептов, которую ей прислала мама в подарок на День Благодарения. Только сестра и подруга спасают меня из бездны отчаяния и боли.

– Да, я скоро буду. Занесу продукты домой и приеду. Хорошо, я куплю тебе те самые пончики. Всё, Инга, мне неудобно держать пакет. – Отключаю звонок и, придерживая рукой пакет с овощами, открываю дверь в квартиру.

По пятницам мы теперь вместе ходим в кино на какой-нибудь фильм, якобы на свидания, которых у нас с сестрой нет. Мег сегодня задержится на работе, понятно зачем. Нет, не осуждаю. Её жизнь, не моя.

Разобрав еду, переодеваюсь в удобные джинсы и свитер, набрасываю жилетку и беру рюкзак, чтобы позже сложить в него пончики, которые нужно купить для Инги по пути в кинотеатр. Он располагается в двух кварталах от моего района, так что я собираюсь идти пешком в тяжёлых сумерках вечера. На самом деле я бы легла пораньше спать сегодня. За последнюю неделю я практически не высыпаюсь, и я бы…

Неожиданно свет надо мной гаснет. Потрясающе. Снова выбило пробки. Как же вовремя.

Закрываю квартиру и бросаю ключи в рюкзак. Это привычно в нашем доме, скоро починят, так что не о чем волноваться. Секундная уверенность сменяется напряжением в теле. Оборачиваясь, я вижу тёмный коридор и слышу за дверями соседей голоса. Ничего странного. Но по моей коже пробегают мурашки, может быть, потому, что я достаточно пережила, и это защитная реакция. Я не знаю отчего, но мне немного не по себе.

Направляюсь по коридору и слышу за спиной шаги. Не успеваю обернуться, как к моему лицу подносят что-то очень сладко пахнущее. Дёргаюсь, мычу, пытаюсь ударить нападающего. Но эта вонь проникает в мои лёгкие, забивая их дымом, впитывающимся в кровь. Медленно мои руки и ноги становятся тяжёлыми. Паника собирается в груди. Я изо всех сил толкаю спиной человека, крепко удерживающего меня. Но это всё без толку. Ноги не держат, и я сползаю вниз. Туман наполняет голову. Я лечу в темноту, и горло сдавливает от крика ужаса и страха, но неожиданно всё становится тихим и мрачным в моём сознании. Всё гаснет.

                       – Конец второй книги —

Ей всё хуже и хуже с каждой секундой. Голоса людей приближаются, и я надеюсь, что они успеют. Хоть кто-то успеет. Рана на боку Джины кровоточит, и кровь капает мне на брюки. Изнутри меня пронизывает холодом. Всё тело Джины сотрясает мелкая дрожь, губы синеют, а кожа становится бледной.

Я не могу её потерять. Не так.

– Фредерик…

Она хрипит, уголки её губ алые.

– Я здесь. Джина, чуть-чуть потерпи. Потерпи…

Её взгляд концентрируется на моём лице. Губы, пусть и дрожат, но слабо улыбаются. Нет… я знаю этот момент. Спокойствие. Я его ощущал, и это плохой знак.

Я не знаю, сколько ей требуется приложить усилий, чтобы приподнять руку и коснуться моего лица. Прикосновение ледяное, но для меня самое тёплое.

– Мне не страшно… страшно только… что люди пострадают… если ты отступишь… ты мой король, Фредерик, – произносит Джина, и моё сердце впервые за всю жизнь раскалывается от боли. Из уголка её глаз скатывается слеза, а она пытается улыбаться мне.

– Ты мой… король… Альоры… ты будущее… мой король…

Её глаза закатываются, и из горла вырываются слабые бурлящие звуки.

– Нет! Джина, нет! Открой глаза! Открой… глаза… Джина! – Прикладываю палец к вене на её шее, удерживая её за спину. Пульс медленный, очень медленный.

– Дерик! – В спальню влетает Герман, а за ним ещё какие-то люди. Я не вижу ничего, только бледное лицо Джины. Я не слышу других голосов, только её тихий шёпот, как мантра, повторяющаяся у меня в голове.

Мой король… мой король… ты мой…

Меня толкают в сторону, и я падаю на задницу, наблюдая, как врачи поднимают её и переговариваются друг с другом. Они уносят её и так вовремя. Хотя я уже не знаю, вовремя ли…

Меня обхватывают за плечи и встряхивают. Гул голосов становится чётче, а её шёпот самый громкий. Он внутри меня.

– Дерик! Ты ранен? Дерик! – Герман кричит мне в лицо.

– Нет. Это кровь Джины, – мой голос сухой. Я не могу сказать ничего другого сейчас. Мне нужно встать и идти. Встать и сделать то, что я должен. Спасти людей. Она о них думала. Она о них переживает.