— Они ведь не думают, что вы укомплектуете экипаж?

Кинг с негодованием посмотрел на камердинера.

— Именно этого они и ждут.

— О Господи, — вздохнул Фрит. — Ваш отец не хотел, чтобы вы пошли по его стопам, милорд, он был весьма непреклонен…

— Отцовское «наследство» оставляет мне небольшой выбор! — отрезал Кинг. — Я был здесь пятнадцать лет назад, когда лейтенант Гейбриел Брей проводил рейд на суше и на море. Он поймал четырех местных парней — все их знают, — я видел, как их уволокли за вооруженный разбой. Когда в следующем году «Хайнд» захватил «Лоттери», проклятого таможенника убили в драке. Я видел, как Тома Поттера казнили за это, я был там. Никто из команды не выдал, что «Лоттери» принадлежала отцу. Том унес тайну в могилу, иначе отец последовал бы за ним, это ясно как день. Все это происходило на твоих глазах, еще до того, как отец купил мне патент на военно-морскую службу.

Мне тогда едва исполнился двадцать один год. Я был совсем зеленый и горел желанием поучаствовать в войне. Давно это было, но я помню все, как будто это случилось вчера. А теперь я разрываюсь между долгом и честью. Все мужчины на побережье отрицали участие отца в контрабанде, некоторые жизнью пожертвовали. Как я могу предать их доверие? И как я могу отказаться от поручения Адмиралтейства, не навлекая позор на имя Кингстона и весь род?

— Да, трудная задача, милорд, но уверяю, что…

— Что занятый женитьбой, — перебил Кинг, — я сумел бы держаться подальше от этого. Но ведь отец этого не сделал, после того как я уехал? Он активно занимался торговлей, пока не умер, так?

— Да, милорд, — согласился камердинер, — но он не хотел такой жизни для вас. Он купил вам патент, чтобы уберечь вас от этого. Вы уже склонялись к этому пути, как говорится, «намочили ноги», если помните.

— Мать в курсе?

Кинг постарался игнорировать намек на свою причастность к пиратству во время бурной юности. Он этим не гордился, хотя должен был признать, что имел к этому влечение, и Адмиралтейство буквально только что выдало ему лицензию на каперство, позволив потворствовать своей склонности на пользу Короне. Это была соблазнительная перспектива.

— Насколько я знаю, графиня никогда этим не интересовалась, милорд, но нельзя сказать, что она находится в неведении относительно того, что происходит вокруг, — ответил камердинер, прерывая его мысли — Вы посвятите ее в новый поворот событий?

— Боже милостивый, я так далеко не загадываю, старина.

Фрит шумно прочистил горло.

— Подумайте об этом в дороге, милорд, — сказал он. — Нехорошо, если ее сиятельство узнает это из вторых рук Вы ведь знаете, как распространяются новости. Вы могли бы послать записку.

— Жаль, что я не уехал из Лондона прежде, чем они повязали меня, — пожаловался Кинг.

— Разве вы не могли отказаться, милорд? В конце концов, вас демобилизовали.

— Отказаться?! Фрит, никто не отказывается от предложения Адмиралтейства, не рискуя быть осужденным за измену.

— Вы преувеличиваете, милорд.

— Короне не отказывают, особенно теперь, учитывая шаткое положение правительства, с тех пор как безумие короля привело к регентству. В наши дни ждут всеобщей лояльности. Если бы я попробовал отказаться, то навлек бы на себя подозрение, а я не могу себе этого позволить.

— Я вам не завидую, милорд, — пробормотал камердинер. — Что вы станете делать? К тому же вы собрались жениться! С этим нельзя повременить?

— Нет. Брак — это ширма, которой я воспользуюсь, чтобы выйти сухим из воды. Моя женитьба вынудит мать перебраться в дом, составляющий вдовью долю наследства. Он достаточно далеко, чтобы держать ее в неведении относительно происходящего в Грейшир-Мэноре. Леди Энн не так умна, как мать. Тут никакой опасности нет. С другой стороны, мать…

— Значит, вы решили не говорить ее сиятельству, — вставил камердинер, отвечая на собственный вопрос.

— Я решил, Фрит, поиграть в игру, которую мне предложили. Все остальное — предположения.

Глава 6

Подходил к концу последний отрезок пути, а Ларк понимала своего странного благодетеля не больше, чем в тот день, когда он поднял ее из грязи во дворе Маршалси. Граф сидел напротив нее на роскошном бархатном сиденье и развлекал беседой, которая ничего не давала для понимания этого человека. Он часто спрашивал, удобно ли ей, и отвечал на банальные вопросы относительно корнуоллской погоды, которая интересовала Ларк, никогда не бывавшую на побережье. Грейшир рассказывал ей о шутках матушки-природы, когда все расцветало в иные сроки, чем в глубине страны, о непрекращающихся ветрах. Больше, всего очаровывали Ларк леденящие кровь рассказы о неистовых ураганах, терзающих побережье. Она вздрогнула от перспективы стать свидетельницей разгула стихии, который, как мрачно заметил граф, был неизбежен.

Агнес не участвовала в этих беседах. Она внимательно слушала и говорила только тогда, когда к ней обращались. Ларк поразилась, как быстро она освоилась с новой ролью, но по собственному опыту понимала, что после трех, лет в Маршалси эта женщина сделает все возможное, чтобы доказать свою состоятельность.

В сумерках они приближались к Айвибриджу. До Грейшир-Мэнора оставалось лишь несколько часов пути, когда разразился шторм. Не такой ужасный, о которых рассказывал граф, но достаточно сильный, с дикими порывами ветра, дождем и змеящимися молниями. Казалось, какое-то мифическое существо, разгневавшись, метало пылающие копья в их карету. Узкие дороги быстро залило водой, возможно, поэтому кучер Грейшира не заметил большую выбоину, и карета, накренившись, завязла правым передним колесом в грязи, От внезапной остановки Ларк, вскрикнув, полетела вперед, бесцеремонно столкнув Агнес, и оказалась в сильных руках графа. Фрит быстро помог Агнес, но граф не сразу отпустил Ларк. Его руки были сильными и теплыми, его быстрое движение уберегло ее от ран, хотя у него не было никакой причины держать ее так долго.

Ларк уткнулась лицом в его плечо. Его дорожное пальто было из отличного материала. От него исходил отчетливый, очень мужской аромат, в котором таинственным образом переплетались лайм, кожа… и табак Она не видела, чтобы граф курил, но шерстяная ткань не скрывала улики. В его теплом дыхании, щекотавшем ее щеку, чувствовался запах недавно выпитого вина. Ее сердце почти остановилось, когда их лица на миг соприкоснулись, потом граф отстранил ее и пристально посмотрел в глаза.

— Вы пострадали? — спросил он, все еще не отпуская ее.

— Н-нет… — запнулась Ларк, нащупывая сиденье. Он быстро поднял ее и усадил.

— Держитесь за ремень, — сказал граф. — Мне нужно посмотреть, что произошло. Фрит!.. — Он кивнул на дверцу.

Только тогда Ларк поняла, что карета опасно накренилась. Что-то невероятно пугающее произошло с ней. Пока Грейшир держал ее, она не замечала ничего, кроме его гипнотического аромата. Этот миг породил что-то скандальное, странная жаркая волна захлестнула самые потаенные уголки ее тела. От прикосновения его щеки с пробивающейся щетиной кровь бросилась Ларк в лицо. Склонность к быстрому румянцу была ее бедой, Ларк заливалась краской и в более невинных обстоятельствах и благодарила Бога, что в карете было темно. Ее щеки пылали.

Кучер, спрыгнув с козел, быстро справился с лошадьми. Громкое ржание и стук копыт правого коренника сливались с раскатами грома и криками мужчин. Фрит тем временем снимал сверху багаж.

— Вам придется выйти, — сказал граф, просунув голову в открытую дверцу кареты. Капли дождя падали с полей его касторовой шляпы и блестели на лице. — Нет-нет, — поспешно добавил он, когда Ларк послушно шевельнулась на сиденье. — Когда дождь утихнет. Я просто вас предупредил. Чтобы освободить колесо, нам нужно поднять карету, а это гораздо легче сделать, когда она пустая.

— Вы промокли, — заметила Ларк, окинув его взглядом.

Грейшир расхохотался. Его тело содрогалось от безудержного смеха. Какие у него белые и ровные зубы, как искрится глаз!

— Вы действительно промокли, — надулась она. — Не вижу в этом ничего смешного.

— Я десять лет прослужил во флоте его величества, миледи, — сквозь смех сказал граф. — Уверяю вас, мне доводилось помокнуть.

— Ох! — Щеки Ларк снова запылали, несмотря на холодный дождь. — Разве вы не можете подождать внутри? — спросила она.

Грейшир покачал головой, рассыпая вокруг капли дождя.

— Мы завязли в глубокой колее, которую к тому же тлило водой, — объяснил он. — Изнутри я не могу оценить повреждения. Да и нагрузку на лошадей увеличивать ни к чему.

— Если лошади вскоре не успокоятся, придется их выпрячь, милорд! — крикнул кучер. — Я их долго не удержу, иначе они губы порвут.

— Я не против помокнуть, — сказала Ларк, — и уверена, что миссис Гарвуд тоже не возражает. Лошади нам еще понадобятся. Так что помогите нам выбраться.

— Миссис Гарвуд? — Граф взглянул на побелевшую Агнес.

— К-конечно, милорд, — запнулась она.

— Что ж, вы сами этого хотели. По понятным причинам я не могу опустить подножку. Так что кладите руки мне на плечи и, пожалуйста, извините за фамильярность. Миссис Гарвуд, вы следующая.

Без лишних слов Грейшир обеими руками схватил Ларк за талию. Они были такие большие, что почти сошлись, а от их силы у нее перехватило дыхание. Наклонившись к нему, Ларк ухватилась за его крепкие плечи, восхищенная тем, что он поднял ее как перышко. Когда граф опустил ее на обочину, их тела соприкоснулись, У Ларк снова перехватило дыхание, когда она заметила, что Агнес граф держал на вытянутых руках, не допуская физического контакта.

— Встаньте в сторону, — скомандовал он. Упершись спиной в карету, он ухватился за колесо и крикнул кучеру: — Садись на козлы, Смайд, и, когда я скажу, погоняй лошадей!

— Позвольте мне помочь вам, милорд! — как молодой подскочил к нему Фрит. — Вы надорветесь.

— Нет! — крикнул граф, перекрывая раскат грома, сотрясший землю. — Лучше помоги Смайду справиться с правым коренником. Смайд, бросай сюртук! — Кучер подчинился, и Фрит на лету поймал сюртук. — Закрой им глаза кореннику, — приказал граф. — Молния пугает его. И держи крепко. Если он дернется, карета меня переедет.

— Осторожнее! — хором, вскрикнули Ларк и Агнес, когда, скрипнув зубами, граф встал на колени и изо всех сил уперся в карету.

Карета, заскрипев, немного приподнялась, но беспокойные лошади не дали довести дело до конца, и Грейшир, задыхаясь, снова опустил ее.

— Позвольте мне помочь, милорд! — крикнул Фрит. — Или разрешите выпрячь лошадей, пока вы себе спину не сломали.

— Когда я скажу, снимай с коренника тряпку и отпускай! — ответил граф.

Лил проливной дождь. Ларк и Агнес вцепились друг в друга, когда граф снова подставил спину под карету. Он уже по икры увяз в грязи. Карета медленно выравнивалась, Грейшир постепенно освобождал колесо, потом навалился на него, крякнув, поднял и отскочил.

— Давай, Фрит, — крикнул он. — Гони, Смайд, иначе заднее колесо завязнет!

Кучер повиновался, лошади потащили карету вперед, забрызгав и без того промокших Ларк и Агнес. Когда карета проехала мимо, граф отступил и, потеряв равновесие, навзничь упал в грязь.

Ларк обеими руками зажала рот, заглушая изумленный крик и смех, пока барахтающийся граф сыпал проклятиями. Когда он ухватился за протянутую руку Фрита, у него был такой вид, что Ларк мудро предпочла сделать вид, будто ничего не произошло.

— О, милорд, ваше новое дорожное пальто! — причитал камердинер, поднимая Грейшира на ноги. Фриг принялся стряхивать грязь, но скоро понял тщетность затеи и поднял касторовую шляпу графа. — По крайней мере ее можно спасти, хотя потребуется ее хорошенько отпарить и придать форму, а у меня на это умения не хватит. Когда приедем, придется отдать ее шляпнику.

— Нашел о чем волноваться! — прорычал граф… Было ясно, что нелепое кувыркание в грязи на глазах у дам, мягко говоря, его смутило. — Эта чертова штуковина способна ехать? — взглянул он на карету.

— Думаю, да, милорд, — ответил камердинер. — Похоже, мы пару спиц потеряли, и пружина погнулась, но, кажется, держится.

— Что скажешь, Смайд? — спросил граф, шагнув к карете. — Мы почти рядом. Сможешь довезти карету до места?

— Груженую? Нет, милорд, — сказал кучер. Сняв картуз, он почесал голову. — Если только срезать путь через пустошь. Хотите рискнуть? Дорога хоть и ухабистая, но получше этой. Место там высокое, столько воды не будет, но вы знаете пустошь, милорд. В ночное время ее не назовешь самым спокойным местом в королевстве.

— Ну, это меня не пугает. — Грейшир посмотрел на небо, и Ларк проследила за его взглядом. Буря утихала. Еще не было видно ни луны, ни мерцания звезд, но гроза гремела уже в отдалении. — Шторм прошел, — заметил он. — Во всяком случае, этот. Фрит, полезай наверх, — скомандовал граф и, вытащив из мокрого пальто пистолет, вручил его камердинеру. — Если понадобится, не раздумывая пускай вход оружие, — тихо сказал он, но подошедшая Ларк услышала это, и холод пробрал ее до костей. — Тебе не нужно рассказывать, что тихие дороги Дартмура полны разбойников.