Маша Драч - Запретный плод

Так же покоя мне не дают слова о болезни мистера Эванса. У мамы я пыталась снова хоть что-то узнать, но она упорно молчит. Я перебрала массу вариантов у себя в голове. Возможно это СПИД? Туберкулез? Венерические заболевания?

Нет, всё это совершенно не подходит, хотя бы по внешним признакам. А если бы у него был СПИД, не думаю, что мистер Смит позволил бы ему работать с детьми.

Конечно, легче спросить мистера Эванса, но мы не настолько близки, чтобы обсуждать проблемы. Но вскоре, совершенно неожиданным образом, вся тайна, которую я так горячо пыталась познать, открылась мне сама.

Изумительное субботнее утро не предвещало ничего плохого.

Я проснулась в прекрасном расположении духа. За окном стояла ясная погода и большего желать мне не хотелось.

Папа сидел в гостиной и собирался, судя по всему, на рыбалку. Он великий ее поклонник. Порой, поедет к озеру утром, а к вечеру привозит столько рыбы, что нам просто девать ее некуда. Благодаря этому в моем организме достаточно фосфора. Иногда даже, кажется, что, еще пара таких привозов, и я начну светиться изнутри.

Мама по субботам до обеда всегда находится на объекте, поэтому раньше полудня нам ее не видать.

— Доброе утро, — произношу я и сажусь рядом с отцом.

— Доброе, подай мне коробку с крючками, она где-то рядом с тобой.

Подаю нужную вещь и наблюдаю за папиной сборкой.

— А ты сам едешь, или с коллегами? — спрашиваю, чтобы завязать разговор.

— Нет, сегодня решил съездить с Адрианом, но он что-то опаздывает, — отец периодически смотрит на свои наручные часы.

Стоит мне услышать имя мистера Эванса, как по телу разливается приятная волна жара и какой-то необъяснимой радости.

— Кстати, как у тебя в школе дела?

— Нормально, пока что, — чувствую, наш разговор не очень-то складывается.

Раздается звонок в дверь, и мы с папой облегченно выдыхаем, поскольку избавлены от этого нелепого диалога.

Мой отец чуткий и понимающий человек, но общих тем для разговора с ним у меня всегда было мало.

Папа открывает дверь и на пороге появляется мистер Эванс. Он в простых спортивных штанах, кроссовках и коричневой кожаной куртке.

Стараюсь оставаться спокойной и не подавать виду, что как-то по-особенному рада его приходу.

Но на фоне этой общей картины был момент, который до боли сильно огорчал меня. Взгляд! Я помню его! Его сложно забыть, думаю, даже когда пройдет много лет и моя память ослабнет, я буду живо помнить этот взгляд.

Выражение лица тоже было знакомым мне. Оно присутствовало перед тем, как мистер Эванс исчез на некоторое время.

Как и тогда заметна напряженность и тень страха. У меня сложилось такое впечатление, словно мужчина увидел нечто ужасное и теперь никак не может скрыть своей боязни. Хоть отчаянно пытается это сделать, у него ничего не получается.

— Адриан? — осторожно спрашивает папа.

Мистер Эванс смотрит на него так, будто ранее никогда не видел.

— Мелинда, тебе лучше уйти к себе, — командует отец.

— Почему? Что происходит?

Наш гость явно что-то хочет сказать, но не может, по неизвестным мне причинам.

— Просто вернись в свою комнату, — сквозь зубы шипит папа.

Я ничего не успеваю понять и сориентироваться, как внезапно мистер Эванс падает на пол. Отец едва успевает его поддержать, тем самым смягчая удар.

Из моего горла вылетает крик, и я мгновенно закрываю рот обеими руками.

Папа, в отличие от меня, не растерялся, словно для него это обыденное дело. Возможно это и так… Он садится рядом с мистером Эвансом и зажимает его голову между своих колен. Тело Адриана начинает биться в конвульсиях, от чего страх буквально врезается в мою кровь и несется по венам, точно яд.

Всё происходит весьма быстро, но я почему-то каждое папино движение вижу, как в замедленной съемке. Он рывком отрывает кусок ткани от своей рубашки, быстро скручивает его и вставляет между зубов Адриана, который всё еще находится в припадке и что-то бессвязно кричит.

Я стою на своем месте и не могу пошевелиться. Картины ужасней мне еще не доводилось видеть.

— Всё хорошо, хорошо, — шепчет папа и гладит вспотевший лоб своего друга.

Через несколько мучительных мгновений, которые, казалось, длятся целую вечность, жуткие конвульсии прекратились. В гостиной повисла тишина, от которой просто невозможно убежать. Она окутывает со всех сторон и доводит до безумия.

Мне так хотелось просто закричать, разбить что-нибудь, только не слышать этой звенящей тишины.

Отец аккуратно переворачивает Адриана на бок. С того расстояния, на котором я находилась от центра всего этого ужаса, мне казалось, что мужчина перестал дышать. Его лицо побледнело, и он больше не двигался.

Не знаю, сколько прошло времени, но я по-прежнему стояла, не двигаясь, точно статуя. Мое сердце учащенно билось, а в горле образовался ком, который вот-вот обратится в слезы. Подобная реакция была вызвана не испугом, а безумным страхом и переживанием за Адриана.

В конце концов, мужчина начал приходить в себя. Папа продолжил что-то ему шептать, точно маленькому ребенку. Мистер Эванс неуверенно ему кивает, и его плечи периодически подрагивают от недавнего припадка.

— Пойдем, ты приляжешь, тебе следует отдохнуть, — отец помогает Адриану стать на ноги.

Мистер Эванс едва сохраняет равновесие. Он смотрит по сторонам, затуманенным и непонимающим взглядом. Некоторое время мужчина просто стоит, вцепившись рукой в плечо моего отца, и старается прийти в себя.

Затем наши взгляды встречаются, и я чуть не задыхаюсь, от внезапного порыва страдания и боли, что плещутся в этой синеве красивых глаз.

Папа осторожно снимает со своего друга куртку и укладывает его на диван. Лишь сейчас, когда грань безумства не была перейдена моим сознанием, я заметила в своем отце не братскую, а скорей отеческую любовь.

Мой папа старше Адриана на десять лет, но такая забота, что читалась в каждом его движении, несвойственна даже многим людям преклонного возраста.

Когда Адриан засыпает тревожным сном, отец обращает свое внимание на меня. Чувствую, как по моим щекам скользят слезы, и я начинаю плакать.

Папа обнимает меня, а я никак не могу успокоиться. Перед глазами стоит эта ужасная картина, из-за чего я плачу еще сильней.

— Давай я тебе приготовлю чай, — папа сажает меня в кухне за стол и принимается варить.

— Что это было? — через, черт знает сколько времени, спрашиваю я охрипшим голосом.

— Мелинда, тебе стоит успокоиться.

— Нет, не стоит, — отрезаю я. — Тебе придется всё мне рассказать.

Папа ставит передо мною чашку с чаем, а сам садится напротив.

— Ты, действительно, хочешь это знать?

— Да, — без колебаний отвечаю я.

— Учти, в этой истории мало приятного.

— Пап, я только что видела, как Адриан, вернее мистер Эванс, бился в припадке и чуть не отдал Богу душу, о чем вообще речь? — из-за всей этой ситуации мои нервы просто начинают сдавать.

— Что же, с чего начать? Я с Адрианом знаком с самого детства. По началу мы не очень хорошо ладили. Он для меня был мелюзгой и, признаться, я любил над ним разок другой пошутить, — папа по-доброму улыбается. — Я уже точно и не помню, как мы познакомились. Соседи и всё такое, так и начал с этим малым общаться. В общем, так и жил. Как-то я стал невольным свидетелем припадка Адриана. Мы учились в одной школе. Его кто-то обидел и на фоне этого случился приступ. Адриан тогда еще был в начальных классах, а я уже в выпускном. На удивление, я не растерялся, подхватил его на руки, и в медпункт. Это был, по истине, тревожный для меня опыт.

Затем я уехал учиться в университет, но с Адрианом всё равно общался, хоть и разница в возрасте весьма велика.

Через несколько лет у Адриана погибли родители: катастрофа или что-то в этом роде. Они жили богато, но за Адрианом не очень-то следили. Благо, бабушка у него хорошая женщина, царство ей небесное.

Если честно, я не знаю, почему полюбил Адриана, как брата. Мне было его жалко и эта эпилепсия, — папа тяжело вздохнул. — Иногда мне кажется, что из меня получился бы хороший врач. После гибели родителей, Адриан с бабушкой жили, едва сводя концы с концами. Миссис Эванс не работала, болела много. Мои же родители меня не понимали, да и Элеонора первое время тоже. Просто, в какой-то мере, я вижу в Адриане себя, мы с ним во многом похожи.

С его болезнью мы боролись все вместе, но, увы, это уже навсегда. Как оказалось, это у них семейное. Дед, отец и сам Адриан больны этим. По сути, припадки не так смертельны, и я, как и миссис Эванс, к этому привык, для нас это стало обыденным делом. Но вся проблема в том, что вероятность смерти всё же есть. Я не раз возил его по разным больницам, но это ничего не дало. Потом Адриан уехал работать в другой город, и вот вернулся. Собственно, это и всё.

Я внимательно слушала отца и с каждым новым его словом я ощущала, как слезы вновь и вновь текут по моим щекам.

Невольно представляю все эти ужасающие картины, и страх плотнее окутывает меня. Это просто невыносимо! Как только подумаю о маленьком голубоглазом мальчугане, который страдает от такой непростой болезни, прям сердце разрывается от боли.

Конечно, любая другая, услышав подобную историю, могла бы свободно отвернуться от Адриана. Ведь никому не нужен больной человек. Но, к счастью или нет, во мне подобного желания не зародилось, а даже наоборот: мне еще сильней захотелось быть рядом с мистером Эвансом, помочь хотя бы морально и поддержать его ведь оказывается, он совершенно одинок.

После всего этого утреннего кошмара и папиного рассказа, что тоже похож на какой-то ужас, я чувствовала себя как никогда подавленной и опустошенной. Голова начала болеть, а телом овладела сумасшедшая усталость.

Я не стала пить чай, мне отчаянно хотелось поскорее запереться в своей комнате и в тишине всё обдумать. Шествую к себе и на секунду останавливаюсь у дивана, на котором достаточно беспокойно спит Адриан. Да, именно Адриан. После того, что я о нем узнала, он больше никогда не станет для меня прежним и далеким мистером Эвансом.

Едва в состоянии подавить в себе желание подойти к Адриану, сесть рядом и просто оберегать его и без того хрупкий сон. Но, увы, я не могу позволить себе подобного. Ухожу в свою спальню, ложусь на кровать и, уставившись в потолок, думаю о произошедшем. Мысли настолько сильно поглотили меня, что я не заметила, как и уснула.

* * *

Просыпаюсь где-то к полудню, возможно, чуть позже. Первые секунды после своего пробуждения я чувствовала себя прекрасно, но как только мрачные воспоминания вернулись и обрели прежнюю силу, я ощутила всю мощь своей беспомощности.

С болью в сердце спускаюсь в гостиную. Адриана нигде нет, а на кухне только мама и папа.

— Где мистер Эванс? — хмуро спрашиваю я.

— Дорогая, ты очень бледная, — мама обеспокоенно смотрит на меня.

— Пустяки, — отмахиваюсь я. — Так, где же мистер Эванс?

— Дома, — спокойно отвечает папа.

— Дома? — в ужасе переспрашиваю я. — Как ты мог отпустить его в таком состоянии?

— Мелинда, тебе нужно успокоиться. Я понимаю, увиденное тобой — ужасно, но для Адриана это давно стало нормой. Эти припадки — часть его жизни. После них он весьма быстро восстанавливает свои силы.

— Но… Я видела, как Адриан… Мистер Эванс чуть не умер, ему нужно срочно в больницу, — растерянно смотрю на родителей.

— Дорогая, эпилептические припадки весьма коварны, — пояснила мама. — У Адриана это врожденно. К сожалению, с этим уже ничего нельзя поделать.

— Подожди, — папа пристально смотрит на меня. — Я, конечно, всё понимаю, но почему ты так беспокоишься о нем?

— Дэвид, что за глупые вопросы? — возмутилась мама. — Мелинда сегодня пережила такое зрелище, поэтому она и переживает.

— Да, и то верно, — отец трет свою переносицу.

— Мелинда, обедать будешь?

— Нет, что-то не хочется. Мне нужно подышать свежим воздухом.

— Тебе плохо? — папа встал из-за стола.

— Нет-нет, просто нужно прогуляться. Со мною всё хорошо, — выдавливаю из себя ободряющею улыбку и спешу собираться.

Конечно же, это не просто бессмысленная прогулка. Мне крайне необходимо увидеть Адриана. Я должна поговорить с ним и заверить его, что всегда буду рядом.

Эта навязчивая и слегка безумная идея не покидала меня до того момента, пока я не оказалась у дома Адриана. Моя рука невольно застыла в воздухе, и я не решалась постучать. Что если он сейчас не хочет никого видеть? И что мне следует ему сказать, когда я его увижу? Ничего, всё это пустяки. Главное — увидеть Адриана. Увидеть и самой убедиться в том, что с ним всё хорошо.