Когда мы попадаем внутрь, я включаю свет и направляюсь на кухню.

— Я собираюсь выпить скотча, — окликаю ее через плечо. — Хочешь?

Мейси хлопает дверью.

Что за черт?

— Дорогая, это означает «нет» на вопрос о скотче?

— Ты сейчас серьезно? — она врывается на кухню и готовится к бою со мной, злость прорезает красивые черты ее лица.

— Насчет чего?

— Это все? Вечер закончился?

Я сглатываю, чтобы она не обнаружила улыбку, играющую на моих губах. Она злится из-за того, что было раньше, и хочет продолжить играть. Прекрасно.

Сделав шаг ближе, я пронзаю ее своим взглядом.

— Я не твой парень, и я не твой друг для траха. Я твой Дом. Мы будем играть на моих условиях в приватной комнате, которую я зарезервирую для нас в своем клубе. Не раньше. Ты меня понимаешь? — я допиваю скотч и жду.

Она раздраженно вздыхает. Ожидаю, что она будет спорить, но вместо этого, громко топая, она вылетает из кухни, выкрикивая через плечо преувеличенно радостное «Прекрасно». Когда она направляется в мою спальню, меня одолевает любопытство, и я следую за ней.

— И что ты делаешь? — я нахожу ее в своей гардеробной, стоящей на коленях и роющейся в черной спортивной сумке, в которой, так уж случилось, находятся все мои секс-игрушки. Видимо, она все-таки наткнулась на нее, когда убиралась.

— А, вот он, — она обхватывает пальцами вибратор телесного цвета достаточно большого размера. — Ты не будешь выполнять свою работу? Ну, у меня предчувствие, что этот малыш ее выполнит, — она машет им в воздухе, словно нашла проклятый золотой билет. (Примеч. Подразумевается фильм «Чарли и шоколадная фабрика»). Затем поднимается на ноги и сладко мне улыбается.

Ради Бога, эта женщина сражается нечестно. Так было всегда.

— Куда ты собираешься с этим пойти?

— Вероятно, в кровать, а затем в душ, — она морщит лоб. — У тебя найдутся запасные батарейки для этой вещи? Ночь может быть долгой.

— Ни за что. Этого не произойдет. Отдай мне игрушку, Мейси, — я протягиваю руку, мой тон непреклонный, челюсть сжата, а пальцы другой руки с силой сдавливают хрустальный бокал.

Ее губы растягиваются в улыбке

— Почему? Риз Джексон, ты ревнуешь? — она смотрит на игрушку в своей руке, а затем ее пристальный взгляд соблазнительно скользит вниз к моей промежности.

Если она действительно думает, что размер этой игрушки заставляет меня чувствовать себя неуверенно, то она безумна. Абсолютно.

— Ты действительно не помнишь, не так ли? — теперь улыбаюсь я. Позднее она будет приятно удивлена.

— Я все помню. Я помню, как ты всегда запрещал снимать нижнее белье, и что я никогда на самом деле не видела тебя, — ее пристальный взгляд резко опускается вниз, — там, внизу. Только чувствовала тебя рукой, и поскольку мне не с чем было сравнивать, я предположила, что все ребята такие.

— Ну, в таком случае, ты сильно разочаруешься в этой игрушке, — я выхватываю вибратор из ее руки и бросаю обратно в открытую сумку.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, уперев руку в бедро. — Ты бросил меня неудовлетворенной в ресторане.

— И так и будет до тех пор, пока я не скажу.

— Ты это не серьезно. Мне нельзя мастурбировать?

Я качаю головой. Если она не захочет устроить для меня приватное шоу, то нет.

— Никаких касаний себя, никаких игрушек и определенно никаких других мужчин, пока я не скажу, — я беру ее за руку. — Пойдем, я покажу тебе, как пить скотч.

— Риз, перестань, — ее голос заставляет меня остановиться. Я поворачиваюсь к ней лицом и прикладываю палец к ее пухлой нижней губе.

— Ты пытаешься нестись сломя голову, и чем больше ты будешь с этим бороться, тем больше времени это займет. Откажись от контроля. Смирись с этим, хорошо?

Я не собираюсь ей объяснять каждую мелочь. Теперь, когда мы договорились, мне нужно некоторое время, чтобы правильно подготовить сцену. Я не буду с этим торопиться. Я ждал этого шесть лет.

— Прекрасно, — говорит она тихим голосом.

Она следует за мной в гостиную, и мы садимся на диван бок о бок. Мы в квартире одни, и сейчас мы могли бы трахаться друг с другом до потери сознания. Мой выдвижной ящик полон презервативов, и, Бог свидетель, она готова.

Но теперь я знаю себя лучше, чем шесть лет назад. Мне нужно держать эту ситуацию под контролем, отделить секс от эмоций. И единственный известный мне способ этого добиться — это тщательно продумать сцену и выполнить ее в соответствии с параметрами. А это требует планирования и подготовки.

Тогда я хотел подарить ей целый мир, и сделал бы это. Теперь я подвергаю сомнению свое решение провести с ней три занятия.

— Хорошие вещи случаются с маленькими девочками, которые терпеливо ждут, — ворчу я, заправляя за ухо прядь ее каштановых волос.

— Ты мужчина, сбивающий с толку, — говорит она, моргая этими потрясающими светло-голубыми глазами.

— Не без основания, моя лапочка. Верь мне.

— Я верю, — без колебаний говорит она.

Я продолжаю, не обращая внимания на небольшую боль, которую чувствую в груди:

— Теперь я знаю, что ты пьешь виски, а как насчет скотча?

— Какая разница? — спрашивает она, наклоняясь ближе и наблюдая, как я кручу свой бокал, превращая напиток в янтарный вихрь.

— Я покажу тебе. Употребление скотча похоже на отношения на одну ночь с медведем гризли. Если ты не будешь осторожна, то пожалеешь об этом с утра.

Она пристально смотрит на меня, не удивляясь, и, вероятно, все еще нервничая из-за тактики «отказа от оргазма», которую я использовал на ней ранее. Слишком плохо, черт возьми. Я тоже не отделался от возбужденного состояния, принцесса.

— И еще кое-что, — продолжаю я. — Скотч — это виски, изготовленный в Шотландии и три года выдержанный в дубовых бочках.

Она приподнимает бровь.

— Закрой глаза.

— Не смеши меня. Немного скотча не погасит ту нужду, которую я испытываю.

— Чем раньше ты начнешь сотрудничать, тем раньше...

— Прекрасно, — она закрывает глаза, и вежливая улыбка появляется на ее лице. — Счастлив?

— На данный момент, да, — я подношу бокал к ее носу, — вдохни, — она подчиняется, делая глубокий вдох, вдыхая резкий специфический запах, — хорошо. Открой глаза.

Она подчиняется, моргает, явно задаваясь вопросом, в какую игру мы играем.

— Скотч — мужской напиток. Его вкус — вкус примитивной мужественности, наполненной сложными, кусающими ароматами, богатым карамельным цветом. Даже ценник говорит об искушенности и доминировании.

— Понятно, — говорит она, ее ответ звучит скорее как выдох, чем реальные слова.

— Скотч — это напиток, который смакуют. Наслаждаться им нужно медленно. Как и первым разом с новой сабой. Важно быть осторожным и двигаться медленно. Много выпить — это как выстрел, чертов позор для столь изысканного удовольствия.

Ее глаза смотрят на меня, и в них появляется понимание. Я в этом участвую не ради быстрого траха. Мы сделаем это, исследуем то, что происходит между нами, но это будет контролироваться, и это произойдет, когда и как я скажу.

— Открой для меня свой рот, — я подношу бокал к ее губам и позволяю ей сделать маленький глоток, зная, что дымчатые ароматы обжигают ее язык, когда она проглатывает жидкость.

Все, что я делаю, суть того, кем я являюсь сейчас. Все это из-за сдержанности. Я не знаю, почему для меня так важно, чтобы она это поняла. Просто это данность. Я не тот беззаботный, наполненный надеждой парень двадцати лет, которого она помнит. То, как я веду свой бизнес, как разделяю сцены с моими сабами. Это все сделка. Цель. Желание. Совпадение.

— Риз? — она отводит взгляд, пальцами играя с подолом своего платья самым отвлекающим образом.

— Да?

— Могу я у тебя кое-что спросить?

— Конечно, можешь.

— Ты будешь... ты…

— Выкладывай, дорогая.

— Ты спишь с кем-нибудь еще?

Расправив плечи, я ставлю бокал скотча на низкий столик перед нами.

— Не понимаю, каким образом это касается тебя, — мой тон груб, и я сразу же об этом жалею. Ненавижу то, что все мои реакции на нее неизменно заставляют меня чувствовать себя так, будто я сделал что-то неправильно.

Мое грубое рычание походит на пощечину. Она опускает голову и сжимает ладони на коленях.

— Ну, я просто хотела сказать, что я ни с кем не сплю, и я чиста. Я обследовалась после того, как узнала, что Тони мне изменяет.

Черт. Теперь я чувствую себя еще большим засранцем. Она пытается поговорить со мной на серьезную взрослую тему, а я в ответ выдаю ей какой-то собственнический мачо-комментарий.

Подняв ее подбородок, заставляю посмотреть мне в глаза.

— Рад знать об этом. Сейчас у меня никого нет, и я тоже чист. Но всякий раз, когда мы будем играть, мы можем использовать презервативы, если хочешь.

На ее губах появляется маленькая улыбка.

— Нет, — бормочет она. — Если есть только я и ты, то мы не обязаны этого делать.

Черт возьми. Где эрекция, с которой я щеголял на протяжении всего обеда? Вот она, чтоб ее, вернулась, давит на мою молнию и пульсирует, словно так и надо. Знание, что я буду внутри Мейси по самые яйца без слоя латекса между нами… неописуемо.

Мейси встает с дивана.

— Я лучше посплю. Завтра я встречаюсь с невестой Кэмерона.

Точно. Хейл сделал предложение, и Бриэль его приняла.

— Тебе понравится Бриэль. Она милая и подходит ему, — я встаю на ноги, и Мейси обнимает меня, чтобы поблагодарить за ужин. — Сколько времени займет подготовка твоей новой квартиры?

— Недолго. Это проблема?

— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь. Я просто пытаюсь понять, должен ли я сделать тебе ключ.

— Нет, через несколько дней ты от меня избавишься.

Я киваю, игнорируя более глубокий смысл в ее словах и чувство слабости где-то глубоко внутри.

— Доброй ночи.

Глава 6


Мейси


Конечно же, я опаздываю. Сегодня я впервые встречусь с Бриэль, новой женщиной в жизни моего брата. Судя по маленьким кусочкам информации, которые я получила из разговоров с Ризом и Кэмероном, чувствую, что он серьезно к ней относится, и это меня удивляет, учитывая его прошлое.

После фиаско с его бывшей невестой, Тарой, у которой на лице было написано, что она сука, я наблюдала за тем, как мой брат превращался в человека, которого я едва узнавала. Он стал жестким, холодным и далеким. Я знала, что он много времени проводил с Ризом, и теперь поняла, почему. Кэм глубоко погрузился в мир БДСМ, в мир, которого я не понимаю, но стремлюсь это сделать. В мир, наполненный тайнами, сексом и новыми возможностями. Я обратила внимание на то, что для зализывания своих ран Кэмерон сбежал к тем же вещам, к которым собралась обратиться и я после разрыва со своим парнем. Может быть, это наша характерная семейная особенность.

Найдя парковочное место у винного бара, где мы должны встретиться, я маневрирую на своей машине в ограниченном пространстве парковки и глушу двигатель. Следующий час должен быть в высшей степени интересным.

Когда направляюсь внутрь, я одергиваю шелковую блузку на бедрах, которые, похоже, стали круглее. Разве что джинсы сели при стирке. Боже. Я отбрасываю эту мысль. Этот говнюк Тони, в любом случае спал бы с Пинки, независимо от того, как я выглядела бы, я вполне в этом уверена. Кроме того, у Риза не было проблем с моей внешностью. То, своими темно-карими глазами он ласкал каждый мой изгиб, каждую часть моего тела, заставляло меня краснеть. Я стала намного пышнее, чем та девушка восемнадцати лет, которую он когда-то знал.

Войдя в ресторан, я останавливаюсь, чтобы приспособиться к тусклому свету внутри помещения. Мы встречаемся в новом винном баре в центре Чикаго, и несмотря на то, что сейчас немного рано для «счастливого часа», в баре за высокими столами сидят несколько парочек и несколько небольших компаний.

Я сразу же замечаю Кэмерона. Он также меня видит и с теплой улыбкой поднимается из-за стола, чтобы поприветствовать меня.

— Ты его нашла, — говорит он, обнимая меня за плечо.

Несмотря на то, что я не жила здесь последние несколько лет, мой мозг, похоже, помнит город.

— Твои указания были идеальны. Рада тебя видеть, — я обнимаю его в ответ.

Женщина рядом с ним тоже встает. Она изящная и симпатичная, у нее большие глаза и пухлые губы. Понятно, почему она ему нравится. Когда я замечаю, что ее волосы забраны в обычный хвостик, и то, что она одета очень просто (в джинсы, туфли без каблуков и простенький хлопковый свитер), то решаю, что мне она уже нравится. На первый взгляд, она ничем не похожа на упакованную в дизайнерскую одежду, чрезмерно ухоженную бывшую Кэма, которую я презираю. И это автоматически прибавляет ей десять очков.