— Подумать только! Я на минуту представила, как ты, дорогая Филлида, изучаешь товар на каком-нибудь отвратительном складе на пристани, — произнесла, усмехнувшись, леди Блэкетт. — Я знаю, как ты любишь хороший фарфор, но это был бы настоящий скандал! — Она рассмеялась, остальные гости с удовольствием присоединились к ней. Смех Филлиды показался Эшу наигранным, а улыбка Грегори натянутой, но, видимо, кроме него, никто этого не заметил.

— К тому же там очень опасно, — добавил Эш. — Мне удалось побывать в этой части города, и могу с уверенностью сказать, что это неподходящее место для леди. — На этот раз взгляд Филлиды был далеко не возбуждающим. В ее глазах он увидел сожаление о том, что у нее под рукой нет булавки, которую она с удовольствием воткнула бы ему в ногу.

— Некоторые несчастные женщины вынуждены ходить в те районы по делам, лорд Клэр. Если это и опасно, то только из-за мужчин, которые прячутся там, пытаясь воспользоваться их положением.

— Да, но это продажные женщины, — отозвался сэр Питер. — Многие из них не лучше… — Тут он, похоже, вспомнил, что находится в гостях среди разношерстной компании, а не произносит речь в парламенте. — Не благородные, я хотел сказать. Какой бы вышел скандал, окажись в тех местах порядочная женщина. — Послышался одобряющий шепот, затем, к удивлению Эша, мисс Миллингтон произнесла:

— Я уверена, многие леди занимаются благотворительностью в той части Лондона и ходят туда сами, чтобы оказать посильную помощь, в том числе и тем несчастным женщинам, о которых упомянул сэр Питер.

Разговор перетек к теме благотворительности и наилучшему способу помощи неимущим, которые того заслуживают. Эш привлек всеобщее внимание рассказами о садху — бродягах в священных тряпицах, разукрашенных разноцветной золой и живущих на подаяние прохожих.

— Почти голые? Вероятно, леди не могут избежать встречи с такими людьми? Неужели это не вызывает общественного негодования? — спросила леди Хардинг.

— В Индии нагота может быть шокирующей, эротичной, эстетичной, практичной и религиозной в зависимости от ситуации, — пояснил Эш. — К примеру, мои мать и сестра не найдут ничего предосудительного в том, чтобы кинуть пару монет в миску просящего подаяния голого садху, но будут шокированы, если увидят кого-либо из прислуги расхаживающим по дому обнаженным по пояс. — Все продолжали смотреть на него с недоумением. — Неужели никто из присутствующих леди никогда не смотрел на обнаженные классические статуи, восхищаясь их эстетичностью?

Раздался смех, общество было разочаровано тем, что он добился своего.

— Но холодный белый мрамор — совсем другое дело. Он отличается от живой плоти, — возразила Филлида. — Если бы мне довелось увидеть фигуры из мраморной коллекции лорда Элджина, разгуливающие во всей красе по Грин-парку, я была бы шокирована — Эш заметил, как мисс Миллингтон старалась изо всех сил подавить смех, вероятно вызванный их общей с Филлидой шуткой.

«Вероятно, незамужние леди не столь безразличны к противоположному полу, как мне казалось», — пришел к выводу Эш. Он представил Филлиду, разглядывающую эротические барельефы, украшавшие некоторые комнаты дворца в Калятве. Она бы засмущалась или же, напротив, почувствовала интерес и возбуждение. Эта мысль показалась Эшу не менее возбуждающей, он почувствовал, как его намерение сделать Филлиду своей любовницей крепнет, как и тело.


Удивленный оценивающий взгляд лорда Клэра ввел Филлиду в краску. Казалось, он прочитал ее мысли и услышал их разговор с Харриет Миллингтон, когда Филлида выразила желание, чтобы его узкие брюки порвались. Он умудрялся заигрывать с ней, не говоря ни слова.

Филлида привлекла внимание женской части компании:

— Леди, вы со мной?

Когда дверь гостиной плотно закрылась, Люси Блэкетт воскликнула:

— Какой шикарный мужчина! Такой экзотичный, с золотой кожей. Как ты могла скрывать его от нас, кузина Филлида?

— Я никого не скрывала, — запротестовала она в ответ. — Он друг Грегори. Они случайно встретились в Таттерсоллс, Грегори пригласил лорда Клэра на ужин. Мне так жаль их семью. Наверное, очень тяжело оказаться в чужой стране и управляться с таким огромным заброшенным наследством.

Девушки были разочарованы тем, что их предположения о скрытых мотивах Филлиды не оправдались, и разговор плавно перетек в обсуждение планов Харриет посетить вместе с родителями Лейк-Дистрикт этим летом. В самом разгаре обсуждения к ним присоединились мужчины.


Остаток вечера прошел спокойно. Наконец Джейн вошла в комнату и объявила, что экипажи поданы. Вся компания стала дружно собираться и рассаживаться по каретам.

Грегори предложил проводить мисс Миллингтон до дома.

— На обратном пути я смогу нанять экипаж, — пояснил он, сбегая по лестнице и держа в руках шляпу и перчатки.

— Прав ли я в своем предположении, что ваш брат желает закрепить свой интерес к мисс Миллингтон? — Филлида обернулась и обнаружила лорда Клэра в дверном проеме позади нее.

— Я надеюсь, так и будет, — призналась она. Джейн держала наготове его шляпу, трость и перчатки, но он, похоже, не спешил их забирать. — Она мне очень нравится.

— Могу ли я переговорить с вами, мисс Хёрст, перед тем как уйду?

Филлида поняла, что, кроме слуг, в доме никого нет. Она должна попросить Джейн посидеть в углу или позвать Анну, но соблюдать приличия, когда рядом никого, кто бы мог укоризненно погрозить пальцем, было глупо.

Она вернулась в гостиную, обратив внимание на то, что он не закрыл за собой дверь, и с облегчением вздохнула. Казалось, Эш Герриард заполнил собой всю комнату. Ей не хватало воздуха. Пришлось присесть на стул и указать ему на соседний, но Эш остался стоять.

— Вы собираетесь пойти на склад за фарфором в одиночку, я прав? — спросил он без обиняков.

«Ну конечно собираюсь. Если он хотя бы вполовину настолько хорош, как о нем говорят, я куплю столько, сколько смогу себе позволить, и постараюсь получить за него как можно больше денег». Но делиться своими планами она не собиралась даже с ним.

— Я еще не решила, лорд Клэр.

— Я же вижу, что собираетесь, понял это по вашему лицу. Но вам туда нельзя, там небезопасно.

Филлида вскочила на ноги:

— Лорд Клэр, какое вы имеете право указывать, что мне можно, а что нельзя делать?

— Джентльмен обязан защищать леди.

— У меня есть брат, сэр.

— Судя по всему, он либо не желает, либо не может контролировать вас. — Эш облокотился на стул. Очевидно, его не смутили ни ее тон, ни выражение лица.

— Поскольку мы здесь одни, позвольте напомнить вам, милорд, мне двадцать шесть лет, и я не нуждаюсь в контроле. А вот товар высочайшего качества крайне необходим для магазина, этот фарфор, судя по слухам, как раз то, что нужно.

— Я куплю его от вашего имени.

Филлида тяжело опустилась на стул.

— Вы? Что вы знаете о фарфоре?

— Держу пари, не меньше вашего. — Теперь, когда она снова сидела, Эш опустился на стул с гораздо большей элегантностью, чем она только что продемонстрировала. — Я вырос в одном из величайших торговых городов Востока, мой дед занимал высокий пост в Ост-Индской компании, и я провел три года при дворе баснословно богатого принца, увлекавшегося коллекционированием.

— Я должна сама увидеть товар. Я знаю, что будет продаваться в моем магазине и в какую сумму нужно уложиться.

— В таком случае я буду вас сопровождать. — Он вежливо улыбался, словно каменная статуя.

— И уведете самый лучший товар у меня из-под носа?

— Теперь, когда я знаю о существовании этой коллекции, выяснение ее местонахождения не займет много времени. Мне вовсе не обязательно вас сопровождать. Я смогу купить все самые лучшие экземпляры завтра утром.

— Вот как! — Филлида не привыкла, чтобы ей переходили дорогу в ее мире. Ее возможности ограничены происхождением, секретами и нуждой зарабатывать деньги, эти издержки она научилась контролировать. Но иметь дело с такими невыносимыми людьми, как этот, сидящий напротив нее, ожидая, пока она перестанет злиться и полностью подчинится его воле, не доводилось.

— Вы, сэр, не джентльмен. — Она решительно желала поставить его на место.

— Вы не правы, я джентльмен. — Эш Герриард встал со стула, она стиснула зубы, поскольку не могла не заметить, с какой легкостью он это сделал. Женский инстинкт заставлял ее смотреть на него, восхищаться им, стараться влюбить его в себя.

Он подошел и протянул руку. Задумавшись, она в ответ протянула свою. «Может быть, в индийском обществе этот жест означает признание поражения?» Пока Филлида размышляла, Эш потянул ее и поднял на ноги.

— Дело в том, что я не английский джентльмен, — сказал он, притянув ее ближе к себе, на расстояние вальса, на расстояние поцелуя.

«Если он попытается поцеловать меня, я ударю его», — решила Филлида. Тем не менее эта мысль не побудила ее высвободить руку. Она посмотрела ему в глаза, всегда казавшиеся немного удивленными, на чувственные губы, решительно приближающийся подбородок и сглотнула ком, подступивший к горлу.

— Я вырос там, где учат понимать джунгли и распознавать опасность. Ваш Ист-Энд не что иное, как джунгли без тигров и кобр. Но тем не менее это Джунгли. Я не позволю женщине появиться в таком месте без защиты. Это не обсуждается. Мы можем заключить соглашение, — предложил Эш. — Вы пообещаете мне, что не пойдете без сопровождения, я пообещаю, что не буду ничего покупать, пока вы не отберете для себя товар.

— Мы не можем появиться там в шикарной карете с гербом на дверце. — Филлида поняла, что деваться некуда. — Нам необходим наемный экипаж.

— Безусловно, афишировать богатство не стоит, — согласился он. — Вы прекрасно понимаете, что это неблагоразумно. И чем же вы до сих пор недовольны?

Из всех комплиментов «благоразумие» было на последнем месте. Филлида попыталась принять его в том смысле, который имел в виду Эш. Его теплые пальцы все еще овивались вокруг ее пальчиков, он был так близко, что она почувствовала аромат сандала, свежего белья и, если бы попыталась вдохнуть глубже, что, безусловно очень глупо с ее стороны, запах мужчины. Ее благоразумный мозг, по всей видимости, отпросился на выходные.

— Тем, что мне придется ехать с вами, — выпалила она.

Эш не выглядел обиженным, однако брови его поднялись в удивлении.

— Я настолько вам не нравлюсь?

— Вы прекрасно знаете, это не так. И не понимаю, чего вы от меня хотите, почему продолжаете общаться со мной? Ищете жену, а я, как нам обоим известно, совершенно не подхожу на эту роль. Знакомый моего брата, джентльмен, ужинавший в нашем доме один раз, не обязан сопровождать меня везде. О чем я должна думать в таком случае?

— О дружбе? — предположил он после короткой паузы. Филлиде показалось, будто он чуть было не сказал нечто другое.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

— В английском обществе мужчины и женщины заводят дружбу в том случае, если они в почтенном возрасте или состоят в близких родственных отношениях.

— У европейцев в Индии такие же порядки, что касается Индии, там мужчине грозит смерть за малейшую близость с женщиной. Но стоит ли нам соблюдать эти условности? Я люблю новые ощущения.

Ей лишь оставалось согласиться. Сказать правду, признаться в том, что она не может контролировать себя рядом с ним, она не могла.

— Хорошо. Вы сможете заехать за мной завтра в десять? И пожалуйста, наденьте что-нибудь неброское.

— Значит, в десять. Я постараюсь не выглядеть богатым английским коллекционером, которому вкус заменяют деньги.

— В таком случае до завтра, милорд. — Она потянула руку, все еще остававшуюся в его руке.

— Эш, Филлида. Мы же друзья, помнишь? — Он наклонился и коснулся губами ее пальцев. Она почувствовала теплоту губ, и по телу побежали мурашки, несмотря на перчатки из тонкой кожи, губы раскрылись, будто он прикоснулся к ним.

— Спокойной ночи. — Эш наконец отпустил ее. — Благодарю за прекрасный ужин. Не нужно меня провожать.

«Мой друг Эш». Услышав звук закрывшейся входной двери, Филлида присела и задумалась над тем, в какую историю она попала. Посмотрела на руки, сложенные на коленях, медленно поднесла ту, которую он поцеловал, к своим губам. «Друзья — это безопасно. Но хочу ли я безопасности? Или согласилась на дружбу с тигром?»

Глава 7

Миссис Драммонд ждала Эша на пороге дома. На ней было коричневое шерстяное платье, темно-коричневая накидка с тесьмой, по всей видимости перешитая из другой одежды, простой чепчик, украшенный искусственными цветами, заштопанные перчатки и жесткие ботинки. Под перчатками, присмотревшись, можно было заметить обручальное кольцо. Он прибыл ровно в десять.